рови, вопросительно посмотрела на него; Риан ответил ей недовольным взглядом.
     - Не думаю, что жрецы сумели определить, были ли среди слуг такие же существа, как сама Марада, - пробормотала Маскелль.
     - Для этого-то ты им и нужна. - Целительница достала бинты и начала туго бинтовать грудь Риана. Он поднял руку, чтобы облегчить ей дело, но все еще выглядел недовольным.
     - Я не могла понять, что такое Марада, пока она не выдала себя, - сказала Маскелль. "Неужели они ничего не могут сделать сами? - раздраженно подумала она. - Как же они обходились, пока меня не было?" - Жрецы не нашли ничего?
     Риан покачал головой.
     - Они все еще обыскивают дом. Я принес с собой эту круглую штуку, но она больше не светится. - Целительница кончила бинтовать Риана; тот пожаловался: - Повязка слишком тугая.
     - Так и надо, - решительно заявила целительница.
     Маскелль поднялась на ноги. Предки шептали ей, что ничего хорошего из ее затеи не выйдет, - ну да они всегда только это и делали.
     - Где они?
     Спутников Марады заперли в помещении стражи Небесного Чертога. Это был длинный каменный барак на южном берегу рва, отделенный от дворцовых садов густой порослью бамбука и хлебными деревьями. Казарма имела собственную пристань, к которой и причалила лодка, на которой привезли пленников. Они находились теперь в большой общей комнате, окруженные гвардейцами и жрецами. В одной из стен помещения были сделаны арки, выходящие во двор и затененные ветвями деревьев, но все равно воздух был горячим и влажным.
     Жители островов Гейркинд были представителями той же народности, что и население материка, так что во внешности слуг Марады не было ничего особенного, если не считать постоянно мрачного выражения лиц. Странным было лишь то, что при аресте они не выказали ни малейшего страха. Им не причинили никакого вреда, хотя их одежда выглядела так, словно они валялись в грязи. Все слуги были одеты в грубые штаны и рубахи, как крестьяне на полевых работах; ни у одного не было никаких украшений. Казалось странным, что Марада не сочла нужным одеть их понаряднее: большинство богачей в Дувалпуре считали богатство одежды своей свиты необходимым свидетельством собственного высокого положения.
     - Они оскверняют Небесный Чертог своим присутствием, - сказала Хирана, складывая руки на груди. Сухонькая жрица Баран Дира была напряжена, как струна. Посланник Небес, как и остальные Голоса, все еще был занят в Марай; Хиране полагалось бы быть там тоже, но ночные церемонии не требовали ее обязательного участия, как требовали участия Голосов. Канцлер Мирак также находился в бараке, одетый в богатый праздничный наряд; за ним, как тень, следовал благородный Каруда.
     - Поздно об этом беспокоиться. - Маскелль взяла в руки лежавший на столе шар из слоновой кости. Впрочем, она полагала, что сходство со слоновой костью не так уж велико: текстура была совсем иной, да и цвет тоже, хотя в слабом свете ламп точно судить было трудно. Маскелль попыталась проникнуть в шар своим магическим зрением, услышать голос силы, как слышала она его в воздухе, воде или камне храмов. Однако все было напрасно. Та сила, что заставляла шар светиться и в этом мире, и в Бесконечности, должно быть, умерла вместе с Марадой.
     - Этих людей следует отвести в тюрьму, - настаивала Хирана.
     Маскелль подняла глаза с белого шара на старшую из служанок Марады. Это была коренастая женщина с седыми волосами, одетая так же бедно, как и остальные. Маскелль предположила, что она была личной прислужницей Марады. В холодных тусклых глазах женщины не было вызова - просто полное отсутствие интереса. Слишком полное...
     - Не уверена, что это так, - задумчиво протянула Маскелль. Единственным украшением служанки Марады был деревянный амулет с символом духа земли. Подобные носили деревенские шаманы, чтобы умилостивить или изгнать духов, - в те времена, когда еще не поднялись храмы Небесной Империи.
     Хирана фыркнула, пожала плечами и отвела глаза.
     - По твоим же собственным словам они - сообщники женщины, пытавшейся убить...
