а,
затем снова устремилась через реку. Это повторилось трижды,  последний
раз облачко  задержалось  недалеко  от  берега  и  запрыгало  с  явным
нетерпением.
   - Шеф, я тебя смогу буксировать чуток, но до того берега не дотяну.
Да тут еще и груз чертов, особливо твоя драгоценная дуара.
   - А мы найдем переправу полегче. В крайнем случае, сам справлюсь. Я
еще неплохо плаваю.
   - Ага, для утюга, - согласился выдр.
   - Вижу, с годами ты не стал снисходительнее. Хочешь,  посоревнуемся
в прыжках в высоту?
   С трудом удалось отыскать ложбинку на скалистом берегу. У  воды  их
ждал приятный сюрприз - правда, не паром, но виверр на лодке.  Он  был
не прочь переправить  странников  через  Вертихвостку.  Джон-Том  счел
запрошенную лодочником цену  божеской,  выдр  же  едва  не  лопнул  от
возмущения. Как  только  они  благополучно  достигли  противоположного
берега, чаропевцу пришлось настоять, чтобы Мадж возвратил  изумленному
виверру тайком изъятые из его кармана деньги.
   - Я тебя  не  понимаю,  -  воспитывал  Джон-Том  друга,  когда  они
двинулись дальше по почти не примятой траве южнее реки. - Мы давно  не
пацаны, которым вечно не хватает карманных денег. Можем позволить себе
такой пустяк, как справедливая  плата  за  добросовестный  труд.  Твоя
жадность может до беды нас довести.
   Мадж если и был пристыжен, виду не подавал.
   - Шеф, старая привычка - тварь живучая. Ты ж знаешь, как я не люблю
выпускать из лапы денежки. Хоть золотой, хоть медный грошик...
   - Знаю, но ведь это были мои деньги.
   Джон-Том подкинул за спиной легкую котомку.
   - Так ведь дело не в том, кто владелец, дело в принципе, - упирался
выдр, шагая за настойчивыми  нотами  к  деревьям,  отмечавшим  границу
южного массива Колоколесья.
   Равнина,  густо   покрытая   лесом,   вскоре   всхолмилась,   стала
труднопроходимой, пологие  подъемы  чередовались  крутыми  спусками  и
коварными сырыми оврагами. Путники входили в восточные пределы  холмов
Дуггакурра  -  эта  редко  посещаемая   территория   славилась   своей
невзрачностью и  больше,  пожалуй,  ничем.  Складывалось  впечатление,
будто между каждой парой скал или валунов обязательно протекает  речка
или ручей; сонмы потоков головокружительно низвергались  с  высоченных
утесов, что кутались в облаках далеко на востоке, отрезая Джон-Тому  и
Маджу путь в сторону  от  реки.  Поэтому  приходилось  брести  берегом
следом за невесомым и не  слишком  заботливым  проводником.  Местность
изобиловала извилистыми лощинами, их преодоление отнимало  много  сил,
вынуждая часто делать привалы.
   Стоило путникам задержаться, как ноты тут же подлетали, мельтешили,
настойчивым перезвоном требовали не медлить. Оставалось лишь гадать, к
чему такая спешка.
   - Эй ты, помилосердствуй, - крикнул  Джон-Том,  пытаясь  отдышаться
после покорения очередного холма и не переставая дивиться самому себе:
как можно вести с музыкой беседы? - Мы уже  не  те  ходоки.  Да  и  не
способны двигаться, как ты, строго по прямой. Мы ведь не  из  света  и
звука сделаны.
   - Че ж ты, музон безродный, нас ни фига не окрыляешь?
   Мадж оступился на скользком булыжнике, скривился и потер ушибленную
голень. В долгом походе неисчерпаемая энергия не компенсировала  выдру
абсурдно малую длину ног.
