хранять ее? Наверняка можно. 
По-видимому, в этом и было первоначальное предназначение программы. 
Наверное, где-то можно узнать и о регенерации конечностей. Как мало он еще 
знал из залежей открытой информации. 
	Иво мрачно наблюдал разрушение пищеварительной системы Беатрикс. 
Луч быстро пожирал плотно упакованные переплетения кишечника, но 
немного запнулся на мышечном листке внизу. Воистину, какие секреты могли 
быть у женщины от того, кто видел ее буквально всю? Какая телесная связь 
поможет познать женщину больше, чем этот всеразрушающий луч? Вон уретра, 
вон открытый канал влагалища, вон анус и позвоночный столб -- все прекрасно 
видно, как в анатомическом театре. Неужели она теперь чем-то отличалась от 
Афры? Но уж если на то пошло, чем вообще люди отличаются друг от друга? 
	И он стеснялся прикоснуться к телу Афры! Сейчас он был рад, что хоть 
одна женщина настояла на этом. Сейчас воспоминание о гладкой и нежной 
коже Афры было единственным утешением, сейчас, когда этой самой кожи нет 
и в помине. 
	Боже!!! (молитва или богохульство?) -- стоит ли внеземное спасение 
всего этого? 
	Он понял, что остался один. Нужно только подождать несколько часов, 
его подберет корабль ООН и приключение закончится. Он не пойдет на этот 
безумный риск, как другие; он, как минимум, будет уверен, что сохранит себе 
жизнь. 
	Иво не серьезно думал об этом. Остальные не поддались страху, 
поверили ему, пошли на эту дикую трансформацию, рискуя принять лютую 
смерть, ради выполнения задания. Его задания. Это была команда героев. И он 
должен был тоже доказать это -- он, Иво, а не пресловутый Шен, ради которого 
его вытащили сюда. 
	И только так, подумал он, можно остаться с Афрой. Если ООН 
захватит их, то макроскоп заберут, а баки с протоплазмой будут медленно 
загнивать. Насколько он представлял, критический срок сохранности был 
около года. По прошествии этого времени успех восстановления не 
гарантировался. 
	Он неуклюже разделся -- мешала онемевшая рука. Пододвинул Беатрикс 
к ее мужу, прикрыл контейнер крышкой и прикрепил к полу. Затем подтащил 
на позицию свой контейнер и лег в него. 
	Но тут же быстро выскочил, вспомнив кое о чем. Одежда команды была 
в беспорядке разбросана, и при маневрах могла представлять опасность. Он 
собрал одежду в узел, вывернув из карманов ручки, монеты, бумажники и 
прочую мелочь и свалил все в коробку. 
	Иво наткнулся на старый стертый пенни, который хранил так долго -- 
память о глупо пропущенном автобусе. У него также сохранился 
неиспользованный автобусный жетон. А что, если какая-нибудь безделушка 
всплывет и упадет во время маневра в чью-нибудь кастрюльку с желе? О ужас! 
	Он снова забрался в контейнер. Разумеется, он теперь останется в зоне 
действия луча, и тот включится по прошествие минимального срока, если будут 
соответствующие условия. В данном случае нормальные условия означают 
нормальную гравитацию. 
	А откуда программа знает, что 1G -- это нормально по земным меркам? 
Слишком поздно думать об этом! "Как бы там ни было, но я уже даже не 
боюсь",-- подумал он.-- "Как бы там ни..." 
 
 
	Может ли память наследоваться? Жил когда-то русский ученый 
Лысенко, который доказывал, что может. Его теория превосходства влияния 
среды и окружения над наследственностью была дискредитирована преступной 
деятельностью самого Лысенко, да и политические ветра переменились, и о 
теории забыли -- но более поздние исследователи вновь подняли этот вопрос. 
	Внеземное излучение расплавляло функциональную ткань и разлагало 
ее на изолированные клетки, которым был необходим минимум питательных 
веществ, поступающий в основном из ее собственных внутренних запасов. 
Процесс восстановления воссоздает оригинальный организм, вместе со всеми 
его воспоминаниями. Все должно содержаться в клетке -- память и физическая 
форма. Только если вся память, вплоть до мимолетной мысли, записана в 
хромосомах, генах или где-то в ядре -- только тогда полностью восстановится 
тело и личность человека. 
	Галактическая программа утверждала, что это возможно. 
Инопланетный разум, по-видимому, знал точно. 
	Но вдруг ткани земных существ нетипичны для жизни во Вселенной... 