     Хирана была умна и проницательна - лучше главы для Баран Дира было бы не найти, - но она не терпела, когда ей возражал кто-либо, кроме Посланника Небес. Маскелль тоже не любила, когда с ней спорили, но все же объяснила:
     - Марада не была человеком. Мы еще не знаем, что она собой представляла. - Маскелль подошла вплотную к старой служанке и посмотрела ей в глаза. - И я не назвала бы их сообщниками.
     - Ты вспоминаешь о Веране, - сказал Риан, пристально смотревший на Маскелль.
     - Да, - медленно склонила голову та. "Милый, бедный Веран, я должна была гораздо внимательнее за тобой присматривать". - Он был жрецом, натренированным в медитации. Если он оказался близок к тому, чтобы освободиться от чего-то, захватившего его разум, то это и послужило причиной его гибели... А как выглядела бы одержимость, если бы ее жертвой стал ничему не обученный человек, человек, не способный оказать сопротивление?
     - Ты сказала главному целителю, что Веран одержим, - медленно, словно против воли проговорил Мирак. Он сделал шаг к Маскелль. - Одержим чем? И почему другие Голоса и жрецы седьмого ранга не могут видеть того, что, по твоим словам, видишь ты?
     - Если бы у меня были ответы на твои вопросы, мы гораздо дальше продвинулись бы в этом деле. - Маскелль Устало и раздраженно потерла переносицу. - Я могу сказать одно: мы столкнулись с заговором, разоблачить который хватает мудрости только у Карающего. Для этого Предки его и создали: чтобы он мог проникнуть туда, куда нет дороги им самим. - Маскелль стала вертеть в руках белый шар.
     "Может быть, мне следует просто разбить его", - подумала она; к ее досаде, и Карающий, и Предки ничего об этом ей не сказали.
     - Ты собираешься дать нам урок философии? - с насмешкой пророкотал Мирак.
     - Если ты в нем нуждаешься, я пришлю тебе жреца пятого ранга, - резко бросила Хирана.
     "По крайней мере она изливает свое раздражение на всех одинаково", - с удовлетворением отметила Маскелль. Она снова повертела в руках шар Марады.
     - Я возьму его себе.
     С этими словами она снова посмотрела в глаза старшей из служанок. В них по-прежнему не было никакого выражения: словно Маскелль смотрит в глаза мертвой женщины. Может быть, подобно Верану, она - узница в собственном теле и безнадежно борется за свободу? Тогда, как и до Верана, до нее можно дотянуться - хотя бы всего на мгновение. Маскелль направила на женщину свою силу, подкрепленную всеми ресурсами Небесного Чертога. Она наткнулась на преграду - преграду, принадлежавшую и этому миру, и Бесконечности, подобно сущности Марады. Маскелль надавила, но невидимый барьер устоял. Она раскрыла себя для силы Баран Дира и Марай, в сердце которого, как огромная драгоценность, рдело Колесо Бесконечности, и надавила снова.
     Внезапно Маскелль ощутила в себе присутствие Карающего, наполняющее ее, дающее ей такую силу, что следующий удар расколол препятствие, как стекло.
     Маскелль подхватила старую женщину, но почувствовала, что и ее саму не держат ноги. Они вместе упали на пол, но Маскелль удалось поддержать голову служанки и не дать ей удариться о камень пола. Головокружение было таким сильным, что Маскелль едва сумела приподняться.
     Глядя в искаженное болью бледное лицо, Маскелль подумала: "Предки, она же умирает!"
     Попытка снова опереться на силу Карающего оказалась бесплодной: он то ли не хотел, то ли не мог помочь.
     Пальцы женщины впились в руку Маскелль, и она выдохнула:
     - Слушай! Я была целительницей и шаманкой, пока эта женщина не явилась в нашу деревню на берегу Иутара и не захватила нас.
     - Каким образом захватила? - спросила Маскелль. Риан наклонился над ними, а Хирана громко требовала скорее привести приписанного к гвардии врача.
