мы. Сегодня главные улицы и площади по случаю праздника освещались факелами, но они выглядели тусклыми красными пятнами, как угли прогоревшего костра. Только храмы, святилища и каналы были видны отчетливо. Они сияли мягким внутренним светом, а украшающая стены резьба сделалась такой выпуклой, что ее детали почти можно было различить с высоты. Лица на башнях Баран Дира стали живыми и теплыми, небольшие храмы и святилища светились, как упавшие на землю звезды. Единственным исключением оказался Марай. Источаемый им свет не был мягким, каждый камень отчетливо выделялся в ярких лучах. Внутри храма пульсировала растущая сила Обряда. Мост через ров казался сплошной сияющей красным полосой: это в Марай для начальных ритуалов входила процессия кошанских жрецов.
     Маскелль чувствовала, что Риан наблюдает за всем этим.
     - Вон дом Марады, - сказала она, направляя его взгляд в нужную сторону.
     Этой ничью за домом Марады наблюдали двое жрецов седьмого уровня, несколько монахов и храмовая стража. Может, доказательств вины Марады было и недостаточно, чтобы убедить императора, но того, что сумел увидеть Риан, хватило, чтобы убедить Посланника Небес отдать приказ присматривать за чужестранкой. Дух Маскелль мог увидеть что-то, что осталось бы незаметным для наблюдателей, за исключением, возможно, жрецов седьмого уровня. Дом Марады окружала светящаяся дымка - но тусклая, болезненно-синего оттенка.
     - Что это? - спросил Риан. - Что она делает?
     - Смотри внимательно. Она должна вот-вот начать действовать: должно быть, Голоса сейчас уже почти завершили Колесо.
     Бесконечность гудела от сдерживаемой силы: то, что делала Марада, тоже близилось к завершению. Неожиданно синее свечение погасло; где-то в центральном помещении дома вспыхнула яркая светящаяся точка.
     - Вот теперь мы и получим доказательства, - выдохнула Маскелль.
     Что-то выплыло из дома, двинулось по галерее, преодолело перила и мягко опустилось на землю.
     Контуры существа светились тусклым серебром, переливаясь и меняя форму все время, пока оно пересекало двор. Люди, мимо которых оно двигалось по улице, явно ничего не замечали.
     - Оно похоже на водяного духа из реки, - сказал Риан.
     - Чем-то похоже, чем-то непохоже. Это не то, чего я ожидала. - Маскелль заметила, что оба жреца седьмого ранга не почувствовали близости существа. Оно проплыло мимо них, проскользнуло сквозь стену, пересекло двор, а потом и дом, полный людей, перебралось на другой берег канала. Существо стремилось напрямик к Марай.
     С тех пор как Риан обнаружил следы удушения на шее Игарина, Маскелль знала, что в деле замешан какой-то дух, однако она предполагала, что это дух Марады, покидающий тело с помощью какой-то чужеземной магии, которая к тому же не дает жрецам Кошана обнаружить его присутствие. Однако то, что она видела сейчас, не было Марадой. И для духа было совершенно невозможно путешествовать вот так - напрямик через все линии силы Кушор-Ата и Кушор-Ана.
     Маскелль оглянулась в поисках формы, которую могла бы принять, и заметила высоко в небе духа-птицу. Духи-птицы принадлежали Карающему - еще одно предзнаменование. Маскелль окликнула его; тот сделал круг и спикировал вниз.
     Когда дух-птица оказался рядом, Маскелль почувствовала, что Риан готов разрушить транс: клубок острых как бритвы зелено-золотых перьев и сверкающих когтей очень напоминал то, что он привык считать демоном; однако рук Риан все же не отнял.
     - Мой дух не может ни тронуть, ни передвинуть материальный предмет, а дух-птица может, - объяснила Маскелль.
     Она почувствовала, как крыло задело ее щеку; огненная игла прочертила ее кожу там, где коснулось перо.
     "Ты мне нужен, - послала она мысль духу-птице. - Совсем ненадолго".
     Дух настороженно делал круги над Маскелль. Она поняла, что он ее узнал.
     "Чтобы следить?" - услышала она вопрос.
     "Чтобы охотиться".
     Дух рассмеялся и раскрылся перед Маскелль; она обнаружила, что смотрит теперь его глазами.