   Вдобавок он уже заскучал. Музыка не терпела никаких  отклонений  от
своего курса, понукая всякий раз, когда  путешественникам  требовалось
обойти препятствие. Она канючила, молила, настаивала и  требовала.  Не
словесно, разумеется, - мелодически.
   - Чувак, и куда ж, по-твоему, нас тащат эти шизанутые звуки?
   - Почем я знаю? - Джон-Том морщился: у него болели ноги.
   Они двинулись дальше - предстоял спуск по каменистому  склону,  где
вечнозеленые  растения  сменялись  высокими  раскидистыми  сикоморами,
красными  цианиморами  и   уймой   прочих   "мор".   На   дне   лощины
путешественники с плеском пересекли мелкий  холодный  ручей  и  кряхтя
полезли на противоположный склон.
   - Клотагорб думал, музыка что-то ищет, и это что-то, чем бы оно  ни
было, нуждается в помощи.
   - Ну а мы-то тут при чем?
   - Возможно, музыка чувствует во мне способности волшебника.  Да  ты
мог бы и сам Клотагорба спросить. Может быть, она способна решить свою
проблему сама и ей просто нужна компания.  Меня  всегда  интересовало,
останется ли музыка музыкой, если некому будет ее слушать.
   - О нет! - Добравшись до гребня, Мадж попятился от  друга.  -  Я-то
знаю, куда ведет эта философская трепотня, и не желаю туда шлепать!
   Опять - под гору. Еще один ручей на дне балки ни для кого  не  стал
сюрпризом;  его  пришлось  преодолевать  точно  так  же,  как  десятки
предыдущих. А потом - снова карабкаться  по  склону.  Далее  наверняка
лежали другие кручи, другие речушки, другие гребни.
   Мадж отчаянно жаждал перемен. Его  бы  прекрасно  устроил  отвесный
утес, непреодолимая бездна - короче говоря, любая новизна.  Если  люди
склонны находить уют в однообразии, то выдр оно моментально выводит из
себя.
   Впрочем, лесистые склоны можно было назвать уютными лишь с  сильной
натяжкой  -  только  за  отсутствие  неприятных  столкновений   с   их
обитателями.  Ядовитые  растения  и  клыкастые  хищники   не   грозили
путникам. По ночам было прохладно, но сносно, а днем  тени  худо-бедно
спасали от жестокой жары.  Среди  бесчисленных  ручьев  не  попадалось
непроходимых, да и воды было вдоволь.
   Время от времени  Джон-Том  останавливался  и  подолгу  смотрел  на
запад. Где-то там, в бессчетных лигах, - Озерный край, знакомые места.
Там их с Маджем помнят. Там им всегда рады.
   Однако музыка неуклонно летела на юг, в страну неведомую и суровую,
и не выказывала ни малейшего стремления свернуть к западу.
   "Было бы неплохо, чтобы за всем этим что-нибудь стояло", - невольно
думалось Джон-Тому.  Если  звонкое  облачко,  заведя  их  к  черту  на
кулички, вдруг попросту растает, ему,  в  отличие  от  Маджа,  злиться
следует только на себя. А уж выдр даст выход гневу.
   Вопреки всему Джон-Том все чаще вспоминал теплую студию  и  удобную
кровать в любимом дереве. Мечтал о стимулирующем присутствии Талеи,  о
ее вкуснейших блюдах. Она - тоже, пожалуй, вопреки всему - со временем
стала великолепной стряпухой. Он с нежностью вспоминал, как  спорил  с
сыном, когда тот возвращался из школы. Тосковал чаропевец по  забавным
пустяковым происшествиям, отменно скрашивавшим обыденность. Он  скучал
даже  по  наставлениям   ворчуна   Клотагорба,   по   его   беззлобным
конструктивным подколкам.
   Джон-Том встряхнулся. Все осталось позади, и вернется он домой  еще
не скоро. А сейчас лучше смириться с облачком таинственных  звуков,  с
унылым, если не откровенно враждебным ландшафтом и с  выдром,  в  чьей
жизни нытье занимало едва ли не главенствующее место.
