то, Пуссена, меровингскую династию и другие  уже  известные  темы,
каждая из них  дополняет  и  подтверждает  другую.  Наконец,  в  большинстве
случаев они подписаны весьма сомнительными  именами,  являющимися,  по  всей
вероятности, псевдонимами, причем, довольно прозрачными.  Мы  можем  назвать
Мадлен Бланкассаль, Никола Босеана, Жана Делода и  Антуана  Отшельника.  Что
касается первого имени - "Мадлен" ("Магдалина"), то здесь очевиден намек  на
Марию-Магдалину,   "магдалеянку",   которой   была   посвящена   церковь   в
Ренн-ле-Шато  и   башня   Магдала,   построенная   аббатом   Соньером;   имя
"Бланкассаль" составлено из названий двух речушек, сливающихся в  одну  близ
Ренн-ле-Шато - Бланка и Саль. "Босеан", искаженное "Beausean" - военный клич
рыцарей Храма; Жан Делод (Delaude) на  самом  деле  -  de  l`Aude,  -  Од  -
департамент, где находится Ренн-ле-Шато; наконец,  Антуан  Отшельник  -  это
святой, статуя которого украшает церковь Ренн-ле-Шато,  праздник  его  -  17
января; эта дата фигурирует на могиле Мари де Бланшфор, а также в этот  день
у аббата Соньера случился удар.
   Книжка, приписываемая Мадлен Бланкассаль, называется "Потомки  Меровингов
и загадка Вестготского Разеса" - Разес, как мы уже  видели,  было  старинным
названием интересующей нас местности. На титульном листе указано, что  текст
сначала был опубликован в Германии,  потом  переведен  на  французский  язык
Вальтером Сельс-Назером  -  другой  псевдоним,  составленный  из  имен  двух
святых, Кельсия (Celse) и Назария (Nazaire), которым была посвящена  церковь
в Ренн-ле-Бэн. Также на  титульном  листе  указано,  что  издатель  книги  -
Великая Альпийская Ложа, верховная масонская ложа Швейцарии, равная  Великой
Английской ложе или Великому Востоку Франции. Ничто не  говорит  о  том,  на
каком  основании  вдруг  современная  масонская  ложа  интересуется   тайной
неизвестного французского священника, жившего  в  XIX  в.,  и  историей  его
прихода за последние полторы тысячи лет. Впрочем, один из  наших  собратьев,
задавший этот вопрос представителям Альпийской Ложи, услышал  в  ответ,  что
никто из них не был в курсе, что существует подобная работа! В таком случае,
что же надо думать о свидетелях, которые видели работу в их библиотеке, и  о
том факте, что знак Великой Альпийской Ложи в надлежащей форме  присутствует
на двух других книжках?..
   Как бы там ни было, из всех документов, опубликованных частным образом  и
отданных в Национальную библиотеку, самым важным является сборник  отдельных
листков под общим названием "Секретные  досье",  занесенные  в  каталог  под
шифром 4ёlm1249 и снятые в настоящее время на  микропленку.  Но  еще  совсем
недавно он представлял собой тоненький и незначительный томик, вроде папки с
твердой обложкой, в котором  собраны  разнородные  документы,  в  совершенно
разрозненном виде -  вырезки  из  газет,  письма,  вкладыши,  многочисленные
генеалогические древа, а также страницы, отпечатанные типографским способом,
очевидно, вырванные из  других  книг  и  периодически  -  странная  вещь!  -
заменяемые на другие, на которых было очень  много  пометок  и  исправлений,
сделанных от руки - проделки, кажется, продолжающиеся и по сей день.
   Самая важная часть этих "Секретных досье", состоящая  из  генеалогических
дерев,  приписывается  некоему  Анри  Лобино,  имя  которого  фигурирует  на
титульном листе. Две заметки внутри папки упоминают о  том,  что  это  всего
лишь псевдоним - может быть, он обязан  своим  происхождением  улице  Лобино
близ церкви Сен-Сюльпис в Париже;
   что же  касается  генеалогий,  то  они  были  произведением  некоего  Лео
Шидлофа,  историка  и  любителя  древностей,  австрийца,   прожившего,   как
предполагается, свою жизнь в Швейцарии и умершего в 1966 г. Почерпнув силы в
этих
   сведениях, мы попытались добыть по этому поводу дополнительные уточнения.
