Сергей ЩЕГЛОВ
   ТЕНЬ СПРУТА

Scan Андрей (best_@inbox.ru), Spellcheck Alonzo


Анонс

   Тень смертельной опасности нависла не только  над  планетой  Звездная
Россия, но и  над  самой  судьбой  человечества,  еле-еле  вышедшего  на
галактический уровень. И спасти "братьев по расе"  теперь  может  только
одно - СРОЧНЫЙ ВЫЗОВ из прошлого лихой спецкоманды двух отчаянных парней
- А. Калашникова и П. Макарова!
   Эта лихая парочка друзей справлялась  со  многими  проблемами  своего
времени - справится и с проблемами времени грядущего!
   КАК?!
   Прочитайте - и узнайте сами!


   Впоследствии он  рассказал,  что  на  четырнадцатый  день  этого  его
безумного бытия к нему явился некто в белом и объявил, что он, командир,
с честью прошел первый тур испытаний и принят  кандидатом  в  сообщество
Странников.
   А. Стругацкий, Б. Стругацкий

Глава 1
На развалинах машины времени

   Клайд Ванвейлен вовсе не собирался открывать новую планету.
   Ю. Латынина

1

   Артем Калашников снял очки и несколько раз с силой провел ладонями по
лицу.
   -  Ужас  какой-то,  -  пробормотал  он,  водружая  очки  обратно   на
переносицу, - всего десять часов за монитором, а глазки наружу лезут!
   - Ничего, - бодро отозвался Павел Макаров, давнишний приятель Артема.
- Вот уже и чайник поспел, сейчас чайку выпьем...
   Калашников  послушно  бросил  пакетик   в   мутный   от   постоянного
употребления стакан. Чайку - это хорошо, подумал он, хотя лучше  было  б
коньяку!
   - Ну как там, Усаму еще не поймали? -  традиционно  спросил  Макаров,
разливая кипяток по стаканам.
   - Как же ты его там поймаешь? - Калашников ткнул пальцем в нависающий
над столом потолок. - Когда он здесь, в подвале,  прячется?  Добежал  за
два месяца до Перми, устроился к дизайнерам  рамочки  клеить  и  смеется
себе в бороду.
   Макаров  ухмыльнулся,  как  если  бы   и   вправду   был   знаменитым
террористом, огладил куцую бородку:
   - Вот и я думаю, что американцы не там ищут. Да что  с  них  взять  -
тупые американы!
   - Тупые, тупые, - с неожиданным раздражением ответил Калашников, -  а
баксов у них побольше нашего. И сильно побольше!
   - Так они ж их сами и печатают, - резонно заметил Макаров. - Ума  для
этого много не надо...
   Он взял в руки короткий нож с оплавленной пластмассовой  рукояткой  и
принялся резать принесенный Калашниковым торт. Калашников  прямо  из-под
ножа выхватил кусок, бросил в  рот  и  принялся  сосредоточенно  жевать,
время от времени прихлебывая чай. Макаров озабоченно покосился на друга,
качнул головой.
   - Ну ладно, - сказал он, дорезав торт до конца.  -  Черт  с  ними,  с
американцами. У тебя-то как дела?
   - Дела, - криво усмехнулся Калашников. - Такие дела...
   Он сунул руку за пазуху и вытащил из  внутреннего  кармана  мобильный
телефон. Положил перед собой на стол, ткнул пальцем:
   - Помнишь старую добрую фантастику? Такой вот штуки ни у  Мвен  Маса,
ни даже у Максима Каммеррера не  было!  И  персонального  компьютера  не
было, и Интернета за шестьдесят центов час! Третье тысячелетие на дворе,
понимаешь? Третье тысячелетие!
   - Ну, - осторожно сказал Макаров. Он  уже  понял,  что  Калашников  в
очередной раз обиделся на весь мир  и  теперь  не  успокоится,  пока  не
выговорится до конца. Вопрос состоял в том, доставать ли припасенный как