	-- Или убирайся или заткнись,-- подумал Иво -- до или после? -- и стал 
ждать ответа. Вот будет потеха, если инопланетяне ошиблись! 
 
 
	Я здесь... 
	Плыву через густое теплое море, древний океан мягкой, сладкой крови. 
	Здесь... 
	Карабкаюсь на неприступный утес, дрейфующий континент кости, 
холодный, и горячий... 
	Как вымолвить слово, не имея легких? 
	Как думать без мозга? 
	Лавина ощущений: любопытство, страх, голод, страсть, насыщение, 
летаргия... 
	Прошла вечность. 
	-- ...вставай,-- Иво открыл глаза. 
	Он лежал в открытом контейнере, его окружала тепловатая вода. 
Чувствовал он себя прекрасно. Даже рука была такой же, как прежде. 
	Он встал, отряхнулся, натянул одежду. Подтащил следующий саркофаг 
(судя по его весу, гравитация была нормальной) и открыл крышку. 
	Внутри было аппетитное, слегка расслоившееся желе. Он отошел. 
	Включился проектор и осветил студнеобразное вещество. 
	Протоплазма задрожала, но никаких заметных изменений не 
произошло. 
	"Терпение",-- скомандовал он себе. "В прошлый раз ведь сработало". 
	Постепенно в верхнем слое образовалось помутнение, песчинка, 
крохотный зрачок, ядрышко. Оно начало двигаться и вот уже выросло в шар 
размером в мяч для гольфа. Шар раскрылся в эластичную полусферу, которая 
конвульсивными движениями то засасывала жидкость, то выбрасывала ее 
обратно, медленно перемешивая расслоившуюся массу. Стенки обрастали 
мускулатурой, о вот уже это образование напоминало ожившее влагалище, 
жаждущее совокупления. Затем посередине края полусферы спаялись и 
образовались два отверстия -- вход и выход. Жидкость стала более интенсивно 
омывать организм, и существо начало расти на глазах. 
	Оно удлинялось, складки на боках превращались в плавники, одно из 
отверстий переместилось вниз. Спереди появились впадины, из которых тут же 
получились самые настоящие глаза -- это была рыба. Плавники утолщались, 
тело становилось грузным и неуклюжим. Рыба раскрыла пасть, 
продемонстрировав ряд острых зубов, и вдруг неожиданно высунула из воды 
морду и глотнула воздух. Рост продолжался, голова уже была над 
поверхностью. Ближайший глаз бессмысленно уставился на Иво. Сейчас 
существо напоминало рептилию, с массивным хвостом вместо плавника и 
когтями на хорошо сформированных лапах. Оно оскалилось -- зубов стало 
меньше, но все равно чертовски много. Это был уже большой организм -- 
половина запасов протоплазмы израсходовалась на этой стадии. 
	Тело съежилось до размеров грызуна, существо сбросило лишнюю 
плоть. На месте чешуи стали пробиваться волосы, зубы становились более 
специализированными. Вскоре на Иво смотрело крысоподобное создание, 
подергивающее тонким хвостом. 
	Вновь пошел рост, казалось, была сломлена какая-то преграда. 
Развились мощные конечности, мех стал гуще, увеличилась голова. Морда 
стала более плоской, глаза выдвинулись вперед, уши прижались к черепу. 
Конечности удлинились и стали терять волосы; хвост уменьшился, расширился 
лоб. 
	Это было уже нечто, похожее на человека. По-видимому женщину -- 
многочисленные соски продвигались по животу и груди и, в конце концов, 
слились в два. С лица исчезли волосы, конечности стали стройнее. Таз 
расширился, средняя часть туловища сузилась. Волосы на голове быстро стали 
спускаться вниз; груди соблазнительно набухли. 
	Пред ним лежала на спине богиня плодородия, созерцающая мир через 
полуприкрытые глаза. 
	Тело начало стареть. Туловище несколько раздулось, прекрасные груди 
утратили былую упругость, лицо округлилось. 
	Проектор погас. 
	-- Все кончилось, Иво? 
	Он вздрогнул, устыдившись своего взгляда на обнаженную женщину. 
	Он повернулся к Беатрикс спиной, чтобы она могла спокойно одеться. 
Восстановление выглядело не столь угнетающе, как деструкция, но тут тоже 
были свои особенности. Хуже всего было ощущение, будто познал и увидел все. 
	Весь путь эволюции homo sapiens был пройден за...-- он посмотрел на 
часы,-- четыре часа. Казалось, что прошло лишь несколько минут. 
