я синхронность.
   - Постойте, я не могу уследить за вами. Я слышу тон, но мне это  ни
о чем не говорит.
   - Юноша, я ведь только что сказал. Это музыка.
   - Чтоб меня в евнухи завербовали, -  воскликнул  Мадж.  -  Я  много
всякой музыки слыхал, но в_и_д_е_т_ь - никада!
   Искрящийся овоид снова подал голос, и Джон-Том взглянул на  него  с
возросшим интересом.
   - Я и не знал, что музыку м_о_ж_н_о видеть.
   - Обычно она не столь прямолинейна. - Глаза Клотагорба щурились  за
очками. - Редко возникают условия, когда ее можно увидеть  воочию.  Но
даже в этих случаях музыка очень уклончива.
   Он шагнул вперед и протянул короткую лапу. Рой  помедлил,  а  потом
легко закружил вокруг его пальцев, омывая их полутонами.  Как  заметил
Джон-Том, ноты не отбрасывали теней.
   - На  мой  взгляд,  мы  имеем  дело  с  элементом  гораздо  большей
музыкальной  мысли,  -  сообщил  волшебник.  -  Я   провел   кое-какие
исследования и обнаружил, что он состоит из множества неизменных  нот,
которые постоянно перегруппировываются. - Черепах хмыкнул. -  Впрочем,
эту тему я бы предпочел не затрагивать.
   Джон-Том двинулся вперед.
   - А мне можно?
   - Несомненно.
   Волшебник посторонился.
   Крапинки  отлетели  от  пальцев  Клотагорба  и  осторожно  окружили
протянутую руку Джон-Тома. Не было ни ощущения  физического  контакта,
ни любых других осязательных восприятии - только теплый  зуд  возникал
периодически, когда оживлялись и пели ноты. Порой менялся темп,  порой
- громкость, но базовые аккорды оставались прежними.
   Чаропевец тихо млел.
   - Мне уже  случалось  чувствовать  музыку,  но  чтобы  вот  так,  в
буквальном смысле...
   Крапинки отлетели от его руки, зависли между человеком и черепахом.
Неясный жалобный звук не смолкал.
   - Где вы ее нашли?
   - Где нашел? Юноша, у меня нет привычки искать беспризорную музыку.
Это она меня нашла. Два дня назад я  был  разбужен  сдавленным  воплем
Горпула. Это вот диво  как-то  ухитрилось  залететь  в  мой  атриум  и
затеяло игру с декоративными колокольчиками - мне  их  лет  сто  назад
подарила колдунья Падула-Волосы-Колтуном.  У  меня  сложилось  стойкое
впечатление, что музыка хочет обзавестись друзьями.
   - Музыка всюду проникнет, - задумчиво проговорил Джон-Том,  любуясь
непоседливыми аккордами.
   Клотагорб многозначительно хмыкнул.
   - Может быть,  ты  и  прав,  но  у  меня  закоренелое  недоверие  к
непрошеным явлениям, как бы там нежно или печально они ни  звучали.  Я
велел Горпулу взять перьевую метелку, и мы вместе  попытались  выгнать
музыку за порог, но тут она взяла такой плаксивый тон, что я решил  на
время оставить ее в покое. Выглядит  она  безвредно,  к  еде  моей  не
прикасается. Знай себе висит в алькове и  наблюдает,  если  это  слово
применимо к мелодии. Иногда она звучит требовательно, в другое время -
капризно... По-моему, она впадает в отчаяние.
   - Шеф, ты думаешь, с ней чей-то не так?
   Мадж с подозрением щурился на крапинки.
   - Я уверен, она чего-то хочет, - ответил волшебник. - А может быть,
просто заблудилась и тоскует по дому.
   - Заблудшие ноты, - задумчиво проговорил Джон-Том.  -  Я  слыхал  о
бездомной музыке, но еще ни разу с нею не сталкивался. И  уж  конечно,
не видел. Допустим, она действительно потерялась, но чем мы  ей  можем
помочь?   Что   толку   задавать   вопросы   фрагменту    музыкального
произведения?
