застойному болоту. Улисс прикинул, что  отряд
покрыл уже около ста пятидесяти миль по одной ветви. Глик заверил, что  им
просто повезло найти такую. Существует всего несколько подобных.
     Они выбрались из холодной липкой трясины болота и карабкались до  тех
пор, пока не нашли подходящую ветвь на высоте  около  шести  тысяч  футов.
Десятью днями позже они вышли к водопаду, подножие которого  находилось  в
пяти тысячах футах под ними. И здесь Дерево кончилось.
     Улисс был ошеломлен. Ему стало немного не по себе. Он  так  привык  к
миру одного гигантского Дерева со множеством  листьев,  переплетающихся  и
извивающихся   ветвей,   протянувшихся   до    небес    стволов,    густой
растительности, что уже не представлял себе мира без Дерева.
     Теперь перед ними открылась равнина, тянувшаяся,  возможно,  миль  на
пятьдесят - шестьдесят, а дальше виднелись вершины гор. По другую сторону,
если верить Глику, было море.
     Рядом с ним остановилась Авина так  близко,  что  ее  мохнатое  бедро
коснулось его тела. Ее длинный черный хвост ходил взад  и  вперед,  иногда
чуть ударяя по его ногам.
     - Вурутана пощадил нас, - сказала она. - Я не знаю, почему. Но на  то
у него были свои причины.
     Улисс возмутился.
     - Почему ты  не  веришь,  что  мы  добились  успеха,  благодаря  моим
божественным силам?
     Авина искоса взглянула на него. Ее глаза были как  всегда  загадочны,
но зрачки превратились в узкие щелочки.
     - Прости меня, Повелитель, - проговорила она. - Мы все почитаем тебя.
Без тебя, конечно, мы все давно бы погибли. И все же ты _м_а_л_е_н_ь_к_и_й
б_о_г_ по сравнению с Вурутаной.
     - Размеры не всегда сулят превосходство, - сказал он.
     Он злился не потому, что она отрицала или принижала его  божественную
сущность. Он не был настолько глуп. Просто ему хотелось получить достойную
благодарность и почести обыкновенного человека, даже если  его  заставляют
говорить языком бога.
     Он хотел от  Авины  больше  чем  от  кого  бы  то  ни  было,  простой
благодарности. Но почему он желает этого? Почему это прелестное, но жуткое
создание, это разумное, но не человеческое создание так важно для него.
     А с другой стороны, подумал он, почему бы и нет? Она  с  первого  дня
стала его главной опорой, она обучила его первым словам (и  манере  речи),
она  служила  ему  во  многих  качествах,  по  крайней   мере,   моральной
поддержкой. И она была очень привлекательной в физическом смысле.  Он  так
давно не видел человеческих созданий, что вполне свыкся с негуманоидами  и
Авина  казалась  ему  очень  привлекательной  самкой  (он  почти  подумал:
"женщиной").
     И все же, хотя очень часто  он  испытывал  к  ней  настоящую  любовь,
иногда она была ему отвратительна. Это случалось, когда она оказывалась  с
ним  чересчур  близко.  Он  отодвинулся  и  она  взглянула   на   него   с
непередаваемым выражением. Догадалась ли она,  о  чем  он  сейчас  думает?
Правильно ли поняла его движение?
     Он надеялся, что нет.  Потому,  что  иначе,  она  достаточно  умна  и
сообразительна, чтобы понять, что уклонение от физического  контакта  было
просто его обороной.
     Он позвал Вулка и всех остальных вождей.
     - Вперед! Спускайтесь со мной с Дерева. Вскоре мы вступим на хорошую,
твердую землю.
     Спуск  прошел  достаточно  легко,  приходилось  только  бороться   со
стремлением спешить и спешить. Черно-серая громада Дерева казалась  теперь
еще более угрожающей, чем когда они были внутри. Но ничего  не  случилось.
Ни вуггруды, ни краузмиддумы не вырвались из Дерева, чтобы совершить  свое
последнее нападение.
     Однако, раз они вышли на открытую равнину, их стало просто обнаружить
с воздуха. До наступления темноты  было  бы  лучше  оставаться  под  сенью
Дерева и лишь потом двигаться дальше.