раз для такого случая коньяк прямо сейчас или немного подождать.
   - Вот тебе и ну! - фыркнул Калашников. - Фактически мы  живем  в  том
самом будущем, о котором так самозабвенно мечтали. И что же? Прямо как у
Ильфа с Петровым: радио есть, а счастья нет. Техника  далеко  за  гранью
фантастики, а  газеты  почитаешь,  телевизор  посмотришь  -  и  жить  не
хочется. До одиннадцатого сентября еще можно было тешить себя иллюзиями,
что в Америке все  совсем  по-другому.  -  Калашников  махнул  рукой.  -
Иллюзии  рухнули  вместе  с  небоскребами;  отныне  мы  должны  со  всей
беспощадностью признать, что никакое техническое развитие ни на  шаг  не
приближает человечество к счастью. А ты еще спрашиваешь, как дела!
   Отставить коньяк, подумал Макаров.
   - Человечество человечеству рознь, - заметил  он  глубокомысленно.  -
Знаешь ведь, чем западная фантастика отличается от нашей?
   - Чем? - удивленно спросил Калашников.
   - Западные фантасты придумывают технику, - пояснил Макаров. - А  наши
- общество. Людей. Новую жизнь, в конце концов.
   - Ты хочешь сказать, что мы  воспитаны  на  советской  фантастике?  -
сообразил Калашников. - Что ждали от будущего не техники, а  этой  самой
"новой жизни"?
   - Ну, можно сказать и так, - ответил Макаров,  который  вовсе  ничего
такого не думал, а просто ляпнул первое, что пришло в голову.
   - Поправка принята, - заявил Калашников и возбужденно потер  руки.  -
Хорошо, тогда так: никакое техническое развитие не приближает к  счастью
меня, Артема Калашникова!
   - Так это уж, как говорится, ва-аши  проблемы!  -  язвительно  сказал
Макаров.
   - А только ли мои? -  задумался  вслух  Калашников.  -  Во-первых,  я
все-таки  не  самый  последний  урод  на  этой  злосчастной  планете,  а
во-вторых...
   Было видно, что это самое "во-вторых" Калашников еще не придумал.  Он
переправил в рот очередной кусок торта  и  принялся  жадно  глотать  уже
остывший чай. Макаров последовал его примеру,  и  в  подвале  воцарилась
тишина.
   - А во-вторых,  -  неожиданно  произнес  Калашников,  откидываясь  на
спинку  кресла,  -  техническое  развитие  цивилизации,  оторванное   от
морально-этического развития  составляющих  ее  индивидуумов,  рано  или
поздно с неизбежностью приведет к глобальной техногенной катастрофе.
   Макаров втянул голову в плечи и замер с чашкой в руке:
   - Чего-чего?!
   - Представь себе, - пояснил Калашников,  -  что  пресловутые  теракты
произошли бы не в две тысячи первом, а в две тысячи  двадцатом  году.  И
террористы  захватили  бы  не  теперешние   "Боинги",   а   какие-нибудь
стратопланы в тысячу тонн весом. Да  еще  в  багаж  сдали  бы  несколько
чемоданчиков  с  ядерными  зарядами.  Тут  бы  одними  небоскребами   не
обошлось, верно?
   Макаров поставил чашку на стол.
   - Это уже третьей мировой попахивает, - сказал он.
   -  Вот  именно,  -  кивнул  Калашников.  -  А  теперь  -  элементарно
посчитаем. Число ядерных зарядов в мире? Растет из  года  в  год.  Число
ядерных  государств?  Тоже  не  уменьшается.   Соотношение   численности
населения бедных и богатых стран? Бедных все больше, богатых все меньше.
Средний уровень образованности на планете? Падает. Количество терактов с
участием камикадзе? Растет как на дрожжах. Вот,  -  Калашников  скрестил