   Вдобавок у чаропевца болела спина.
   И вообще, что он здесь делает? Почему спит на жесткой земле, почему
ест, что удается поймать или подобрать? Что за бес  саданул  в  ребро?
Дни юношеских исканий остались в прошлом,  отчего  же  он  сорвался  с
насиженного места? Он ведь человек семейный, состоит в уважаемом всеми
цехе волшебников, в любом уголке Колоколесья, даже  самом  дальнем,  у
него  превосходная  репутация.  Ну,  в  самом  деле,  что  может  быть
интересного в отупляющей ходьбе по диким холмам Дуггакурра в  компании
болтливого выдра  и  непонятно  откуда  взявшейся  и  неизвестно  чего
желающей музыки?
   Музыка, словно уловив его настроение,  подлетела,  окутала  звонким
теплом -  пыталась  как  могла  развеселить  и  воодушевить.  Крапинки
плясали перед глазами, звенели настойчиво и оптимистично.
   -  Да-да,  иду,  -  пробормотал  он,  хватаясь  за   ветку,   чтобы
перебраться через очередное препятствие, и подумал: "Сколько  еще  мне
идти? И как далеко? А вдруг у этих аккордов  и  цели-то  нет  никакой?
Этак можно вокруг света обойти и вернуться домой ни с чем.  Что,  если
Клотагорб ошибся и  это  облачко  -  никакой  не  отрывок,  а  цельная
музыкальная мысль, играющая с теми, кому хватило  наивности  пойти  за
ней? Что, если мы идем в никуда и тропа вскоре бесследно исчезнет?"
   Понятное дело, такие мысли не ширили его шаг и не поднимали  боевой
дух, поэтому он изо всех сил гнал их из головы.  Тем  более  что  Мадж
запасся пессимизмом на двоих.
   Слава  богу,  следующее  утро  внесло  новшество  в  перенасыщенный
борьбой    с    однообразными    геологическими    складками    поход.
Путешественники очутились на  краю  обрыва,  невысокого,  но  довольно
крутого; внизу не  только  журчал  поток,  но  и  находилась  довольно
широкая, усыпанная валунами площадка.  Речка  была  помельче,  зато  и
пошире всех предыдущих  и  стекала  в  озерцо,  где  можно  было  даже
поплавать.  У  естественной  плотины  скучились  морщинистые  лилии  и
какие-то растения с желтыми и лавандовыми  цветами;  такого  богатства
красок путники не видели уже много дней.  Из  зарослей  выглядывала  и
пела земноводная  мелочь,  охотилась  на  насекомых,  что  метались  в
хрустальных глубинах. Едва  ли  это  местечко  могло  претендовать  на
звание райского, но в сравнении  с  окружающими  неудобьями  выглядело
идиллически.
   Маджа не  смогла  бы  удержать  никакая  сила.  Не  успел  Джон-Том
добраться до каменистого берега, как его  приятель  уже  избавился  от
одежды. Выдр нырнул с разбегу и снова появился уже на середине  озера,
вспоров воду спиной, как дельфин.  Сверкнула  мокрая  темно-коричневая
шерсть; выдр выполнил в неподвижном воздухе великолепное  сальто  и  с
широкой улыбкой на морде вернулся к другу.
   - Тут глубина не меньше десятка моих ростов, и чисто, и прозрачно -
как любимый хрустальный шар на шее  нашего  старого  моллюска.  Давай,
чувак, прыгай!
   Джон-Том с сомнением глядел на зеркальную гладь.
   - Ну, даже не знаю...
   -  Е-мое,  кореш,  да  че  ты  боишься?  Утонуть  не  дам.  -  Мадж
развернулся, нырнул и снова появился очень далеко от берега. - Здесь и
рыба вполне приличная водится.  А  можа,  и  ракушки  пресноводные  на
камнях. Давай тут денек проваландаемся, я  рыбки  на  дорогу  наловлю.