     На счастье, почва у основания  Дерева  не  походила  на  болото.  Как
только они сошли с ветви, по которой бежал поток, они вступили  на  сухую,
твердую землю. Они разбили  лагерь  на  северной  стороне  ветви,  которая
уходила на землю под углом в сорок пять градусов.  Улисс  изучил  равнину,
покрытую   невысокой,   буро-зеленой   травой   и   видневшимися   изредка
акациевидными деревьями. Там бродили громадные  стада  поедавших  траву  и
листья  животных:  лошадей,  антилоп,  буйволов,  жирафоподобных  существ,
которые, как он  думал,  произошли  от  лошадей,  слоноподобных  животных,
которые скорее всего эволюционировали от тапиров,  громадных,  толстоногих
кроликов и голубых, с изогнутыми клыками, длинноногих свиней. Там водились
и хищники, двенадцатифутовый роадраннер, геопардоподобный леопард  и  стаи
мохнатых, как дикобразы, львов.
     Этой ночью отряд двинулся прочь от Дерева. Они не ушли далеко, потому
что охота заняла слишком много времени. На рассвете они разожгли костер  в
рощице акаций и поджарили мясо. Потом уснули  в  тени  деревьев,  выставив
нескольких часовых.


     На третий день они достигли горной гряды. Глика  не  надо  было  даже
принуждать пытками. Он добровольно сообщал необходимую  информацию  и  они
двигались вдоль гор еще два дня, пока не вышли к ущелью. Два дня  ушло  на
то, чтобы перебраться через горы. Как-то под вечер они обогнули склон горы
и там в закатном сиянии перед ними предстало море.
     Потом солнце зашло и  небо  почернело.  Сам  не  зная  почему,  Улисс
чувствовал себя счастливым. Возможно, горы заслонили от него облик Дерева,
а ночь берегла его от напоминаний, что не в том времени  на  Земле,  когда
родился. Не страшило, что звезды образуют необычные созвездия, он мог  это
забыть. Наверное, потом  он  сможет  забыть  и  Луну,  слишком  большую  и
сине-зеленую.
     Они поднялись на рассвете,  съели  завтрак  и  начали  спускаться  по
склону горы. К вечеру они достигли  ее  подножия  и  следующим  утром  они
двинулись по относительно гладкой равнине к морю. Вначале они  пробирались
густым лесом, а потом, на второй день, вышли в  район  множества  открытых
прогалин, полей, домов, сараев и заборов.
     Дома были квадратными, иногда двухэтажными,  обычно  сооруженными  из
бревен, а иногда и из гранитных блоков, грубо обработанных  и  скрепленных
известкой. Сараи были  частично  каменными,  частично  деревянными.  Улисс
обошел  несколько  и  обнаружил,  что  они  все  пустые,  за   исключением
нескольких, где поселились какие-то  дикие  звери.  Здесь  было  множество
деревянных и каменных статуй и несколько картин, все  примитивные,  но  на
них существовало достаточно человеческих фигур, чтобы  рассказать  Улиссу,
что художник, вероятно, был человеком.
     Он подумал:  "_в_е_р_о_я_т_н_о_",  потому  что  не  нашел  ни  одного
человеческого тела, живого или мертвого.
     Иногда он проходил мимо сожженных домов и сараев. Что за этим  стояло
- несчастный случай или война - определить было невозможно.
     Животных,  уцелевших  в  несгоревших  сараях  и  домах,  сожрали  или
прикончили дикие звери.
     Нигде не осталось даже человеческих костей.
     - Что здесь произошло? - спросил он Глика.
     Глик взглянул на него, пожал своими костлявыми плечами  и  распростер
крылья насколько позволяла веревка.
     - Не знаю, Повелитель. Последний раз я был здесь шесть лет  назад,  и
тогда здесь жили врумау. Помимо случайных набегов нешгаев и  вигнумов  они
вели мирный образ жизни. Возможно, мы выясним, что произошло, когда войдем
в главную деревню. Теперь, если бы мне разрешили лететь вперед, я  мог  бы
очень быстро...
     Он наклонил голову и кисло улыбнулся. Конечно, он не мог  всерьез  на
это надеяться и Улисс  даже  не  потрудился  ответить.  В  это  время  они
проходили мимо  первого  кладбища  и  Улисс  остановил  свою  колонну.  Он
побродил внутри, изучая надгробные памятники.  Это  были  толстые  бревна,
вырезанные из  красного  дерева,  увенчанные  черепами  различных  птиц  и
животных. Никаких других упоминаний на могилах не  было,  а  Глик  и  Кукс
понятия не имели, что эти черепа значат.