     - С помощью того шара. Она заставила нас смотреть в него, и шар завладел нашими душами, заставил нас делать то, чего она желала. Внутри него было какое-то живое существо, я видела его лицо... - Женщина отчаянно затрясла головой. - Она заставила меня... Я знакома с древней магией, с магией смерти. Я никогда к ней не прибегала, но она знала, что я умею... Она заставила меня заменить душу мертвого парня проклятием, дать ему сосуд с червями тела и послать его убить кого-то... Предупреди...
     - С этим все в порядке, парня удалось освободить. Никто больше не пострадал.
     По лицу женщины проскользнуло выражение облегчения.
     - С ней были и другие, она действовала не в одиночку. Они выглядят как люди, но внутри... - Женщина стала задыхаться.
     - Сколько их было еще?
     - Не знаю. Я видела четверых... мужчин. - Голос женщины превратился в хриплый шепот.
     - Скажи мне - чего она хотела. Скажи...
     Женщина судорожно выгнулась и тут же обмякла. Маскелль смотрела, как жизнь угасает в ее глазах. Опустив умершую на пол, Маскелль с помощью Риана поднялась на ноги. Оглядевшись, она заметила, что Мирак и его свита поспешно покинули казарму; их голоса доносились уже со двора.
     Мрачно глядя на мертвую женщину, Риан сказал:
     - Она больше ничего не знала. Если бы ей была известна цель Марады, она сказала бы об этом в первую очередь. - Подняв глаза на Маскелль, он добавил: - Нужно найти ту деревню.
     - Я сегодня же пошлю туда людей, - откликнулся Каруда.
     Хирана кивнула на жрецов седьмого ранга, помогавших обыскивать дом Марады:
     - Они тоже отправятся, на случай, если те, о ком говорила служанка, все еще там.
     "Мне тоже следовало бы присоединиться, - подумала Маскелль, но тут же поправила себя: - Нет, только после того, как Обряд будет завершен".
     - Что делать с этими? - спросил Каруда, с сомнением глядя на остальных слуг, все так же безразлично смотревших на своих стражей.
     Маскелль взглянула на Хирану; старая жрица чуть заметно покачала головой. Они обе хорошо знали, что было бы милосерднее убить пленников... Однако Маскелль еще не собиралась отдавать подобный приказ.
     - Держите их взаперти, - неуверенно сказала она. - Может быть, нам удастся найти способ их освободить.
     Глядя на Каруду и Риана, Маскелль поняла, что не одна она сомневается в такой возможности.

ГЛАВА 12

     День занимался ясный и жаркий - совсем необычный для этого дождливого времени года. Жрецам должно было быть легко определить точный момент равноденствия, когда следовало завершить Обряд.
     Песнопения прекратились на рассвете, но камни Марай продолжали неслышно петь. Несмотря на вмешательство Марады и ее странной силы, все в храме было таким, как положено, даже на подозрительный взгляд Маскелль. Она поднялась при первых проблесках зари и вместе с Рианом отправилась в Марай, чтобы удостовериться: там все в порядке. На улицах уже кишели толпы, каналы были запружены лодками, однако все суденышки уступали дорогу барке под императорским флагом, так что Маскелль и Риан добрались быстро.
     Войдя в храм, Маскелль коротко совершила медитацию в положенных местах по всему Марай, не соблюдая обрядов, но проверяя все линии силы, все помещения, особенно близкие к Бесконечности, все укромные уголки во Дворах. Она не нашла нигде повреждений структуры - ни в физическом, ни в духовном смысле. После часа такого осмотра они повстречали Вигара, занимавшегося тем же. Маскелль была в дальнем конце галереи лунного двора, когда ровный рокот празднующих толп сменился ревом.
     - Может быть, это линчуют Растима, - прокомментировал Риан, опершись на перила между двумя колоннами.
     Маскелль бросила взгляд на находящийся под галереей двор и по длине теней определила время. Была середина утра, и ариаденцы должны были уже давно начать представление: старая Мали рассказала Маскелль о намеченных выступлениях.
     - Будем надеяться, что это конец пьесы, - ответила Маскелль. - Мне кажется, они должны были давать "Маску ночи". - Благодаря помощи сотни подчиненных управителя празднеств труппа должна была справиться и с декорациями, и с самыми большими куклами.
     - Тебе хотелось ее посмотреть?
