вахту,
он так и не сомкнул глаз к тому времени.
     Потом взошла луна, но ее свет не проникал в растительную каверну. Как
бы хотел сейчас Улисс  оказаться  всего  в  нескольких  милях  отсюда,  на
равнине, где луна сверкает так ярко.
     Утром у всех были красные глаза, словно от яркого солнца. Улисс выпил
много воды из ручья и потом непреклонно отправился ловить рыбу. Он  поймал
пять амфибий, три форелеобразные рыбы, двух лягушек и еще  одну  черепаху.
Он отдал их Авине, и она с несколькими вуфеа взялась за стряпню.
     Улисс говорил негромко, но одобряюще, и после того, как все  отведали
рыбы (а рыбу они ловили), они почувствовали себя  намного  лучше.  Тем  не
менее, подняв тюки, они поняли, что слишком устали.  Когда  они  вышли  из
мест, где солнце бросало длинные ленты света под кронами ветвей и лиан,  и
упали черные тени, они немного притихли и посуровели.  Встречались  места,
где растения сплетались так густо, что летучий народ не мог  летать  и  их
приходилось нести на спинах воинов.
     На второй  день  они  были  в  лучших  условиях.  Крики  ночью  стали
привычными, и они смогли немного выспаться. Они хорошо ели. Рыба  ловилась
замечательно. Вагарондит подстрелили большого алого борова с тремя  парами
изогнутых клыков, его  поджарили  и  съели.  К  тому  же  там  было  много
деревьев, кустов с ягодами, фруктами и орехами. Глик сказал,  что  они  не
ядовиты, и поэтому Улисс приказал ему и его жене  попробовать  все  самим,
перед тем как будут есть другие. Глику приказ не понравился, но он  только
угрюмо усмехнулся и повиновался.
     На третий день, как Глик и  предупреждал,  они  поднялись  на  ствол.
Летучий сказал, что если подняться на верхние террасы, идти  будет  легче.
Улисс подумал, что с существами, подобными летучему народцу, нужно держать
ухо востро, но решил идти дальше пока вместе с ними.
     Конечно, перед этим пришлось заставить отряд путешествовать от ствола
к стволу.  Перейти  с  одной  ветки  на  другую  было  достаточно  просто,
поскольку ветви сцеплялись сложным комплексом лиан и растений.
     И  пока  это  было  приемлемо.  Но  отныне  и   далее   им   придется
путешествовать по стволу, добираясь до других веток. Путь  был  долог,  но
исключительно надежен, если, конечно, не смотреть  вниз.  Кора  напоминала
выщербленный утес, и карабкаться по нему было все равно, что  пользоваться
дымоходом с одним  открытым  концом.  Улисс  и  так  умудрился  взобраться
достаточно  высоко,  хотя  руки  и  спина  его   покрылись   ссадинами   и
кровоподтеками. Меньший вес, да и мех и выносливость его нелюдей давали им
большое преимущество.
     Тяжело дыша, Улисс подтянулся на  последнем  выступе  и  оказался  на
ветви. Он начал карабкаться рано утром, а сейчас  было  уже  почти  темно.
Ниже наступила ночь, глубины казались пещерным мраком.  Из  них  выглянула
харя леопардоподобной кошки, огласив  всю  округу.  В  тысяче  футов  ниже
затихли вопившие обезьяны. Он прикинул,  что  находится  на  высоте  почти
восьми тысяч футов над землей.  И  все  же  -  на  вершине  дерева.  Ствол
поднимался по крайней мере еще на две тысячи футов, а  дальше  шла  добрая
дюжина гигантских ветвей, подобных той, на  которой  они  стояли,  и  сама
верхушка.
     Он не мог добраться  сюда  после  темноты.  Собрали  сучья,  ветки  и
хворост с засохших деревьев и сложили их на дне  щелей,  которые  не  были
заполнены землей. Здесь наверху разруха не была такой сильной, как ниже, и
имелось больше голой  коры.  Солнце  село  и  их  накрыли  облака  тумана.
Трясущиеся, продрогшие и угнетенные, они сгрудились вокруг костра.
     Улисс заговорил с Гликом, который сидел подле него у пламени.
     - Я не уверен, что твоя мысль чересчур хороша. Здесь,  верно,  меньше
растений, и поэтому мы можем двигаться быстрее. Но зато нас донимают холод
и сырость.