     Колонна продолжила свой марш по узкой грунтовой дороге. Теперь  фермы
попадались чаще, но все были пусты.
     - Судя по упадку строений и зарослям  растений  вокруг  них,  я  могу
предположить, что их покинули год, от силы два назад, - сказал Улисс.
     Глик  сообщил  ему,  что  врумау  были  единственными   человеческими
созданиями, о которых  он  знал,  за  исключением  тех,  что  были  рабами
нешгаев, конечно. Собственно, врумау могли произойти от беглых  нешгайских
рабов. Но с другой стороны, нешгаи добывали себе рабов, нападая на врумау.
В любом случае, врумау обитали на площади в сотню квадратных миль и  имели
население в сорок пять тысяч человек. У них было три главных  поселения  с
пятью тысячами горожан в каждом, а остальные жили на фермах или охотились.
Они  вели  некоторую  торговлю  с  дулуликами  и  ааузадурами.  Последние,
согласно Глику, были народом, жившим в море, а не на его  побережье.  Если
верить описаниям Глика, они были своего рода дельфинокентаврами.
     Улисс принялся  расспрашивать  об  истории  людей,  но  Глик  открыто
признал, что не сведущ в этом.
     Улисс решил, что знает об этом мире  еще  меньше,  чем  когда  открыл
глаза  в  горящем  замке  вуфеа.  Ладно,  не  важно.  Но  он  оказался   в
замешательстве. Существовало великое множество разумных видов, большинство
из которых невозможно было объяснить  теорией  эволюции,  а  теперь  здесь
оказались  еще  человеческие  существа,  которые  внезапно  исчезли  самым
невероятным способом. Все эти дни он жил  одной  надеждой:  увидеть  вновь
человеческие   лица,   услышать   человеческий   голос,   прикоснуться   к
человеческой коже. А они ушли.
     Грунтовая дорога протянулась через всю страну и, наконец, вывела их в
каменному селению на берегу моря. Это была бухта со множеством  вытащенных
на берег судов, начиная от маленьких лодок и кончая кораблями, похожими на
корабли викингов. Очевидно, буря порвала их якорные цепи и выкинула их  на
отмель.
     Деревня выглядела так, будто все решили оставить  дневную  трапезу  и
убраться восвояси. Около четверти домов было сожжено начисто, но это могло
случиться и от небрежности с огнем на кухне.
     Но  только  одна  вещь  портила  картину  добровольного  исчезновения
населения. Это был высокий деревянный столб в центре главной площади.  Его
вершину венчала вырезанная деревянная голова. Голова была без волос, имела
очень большие веерообразные уши, длинный змееподобный нос и открытый  рот,
из  которого  торчали  слоновьи  бивни  четырех  футов  длиной.  Она  была
раскрашена в темно-серый цвет.
     - Нешгаи! - сказал Глик. -  Голова  нешгаи.  Они  оставили  это,  как
памятник победителя!
     - Если они захватили эту деревню штурмом, где следы борьбы? - спросил
Улисс. - И куда делись скелеты?
     - Очевидно, их убрали нешгаи, - ответил Глик. - Они - очень  опрятный
народ. Они - сама аккуратность и чистоплотность.
     Улисс отыскал следы и доказательства  массовых  захоронений  и  нашел
несколько гигантских могил. Он раскопал одну и открыл  груду  скелетов.  И
все - человечьи.
     - Нешгаи, должно быть, забрали своих погибших к  себе  на  родину,  -
сказал Глик. - Нешгаи всех хоронят в одном месте, очень священном месте.
     - Как долго жили здесь врумау? Наверное, ты знаешь о них куда больше?
     - О,  на  мой  взгляд,  около  двадцати  поколений,  -  сказал  Глик,
поворачивая кверху лицо.
     - Около четырехсот лет, - проговорил Улисс.
     Почему он не очнулся на сотню лет раньше, подумал он. Тогда он  нашел
бы свой собственный вид и осел среди них, завел бы детей. А с его знаниями
технологии людей бы нешгаи не одолели. Возможно, тогда бы здесь  все  было
по-другому.
     Конечно, теперь бы он уже умер. А над его могилой высился бы столб  с
черепом какого-нибудь животного на верхушке и  надписью:  "ЗДЕСЬ  ПОКОИТСЯ
УЛИСС ПОЮЩИЙ МЕДВЕДЬ, 1952 - 10.000.000".