   Его дочь мы нашли только в 1978 г. в Англии. Ее  отец,  подтвердила  она,
действительно был австрийцем, но он не был ни  составителем  генеалогий,  ни
историком, ни любителем  древностей;  он  был  пить  экспертом  и  торговцем
миниатюрами, на тему о которых он опубликовал две  работы.  Он  поселился  в
Лондоне в 1948 г. и прожил  там  до  самой  своей  смерти  -  эти  последние
сведения приведены впрочем, в "Секретных досье".
   Самое удивительное заключалось  в  том,  что  мадемуазель  Шидлоф  горячо
утверждала, что  ее  отец  никогда  не  интересовался  ни  генеалогиями,  ни
меровингской династией, ни тайнами французского Лангедока; однако,  добавила
она, кое-кто думал именно так, потому что, например, в 1960 г.  и  позже  он
встречался со  многими  неизвестными  людьми,  европейцами  и  американцами,
которые желали увидеться с ним и поговорить на темы, в которых он совершенно
не разбирался. Наконец, после его смерти в 1966 г.  к  ней  стали  приходить
различные послания, и авторы большинства из  них  осведомлялись  о  каких-то
документах, которые мог оставить ее отец.
   Каким бы ни было дело, в котором он против своей воли  оказался  замешан,
продолжала мадемуазель  Шидлоф,  оно  не  пришлось  по  вкусу  американскому
правительству. Действительно, в  1946  г.,  за  десять  лет  до  составления
"Секретных досье", Лео Шидлоф попросил визу на въезд в США, но ему отказали,
так как  его  подозревали  в  шпионаже  или  в  какой-то  другой  подпольной
деятельности; прошли долгие месяцы ожидания, пока он не добился  необходимых
разрешений  и  не  смог  отправиться  в  Америку.  Простые  административные
придирки? Нет, ответила его дочь, это было гораздо серьезнее и,  безусловно,
связано с секретными занятиями, в которых его подозревали.
   Эти перипетии заставляют задуматься, и мы точно так же  подумали  о  том,
что отказ в визе вовсе не был случайным, так как некоторые намеки "Секретных
досье" вызывали предположение, что Лео Шидлоф и в самом деле  был  связан  с
чем-то  вроде  международного  шпионажа;  тем  более,  что  новая   брошюра,
появившаяся в это время в Париже, говорила  о  том,  что  таинственный  Анри
Лобино был не Лео Шидлоф,  а  французский  аристократ,  граф  де  Ленонку  -
утверждение,  которое  в  течение  последующих  месяцев  должно  было   быть
подтверждено другими докумнтами.
   Однако,  подлинная  личность  Лобино  не  была   единственной   загадкой,
обнаруженной этими досье. В них также фигурирует статья, намекающая на некую
"кожаную  сумку  самого  Лео  Шидлофа",  в  которой,   как   предполагается,
содержатся  некоторые  конфиденциальные  документы,  относящиеся  к  истории
Ренн-ле-Шато между 1600 и 1800 гг.  Вскоре  после  смерти  своего  владельца
сумка перешла в руки посредника, Фахар уль Ислама, который в феврале 1967 г.
доверил ее "агенту, присланному Женевой", во  время  одного  их  свидания  в
Восточной Германии. Но прежде чем сделка успела состояться, Фахар уль Ислам,
высланный из ГДР,  должен  был  уехать  в  Париж,  "чтобы  ждать  дальнейших
указаний". А 20 февраля  1967  г.  в  Мел„не  на  рельсах  нашли  его  тело,
выброшенное из экспресса Париж-Женева, и никакой сумки при нем не было.
   21 февраля французская пресса была вынуждена  подтвердить  это  печальное
происшествие:  в  Мел„не  на  рельсах  было  найдено  обезглавленное   тело,
принадлежавшее молодому пакистанцу по имени Фахар уль Ислам,  высланному  из
ГДР по неизвестным причинам, который направлялся из Парижа в Женеву.  Думая,
что речь могла идти об агенте контрразведки,  власти  передали  дело  в  ДСТ
(Direction de la Securite du Temtoir - Управление  безопасности  территории,
иначе - контрразведка).