     В тумане летучая мышь и его жена казались бледными фигурками демонов,
мерцающими в свете костра. Они закутались в шерстяные одеяла,  из  которых
торчали их кожаные крылья и лысые головы. Зубы Глика  блеснули,  когда  он
сказал:
     - Завтра, мой Повелитель, мы построим  плот,  на  котором  отправимся
вниз по течению. Потом ты оценишь мудрость моего совета. И чем быстрее  мы
будем плыть, тем больше покроем  территории.  Ну,  а  тогда  увидишь,  что
неудобства ночью стоят спокойного многодневного путешествия.
     - Увидим, - проговорил Улисс и забрался в спальный мешок.
     Над его лицом прошла туча,  словно  сырое  дыхание,  и  окропила  его
каплями дождя. Но в общем было тепло. Он закрыл  глаза,  потом  открыл  их
взглянуть, как Авина. Она была в своем  мешке,  но  сидела,  прислонившись
спиной к серой стенке пещеры. Ее огромные глаза смотрели на него. Тогда он
закрыл свои. Но она все равно осталась перед его взором, и когда он уснул,
он увидел сон, в котором были он и она.
     Улисс в ужасе проснулся. Его сердце стучало, дыхание стало тяжелым. В
ушах все еще слышались крики.
     Минуту ему казалось, что он спит.  Потом  он  услышал  восклицания  и
голоса остальных, пока они старались выбраться из своих мешков. Огонь утих
и фигуры собирались в темноте вокруг, словно обезьяны на дне ямы.
     Он встал, держа наготове кинжал.  Но  наготове  к  чему?  Его  вопрос
вызвал  невразумительное  бормотание,  каждый   находился   в   таком   же
недоумении. Отряд разделился на три группы, каждая собралась вокруг костра
на дне каньоноподобной расщелины, которая вздымалась вверх выше  улиссовой
головы. Потом рядом с ним из тумана вынырнул  круглый  предмет,  и  чей-то
голос проговорил:
     - Мой Повелитель! Двоих наших убили!
     Это был Эджавандо, вагарондит из соседней группы. Улисс  выбрался  из
трещины, за ним последовали другие. Эджавандо сказал:
     - Их убили копьем!
     Улисс осмотрел умерших в свете костра, который  разгорелся,  когда  в
него подбросили веток и сучьев. Раны на горле могли быть нанесены  копьем,
но кроме слов Эджавандо это еще ничего не значило.
     Караульные сказали, что ничего не заметили.  Они  находились  снаружи
расщелины, но сидели на своих постах в спальных мешках и полузакутавшись в
одеяла. Они сказали, что крики доносились оттуда (указали на облако), а не
от жертв.
     Улисс усилил охрану и потом возвратился в свою расщелину. Он сказал:
     - Глик, какие еще существа обитают в этой местности?
     Глик зыркнул на него глазом, затем сказал:
     - Вуггруды-гиганты, Повелитель, и  краузмиддумы,  народ,  похожий  на
вуфеа, но выше и раскрашены как леопарды. Но никто из  них  не  живет  так
высоко. Или, во всяком случае, немногие.
     - Кто бы они ни были, - сказал Улисс. - Их здесь мало. Иначе  бы  они
перерезали всю группу.
     - Похоже, - сказал Глик. - Но, с другой стороны,  краузмиддумы  любят
поиграть со своими жертвами, как леопард с молодым ягненком  или  кошка  с
мышкой.
     Но поспать ему этой ночью так и не пришлось. Улисс чуть задремал, как
уже был  разбужен  рукой,  трясущей  его  за  плечо.  Алканквиб  Вассунди,
проговорил:
     - Повелитель, очнись. Убито двое наших!
     Улисс последовал за ним к расщелине, в которой  ночевали  алканквибы.
На этот раз убили двоих караульных. Их задушили, а тела перебросили  через
край  расщелины  на  головы  их   товарищей.   Трое   других   караульных,
находившихся всего в нескольких футах, ничего не  слышали,  пока  тела  не
шлепнулись о дно расщелины.
     - Будь у врага побольше сил, он  бы  не  упустил  случая  убрать  нас
побольше, - пробормотал Улисс.
     Больше этой ночью никто не спал.  Взошло  солнце  и  разогнало  мрак.
Улисс огляделся, ища следы нападавших, но ничего не увидел.  Он  приказал,
чтобы трупы положили в спальные мешки  и  перебросили  через  край  ветки.
После того, как жрецы произнесут свои  короткие  речи,  конечно,  было  бы
лучше, чтобы, согласно религии, их похоронили. Но на этой ветке вся земля,
собравшаяся в трещинах, была занята путаницей корней, кустов  и  деревьев.