     Некоторое время он чувствовал себя подавленным. Если в  конце  концов
его  все  равно  ждет  могила,  какой  смысл  обременять  себя   ненужными
проблемами. Почему бы не вернуться в деревню вуфеа  и  не  поселиться  там
среди народа, который ему поклоняется. Неужели он так сильно  нуждается  в
жене, супруге...
     В течение часа он боролся с мрачным настроением. Таково  уж  свойство
жизни - не верить в свою смерть и идти дальше, как ни  в  чем  не  бывало,
считая, что жизнь будет продолжаться вечно. Подойти реалистически к  жизни
и смерти - значит самому свихнуться. Самому впасть в безумство. Смешно, но
единственный путь  сохранить  свой  разум  -  это  игнорировать,  что  мир
безумен, или жить так, будто он нормален.
     Он исследовал дома и замки, а потом спустился к пляжу. Там  стоял  на
якоре корабль, еще не успевший рассыпаться окончательно.  Его  корпус  был
поврежден и несколько бревен нужно было  заменить,  но  это  можно  вполне
устроить с помощью материалов из складских помещений  домов.  Он  объяснил
вождям, что хочет сделать. Они закивали, будто все отлично поняли, но  вид
у них был подозрительный. Или, скорее, испуганный.
     Ему пришло в голову, что они ничего не знают о  мореплавании.  Видно,
для всех, за исключением его самого  и  летучих  людей,  это  было  первое
знакомство с морем.
     - Плавание покажется вначале вам странным и опасным, - сказал  он.  -
Но вы привыкните. А может быть оно вам понравится, когда  узнаете,  что  в
вашей власти вершить на море.
     Они, казалось, еще сомневались,  но  все  равно  поспешили  выполнить
приказ. Он изучил мачты и снасти. Все лодки и корабли имели прямые паруса.
Очевидно, врумау не знали о косом парусе. Это значило, что они понятия  не
имели о лавировании или плавании против ветра. Этого Улисс понять не  мог.
Пусть человек вышел в море за  много  тысяч  лет  до  изобретения  паруса,
дававшего ему возможность лавировать против ветра. Но раз косой парус  был
когда-то изобретен, ему  следовало  бы  навечно  остаться  в  человеческой
технике.  Если  же  этого  не   случилось,   значит,   в   преемственности
человеческих знаний существовал  катастрофический  пробел.  Люди  впали  в
варварство и, по крайней мере, несколько поколений  не  имели  контакта  с
морем. И не осталось никаких знаний, даже устных преданий.
     Он отыскал для жилья большой дом, в котором разместился  с  Авиной  и
вождями, велев остальным занять три отдельных дома. Часовых  расставили  у
главных  ворот,  приказав  бить  в  громадные  барабаны  в  помещении  над
воротами, если заметят что-нибудь подозрительное.
     Через три недели корабль был готов. Его спустили на воду  из  дока  и
Улисс собрался с духом на первое путешествие. Его матросы получили  устные
инструкции. Теперь они постарались воплотить свои скудные знания в  жизнь.
Несколько раз они чуть не  перевернули  судно,  но  после  недели  упорных
тренировок они были готовы к длительному вояжу вдоль берегов. Улисс наряду
с разработанной косой оснасткой построил и установил руль. Корабли  врумау
оснащались для управления большими веслами.
     Он окрестил судно "Новой надеждой" и в один прекрасный день  отбыл  в
земли нешгаи.
     Берег был пологий со множеством великолепных пляжей, и только  иногда
встречались редкие утесы. Море казалось относительно мелким на  протяжении
двух миль от берега и свободным от мелей и громадных скал. Почти к  самому
пляжу спускались  леса  от  гигантских  дубов,  платанов,  елей,  сосен  и
некоторых  неизвестных  на  земле  его  времени  деревьев.  Там   водилось
множество животных: оленей, антилоп, длинношеих громадных лошадей, которых
он называл  "гирси",  буйволов,  высоких,  похожих  на  волка  животных  и
тюленей. Он спросил Глика, почему земли между нешгаи  и  врумау  оказались
лишенными разумной жизни.
     - Я только предполагаю, - сказал маленький крылатый человечек. -  Но,
на мой взгляд, так случилось потому, что вся разумная жизнь  ушла  жить  с
Деревом.
     Улисс отметил про себя:  "С  Деревом".  Почему  не  НА  Дерево?  Глик
говорил так, словно прислали приглашение и  все  разумные  существа  пошли
жить в один общий дом.