     Зрение духа-птицы было острее, чем духовной формы Маскелль, и храмы и каналы стали видны еще отчетливее, хотя дома и другие здания оставались смутными тенями, а люди - почти невидимыми. Дух-птица не видел твари, удалявшейся от дома Марады, пока его глазами не стала смотреть Маскелль. Она услышала, как тот даже зашипел от изумления.
     "Убей!" - раздался его шепот в сознании Маскелль.
     "Скоро!" - ответила она.
     Они вместе следили, как существо пересекло ров, окружающий Марай. Маскелль не переставала поражаться его безрассудной смелости. Самой ей пришлось менять направление полета, чтобы следовать за тварью: даже посланец Карающего должен был приближаться к Марай по отведенному для этого проходу.
     Оказавшись за рвом, существо прошло сквозь стену, снова двигаясь по прямой линии, хотя такое не должно было бы быть возможным. Маскелль оказалась вынуждена пересечь квадрат сначала внешнего, а потом внутреннего двора, прежде чем смогла спуститься к земле; к тому же ее все время швыряли из стороны в сторону потоки силы, изливающейся из храма.
     Маскелль опустилась на плиты внутреннего двора; пальцы ног ее тела рефлекторно напряглись, когда когти духа-птицы коснулись холодного влажного камня. Горящие в храме фонари казались ей тусклыми оранжевыми пятнами; еще всюду кругом сновали странные смазанные силуэты - люди. Маскелль вышла из духа-птицы; тот остался ждать, приготовившись к нападению.
     Преследуемое ею нечто скользило по каменным плитам двора; его мерцающий нимб сделался более резко очерченным. Тварь направлялась к центральной башне, к одному из смутных силуэтов у входа. Этот силуэт был отчетливее остальных; вероятно, человек теснее других был связан с Бесконечностью. Маскелль узнала Посланника Небес.
     "Так вот какова цель!"
     Маскелль преградила путь твари.
     Та остановилась, потом попыталась обойти Маскелль. Маскелль снова переместилась, тварь остановилась и попятилась. По-видимому, она видела Маскелль еще менее ясно, чем та ее. Существо опять попыталось обойти Маскелль и приблизиться в Посланнику Небес. Теперь Маскелль разглядела в руках твари веревку.
     "Пора, - мысленно приказала она духу-птице, - убей!"
     С криком, который эхом отдался в Бесконечности, дух кинулся на свою жертву.
     Противники катались по всему двору, извиваясь и нанося удары; от когтей и клыков летели яркие искры. Маскелль знала, что жрецы высших рангов должны ощутить эту битву, - по крайней мере сознание Посланника Небес было направлено на сражающихся.
     Твари удалось отчаянным усилием стряхнуть с себя духа-птицу и отшвырнуть в дальний угол двора. В воздухе мелькнул зелено-золотой шар; перевернувшись, дух-птица стрелой ринулся на врага. Маскелль увидела, как тварь попыталась накинуть ему на шею свою веревку, но дух тут же утратил материальность, со смехом возник в другом месте и начал терзать когтями плоть противника.
     Зачарованно следя за тем, как дух-птица рвет в клочья посланца Марады, Риан вдруг услышал раздавшийся сзади отчаянный крик. Он обернулся, но не смог понять, какая из призрачных фигур во дворе кричит. Тут крик раздался снова, все еще откуда-то сзади, и Риан понял, что слышит его своими телесными ушами, а не тем, что служило таковыми в странном сумеречном мире.
     Он посмотрел на Маскелль, но треск ломающейся мебели заставил его решиться. Вырвав свои руки из рук Маскелль, Риан оказался сидящим на подушке в покоях Небесного Чертога; комната и все вокруг, казалось, качается и плывет. Риан сделал глубокий вдох и прижал руки к глазам, стараясь избавиться от последствий резкого перехода. Шум доносился из помещения, где на страже находились монахи. Один из них звал на помощь.
     Это заставило Риана полностью прийти в себя. Он скатился с подушки, одновременно вытаскивая из ножен сири.
     Один из монахов загораживал собой дверь в комнату, пытаясь от кого-то отбиться табуретом. За ним виднелась старая Мали, вооруженная тяжелой золотой вазой. Перед ними на площадке лестницы высилась фигура в темной одежде, лакированных доспехах и островерхом шлеме, не позволяющем разглядеть лицо. Еще один монах неподвижно лежал на полу.