Поэтому тела просто перекинули  через  край  ветки,  в  ближайшем  подобии
проводов, которые должны быть организованы. Они падали, вращаясь, миновали
громадную ветку в тысяче футов внизу и исчезли в переплетении лиан.
     После молчаливого завтрака Улисс приказал выступать.  До  полудня  он
вел их вдоль ветки. Тут же после полудня он  решил  перейти  на  соседнюю,
которая шла чуть ниже, параллельно их собственной почти несколько миль; Ее
растительность была во много раз гуще; причиной для этого послужила  река,
занимавшая треть поверхности ее верха.  Он  задумал  построить  плот,  как
советовал Глик.
     Переход произошел почти по горизонтальной путанице лиан. Улисс послал
отряд в три группы. Пока они карабкались, остальные  стояли  на  страже  с
луками наготове. Слишком  был  удобный  случай  для  внезапного  нападения
врага, ибо отряд чересчур скучился, повиснув на лианах,  и  держались  они
там весьма нетвердо. Стоящие наверху внимательно всматривались в  сплошную
стену растений во избежание возможной засады. Тысячи врагов могли запросто
подкрасться незамеченными.
     Когда  первый  отряд  перебрался  на  другую  сторону,  они   встали,
прикрывая следующих, в то время как третья группа оставалась в арьергарде.
Улисс шел с первой  группой.  Потом  он  наблюдал  за  следующей  группой,
перебирающейся по переплетению растений, которое только  чуть  прогибалось
под  весом  алканквибов,  несущих  бомбы  и  припасы.  Он  уже  исследовал
ближайший район и пришел к выводу, что засады не будет.
     Вдруг, когда первый алканквиб находился в двадцати футах от ветки,  в
третьей группе поднялся шумный переполох. Улисс, взглянув, увидел, что они
указывают  наверх.  Он  поднял  глаза  как  раз  вовремя,  чтобы   увидеть
гигантское бревно в десять футов длиной, падающее на алканквибского воина.
Оно не задело его, но грохнулось  на  путаницу  растений,  разрывая  лозы,
лианы и вьюны на части. Воин внезапно оказался висящим на конце лианы. Те,
что шли следом, в первый миг застыли  на  месте,  а  потом  стали  безумно
карабкаться вперед под градом бревен, булыжников, ветвей и  комьев  земли,
сыпавшихся на перелазивших.
     Вскрикнув, первый алканквиб разжал руки и полетел в пропасть. Второго
ударило по спине двухфунтовым бревном и он исчез.  Третьего  сбило  куском
коры, размером с его голову. Четвертый споткнулся и сорвался в  отверстие,
которое, казалось, поглотило его окончательно. Но чуть позже  он  появился
вновь, едва зацепившись за пролетающую мимо ветку.
     Потом бревна стали сыпаться ближе к  первой  группе  и  заставили  ее
отойти вглубь новой ветви. Улисс хотел было отступить, но  установил,  что
нападавшие находятся на ветке точно над  ними.  И  пришлось  подняться  на
шершавую, изрытую  кору,  стремясь  избежать  обстрела.  Они  оказались  в
шестистах футах друг от друга и с отрядом лучников на  первой  ветке.  Там
находились вагарондит под предводительством Эджавандо. Он остался спокоен,
отдал приказ, и тотчас  множество  стрел  рванулись  залпом  к  ветви  над
головой. Враги были леопардопятнистыми кошками с пучками волос на  ушах  и
козлиными бакенбардами. Шестеро, сбитые стрелами, грохнулись на переправу.
Один  шлепнулся  прямо  на  алканквиба  и  оба  полетели  вниз.  Остальные
алканквибы перешли на другую сторону и бросились в кусты, под  ветки,  где
их не могли достать краузмиддумы. Вагарондит остановились,  отстреливаясь,
и Улиссу пришлось кричать им через двухсотфунтовый  прорыв.  Выяснив,  что
леопардовые вскарабкались обратно, уходя от стрел, он приказал  вагарондит
начать переправу. Они сделали это как можно быстрее, но под  самый  конец,
когда уже казалось, что они достигли безопасного места, их вновь забросали
сверху. Правда, на этот раз бревна и земля пролетели мимо целей.
     Улисс, наконец, отыскал обоих летучих, укрывшихся под высоким  кустом
алых шестиконечных листьев. Они перебрались первыми, снявшись со ствола  и
перелетев на ту сторону. Он хотел послать их на верхнюю ветвь в  разведку,
да и загрузить их работой.