   - Тут я тебе, увы, не советчик, - лаконично ответил Клотагорб. - Да
и тема, скажу по правде, меня не особо интересует.  Одно  не  вызывает
сомнения: этой музыке требуется содействие, которое я предоставлять не
намерен. Но и вышвырнуть бедняжку за дверь совесть не  позволяет.  Она
кажется такой несчастной...
   Черепах снова поднял ладонь, и  снова  вокруг  пальцев  закружились
крапинки.
   - Она меняется, но я не берусь судить, отзывается ли она на  чье-то
настроение или на какое-нибудь иное, неизвестное мне влияние.
   Джон-Том передвинул на живот дуару, комнату заполнила иная музыка.
   - Ты потерялась? - пропел он.
   Реакция крапинок не заставила себя ждать. Они отпрянули от  пальцев
колдуна, построились и трижды четко повторили музыкальную фразу.
   - Можно  расценить  это  как  положительный  ответ,  -  без  особой
необходимости прокомментировал Клотагорб.
   Довольный собой, Джон-Том кивнул.
   - Но как же может быть, чтобы музыка, да вдруг потерялась?
   - Че, ежели она жила  в  каком-то  инструменте,  а  тот  пропал?  -
предположил Мадж.
   - Я склонен полагать, что истина не столь  прозаична.  -  Волшебник
сосредоточенно разглядывал плавающий нимб. -  Гораздо  вероятнее,  что
наша гостья покинула свое место  в  более  длинной  последовательности
нот. Она принадлежит довольно большому  и  сложному  произведению,  из
которого была извлечена явно против собственного желания.
   Джон-Том поглядел на черепаха в упор:
   - А мне казалось, вы не питаете интереса к музыке.
   Клотагорб пожал плечами:
   - Не собираюсь утверждать, что я в этом деле абсолютный невежда.  -
И указал на дымчатое сияние. - Ясно, что она пребывает  в  подавленном
состоянии, будучи не в силах  соединиться  с  основной  темой.  Короче
говоря, она заблудилась и страдает  тем,  что  можно  назвать  musicus
interruptus [музыкальный разрыв (лат.) - Прим. перев.].
   -  Ух  ты!  -  прошептал  Мадж.  -  Ну,  тада  я  могу  ее  понять,
посочувствовать.
   - Но сюда-то она зачем прилетела? -  размышлял  вслух  Джон-Том.  -
Чего ждала от вас? Чтобы вы помогли ей вернуться к остальной музыке?
   -   Разумное   предположение.   Ты   уже   продемонстрировал   свою
изобретательность в общении с ней, отчего бы не спросить самому?
   - Спрошу.
   И Джон-Том пропел вопрос в самой доходчивой форме.
   Ноты  сразу  метнулись  к  дверному  проему,  возвратились,   снова
отлетели к дверям. Это повторилось полдюжины  раз,  и  облачко  всегда
задерживалось в проеме и звенело при этом громче и настойчивей. Так  и
осталось в дверях - донельзя красноречивый жест.
   - Я склонен полагать, что все вполне очевидно, - заметил волшебник.
- Она хочет, чтобы вы шли за ней следом.
   - Черта с два, - пробормотал выдр. - Хрена ей лысого.
   - Я бы не стал тратить время  на  такую  банальность,  как  горстка
потерявшихся нот, - продолжал Клотагорб, - но если ты и твой  приятель
с мускусными мозгами и правда умираете от скуки, то вот вам подходящая
головоломка. Кажется, она не сулит яд, клыки или когти.
   Джон-Том колебался.
   - Но ведь она выглядит не очень серьезно, согласитесь. По-моему,  с
такой задачкой даже Горпул легко справится.