	-- Я приготовлю обед,-- сказала Беатрикс. Ясно было, что ей не хочется 
смотреть на восстановление остальных. 
	Гротон ожил следующим, и теперь это тянулось действительно четыре 
часа. А уж с Афрой так показалось, что и все восемь. 
	-- Проверьте меня,-- немедленно скомандовала она. Ни о чем не забыла. 
	Двое мужчин ощупали ее по очереди, на сей раз не смущаясь, и 
признали настоящей. 
	-- Да,-- сказала она,-- я была уверена, что все обойдется. 
	Трансформация -- субъективный процесс. Никто не упомянул о Браде. 
По взаимному негласному договору его оставили в таком виде, так сказать, на 
хранение. К чему было оживлять его сейчас? 
 
 
 
Глава шестая 
 
	Они мчались к Нептуну, до которого оставалось каких-то два миллиона 
миль. Иво уже не нужен был телескоп, чтобы представить себе величие 
планеты. С такого расстояния Нептун казался раза в два больше Луны, как она 
видна с Земли, почти градус в угловых единицах. Он представлял собой 
огромный зеленоватый диск, разрисованный широкими полосами, 
испещренный точками и рубцами, словно какое-то богоподобное существо 
беззаботно играло в спраут на его поверхности. 
	Они находились в невесомости, контейнер Брада был загерметизирован 
и вентилировался электронасосом. 
	-- Скукота,-- шутливо заметила Афра.-- Очередной газовый гигант, 
мимо которого не промахнешься. 
	Скукота? Иво оценил ее юмор, он в жизни не видел ничего более 
потрясающего. Когда он напряг зрение, проступили детали -- более яркий 
желтоватый экваториальный пояс, окаймленный сине-серыми полосами, 
пестрые зеленоватые "субтропики", переходящие в иссиня-черные полярные 
районы -- довольно сильный эффект. По сравнению с этим Земля была тусклым 
ничтожеством. Пятна Нептуна были сконцентрированы в центральной зоне и 
были черного или темно-коричневого цвета, Иво подумал было, что они 
двигаются, хотя визуально ничего заметно не было. Темно-синий овал виднелся 
на горизонте той части планеты, которую Иво назвал северным полушарием. 
На вид планета была совершенно круглой, но воображение дополняло картину. 
Он представил себе две колоссальные руки, которые сжимали планету так, что 
ее брюхо выпирало за тугой пояс. 
	Он перевел взгляд на окружающее "небо". Солнца не видно, только 
гроздья звезд неистово сверкали во тьме. Большим объектом, кроме Нептуна, 
был диск, находящийся на расстоянии нескольких диаметров от планеты. 
	-- Тритон,-- сказала Афра, заметив, куда он смотрит.-- Главный спутник 
Нептуна. Есть еще один -- Нереида, она находится от него дальше, чем мы 
сейчас. Орбита Нереиды кометообразная, весьма необычное явление для 
спутника планеты. Скорее всего, есть еще несколько неоткрытых спутников, 
они то и дело появляются у больших планет. 
	-- Это очень интересно,-- сказала Беатрикс, но ее интерес, по-видимому, 
был весьма поверхностен. Иво догадывался, что она еще не отошла от шока 
после трансформации и сейчас стремилась разрядиться в беседе с другими.-- 
Вот мы и прибыли, и что же дальше? 
	Никто не ответил. Нептун все рос, зеленый вседержитель моря космоса, 
по которому они плыли. 
	-- Он такой большой,-- сказала Беатрикс.-- И дикий. Ты уверен, что он 
не опасен? 
	Гротон улыбнулся: 
	-- Нептун в семьдесят или восемьдесят раз тяжелее Земли, но гораздо 
менее плотен. То, что мы видим, на самом деле облачность, а не поверхность 
планеты. Он действительно большой и дикий, но не переживай -- мы даже не 
будем пытаться на него сесть. Мы ляжем на орбиту вокруг него. 
	-- Это будет истинный рай -- год невесомости,-- съязвила Афра. 
	Иво посмотрел на крошки, оставшиеся после обеда, парившие в 
потоках вентилируемого воздуха, и понял ее иронию. Невесомость -- хорошая 
забава на час, но на год -- мука. Во-первых, места слишком мало для 
нормальной жизни пятерых человек, во-вторых, их ожидает атрофия мускулов 
и другие нарушения функционирования организма. В-третьих, вентиляция 
контейнера Брада ненадежна и опасна. Деструкция задумывалась как средство 
борьбы с высокой гравитацией, и невесомость, вероятно, плохо влияет на 
протоплазму. 