перед собой поднятые руки, - технические возможности растут, а этические
ограничения по применению этой  техники  во  вред  человечеству  падают.
Обезьяна  с  гранатой  -  вот  в   кого   превращается   наше   хваленое
человечество!
   - Превращается, - кивнул Макаров, чавкая куском торта.
   - А следовательно,  -  победно  заключил  Калашников,  -  вероятность
теракта,  способного  закончиться  всепланетной  катастрофой,  постоянно
растет. И  если  не  предпринять  специальных  усилий,  направленных  на
совершенствование  общества,  на  создание  нового  человека  с  этикой,
соответствующей  его  техническим  возможностям,  то  рано  или   поздно
очередной Усама обрушит на наши головы ядерный дождь!
   - Обрушит, - согласился Макаров, - обязательно обрушит.
   - Вот так-то, - сказал Калашников и развалился в кресле,  потянувшись
всем телом. - А ты говоришь: "ва-аши проблемы"!
   - Так ваши и есть, - ответил  Макаров.  -  Человечество-то  от  твоих
рассуждений даже не почешется.
   - Это верно, - вздохнул Калашников. - Человечеству на меня  наплевать
с высокого дерева. Как, впрочем, и на самое себя.
   Он взял со стола последний  кусок  торта,  долил  в  стакан  кипятку,
выцедив чайник до донышка.
   - Надо бы еще вскипятить,  -  заметил  Макаров.  -  У  нас  тут  хлеб
имеется. И шоколадная паста!
   - Надо - вскипятим, - согласился Калашников. Он  поставил  чайник  на
видавшие виды тумбочку и воткнул  вилку  в  обмотанную  синей  изолентой
розетку.
   Короткое замыкание, подумал он в следующее  мгновение,  оказавшись  в
полной темноте. Хотя нет, были бы искры.
   - Это еще что такое? - спросил Калашников в темноту.
   - Так, ядерный  дождь,  -  ехидно  ответил  Макаров.  -  Как  и  было
предсказано!
   - Ядерный снег,  -  фыркнул  Калашников.  -  До  полного  обледенения
проводов. У тебя фонарик какой-нибудь есть?
   - Только спички, - ответил Макаров. - Ты посиди, я сейчас  что-нибудь
придумаю.
   Устроим вечер со свечами, подумал Калашников.  Как  в  добрые  старые
времена, когда все мы были молоды,  зачитывались  фантастикой  и  твердо
верили, что еще  при  нашей  жизни  на  Земле  будет  построено  светлое
будущее.
   Макаров чиркнул спичкой и направился к выходу, отбрасывая на стены  и
потолок гигантскую черную тень.
   - А свечи? - сварливо сказал Калашников.
   - Приносите - зажжем, - ответил Макаров. Он задул догоревшую  спичку,
чиркнул второй. Затем отворил дверь на лестницу. - Ура! Я вижу свет!
   - Свет? - удивился Калашников. - Значит, это только нас обесточили?!
   - Да нет, у соседей тоже  темно,  -  ответил  Макаров.  -  Погоди,  я
сейчас...
   Любопытство  пересилило  усталость.  Калашников  осторожно  поднялся,
нащупал по правую руку от себя стеллаж с  книгами  и  маленькими  шагами
двинулся к выходу.
   В  распахнутую  настежь  дверь   действительно   просачивался   свет.
Калашников сделал еще два шага и услышал снаружи блеющий  звук,  которым
Макаров обычно выражал крайнее удивление:
   - Э-э-э?!
   - Ме-е-е! -  отозвался  Калашников,  пригнул  голову  и  выскочил  на
лестничную площадку. Макаров стоял наверху, около двери в подъезд, одной
рукой опираясь на стену. Лицо его было освещено ярким солнечным светом.
   Э нет, ошеломленно подумал Калашников. Декабрь, восемь вечера;  какое
тут, к черту, солнце?!