   - Это по-твоему. - Волшебник кивнул. - Он уже пытался и  успеха  не
имел.  Общаться  с  музыкой  посредством  чаропения,  как  ты,  он  не
способен. И вообще, Горпул мне нужнее здесь.
   - В масштабах битвы с Броненосным народом не очень-то впечатляет, -
пробормотал Джон-Том. - С другой стороны, и правда лучше, чем ничего.
   - Не раз и не два я слышал от тебя, что ты всю  жизнь  следуешь  за
музыкой, - напомнил Клотагорб. - Вот возможность сделать это в прямом,
а не в переносном смысле.
   - И куда она нас, по-вашему, заведет? - осведомился Джон-Том.
   Черепах поднял очи горе:
   - Кто знает? Я могу одно сказать: доводилось тебе странствовать и в
обществе гораздо менее симпатичных проводников.
   - А что, если я  все-таки  решусь  и  пойду  вслед  за  музыкой?  -
размышлял Джон-Том. - Но ведь она  может  в  любой  момент  исчезнуть,
рассеяться в зарослях или утонуть в земле, и что тогда останется нам с
Маджем? Жалеть о потерянном  времени  и  корить  себя  за  несусветную
глупость? Как мы все объясним Талее и Виджи?
   Предмет его размышлений  вдруг  метнулся  в  коридор,  возвратился,
позванивая с отчетливым волнением, и снова отлетел.
   - Хочешь - иди,  не хочешь - оставайся, - поторопил Клотагорб. - Но
решай поскорей. Я катастрофически теряю созерцательный настрой.
   Джон-Том предпочел бы более явственную необходимость, более  четкую
перспективу применения его  чаропевческого  дара.  Ему  же  предлагали
только горсточку жалобно зовущих нот.
   - Мадж? - спросил он, оттягивая решение.
   Выдр закатил глаза.
   - Ну, я думаю, ежели прошвырнемся до Вертихвостки, особой  беды  не
будет. Можа, шеф, за это время развеется твоя тоска. И  ваще,  музычка
вроде  неопасная,  не  то  че  большинство  чокнутых  причин,  которые
выманивали тебя из дому.
   Мадж вразвалочку вышел в коридор и замахал на ноты  лапами.  Они  с
любопытством пороились  между  его  пальцами  и  метнулись  в  сторону
двери.
   - Так,  значица,  да?  Ладно,  ведите,  тока  постарайтесь  звучать
маленько пободрее, ага?
   - Улетайте, - велел нотам Клотагорб. - Эта  парочка  попробует  вам
помочь. Они считаются профессионалами. Я же твердо намерен  оставаться
здесь, уйдя в дальние уголки своего сознания.
   Искристый перезвон как будто понял его - энергично  покружил  перед
лицом Джон-Тома и снова бросился в коридор. У чаропевца  зудела  кожа,
словно ее опрыскали вытяжкой радости.
   - Ты принят, - удовлетворенно заключил маг.
   - Да уж, надеюсь. А то ведь не найдется других дураков слепо шагать
за горсткой нот по лесам.
   - Эт точно, - хмуро добавил выдр.
   - Пошли.
   Джон-Том направился к выходу.
   Мадж скорчил рожу.
   - Ага, скока раз я уже слышал это словечко. Ну да  ладно.  Будь  че
будет.
   Друзья выбрались вслед за красочными нотами из Древа, прошагали  на
юг по траве и очутились под сенью Колоколесья. Человека и  выдра  вело
мерцающее облачко миниатюрных звезд и планет, лун и комет. Но это была
не галактика, а все отчетливее и веселее звучащий фрагмент музыкальной
темы.
   Клотагорб с облегчением провожал их взглядом.  Горпул  хлопотал  по
хозяйству, а у колдуна появилась наконец возможность снова забраться в
особую  комнатку,  вместилище  бархатной  мглы,  и  целиком   уйти   в
созерцание непостижимых тайн вселенной.