	Нет -- об орбите вокруг Нептуна не могло быть и речи. 
	-- Как насчет Тритона? -- предложил Гротон.-- Размер и масса 
приблизительно такие же, как у Меркурия, насколько я представляю. 
Гравитация на поверхности около четверти земной, и может даже есть 
небольшая атмосферка. Нам нужна будет база, хотя бы для того, чтобы 
набрать водород в баки. Да и довольно просто перехватить Тритон на этом 
курсе -- мы как раз догоняем его. 
	-- Звучит очень мило,-- сказала Беатрикс. 
	Гротон разошелся: 
	-- Нашей главной задачей было сохранение макроскопа, нужно было не 
дать ООН его демонтировать или сделать чего похуже. Чтобы ее выполнить, 
пришлось спешно покинуть окрестности Земли. Эта часть выполнена. Теперь 
наша обязанность -- следить за ситуацией дома и быть готовыми вернуть скоп, 
когда придет время. А пока нужно использовать скоп для разведки... 
	Иво улыбнулся: 
	-- Вы имеете в виду Супер-Дупер-Пупер... 
	Афра взглядом заставила его замолчать. 
	Ну и ладно. Можно называть это разведкой или подглядыванием, все 
равно нельзя лететь домой, не зная, что там творится. 
	-- Что это? -- спросила Афра. Все удивленно повернулись к ней. Во 
время предыдущего диалога она, по-видимому, наводила порядок в своей 
сумочке и сейчас держала в руках маленький листочек из маленького 
стенографического блокнота. 
	Иво разглядел на нем странные каракули. 
	-- Это стенограмма -- одна из версий,-- сказала Афра.-- Никогда такого 
не видела. Я использую письмо Грегга. 
	-- А, скоропись,-- сказал Гротон.-- Вы можете разобрать ее? 
	Афра сосредоточилась над малознакомыми символами: 
	-- Это почти бессмысленно: "Моя пешка связана". 
	-- Еще одно послание от Шена! -- воскликнула Беатрикс. 
	-- Наверное, он рассовал свои послания по всей станции,-- заметил 
Гротон.-- Вначале лингвистический ребус, затем знак Нептуна, а теперь вот 
это. Скорее всего, он написал все одновременно, и мы отыскиваем записки 
случайным образом. 
	-- А почему бы ему не выйти к нам? -- заинтересовалась Беатрикс.-- Если 
он так близко, что смог добраться до сумочки Афры... 
	-- Шена трудно понять,-- сказал Иво. Но объяснение показалось 
неполным даже ему. Какие еще маленькие сюрпризы преподнесет им это гений? 
 
 
	Когда ракета начала переходить на орбитальную скорость, Нептун уже 
выглядел чудовищем. Диск планеты визуально выглядел в четырнадцать раз 
больше Луны, была ясно видна клубящаяся слоистая атмосфера гиганта. 
Большие цветные полосы теперь почти не различались, вместо них виднелась 
трехмерная смесь облаков, газа и завихрений, напоминающих снимок глаза 
тайфуна. Они были еще слишком далеко, чтобы заметить движение, и могли 
спокойно созерцать все детали застывшего перед ними ужаса. 
	Иво показалось, что он наблюдает конвекцию в нагреваемом чане с 
расслоившейся нефтью. В воображении появилась еще одна картина -- 
контейнер Брада на печке, и Иво, ужаснувшись, отогнал эту мысль. Сине-серые 
пузыри газа, в тысячу миль диаметром, всплывали в толще плотных слоев 
атмосферы, оставляя за собой хвосты турбулентных завихрений. Проход, 
проделанный недавно прошедшими пузырем, являл взору четкий срез 
газообразного слоя атмосферы -- желтая масса, прошитая зелеными, черными, 
розовыми прослойками. В другом проходе виднелись груды белесой субстанции 
-- водородного снега,-- которые лавинами низвергались в пучину 
нептунийского океана, огромной вмятины на теле планеты. Похоже на 
льющийся в воду жидкий воск, подумал Иво. 
	Нет, о посадке не могло быть и речи. Афра удалилась в чрево Джозефа, 
чтобы проконтролировать выполнение маневра. 
	Они вышли на орбиту Тритона и приближались к нему со скоростью, 
которая поражала воображение, будучи выраженная в милях в секунду, но в 
таком исполинском окружении казалась ничтожно малой. 