     - Да, но я уверена: если вежливо попросить, они повторят представление для меня вечером, да еще с подробным описанием, как пьесу принимали зрители.
     Риан с улыбкой покачал головой, притворяясь, будто не верит.
     - Ты так думаешь?
     - Более того: не вижу, как я могла бы этого избежать. - Маскелль прислонила посох к стене и потянулась, чтобы немного уменьшить напряжение мышц. Она принесла в Марай белый шар Марады - оставлять его во дворце ей не захотелось - и отдала на хранение управителю храма; тот положил странный предмет в шкаф в своих покоях. Загадочный камень мог быть всего лишь средством сосредоточивать и направлять странную силу Марады - именно такой цели служили посохи Голосов, когда те удалялись от храмов, - и стал пустым и бесполезным со смертью хозяйки, но Маскелль все равно хотела за ним присматривать. - По крайней мере после завершения Обряда я не собираюсь беспокоиться о чем-то более серьезном, чем успех или провал представления.
     Тут она увидела бегущего к ним по галерее взволнованного монаха и подумала: "Что заставило меня так сказать?"
     Монах остановился и торопливо поклонился:
     - Святая мать, Посланник Небес просит тебя скорее прийти во внешний двор, к воротам третьей галереи.
     - Хорошо, иду. - Маскелль неохотно последовала за монахом. Ее удивило то, что звали ее во внешний двор: если что-нибудь и могло пойти не так, как надо, это должно было бы случиться в сердце храма, в центральной башне, где находилось Колесо Бесконечности. Церемонии, сопровождающие завершение Обряда, были очень сложны, но играли чисто декоративную роль.
     - Что случилось? Возникли трудности с завершением Обряда?
     - Мне не сказали, святая мать. - Монах встревоженно посмотрел на нее. - Туда явился канцлер Мирак с дворцовыми гвардейцами.
     - Но император и его свита должны быть уже во внутренних галереях! - Церемонии требовали присутствия Небесного Императора; торжественная процессия прошествовала в Марай еще на рассвете, и Маскелль постаралась при осмотре храма избежать встречи с ней.
     - Там они и находятся, святая мать.
     Маскелль оглянулась на Риана: тот прекрасно понял важность сказанного монахом.
     "Ах, я для того только и существую, чтобы Карающий наслаждался видом моих терзаний!"
     Они спустились по лестнице, ведущей ко входу во внутренний двор. На нижней ее ступени выстроилась храмовая стража, и Маскелль прочла в позах воинов напряжение. Они расступились перед Маскелль, и она вышла на террасу внешнего двора.
     Солнце ослепительно сияло на воде двух прудов по обе стороны вымощенной камнем дорожки; от густой зеленой травы поднимались волны жаркого влажного воздуха. Ряд пальм, окружавших просторный двор, никакой тени не давал. Там, где дорожка подходила к террасе, стояли Посланник Небес, его молодой сопровождающий и Хирана. Маскелль почувствовала, как напрягся Риан, и мгновением позже поняла причину этого: лицом к лицу со жрецами стояли канцлер Мирак, благородный Каруда и дюжина императорских гвардейцев.
     Гвардейцы окружали актеров-ариаденцев, все еще одетых в сценические костюмы и не смывших грим. Детей - кроме двоих сыновей Фирака, которые во время представления управляли марионетками, - с ними не было: при наличии работников, устанавливающих декорации, помощь малышей не требовалась, и их оставляли в доме для гостей под присмотром слуг. Что ж, по крайней мере хоть о них не придется беспокоиться... Зато среди актеров была старая Мали, хотя в представлении она не участвовала: старуха отличалась удивительной способностью оказываться в гуще событий, каковы бы они ни были.
     Так вот в чем была причина криков толпы! Кушориты привыкли к тому, что пьесы включали импровизации и могли длиться часами, если зрители того хотели. Пьеса, должно быть, понравилась, толпа желала продолжения и была разочарована, когда актеры покинули сцену.
     Впрочем, значения это не имело. "С меня хватит!" - подумала Маскелль: она ужасно устала от постоянного вмешательства Мирака. Она прошла мимо кошанских жрецов и почти налетела на гвардейца, который недостаточно быстро убрался с ее пути.