   Усевшись точно в центре сферического помещения,  то  бишь  повиснув
точно в трех своих ростах  от  пола,  маг  воспользовался  колдовскими
порошками и варевами, и вскоре перед ним появился сгусток  светящегося
тумана, озарив  все  кругом.  Под  гнусавый,  гипнотический  речитатив
Клотагорба туман начал приобретать форму и плоть.
   Это  была  фигура  другой  черепахи:  молодой,  гибкой   (насколько
черепаха вообще может быть гибкой) и определенно женственной, с мягким
панцирем. Чары, несомненно, получились весьма впечатляющими,  хотя  их
философская ценность выглядела  несколько  спорной.  Волшебник  поплыл
навстречу призраку, сложив на груди лапы;  на  его  почти  неподвижной
физиономии угадывалась странная улыбка.
   Джон-Том и Мадж шагали на юг по большой  лесной  дороге.  Чаропевец
был убежден, что в походке Маджа добавилось упругости, а  в  глазах  -
блеска.
   - Ну что, старина, возвращается былой азарт?
   Выдр недобро посмотрел на него:
   - Азарт? С чего бы это вдруг? По-твоему, мне не терпится дать  дуба
каким-нибудь кошмарным способом  или  потерять  на  жертвенном  алтаре
часть тела, которую отращивал с особой любовью?  Как  же,  разбежался,
держи карман! - И тут его  зубы  сверкнули  в  столь  хорошо  знакомой
Джон-Тому заразительной улыбке. - Сказать по правде, чувак, я впервой,
отправляясь с тобой черт-те куда, наполовину спокоен.  Как  ни  крути,
разве может какая-то забавная музычка завести в серьезную беду?
   Мадж кивнул  в  сторону  облачка  кружащихся  нот;  оно  беспокойно
подскакивало в воздухе, на десяток шагов опережая странников, и зовуще
пело.
   От нечего делать, переместив  дуару  на  живот,  Джон-Том  принялся
экспериментировать с любимыми мелодиями.  Нотки-крупинки  откликнулись
незамедлительно - пулей метнулись к нему, вынудив  выдра  отскочить  в
сторону, и  зароились  вокруг  волшебного  инструмента.  Они  спиралью
обвивали двойной гриф, смерчиком ввинчивались в  резонирующий  корпус,
измеряли  ширину  отверстия  для  межпространственного  гармонического
потока у развилки грифов.
   Мадж совсем успокоился, даже хихикнул.
   - Похоже, чувак, ты обзавелся приятелем.
   Джон-Томовы  пальцы  легко  двигались  в   нежном   теплом   сиянии
сиротливых аккордов.
   - Мы с музыкой всегда приятели. Я успел врасти в нее,  а  она  -  в
меня. - В его глазах появился решительный блеск.  -  Что  же  касается
чаропения, уж я постараюсь, чтобы это путешествие отличалось  от  всех
предыдущих.
   Мадж содрогнулся.
   - Джон-Том, погодь-ка!  Разве  похоже,  че  тут  потребуется  много
чаропения?
   - Этого мы не знаем, - весело ответил его высокий  попутчик.  -  Но
если потребуется, я возьму пример с  Банкана.  Кто  сказал,  что  яйца
курицу не учат?
   - В каком это смысле - возьмешь  пример?  -  хмуро  поинтересовался
выдр.
   - А в таком, что  буду  петь  не  только  привычные  старые  песни.
Помнишь, Банкан сам сочинял  стихи  и  выходил  победителем  из  любой
переделки?
   - Не гони, шеф. Оно, конечно, не мне такое  говорить,  но  тока  на
твоем месте не стал бы я этого делать, вот  так.  Не  зная  броду,  не
суйся в воду. У тебя и  без  того  завсегда  хватало  неприятностей  с
выбором подходящей песенки. И я не уверен, че блестящая импровизация -
как раз твой конек.
   - С текстами собственного сочинения я  увеличу  власть  над  любыми
чарами. А еще ты должен признать:  вряд  ли  это  будет  хуже,  чем  с
испытанным репертуаром.