     - Я хочу, чтобы вы полетали вокруг,  пока  не  найдете,  где  обитают
краузмиддумы, - сказал он.
     Кожа Глика стала почти серой. Он спросил:
     - Зачем? Что ты надумал?
     - Я сотру их в порошок, - сказал Улисс. - Мы не  можем  им  позволить
перестрелять нас поодиночке.
     Может эта парочка и мечтала унести отсюда нот, но Улисс напомнил, что
оборвет им крылья и скинет вниз, ест они не подчинятся его приказам. Потом
он решил оставить бак в качестве заложницы, пока ее муж  отсутствует.  Он,
конечно, не говорил прямо о заложнице или о том, почему  хочет  послать  в
разведку одного, но они его поняли. Глик неохотно сорвался с выступа  коры
на боку ветви, сверкнул на прощанье глазами,  захлопал  крыльями  и  потом
ушел по спирали вверх. Враги в него не бросали.
     Пока ем ждали, Улисс велел  своим  людям  испробовать  их  гигантские
каменные  топоры   и   построить   шесть   больших   плотов.   Через   час
человек-летучая мышь  спикировал  вниз  и  совершил  посадку  на  соседнем
переплетении лиан. Он вскарабкался на ветвь и доложил, что видел множество
леопард людей, но нигде не заметил и следа их поселений.
     Потом Улисс сообщил летучему,  чтобы  тот  слетал  вниз  по  ручью  и
разведал, как там дела. Он не хотел оказаться в засаде, когда поплывет  на
плотах, на них его отряд будет  особенно  уязвим.  Гаук  останется  с  ним
вновь. Глик сдержался.  Он  снялся  и  отсутствовал  полчаса.  В  мешанине
джунглей он ничего не заметил.
     Правда, растительная жизнь оказалась здесь не самой главной. Мелькали
разноцветные бабочки,  несущие  витиеватые  конструкции  своих  крыльев  и
спинок. Над водой звенели четырехфутовые  стрекозы,  нырявшие  на  миг  за
водяными пауками, которые мчались  на  поплавковых  ногах  по  поверхности
воды. Иногда листья расступались и Улисс  видел  тараканов,  громадных,  с
руку величиной. Проплывали летучие ящерицы. Их ребра далеко  выдавались  в
обе  стороны,  а  между  ними  росли   тонкие   мембраны.   Тут   же,   на
противоположном берегу, выглянул бобер и бросился в воду. Но теперь он-был
не охотник, а убегающая жертва. За бобром гналась птица около  трех  футов
ростом,  маленькое  подобие  гигантского   равнинного   роадраннера.   Она
рванулась за животным в воду, и они больше не появлялись.
     Улисс  сидел  задумавшись,  пока  остальные  стояли  на  страже  или,
развалясь, сидели на мшистых растениях, которые облепили почти всю  ветвь.
Источником реки было громадное  дупло  на  пересечении  ствола  с  ветвью.
Согласно Глику, дерево всасывало воду и выбрасывало ее в различных местах,
подобных этому. Вода либо просто  бежала  по  каналу,  когда  он  медленно
понижался, либо била напором, когда ветка давала резкий подъем, либо,  что
было чаще всего, когда ветка шла горизонтально,  добавочные  ключи  делали
поток полноводным, даже чуть убыстрявшимся.
     Этот поток, очевидно, бежал на много  миль  вперед.  Глик  исследовал
около тридцати пяти, хотя в этом он не был уверен.  Ветка,  как  и  многие
другие, делала зигзаги. Здесь были даже ветки,  свивавшиеся  вокруг  самих
себя.
     Улисс, наконец, поднялся на ноги. Авина, которая лежала рядом с  ним,
тоже встала. Он отдал приказ, и они вступили  на  первый  плот.  Несколько
вуфеа взошли вместе с Улиссом и оттолкнулись длинными шестами, вырезанными
из бамбукоподобных растений.
     В этом месте поток бежал со скоростью пяти  миль  в  час.  Вода  была
двадцати футов глубиной в центре канала и просматривалась на первые  шесть
футов. Дальше она становилась мутной. Глик сообщил,  что  в  этом  повинны
растения, обитающие на  дне  и  время  от  времени  выделявшие  коричневую
жидкость. Он не знал,  для  чего  служила  эта  коричневая  жидкость,  но,
несомненно, она  использовалась  в  экологии  Дерева.  Вот  только  он  не
понимал, почему жидкость не поднимается  кверху  и  неоднородна  по  всему
потоку.