     Израненная истекающая кровью тварь бросилась прочь от Марай. Маскелль взвилась вверх, почти потеряв ее из виду, пока они с духом-птицей кружили, находя дорогу между линиями силы, сходящимися к храму. Но существо мчалось через город по прямой линии, и Маскелль знала, куда оно стремится. Оно возвращалось в дом Марады, к своей госпоже.
     Риан оттолкнул старую Мали, ухватил монаха за мантию и отшвырнул в сторону - как раз в тот момент, когда короткий меч кушорита пронзил воздух там, где только что стоял молодой человек. Риан толкнул монаха в глубину комнаты, а сам, уклонившись от нового удара меча, кинулся на вооруженного воина и отшвырнул его от двери, так что тот пролетел через всю лестничную площадку.
     В доме Марады - в общей комнате - горела единственная лампа, и свет просачивался на балкон сквозь опущенные жалюзи. Никакая стена силы не ограждала дом, и Маскелль без препятствий опустилась на балкон. Бессознательно, по привычке она вошла в дом через полуоткрытую дверь; дух-птица проскользнул сквозь стену и последовал за ней.
     Чтобы лучше видеть, Маскелль придала себе человеческую форму. Комната сразу приняла отчетливые очертания. У низкого стола под лампой сидела Марада. На столе лежало несколько кушоритских книг, а перед Марадой сиял светящийся шар.
     Человек в доспехах стряхнул с себя Риана, так что тот врезался в резную панель рядом с дверью. Окинув взглядом площадку, Риан увидел, что один из монахов, должно быть, побежал за помощью, двое лежали на полу - мертвые или без сознания, а остальные трое снова загородили дверь в комнату, не позволяя воину добраться до Маскелль. Тот монах, который сжимал в руках табурет, двинулся было вперед, но Риан знаком велел ему отойти. Воин тем временем понял, от кого может ожидать наибольшего сопротивления, и, не обращая внимания на монахов, ударил мечом Риана. Тот перекатился по полу, проскользнул под клинком и одновременно нанес удар сири.
     Лезвие вонзилось между темным рукавом и кожаной перчаткой и перерубило запястье. Рука в перчатке упала на пол, но из раны не брызнула кровь. Риан от изумления замешкался, и это чуть не стоило ему жизни. Меч воина ударил в стену над его головой, когда в последний момент Риан все-таки пригнулся, обменявшись недоумевающими взглядами с монахами, все еще загораживавшими дверь.
     Марада подняла глаза на Маскелль, но на ее прелестном, безупречно правильном лице ничего не отразилось. Сейчас Маскелль могла видеть его совершенно отчетливо, что было бы невозможно для зрения духа. "Это не человек, - подумала Маскелль. - Она - дух, но она существует в реальном мире и в Бесконечности одновременно. Однако такое ведь невозможно!"
     - Ты убила Игарина с помощью своего помощника-тени, и ты каким-то образом овладела рассудком Верана и заставила его выполнять свою волю. Я права?
     - Ты права, - бесцветным голосом ответила Марада.
     Маскелль перевела взгляд на книги. Это были труды по кошанской философии. Коснувшись нематериальной рукой одной из книг, она сказала:
     - Тебе следовало включить в круг своего чтения и "Книгу Карающего".
     Холодная улыбка чуть приподняла уголки губ Марады.
     - Я в ней не нуждалась.
     Риан отразил еще два удара мечом и снова перекатился по полу, чтобы оказаться вне досягаемости облаченного в Доспехи воина. Его противник сражался удивительно ловко для человека с одной рукой. Шум поединка разносился по всему дворцу, но никто из стражников так и не появился. Тому монаху, что отправился за помощью, похоже, пришлось бежать до самого Баран Дира.
     - Скажи мне, кто ты и зачем все это сделала, и я, может быть, оставлю тебя в живых, - сказала Маскелль.
     - Ты не сможешь нас остановить. - Марада не отвела глаз. - Слишком поздно. А причинить мне вред тебе не позволит твоя собственная философия.
     Дух-птица рассмеялся, и его свирепое веселье заставило Бесконечность вокруг них всколыхнуться.