   Выдру пришлось с досадой кивнуть.
   - Тут, чувак, с тобой поспорить трудно.
   - Побольше  оптимизма,  Мадж.  В  конце  концов,  чаропение  -  моя
профессия, я ей почти двадцать лет отдал.
   - Это-то меня и беспокоит, - посетовал Мадж, но шепотом.
   - У тебя перо висит, как тряпка, - указал Джон-Том на видавшую виды
зеленую фетровую шляпу и ее украшение.
   Выдр дотронулся до тирольки пальцем.
   - Виджи ее постоянно выбрасывает. А я тишком вытаскиваю из помойки.
Это у нас игра такая. - И, чтобы сменить тему, махнул лапой в  сторону
реки: - А че будем делать, ежели  наш  музыкальный  друг  вдруг  решит
сманеврировать влево? Споешь чаропесенку для ходьбы по воде?
   Джон-Том улыбнулся и похлопал друга по плечу.
   - Что-нибудь придумаем, Мадж, как всегда. Проблемы устраняй по мере
их возникновения - вот наше кредо.
   - Ну, ободрил так ободрил, - сухо промолвил выдр.
   Относительно спокойные дни сменяли  друг  друга.  Наконец  приятели
достигли Вертихвостки и повернули на юго-запад.  По  реке  к  далекому
Глиттергейсту неслись под парусами суденышки,  а  обратно  поднимались
медленно, на  веслах,  борясь  с  сильным  течением  -  их  целью  был
Пфейффумунтер и расположенный еще дальше  Поластринду.  Иногда  друзья
махали рукой и лапой, а члены разношерстных экипажей отвечали,  подчас
бросая весла и возбужденно жестикулируя при виде звенящего  красочного
облачка вкупе со странной парой.
   - Я жене записку оставил, так ведь не поверит. -  Мадж  развлекался
тем, что ловил и отпускал, снова  ловил  и  снова  отпускал  маленькую
саранчу; уследить за  мельтешением  его  пальцев  Джон-Тому  никак  не
удавалось. - Решит, я в Линчбени закатился - пьянствовать и буянить.
   - Ей это вполне простительно, - съязвил Джон-Том.
   - Чувак, да это несправедливо ни хрена! Ты ж знаешь, я давно  вырос
из коротких штанишек прожигателя жизни.  Теперь  я  уважаемый  оседлый
семьянин, вот так.
   - Почти всегда, - согласился чаропевец. - Да ты не волнуйся.  Когда
Виджи узнает, что ты  со  мной,  она  успокоится.  Уж  я-то  за  тобой
присмотрю. И вообще, твой уход ее разозлит меньше, чем мой - Талею.
   - Верняк, - удовлетворился Мадж. - Я, как-никак, выдр.
   А далеко позади безмолвно стояло опустевшее Джон-Томово дерево.  Не
дрожали от дуарных  вибраций  деревянные  стены,  кухонная  утварь  не
содрогалась от шелеста  Талеиного  фартука,  а  то  и  от  ее  ругани.
Недоставало  человеческого  присутствия   звуконедосягаемым   спальням
наверху, тосковали они по  хрипло-сипло-пронзительному  рэпу  Банкана,
Сквилла и Ниины. Аккуратно  заправленными  стояли  кровати,  в  шкафах
грустила несношенная одежда, полы бестревожно, сонно ждали возвращения
хозяев.
   Если и мелькнет где яркое  пятнышко,  так  это  домовой  или  демон
прошуршит  щелью  между  половицами  или  пересечет  потолок  и  сразу
трусливо  спрячется.  Они  старались  избегать  умело  замаскированных
Джон-Томом колдовских ловушек и не задерживаться  на  открытом  месте,
разве что изредка вступали в перепалку с бродячим сверчком-ворчуном.