Отдохнуть давно пора. - Он отмахнулся от повисшей над ушами  музыки  -
похоже, ее озадачила внезапная остановка. - Ну а поводырь  очень  даже
запросто может подождать, пока мы набьем животы приличным харчем.
   Джон-Том решил, что  Мадж  прав,  отдых  они  заслужили.  Он  начал
раздеваться и поймал себя на  том,  что  высматривает  подходящий  для
ныряния камень.
   Через  час  с  четвертью  Джон-Том,  посвежевший  и   помолодевший,
выбрался на  берег.  Мадж  уже  развел  костер  в  небольшой  пещерке,
выточенной на северной стороне обрыва падающей водой.  Коротким  мечом
выдр распотрошил с полдюжины упитанных рыб, которых поймал без лески и
крючка. С годами он стал неповоротливее только на суше - как известно,
в воде выдры не стареют.
   Потом друзья  лежали  на  гладких  гранитных  плитах  и  сохли  под
солнцем, а над костерком шипел и потрескивал улов.
   Джон-Том  загорал  в  чем  мать  родила  и  глядел  в  синее  небо,
обрезанное стенами миниатюрного каньона.
   - Знаешь, а ведь я уже позабыл, как это здорово - просто взять да и
уйти из дома. Повидать другие края, понюхать другие запахи.
   - Ага. - У Маджа даже усы блаженно обвисли. - И никто не пилит:  ты
такой, ты разэтакий...
   Джон-Том повернул голову, взглянул на друга.
   - Вообще-то, Талея меня не пилит.
   Выдр не то фыркнул, не то взвизгнул.
   - Чувак, ты кому мозги пудришь? Старине Маджу! Бабы, чтоб ты  знал,
подвержены метаморфозам, это  закон  природы.  Супружество  влияет  на
ихнюю телесную химию. Тока у них  все  задом  наперед.  Начинают,  как
бабочки, потом залезают в кокон, а из него  вылупляются  гусеницами  -
сплошная предсказуемость и щетина.
   - К Талее это не относится. - Чаропевец уставился в небо. - И  хотя
я не бог весть какой спец по семейной жизни, выдр, все же скажу, что с
Виджи тебе очень повезло. Если бы не она, ты бы уже давно  околел  под
забором.
   - Тута я, шеф, спорить не буду.  -  Мадж  тихонько  присвистнул.  -
Виджи - супружница че надо. Тока ты забыл, че выдры все  делают  вдвое
быстрее и тратят вдвое больше энергии. Это и семейных склок касается.
   - Скажи спасибо, что сейчас рядом с тобой нет близнецов.
   Отклика не последовало. Джон-Том повторил ценную,  по  его  мнению,
фразу, потом повернулся направо... и застыл.
   Мадж  смахивал  на  свернувшуюся  клубком   коричневую   змею.   Он
приподнялся над каменным ложем, устремив взгляд мимо  костра  в  глубь
ущелья. Джон-Том провел достаточно времени рядом  с  товарищем,  чтобы
доверять его инстинктам, поэтому он бесшумно распластался рядом.
   - Что там? - прошептал он, демонстрируя безразличие.
   - Кусты шевелятся.
   Выдр небрежно встал, стряхнул пыль и, помахивая коротким хвостом, с
обезоруживающей беспечностью заковылял к костру.
   Джон-Том двинулся следом, а потом заставил себя  медленно  одеться.
Неподалеку висела музыка, звенела о чем-то своем.
   Мадж,  переворачивая  рыбу,  устроил  целый   спектакль.   Джон-Том
наклонился к нему - якобы посмотреть на пищу.
   - Какой-нибудь местный хищник? - шепотом спросил чаропевец.
   - Оченно в этом сомневаюсь. - ответил выдр, не поворачиваясь. -  Их
тут,  по  меньшей  мере,   четверо,   и   они   слишком   беспорядочно
передвигаются.