     - Тебе и в самом деле следовало прочесть "Книгу Карающего", - сказала Маскелль. Сияющий шар, должно быть, совершал что-то, но Маскелль не ощущала никакого воздействия на Бесконечность. Духовным зрением она видела, как в шаре скользят какие-то тени. Маскелль почувствовала, как подручный Марады подкрадывается к ней сзади со своей веревкой, увидела, как петля скользнула ей на шею.
     Она сделала шаг и освободилась от удавки.
     - Это все, на что оно годится?
     Воин в доспехах наступал на Риана, пока не загнал его в угол; Риан отражал его удары, но один, особенно сильный, выбил сири у него из рук. Риан упал на пол, увернулся от меча противника и лягнул воина в колено. Тот упал, и Риан навалился на него, заломив руку, сжимающую меч. Тело воина билось и извивалось на полу; лишенная кисти рука ударила Риана в солнечное сплетение так, что он на мгновение задохнулся. Сила воина была сверхъестественной.
     "Мне его не удержать", - подумал Риан.
     Но тут один из монахов навалился воину на ноги, а другой ухватил руку, все еще сжимавшую клинок.
     - Подай мне меч, - сквозь стиснутые зубы бросил Риан.
     Марада склонилась над сияющим шаром и стала что-то шептать. Звуки неизвестного Маскелль языка были резкими, совсем не похожими на наречие островов Гейркинд. Впрочем, доказательств того, что женщина - самозванка, больше не требовалось. Маскелль ощущала костями своего материального тела нарастающие вибрации, передающиеся от канала, который соединял Небесную Обитель с Марай. Колесо Бесконечности было почти закончено, и Маскелль не могла позволить себе дожидаться ответов на вопросы, поскольку не знала, какое еще зло способна причинить Марада.
     - У тебя остается последний шанс, - сказала Маскелль. Марада не обратила на ее слова никакого внимания. Маскелль сделала глубокий вдох. - Впрочем, когда я говорила, что могу тебя пощадить, я все равно лгала. - Она сделала знак духу-птице, и тот кинулся на добычу.
     Может быть, Марада и не была полностью человеком, но кричала она как живая женщина.
     Третий монах нагнулся за сири; противник их продолжал брыкаться и извиваться, стараясь освободиться. Казалось, он стремится не столько спастись сам, сколько нанести как можно больше увечий Риану и монахам. Тот монах, что сидел у него на ногах, пытался помешать изувеченной руке воина снова и снова наносить удары, но справиться не мог. Риан почувствовал, как треснуло одно из его ребер.
     Схватив за рукоять сири, который ему протянул монах, он вонзил клинок между латным воротником и шлемом. Тот почти не встретил сопротивления мышц и костей, а потом и вовсе вонзился в доски пола.
     Внезапно Риан обнаружил, что стоит на коленях на пустых лакированных доспехах, а вокруг валяются наручи и наколенники. Один из монахов изумленно охнул, поднял пустую перчатку и стал с недоверием рассматривать.
     Риан заглянул в шлем. Он тоже был пуст. Риан обменялся взглядом с тем монахом, который подал ему сири.
     - Такое здесь часто случается? - спросил он.
     Той же ночью, но позднее, Маскелль расхаживала по балкону, рассеянно заплетая волосы в косички в ожидании Риана, Хираны и других, отправившихся в дом Марады. Они должны были допросить слуг и уничтожить второе Колесо. Маскелль знала, что Риану очень хочется найти указания на истинное происхождение Марады и ее замыслы, но это была не самая важная задача. В первую очередь нужно было разрушить второе Колесо.
     Маскелль все еще чувствовала, как напряжены у нее мышцы шеи и плеч, и мысль о том, что сейчас заканчиваются последние приготовления к Обряду, только усиливала напряжение. Из Марай доносились голоса жрецов, монахов и монахинь, начавших первое песнопение Великого Открытия, которое должно было закончиться завтра, когда Обряд достигнет своей высшей точки. Должно быть, храмовые танцовщицы уже заполнили внешний двор, совершая древний ритуал, а на стенах собрались сотни зрителей.