   В дремотной тишине пустующей  столовой  вдруг  явственно  захрустел
воздух - будто тысяча старых газет подверглась внезапной  атаке  армии
голодных  термитов.  С  треском  раскололась   окаменелая   атмосфера,
пропуская в себя угловатые компоненты поразительного нечто. Оно быстро
сгущалось, приобретая как форму, так и вес.
   Пришелец был чуть повыше Маджа, снабжен усиками-антеннами  и  носил
на спине ранец. В падающих из окна солнечных  лучах  твердая  оболочка
поблескивала ляпис-лазурью и  малахитом.  Жесткие  суставчатые  пальцы
манипулировали пристегнутыми к животу устройствами, на груди  ритмично
поднимались и опадали дыхательные органы.
   Твердо встав на многочисленные нижние конечности, он  обернулся  на
сто восемьдесят градусов,  чтобы  изучить  обстановку.  На  ногах  его
красовались шесть  металлических  туфель  филигранной  работы,  каждая
покрыта тончайшими  и  совершенно  непонятными  письменами.  Громадные
глазищи обозрели стол, кресла, китайский буфет и  коллекцию  настенных
украшений. Все происходило без единого звука, не считая тихого шелеста
вдохов-выдохов,  хотя  многочисленные  сегменты   рта   находились   в
непрестанном движении. Режущие пластины  покрывало  нечто  фиолетовое,
словно их владелец месяц питался одним черным виноградом.
   Безволосый череп охватывала золотая бандана не шире ногтя -  в  тон
туфлям. С четырех пальцев левой руки свисала  прямоугольная  коробочка
из сложных, но неопасных полимеров. Ее поверхность усеивали лампочки и
кнопки. В  центре  светился  прозрачный  овальный  дисплей.  Коробочка
настойчиво загудела.
   Когда существо дотронулось пальцем до прозрачной панели, гул смолк.
Золотые глаза закончили обзор кухни, пришелец  выбрался  в  коридор  и
повторил процедуру осмотра. Одну за другой обошел  все  комнаты,  лишь
изредка отвлекаясь на привлекшие его внимание предметы,  которые,  как
выяснялось, ничего общего с его целью не имели. Наконец гость оказался
в студии Джон-Тома.
   Там он  задержался,  чтобы  двумя  руками  помассировать  крошечные
завитки чуть ниже золотой банданы. Как  только  он  управился  с  этим
делом, от него начал исходить сильный, не лишенный  приятности  запах.
Поза крайнего недоумения однозначно указывала, что пришелец упустил из
виду нечто важное.
   С  огорченным  присвистом  он  щелкнул  несколькими   кнопками   на
полимерной  коробочке.  И  снова  атмосфера  вокруг  него  зашипела  и
заискрилась  под  пикантный   аккомпанемент   миниатюрных   стеклянных
колокольцев.  Существо  разлетелось  вдребезги,   его   многочисленные
осколки  ускользнули  по  тончайшим  щелям   в   пространстве-времени.
Удивительный гость ничего не забрал и ничего не  оставил  после  себя,
кроме слабого запаха вареного мускатного ореха.


Глава 4

   Через  несколько  дней  Джон-Тома  и  Маджа  охватила  тревога:  не
вознамерилась ли бродячая музыка завести их  прямиком  в  бурные  воды
океана Глиттергейст, но тут мерцающее и звенящее облачко  красноречиво
повернуло к югу. Только  одна  закавыка  была  сопряжена  с  переменой
курса:  музыка  собиралась  пересечь  Вертихвостку,  которая  к  этому
времени успела раздаться и вширь, и вглубь.
   Мадж легко мог переплыть реку не только со своим имуществом, но и с
Джон-Томовым, однако чаропевец столкнулся с серьезным препятствием. Он
приложил ладони рупором ко рту и крикнул эфемерному поводырю:
   - Ты уверена, что это верный путь?
   Горстка звуков метнулась назад и  повисла  перед  лицом  Джон-Том