2

   Макаров  толкнул  дверь,  и  она  распахнулась  наружу,  не  встретив
никакого сопротивления. В прямоугольном проеме Калашников  увидел  яркое
синее небо, по которому стремительно неслись маленькие курчавые облака.
   - Вот блин... - сказал Макаров, пятясь от распахнутой двери.
   - Что там такое? - спросил Калашников.
   - А сам посмотри, - загадочно ответил Макаров. Он  спустился  еще  на
две ступеньки, повернулся боком и прислонился к  стене.  -  Держу  пари,
такого ты даже на видео не видел.
   - Кинопередвижка приехала? -  предположил  Калашников,  поднимаясь  к
свету. - Или мы пропьянствовали всю зиму, даже не заметив...
   Калашников замолчал, разглядев то, что находилось за дверью.  Макаров
громко хмыкнул. Он заметил,  что  рука  Калашникова  шарит  по  стене  в
поисках опоры.
   - Позвольте, - пробормотал Калашников,  протягивая  палец  в  сторону
синего неба. - На этом месте только что был двор!
   - А внизу - город, - поддакнул Макаров.
   - Внизу? - переспросил Калашников и  поднялся  еще  на  ступеньку.  -
Э-э-э!
   Поднимаясь по лестнице,  Калашников  уже  понял,  что  дверь  подвала
открывается  в  пустоту.  Но  только  сейчас,  вцепившись   в   покрытый
облупившейся краской наличник, получив  в  лицо  упругий  порыв  теплого
ветра, увидев под ногами маленькие, словно игрушечные, сосны, Калашников
наконец понял, что  произошло.  Подвал,  вырванный  неведомой  силой  из
промерзшей пермской  земли,  висел  высоко  в  воздухе  над  неизвестной
страной.
   Калашников сжал дрогнувшие губы и посмотрел на  Макарова.  Тот  молча
скрестил руки на груди.
   Допрыгался, подумал Калашников.
   Черт знает что делается, подумал Макаров.
   - Слушай, - сказал  Калашников,  проследив  изгиб  поблескивавшей  за
соснами реки. - А ведь это Кама!
   - И я думаю, что Кама, - ответил Макаров. -  Кама  на  месте,  а  вот
город куда-то подевался.
   Калашников взялся за наличник обеими руками и высунул голову наружу.
   - Между прочим, - сообщил он Макарову, - мы висим в точности над  тем
местом, где стоял твой подвал. Слева - Усть-Качка, справа -  Стрелка!  А
следовательно...
   Он посмотрел вниз и вдруг замолчал.
   - Что там? - нервно спросил Макаров.
   - Твоя очередь,  -  ответил  Калашников,  втаскивая  себя  обратно  в
подвал. - Посмотри и скажи, на что это больше всего похоже.
   Макаров встал на колени, взялся одной рукой за косяк, другой уперся в
узкую полоску бетонного пола у самого  края  пропасти  и,  вытянув  шею,
посмотрел вниз.
   Больше  всего  это  походило  на  лунный   кратер,   неизвестно   как
очутившийся  в  сосновом  бору.  Идеально  круглая  чаша  кратера   была
заполнена тончайшей серой пылью, от одного взгляда на  которую  начинало
рябить в глазах. Вздымавшиеся на уровень окрестных сосен стенки  кратера
были отполированы до зеркального блеска; бурлившая внутри  кратера  пыль
поминутно взлетала по этим стенкам до половины их высоты  и  скатывалась
обратно, не оставляя следов. Несмотря на  довольно  сильный  ветер,  над
кратером  висели  клочья  серого  тумана,  медленно  вращавшиеся  вокруг
центра.
   Макаров затряс головой и ввалился обратно  в  подвал.  Молча  сел  на
ступеньку, достал из кармана портсигар, вытащил сигарету.
   - Похоже, мы крепко влипли, - сказал он,  чиркая  спичкой.  -  Больше
всего это похоже на взбесившуюся хроноквантовую пену.