     События этой ночи разбудили в конце концов дворец, и Маскелль воспользовалась неожиданной услужливостью слуг, чтобы приказать приготовить ей ванну. Надев свою мейдунскую мантию, она теперь чувствовала себя чистой, хотя спокойствие к ней так и не пришло. Старая Мали тоже никак не могла успокоиться; она сновала по покоям, как наседка, потерявшая цыплят, наводя порядок и ворча себе под нос.
     Хирана прислала из Баран Дира отряд храмовой стражи и двух жрецов седьмого ранга, чтобы обеспечить безопасность Маскелль, но та знала, что больше этой ночью ей бояться нечего. Ее покои заполнили посланцы придворных и чиновников - от секретарей императора до смотрителя дворцовых лестниц, - которые желали знать, что случилось. Храмовая стража не пропускала их, за исключением очень уж высокопоставленных; этих отсылала сама Маскелль, не преминув едко пожаловаться на опасности, подстерегающие гостей Небесного Чертога. Она очень надеялась, что слуги донесут о случившемся Райфу, и гадала, как он воспримет известие о том, чем занималась его фаворитка Марада.
     Охранявшие дворец гвардейцы не смогли прийти на помощь из-за невидимой преграды, окружившей покои Маскелль. Маскелль усомнилась бы в правдивости гвардейцев, если бы сама не убедилась, насколько могущественна была Марада. Монах, побежавший за помощью, тоже столкнулся с этим невидимым препятствием: попасть обратно он не мог. Теперь, конечно, гвардейцы стояли под каждым деревом в саду.
     "Ясное дело - когда они уже не нужны", - раздраженно подумала Маскелль.
     Марада не должна была бы оказаться способна послать одну из своих тварей в Небесный Чертог - не говоря уже о Марай.
     "Ах, если бы я только знала, что она такое, чего хотела, откуда явилась, кто ее послал, - тогда все было бы в порядке!"
     Один из монахов, защищавших Маскелль, был убит, и мысль об этом заставила ее пожалеть, что Марада уже мертва.
     "Нужно было приказать духу-птице убивать ее медленно", - подумала Маскелль, завязывая последнюю косичку и перебрасывая ее через плечо.
     С площадки лестницы донеслись громкие голоса, и Маскелль в нетерпеливом ожидании вернулась в комнату. Часовые у двери отступили в сторону, пропуская Риана.
     Маскелль повелительно махнула рукой кошанской целительнице, которая уже давно терпеливо дожидалась в углу. Женщина направилась к Риану, на ходу открывая деревянный ящичек со снадобьями.
     Заметив ее, Риан буркнул:
     - Мне ничего не нужно...
     - Пусть она тебя осмотрит, - возразила Маскелль. - Монахи сказали мне, что ты пострадал в схватке.
     - Ну ладно, ладно. - Риан снял рубашку. По всей правой стороне груди у него растекся огромный черный синяк. Риан сел на подушку, целительница опустилась перед ним на колени и, цокая языком, принялась осторожно ощупывать пострадавшее место. Риан не поморщился, но и Маскелль, и целительница видели, как ему больно. Наконец женщина отпустила его и стала рыться в своем ящичке. Не обращая на нее внимания, Риан сказал Маскелль:
     - Колеса там не было.
     - Не было? - Маскелль в растерянности опустилась на подушки и закрыла лицо руками. "До чего же я устала ошибаться!" - подумала она. - Но оно должно быть там!
     - Я знаю, и все-таки его там не было. - Тон Риана был деловым, но Маскелль видела, что он так же расстроен, как и она сама. - Ни песка, ни чего-то еще, из чего можно его сделать. Должно быть, они прячут его где-то в другом месте. - Риан осторожно подвигал плечом и поморщился. - Мы поймали всех, кого Марада привезла с собой, - четырех женщин и семерых воинов. Все они отказываются говорить.
     Маскелль потрясла головой, пытаясь заставить себя думать.. Налив из кувшина на столе в кубок пальмового вина, она протянула кубок Риану.
     - Они все еще притворяются, что не понимают по-кушоритски?
     Риан покачал головой.
     - Я не смог понять, притворяются они или нет. Каруда и кошанские жрецы тоже ничего не могут сказать. - Он осушил кубок и попытался пожать плечами, но тут же скривился от боли, которую вызвало неосторожное движение. Маскелль, подняв б