   - Ладно. - Джон-Том взял дуару за гриф и сыграл переборчик.  -  Как
думаешь, я успею ею воспользоваться?
   - Будем поглядеть.
   Мадж перебрался на другую сторону костра, при этом его лук и стрелы
совсем не случайно очутились в пределах молниеносной досягаемости.
   - На что будем глядеть?
   - Захотят ли они напасть сразу или сначала зададут вопросы.
   - А что, если они осторожны, но дружелюбны?
   Джон-Том тоже удостоверился, что его меч под рукой.
   - Дружелюбные чуваки долго  не  прячутся.  Они  честно  выходят  на
открытое место и спрашивают, не желаем ли мы поделиться  харчем.  Чую,
это очень  голодная  компашка.  А  еще  чую,  она  вовсе  не  по  рыбе
стосковалась.
   Не успел выдр договорить, как из укрытия выскочили те,  о  ком  шла
речь. Они размахивали поразительно обширной коллекцией  оружия,  а  из
луженых  глоток  рвались  душераздирающие  вопли.   Мадж   прыгнул   к
Джон-Тому, следя за тем, чтобы озерцо было у него за спиной, а  костер
- между ним и нападающими.
   Видя,  что  застичь  пришельцев  врасплох  не  удалось,  незнакомцы
остановились - приглядеться к облюбованным жертвам.
   Енот с короткой саблей в одной лапе и  щербатым  ржавым  тесаком  в
другой  стоял  рядом  с  вооруженной  топором  большой  рыжей  белкой,
обладательницей  драного  хвоста.   Над   обоими   башней   возвышался
американский кабан, его шкура поседела почти целиком. Сломанный бивень
украшала золотая коронка. Он держал длинное копье.
   На одном  фланге  орудовал  нунчаками  вомбат,  на  другом  маячили
капуцин, пожилой мандрил и оцелот, с мордой такой же седой, как  шкура
кабана. Он сжимал рукоять  двуручного  меча  с  красивой  гравировкой,
никак не вязавшегося  с  бросовым  вооружением  шайки.  Однако  он  не
поднимал тяжеленное оружие, а волок его  по  земле,  безжалостно  тупя
лезвие о камни. Вся эта пестрая гоп-компания рычала, шипела, бормотала
и таращилась на потенциальную добычу,  ожидая,  когда  самый  отважный
сделает первый шаг.
   - Ну ладно.
   Оцелот, волоча массивный меч, прошел мимо капуцина. Он смахивал  на
вожака - возможно, благодаря своему внушительному оружию.  Правда,  на
этом фоне совершенно убого выглядели драные бурачные шорты  и  жилетка
со множеством кармашков. Золотой галун на жилетке оторвался по меньшей
мере в двух местах. Складывалось впечатление, что оцелот,  как  и  его
спутники, знавал лучшие времена.
   - А ну, отдавайте все ценное, и, может быть, тогда мы оставим вас в
живых.
   Мадж красноречиво поднял над головой лук с натянутой тетивой.
   - Поворачивайте оглобли, и, можа, тада мы оставим в живых вас. Этот
высокий человечище - Джон-Том Меривезер, самый знаменитый и популярный
чаропевец во всем Теплоземелье. Канайте отсюда, пока не  поздно,  пока
он всех вас не превратил в навозных жуков.
   - Чаропевец? Да что ты говоришь? - Заметно  прихрамывающий  капуцин
посмотрел на Джон-Тома в упор.  -  А  я,  между  прочим,  уверен,  что
чаропение - это выдумки.
   - Ты так не спеши, - вышел вперед  мандрил.  Джон-Тому  показалось,
что у него усталые глаза. Примат зевнул, показав  впечатляющие  желтые
клыки. - Я вроде бы о чаропевцах что-то слышал.
   - Фе! - фыркнула белка. - Табил, что бы ты смыслил в магии? Ты ведь
почти ни на что не обращаешь внимания.