     - С Деревом жить проще, -  сказал  Глик.  -  Там  можно  укрыться  от
врагов, а пища обильна и доступна.
     - А крокодилы и бегемоты поедают неосторожных, - сказал  Улисс.  -  И
если Дерево изобилует дичью, то  оно  изобилует  и  кровожадными  зверями,
большинство из которых не брезгует полакомиться человеком. А если  племени
проще  скрыться,  то  также  просто  подкрасться  незаметным.   У   густой
растительности - свои преимущества и свои недостатки.
     Глик  пожал  плечами  и   улыбнулся   с   некоторой   долей   легкого
превосходства.
     - Верно. Но и это хорошо, что некоторые умирают,  иначе  племена  так
разрастутся количественно, что не хватит на  всех  комнат  и  еды.  Кто-то
должен страдать во имя большинства. Кроме того, между народами Дерева  нет
войны. Во всяком случае, такой, как представляешь ее ты и народы  равнины.
Дерево следит за своими племенами и, когда в  племени  становится  слишком
много людей, Дерево уведомляет его соседей, что они  могут  идти  на  него
войной. Оно также предостерегает племя от нападения. Потом  молодые  воины
обоих племен  устраивают  сражение.  Или  иногда,  на  короткий  срок,  им
разрешается нападать на  поселения.  Тогда  позволяется  убивать  самок  и
детенышей. Но так случается довольно редко.  А  когда  случается,  тут  уж
ничего не поделаешь.  Эти  маленькие  войны  придают  жизни  содержание  и
колорит.
     - Тогда почему нешгаи и врумау не пошли жить  с  Деревом?  -  спросил
Улисс.
     - Нешгаи возомнили, что они лучше Дерева! - сказал  сердито  Глик.  -
Эти неуклюжие, мычащие, длинноносые были такими  дикими,  как  вуггруды  и
краузмиддумы. Но потом они откопали захороненный город Шабавзинг и нашли в
нем множество  вещей,  которые  помогали  им  подняться  от  варварства  к
цивилизации за три поколения.  К  тому  же  они  были  такими  большими  и
неповоротливыми,  что  не  смогли  бы  устроиться  удобно  на  Дереве,  не
поднявшись слишком высоко.
     - А врумау?
     - Они жили с Деревом сначала, а  потом,  вопреки  приказаниям  Дерева
оставаться на месте, ушли.  Они  -  очень  упрямый,  склочный,  неприятный
народец, да ты сам увидишь, если найдешь их.  Они  перебрались  к  морю  и
построили там свои жилища. Некоторые говорят, что сначала они объединились
с нешгаями, которые потом их предательски поработили.  А  потом  некоторые
врумау  бежали  и  пришли  сюда,  чтобы  основать  нацию,  мечтая  однажды
выступить в поход против своих бывших хозяев... Но,  очевидно,  нешгаи  их
опередили.
     Казалось Глик был очень доволен участью людей.
     - Следующая очередь за нешгаи, - добавил он. - Но их смерть придет  с
Дерева, которое ничего не забывает и не прощает.  Сейчас  нешгаи  теснятся
нападениями  фишнумов,  братьев  вуггрудов  и   глассимов,   родственников
краузмиддумов.  Их  посылает  из  своих  недр  Дерево,  чтобы   истерзать,
обескровить нешгаев и истребить их.
     - Та же участь ждет народы северных земель, - добавил  он  еще  более
злобно. - Если они откажутся жить с деревом. Очевидно, Дерево  разрастется
и захватит все равнины, всю землю,  за  исключением  узкой  полоски  вдоль
побережья. И Дерево не потерпит никаких разумных существ на побережье. Так
или иначе оно их погубит.
     - Дерево? - проговорил Улисс.  -  Или  дулулики,  которые  используют
Дерево, чтобы навязать всем свою волю? Кто зовется  слугами  Дерева,  а  в
действительности являются его хозяевами?
     - Что? - воскликнул Глик. Он покачал головой. - Ты не веришь?  Да  ты
просто рехнулся!
     Все же он едва сумел скрыть торжествующую улыбку, так что  Улисс  мог
поклясться, что попал в самую точку.
     Если его теория была больше  чем  теория  -  объяснялось  многое.  Но
кое-что оставалось загадкой. Как устроено Дерево? Он не мог поверить,  что
оно естественно развилось из какого-то растения, жившего