   - Начитался фантастики, и доволен, - пробурчал Калашников, который  и
сам знал немало мудреных слов. - Лучше скажи, где это  мы  очутились?  В
бреду, в прошлом, в будущем или в какой-то параллельной реальности?
   - А какая, собственно, разница? -  пожал  плечами  Макаров  и  сделал
глубокую затяжку. - Сделать-то мы все равно ничего не  можем!  И  насчет
бреда не очень-то обольщайся. Бред, он совсем по-другому выглядит...
   - Это у тебя по-другому, - возразил Калашников. - А по мне  -  так  в
самый раз. Черт, да что же это такое! Ведь всю  жизнь  мечтал  о  чем-то
подобном, а в голове всякая ерунда крутится. Мне же с заказчиком  завтра
встречаться, в десять утра; и за квартирой присмотреть некому...
   Он уселся в проеме, свесил ноги в пустоту  и  привалился  к  дверному
косяку:
   - Дай, что ли, сигарету!
   - Да ты ж не куришь, - напомнил Макаров.
   - Тем более, - мрачно ответил Калашников.
   - Может быть, - участливо сказал Макаров, - тебе коньячку?
   - А есть?! - воскликнул Калашников, от радости едва не  свалившись  в
пропасть. - Что ж ты раньше молчал?!
   - Да все некогда было, -  ответил  Макаров.  -  Сейчас  принесу.  Вот
только чем бы там посветить...
   - Погоди, - сказал Калашников изменившимся  голосом.  -  Вон  там,  у
самой реки. Что это?
   - Не вижу, - развел руками Макаров. - Сам знаешь, очки у  меня  того.
Слабоваты...
   Калашников привстал, вытянулся вперед, изо  всех  сил  вглядываясь  в
мелькнувшие за соснами белые пятна.
   - Нет, это точно дома! - воскликнул он, рубанув воздух ладонью.  -  А
если так, Пашка, я знаю, где мы находимся!
   - Так и я знаю, - усмехнулся  Макаров.  -  На  берегу  реки  Кама,  в
подвале, над озером хроноквантовой пены.
   - Вовсе нет, - Калашников поднял указательный палец и  покачал  им  в
воздухе. - Мы находимся на развалинах машины времени!
   Макаров основательно затянулся  сигаретой,  а  потом  загасил  ее  об
стену.
   - Почему именно на развалинах? - спросил  он  и  выбросил  окурок  за
дверь.
   Отскочив от невидимой преграды, окурок влетел обратно в подвал.
   - Веско, - констатировал Калашников. - Согласен,  кое-что  здесь  еще
работает. Но что касается самой машины времени - той штуки, что вытащила
нас из двадцатого века, - относительно нее можешь не сомневаться.  Лежит
в развалинах!
   - Где?! - Макаров демонстративно огляделся по  сторонам.  -  Где  эти
развалины?!
   - А ты думаешь, что машины времени  делают  из  стекла  и  бетона?  -
хмыкнул Калашников. - Вон, внизу целый кратер какой-то гадости; чем тебе
не развалины? И вообще, я другое хотел сказать: будь с этой машиной  все
в полном порядке, ее хозяева давно бы уже брали у нас интервью!
   Макаров наморщил лоб, почесал за ухом и снова высунулся наружу.
   - Думаешь, это все из-за нас? - спросил  он,  разглядывая  клокочущую
серую массу.
   - А ты  видишь  поблизости  другие  подобные  кратеры?  -  усмехнулся
Калашников. - Не верю  я  в  такие  совпадения!  Небось,  в  первый  раз
запускали, экспериментировали... а, ну, наконец-то!
   Макаров поднял голову  и  увидел  прямо  перед  собой  полупрозрачную
человеческую фигуру. Наконец-то, подумал он, невольно повторив последние
слова Калашникова, наконец-то можно перевести дух.
   - Добрый день, - услышал Макаров  язвительный  голос  Калашникова.  -
Если он, конечно, добрый!
   - Вы живы, - произнес полупрозрачный человек. - Значит, добрый!