   - Он и читать-то не умеет, - добавил енот для ясности.
   Мандрил погрозил злословам пальцем.
   - Да, я и правда не умею читать, но зато я слушаю, а не  трещу  без
умолку. А тот, кто умеет слушать...
   - А ну, всем заткнуться! - прорычал оцелот. Спорщики погрузились  в
молчание, видимо, сердить  вожака  никому  не  хотелось.  -  Вы  снова
позволили себя отвлечь. Сколько раз я предупреждал! - Он повернулся  к
Джон-Тому  и  Маджу  -  те,  пожалуй,  не  испытывали  страха,  только
настороженность: - Ну, давайте, складывайте все ценное!
   Расхрабрившийся выдр поднял маленький, но опасный лук.
   - Не надейся, остроухий. - И добавил, обращаясь к Джон-Тому: -  Ну,
шеф,   валяй,    покажи,    на    че    способен.    Создай-ка    орду
призраков-кровососов, пущай превратят этих хмырей в ходячие скелеты.
   Но пылкая просьба нисколько не разрядила грозную атмосферу, которая
ощутимо сгущалась над разношерстной оравой.
   Под пальцами Джон-Тома зазвенели струны.
   - Боюсь, я не успею сочинить ничего подходящего.
   - Ладно тебе, ты всегда так говоришь, - шепотом  убеждал  его  Мадж
сквозь усы. - Да и не надо перенапрягаться, в самом-то деле.  Ты  тока
погляди на эту гопоту! У них и так поджилки трясутся.  Нагони  на  них
страху, и они зададут стрекача, верняк.
   - Твоими бы устами... - колебался Джон-Том.  -  У  них  подавляющее
превосходство в числе, а я уже не так ловко машу мечом, как раньше.
   - Поэтому мой тебе совет: лучше пой.
   Выдр держал лук наготове. Джон-Тому еще не  случалось  прибегать  к
своим  талантам  в  обстановке,  требующей  мгновенных   решений,   но
извлекать из дуары внушительные  звуки  он  не  разучился.  Первая  же
попытка возымела  действие  на  бродячие  аккорды  -  они  заметались,
затрепетали, точно от боли. Впрочем, их  реакция  мало  отличалась  от
реакции Маджа и остальных.
   Однако не подлежало сомнению, что игра возымела кое-какое действие.
Джон-Том хорошо помнил, что чаропение не раз  вовлекало  его  в  беду.
Поэтому он  не  решился  звать  на  подмогу  армию  свирепых  демонов,
надеясь, что обойдется одним скромным призраком. Бандиты не  смахивали
на героев - убедившись, что действительно имеют  дело  с  волшебником,
они скорее всего обратятся в бегство.
   По ту сторону  костра  между  разбойниками  и  путешественниками  в
воздухе  начало  прорисовываться  нечто.  Всех,  кроме  оцелота,   это
заставило отступить. Вожак отважно держал позицию.
   - Фокус! Вы что, не видите?  Это  все  дым  и  свет!  -  кричал  он
убоявшимся товарищам. - Да любой карнавальный факир так умеет!
   - Нет, ты п-погляди! - заикаясь, проговорил енот. -  Т-ты  т-только
п-погляди!
   В ревущем клубящемся сиянии,  что  исторгалось  из  корпуса  дуары,
постепенно сгущался некто коренастый и  упитанный.  Сопутствующий  дым
начал  рассеиваться,  и  Джон-Том  разглядел  филина   в   чистеньком,
отутюженном сером костюме  в  тонкую  полоску.  Прекрасно  подобранный
галстук, цепочка от карманных часов и очки в роговой оправе  довершали
и украшали солидную внешность. Филин вовсе не  был  великаном  -  даже
поменьше белки.
   Оцелот одобрительно кивнул Джон-Тому.
   - Выходит, я ошибался. Очевидно, такие существа, как  чаропевцы,  и
правда существуют на свете, и ты принадлежишь к их числу. - Он ос