     В реке водилась рыба. Там было несколько различных видов и  размеров,
но самые большие, двух с половиной футов длиной, походили на красно-черных
крапчатых карпов.  Наверное,  они  питались  растениями.  Поменьше,  более
активные рыбки с  длинными  копьеобразными  подбородками  поедали  водяных
пауков, а также гонялись за лягушками. Но те, как правило,  либо  удирали,
либо разворачивались и давали отпор. У них не было зубов, но  они  били  в
бок рыбе и старались выцарапать глаза. Раз одна рыба проткнула своим мечом
заднюю ногу лягушке, и тут же  подлетели  остальные  и  разорвали  раненое
животное на части.
     Рулевые старались держать плоты ближе к берегу так, чтобы можно  было
достать дна или берега и отталкиваться  шестами.  Они  работали  слаженно,
следуя тихим командам вождей, с  кряканьем  отталкиваясь  под  счет  своих
командиров. Остальные стояли с луками и стрелами наготове.
     Уровень воды был высоким,  доходил  до  самого  края  берегов,  вдоль
которых плотной стеной росли растения. Иногда растения высовывались  прямо
из воды. Вокруг было много деревьев. В них кишмя кишели птицы, обезьяны  и
тому подобная живность. У обезьян мех был толще,  чем  у  их  собратьев  с
нижних уровней.
     Едучи бы не угроза леопардолюдей,  Улисс  был  бы  только  рад  этому
путешествию. Было очень приятно сидеть и тихо плыть  по  течению,  подобно
Геку Финну, которого изобразил Марк Твен.
     Но куда им до этого. Каждый был начеку, готовый вступить  в  действие
при малейшем шуме. И все, полагал он,  ожидали  козьи,  летящего  из  гущи
зеленой и алой растительности.
     Миновали два напряженных часа,  и  плоты  вышли  на  широкий  проток,
который вполне  мог  бы  называться  озером.  Улисс  видел  другие  ветви,
уходящие в сторону, на которых он уже никогда  больше  не  побывает.  Вода
становилась глубже и озеро  разлилось  почти  на  четыреста  футов.  Чтобы
пересечь  его,  путникам  надо  было  плыть  либо  по   течению,   которое
становилось слабым, либо держаться ближе к берегу, где дно было достаточно
близко, чтобы достать шестами. Улисс решил было остаться на середине, где,
наконец, они могли  немного  расслабиться,  вдалеке  от  краузмиддумовских
дьяволов.
     Через секунду он  уже  раскаялся  в  своем  выборе.  Стадо  животных,
казавшихся на таком расстоянии гигантскими  гиппопотамами,  вывалилось  из
джунглей на берег и шлепнулось в воду. Плескаясь, фыркая  и  отплевываясь,
они медленно приближались.
     В десяти ярдах они выглядели как огромные грызуны, которые, очевидно,
приспособились к жизни в воде. Их ноздри и глаза находились на макушке,  а
уши снабжались кожаными клапанами.
     Они лишились всех своих волос, за исключением гривы,  как  у  лошадей
наверху массивной шеи.
     В тот же миг, словно в фильмах о диких джунглях,  в  озере  появились
три каноэ. Два гнались за стадом, а третье - из  устья  озера.  Все  каноэ
были сделаны из раскрашенного дерева, с  вырезанными  на  косу  драконьими
мордами,  и  в  каждом  находилось   по   девятнадцать   леопардолюдей   -
восемнадцать гребцов и один начальник на носу.
     Несколькими  секундами  позже  Улисс  заметил   несколько   громадных
созданий, мельтешащих в чаще берегов и в  глади  озера.  Они  походили  на
короткокрылых, безногих крокодилов.
     Улисс раскрыл на плоту водонепроницаемый кожаный баул и достал оттуда
бомбу.  Пиаумиву,  в  чьи  обязанности  входило  всегда  держать  наготове
зажженную сигару, за исключением тех случаев, когда под рукой  был  факел,
подал ее Улиссу. Тот раскурил ее, пока не запылал кончик, и потом коснулся
ею бикфордова шнура. Шнур вспыхнул,  пуская  густой  черный  дым,  который
ветер относил в сторону каноэ. Улисс дождался,  пока  огонь  почти  совсем
исчез, и швырнул бомбу в середину - стада.
     Та взорвалась перед самым ударом о воду. Животные  вынырнули,  многие
из них больше вообще не всплыли, и только одно появилось по другую сторону
улиссова плота. Его тело, всколыхнувшее о