	Шар Нептуна -- тридцать одна тысяча миль в поперечнике, подавлял 
все вокруг, на фоне его буйствующих красок Тритон казался серым и унылым. 
	Но малыш Тритон тоже хранил свои тайны. Всего в десять раз меньше 
Нептуна, в полтора раза больше Луны, но в три раза тяжелее. Если считать по 
массе, то Тритон был настоящим гигантом среди спутников планет Солнечной 
системы, хотя по размерам он был далеко не первым. 
	Тритон постепенно приближался, и вот он уже казался таким, как 
Нептун, затем больше, они предстали как две планеты-сестры. 
	Но Нептун был злобен и ярок, а Тритон -- спокоен и мрачен. Его 
поверхность казалась непоколебимо твердой. 
	-- Твердокаменный,-- пробормотал Иво, ожидая услышать обычное 
"Что?" Афры, но ее не было рядом. 
	Стали видны кратеры: гигантские кольца раскрошившихся скал, 
залитые в середине черной тенью, некоторые были исклеваны изнутри более 
мелкими кратерами. Горы -- густые морщины на лице спутника. Горизонт был 
затуманен полупрозрачной дымкой атмосферы. И еще океаны... 
	-- Должно быть, какое-то соединение кислорода с азотом,-- сказал 
Гротон.-- Но не вода, это уж точно.-- Заинтересовавшись, он попросил Иво 
сфокусировать макроскоп и провести спектроскопический анализ.-- Атмосфера 
в основном неон и азот,-- сказал он, просмотрев спектры.-- Немного кислорода 
и следы аргона. Океан наполнен жидким соединением... 
	И тут они увидели в космосе нечто. 
	-- Внимание,-- объявил Гротон по интеркому.-- К нам что-то 
приближается, и это не Тритон. 
	-- Корабль? -- спросил голос Афры.-- Шен? 
	Иво направил маленький телескоп на объект. Он представлял собой 
скалу из какого-то вещества сорока миль в диаметре. 
	-- Слишком большой,-- заключил он.-- Это камень или еще что-то 
твердое. И форма неправильная. 
	Так как они пролетали близко от этого тела и можно было провести 
точные измерения, Иво смог определить параллаксы: 
	-- Около сорока миль в длину, тридцать пять в ширину. 
	-- Я вижу его! -- воскликнула Афра.-- Он появился у нас, на экране 
Джозефа. Эта штука находится на орбите! 
	-- Но не вокруг же Нептуна,-- заметил Гротон.-- Она же сейчас движется 
по направлению к планете. Этого не может...-- у него перехватило дыхание.-- 
Спутник спутника? Не могу поверить. 
	Но этому пришлось поверить. Дополнительные наблюдения и анализ 
показали, что это действительно спутник Тритона, вращающийся на 
расстоянии десять тысяч миль, и он был обращен широкой стороной к своей 
планете. Направление его движения по орбите было нормальным, в 
противоположность обращенному движению Тритона. Его состав -- Н2О. Это 
была глыба льда, настолько холодного, что он был, наверное, тверже стали, и 
грани ее были прозрачны, свет звезд преломлялся в них, разделяясь на еле 
заметные разноцветные блики, создававшие по краям глыбы загадочную ауру. 
	-- Какая красота! -- восхищенно вымолвила Афра.-- Как мы назовем 
его? 
	-- Шен,-- коротко ответил Гротон. 
	Иво ожидал услышать возражения Афры, но интерком молчал. 
Очевидно, она ждала возражений от него. 
	-- Здорово получилось,-- сказал Гротон.-- Не нужно рассчитывать 
орбиту, есть уже готовая. 
	-- Но мы все равно должны будем приземлится на Тритон,-- напомнил 
Иво.-- Шен вряд ли способен обеспечить нужную гравитацию. Я хотел сказать, 
Шен -- спутник. 
	Он помнил все время в подсознании о том неутомимом любопытстве, с 
которым все относились к вопросу о Шене-человеке. 
	-- Не может быть и речи. Мы просто не сможем приземлиться с 
макроскопом на носу Джозефа. Мы привязаны к космосу -- на поверхности мы 
разобьемся. 
	-- Но если мы выдержали десять G, то какая-то одна четвертая... 
	-- Сожалею, но все не так просто. То были равномерные и постоянные 
десять G, а падение -- это совсем другое дело. Результат может быть хуже, чем 
сто раз по десять G. 
	-- А,-- слава Богу хоть Гротон говорил на понятном ему языке.-- Но 
если корабль не може