3

   Убедившись, что предполагаемый хозяин машины времени понимает русский
язык, Калашников сделал паузу, чтобы как  следует  рассмотреть  человека
будущего. Впрочем, человека будущего в  незнакомце  выдавали  разве  что
просвечивавшие через него сосны; одет он был в светло-серый  комбинезон,
застегнутый на груди на что-то  вроде  залипов,  ростом  лишь  чуть-чуть
превосходил невысокого Макарова, а выражение лица имел задумчивое и даже
несколько мечтательное. Появись подобный субъект перед  Калашниковым  во
плоти, тот навряд ли принял бы его всерьез. Но голографическая копия,  в
виде которой человек будущего появился перед  своими  гостями,  говорила
сама за себя.
   Макаров понял это куда быстрее приятеля и сразу же перешел к делу:
   - Простите, а нельзя ли переправить нас вниз? На твердую землю?
   - Чуть позже, - ответил человек будущего. -  Когда  флюкты  пофиксим.
Простите за сбивку; я не предвидел раздувания канала...
   - Стоп, стоп, стоп! - воскликнул  Калашников,  замахав  руками.  -  А
по-русски можно?!
   - Ах да, - незнакомец расплылся  в  улыбке.  -  Виноват!  Давайте  по
порядку: Марат Таранцев, элпер Института Времени.
   - Артем Калашников, - ответил Калашников, - заместитель  директора...
а ныне безработный. Извините за банальный вопрос, но какой сейчас год?
   - И по какому  летоисчислению?  -  добавил  Макаров  и  только  потом
представился. - Павел Макаров, тоже безработный!
   - Две  тысячи  двести  пятьдесят  пятый,  -  сказал  Таранцев.  -  От
рождества  Христова.  Вы  не  беспокойтесь,  прошлое  у  нас  общее.  До
самого... - Он обеспокоенно посмотрел на Калашникова. -  До  две  тысячи
первого? Я не ошибся?
   - Одиннадцатого декабря, - кивнул Калашников. - Если  быть  абсолютно
точным, то девятнадцать сорок восемь по пермскому времени.
   - Сегодня семнадцатое мая, - сказал Таранцев. - Среда.
   - Двадцать третий век, - усмехнулся Калашников. - Странно, что вы все
еще понимаете русский язык.
   - Как и любой другой, - пожал  плечами  Таранцев.  Калашников  махнул
рукой:
   - Да Бог  с  ними,  с  языками!  Скажите  лучше,  что  вы  с  нами-то
собираетесь делать? Например, вы специально на нас охотились, или  мы  -
ошибка эксперимента?
   Таранцев приоткрыл рот и склонил голову набок:
   - И то, и другое. Мы прокладывали пробный канал...
   - Тот самый, который раздулся? - вспомнил Калашников.
   - Точно! - сверкнул глазами Таранцев. - В результате вы здесь, а  моя
теория - в мусорной корзине.
   Калашников  хотел  сказать,  что  там  ей  самое  место,  но  вовремя
одумался.
   - А как же тогда мы вернемся?! - спросил Макаров, уловивший-таки суть
разговора.
   - Вернетесь? - удивленно переспросил Таранцев. - Куда?
   - Домой, - ответил Макаров. - В две тысячи первый год.
   Таранцев вытянул губы в трубочку и покачал головой.
   - Вы не понимаете, - сказал он. - Две тысячи первого года  давно  уже
нет. Есть только две тысячи двести пятьдесят пятый.
   - То есть как это нет?! - возмутился Макаров. - А мы откуда?!
   Таранцев поднял руки на уровень глаз.
   - Вот смотрите, - сказал  он.  -  Это  прошлое,  -  он  потряс  ле