овалилась бы твоя слава, - сказал Бабура. - От  нее  всем  одна
беда...
   Жихарь развернул тряпицу. В руках у него  засиял  золотой  крылатый
бык с человеческим ликом и волнистой бородой.
   - Пойдет? - спросил богатырь.
   Бабура принял золотого быка, согнулся под его тяжестью, прохрипел:
   - Пойдет...
   - Только не вздумай пустить в переплав,  -  предупредил  Жихарь.  -
Пусть стоит в кабаке для красоты...
   - В кабаке ему рога живо  обломают  вместе  с  крыльями,  -  сказал
Бабура и поставил быка на землю, на желтые листья. Потом достал  из-за
пазухи долговую грамоту - видно, всегда носил ее при себе.
   Пожелтела,  поистрепалась  богатырская   слава...   Жихарь   принял
грамоту, спросил по обычаю:
   - Нету меж нами долгов, займов и лихвы?
   - Нету меж нами долгов, займов и лихвы,  -  по  обычаю  же  ответил
Бабура.
   Богатырь подал грамоту Демону, и тот в мгновение  ока  разодрал  ее
своими стальными когтями на мелкие кусочки.
   - Жи-ихарка! - весело возопил кузнец и бросился богатырю на шею.  -
Как же я тебя сразу-то не узнал, мех  я  дырявый,  крица  пережженная!
Вернулся! Наконец-то!
   - Сэр Джихар! Пелена спала с глаз моих, разум просветлился! Это вы,
без всяких сомнений! Сэр Лю, приветствуйте же обретенного брата!
   - Чего вы под дождем-то стоите, мокнете? - спросил  Бабура,  косясь
на туго набитые мешки. - Все равно же у меня остановитесь...
   - Нет, - сказал Жихарь. - Мы пойдем  ко  мне,  в  княжеский  терем.
Княжна Карина, я чаю, как узнает, что за гости к ней пришли, так  враз
выздоровеет! Окул, ты меня уже сватал, навык имеешь - веди друзей моих
прямо к ней, расскажите, как сохнет добрый молодец,  как  его  ретивое
стонет со всхожего до закатимого! Ну да вы знаете, что говорить...
   -  Мой  песня  сочинил,  петь  будет.  Никакой  девушка  устоит!  -
горделиво сказал степняк.
   И они пошли  к  княжескому  терему,  а  из-за  плетней  выглядывали
изумленные столенградцы: где пропадал великий воин и герой  все  лето?
Дети при виде низко летящего Демона прятались за матерей.
   Никакой стражи на крыльце не было - видно, совсем плохи стали  дела
в Многоборье. Жихарь понимал: каков Невзор ни подлец, каковы  кривляне
ни хищники, а вина за все лежит на нем, и ни на ком больше.  Вот  если
бы вину свою кому заложить...
   - Я уж наверх не пойду, - сказал он. -  Потом  позовете,  если  мне
благоприятное решение выйдет.
   - Я тоже тут жду, - сказал Демон. - Мне в домах тесно, давит.
   - Ах, если бы у  ваших  девушек  глаза  сужались,  а  носы  не  так
выдавались вперед! - сказал Бедный Монах.  -  Тогда  они  прослыли  бы
прекраснейшими в мире нефритовыми богинями!
   - Как странно складываются человеческие судьбы! - сказал Яр-Тур.  -
Король Марк посылал сватом к леди Изольде своего друга рыцаря Тристана
- и все кончилось очень плохо. Ныне рыцарь Джихар  посылает  сватом  к
леди Карине своего друга короля Артура - и все должно кончиться  очень
хорошо.
   -  Зачем   сомневаться   -   калым   больно   богатый!   -   сказал
Сочиняй-багатур. Сочиняй за свою добычу еще десять жена купи...
   - Ну, помогай нам Лада! - сказал кузнец и рукой причесал поседевшие
кудри.
   Жихарь и Демон остались сидеть на крыльце: богатырь на  ступеньках,
мятежный дух на перилах.
   Дождь все не прекращался, и это было к лучшему - кривляне не станут
купаться в грязи, подождут морозца... Как же  от  них  отбиваться  без
дружины, это ведь не вавилоняне - свой брат...
   Из  верхнего  окошка  раздавался  звучный  красивый  голос  короля,
ласковое мяуканье Бедного Монаха,  бренчание  звонкого  кельмандара  и
кашель кузнеца.
   - Как бы она их с лестницы не спустила, - озабоченно сказал Жихарь.
   - Бывает, - откликнулся Демон и спрятал голову под крыло.
                                                   1997 г., Красноярск