     - Растим, что вы здесь делаете?
     - Возникла небольшая неприятность, - испуганно ответил тот. Фирак рядом с ним уныло переступил с ноги на ногу и уставился в землю. Белая краска на лицах актеров растаяла на солнце и потекла, выглядели они ужасно, но все же, решила Маскелль, гвардейцы вряд ли причинили им какой-то вред.
     Каруда выступил вперед; Риан тут же встал между ним и Маскелль. Офицер попытался что-то сказать, но Маскелль, не обращая на него внимания, снова обратилась к актеру:
     - Пожалуйста, расскажи мне обо всем, Растим.
     - Нас арестовали, - с философским видом пожал тот плечами. - Правда, закончить пьесу нам позволили. Не знаю, что в ней не понравилось...
     - Растим, вас не арестовали, и уж во всяком случае пьеса тут ни при чем, - терпеливо, как она надеялась, объяснила Маскелль. - Преступников не приводят в Марай.
     - Я все-таки уверен, что нас арестовали...
     - Растим, хоть сейчас не спорь со мной. - Маскелль сделала глубокий вдох.
     "Что-то здесь происходит..." Дело не просто в дворцовой интриге и в борьбе за власть. В Марай все было в порядке, с Колесом, окруженным Голосами, ничего больше не должно было случиться... И все же Маскелль по стеснению в груди чувствовала, как растет непонятно откуда взявшееся напряжение.
     - Оставайтесь здесь, - сказала она Растиму.
     Маскелль хотела бы, чтобы Риан остался вместе с актерами, но он решительно двинулся следом за ней, когда она направилась к Посланнику Небес и остальным. Все они смотрели на нее, и у Маскелль возникло странное чувство: ей показалось, что она - одна из марионеток Растима.
     - Почему вы привели сюда этих людей? - спросила она Мирака.
     Тот, не обращая на нее внимания, повернулся к Посланнику Небес.
     - Ты же понимаешь необходимость этого.
     Каменные лица, вырезанные на стене храма, показались бы мягкими по сравнению с лицом старого жреца. Обращаясь к Маскелль, он сказал:
     - Пригласи наших гостей во внутренний двор.
     Маскелль оглянулась на Растима и еле заметно кивнула. Тот понял намек и двинулся к ведущей на галерею лестнице; остальные ариаденцы потянулись следом.
     Мирак повернулся к Каруде и уже собрался отдать приказ остановить актеров. Маскелль почувствовала, что сейчас совершит что-то ужасное... но Посланник Небес сказал:
     - Не советую, канцлер.
     Такой тон Маскелль слышала лишь однажды: это было, когда старик сказал ей, что если она намерена свергнуть владыку Небесной Империи, сначала ей придется убить его, Посланника Небес. Воспоминание заставило ее задрожать; ее порыв наказать Мирака угас.
     Мирак посмотрел на старого жреца. Молчание казалось бесконечным. Наконец канцлер опустил поднятую руку. Каруда смущенно переступил с ноги на ногу, а Растим и остальные проскользнули мимо храмовой стражи в тень арки, ведущей во внутренний двор.
     - Ты используешь свою власть для странной цели, - наконец процедил Мирак.
     Посланник Небес не пожелал вступать в пререкания.
     - Разве Обряд для тебя ничего не значит?
     - Я желаю удостовериться, что она и все, кого она привезла с собой, покинут город сразу по завершении Обряда. - В голосе канцлера не было ни гнева, ни какого-либо иного чувства, только спокойная уверенность в себе.
     - О, в столице я не задержусь. - Маскелль поняла, что сказала это, только когда увидела, как вытаращили на нее глаза Посланник Небес и Хирана. Слова исходили от Предков. Такова была одна из самых раздражающих форм пророчества: духи пользовались голосом человека помимо его воли. В это время года в таких святых местах, как Марай, мир был настолько близок к Бесконечности, что барьеры между ними почти исчезли, и чем ближе к завершению Обряда, тем преграда становилась тоньше. Маскелль оставалось только надеяться, что Предки не решат сказать что-нибудь особенно неподходящее в присутствии Мирака.
     - Ты слишком много на себя берешь, - с