   Но так как ни один журналист не сделал явного намека ни на  Лео  Шидлофа,
ни на кожаную сумку, ни также на тайну Ренн-ле-Шато, то мы оказались лицом к
лицу с новыми вопросами. Быть может, эта смерть  была  связана  с  предметом
наших поисков - в  таком  случае,  "Секретные  досье"  были  первоисточником
информации, к которому пресса и широкая публика не имели доступа. Или  же  -
вторая  гипотеза  -  заметка,  появившаяся  в  досье,   была   чистой   воды
мистификацией. Кто-нибудь взял давнишнюю заметку из  отдела  происшествий  о
подозрительной смерти на железной дороге и небрежно  сунул  ее  в  документы
досье, чтобы запутать следы.  Но  с  какой  целью?  Кому  было  выгодно  так
решительно нагнетать вокруг Ренн-ле-Шато эту мрачную атмосферу?
   Мы были тем более поражены, что смерть Фараха уль  Ислама  явно  не  была
единичным событием такого рода, ибо менее чем месяц  спустя  в  Национальную
библиотеку пришла новая  брошюрка  под  названием  "Красная  змея",  которую
написали Пьер Фежер, Луи Сен-Максан и Гастон  де  Кокер.  И  датирована  она
была, что очень знаменательно, 17 января...
   Странная  книжка  эта  "Красная  змея"!  Кроме   генеалогического   древа
меровингских королей и двух карт Франции той эпохи,  сопровожденных  кратким
комментарием, она содержала план церкви Сен-Сюльпис в  Париже  со  всеми  ее
часовнями  и  именами  святых,  которым  они  были   посвящены.   Но   самой
значительной  частью  были  тринадцать  коротких  стихотворений   в   прозе,
обладающие несомненными литературными достоинствами и по  стилю  похожие  на
стихи Рембо. Каждая из них относится к одному из знаков Зодиака, Зодиака  из
тринадцати знаков, последний из которых назывался Ophiuchus, или  Змееносец,
помещенный между Скорпионом и Стрельцом. Тринадцать.
   Тринадцать стихотворений, написанных от первого лица, представляют  собой
нечто вроде аллегорического богомолья, начиная Водолеем и кончая  Козерогом,
срок которого, как уточняет текст, заканчивается 17  января.  Повсюду  можно
найти намеки на семью Бланшфор, на некоторые детали  церкви  Ренн-ле-Шато  и
надписи Соньера, на Пуссена и его "Пастухов Аркадии", а также  и  на  слова,
выбитые на надгробии:
   "Et in Arcadia ego". В одном из этих стихотворений говорится и о  красной
змее, "упомянутой в пергаментах", которая раскручивает  свои  кольца  сквозь
века - по-видимому, явный символ какой-либо семьи  или  рода.  Что  касается
астрологического  символа  Льва,  то  он  является   предметом   загадочного
комментария, который нам кажется  интересным,  и  поэтому  мы  его  приводим
полностью:
   "От той, которую я желал освободить, поднимались ко мне волны  могильного
запаха. Раньше одни называли ее ИЗИС, богиней целебных  источников.  ПРИДИТЕ
КО МНЕ ВСЕ, КТО СТРАЖДЕТ И ИЗНЕМОГАЕТ,  И  Я  ПОМОГУ  ВАМ.  Для  других  она
МАГДАЛИНА  со   знаменитой   чашей,   наполненной   целительным   бальзамом.
Посвященные знают ее настоящее имя: НОТР ДАМ ДЕ КРОСС." Противоречия в  этом
загадочном  тексте  весьма  интересны.  Изис,  безусловно,  древнеегипетская
богиня-мать,   покровительница    тайн,    "Белая    королева"    с    видом
благожелательным, "Черная  королева"  с  видом  зловещим.  Многие  мифологи,
антропологи и теологи с самой языческой древности и  до  христианской  эпохи
проследили историю ее культа, и для них Изис выжила  в  образе  Девы  Марии,
"Царицы небес" св. Бернара, богини-матери Астарты из Ветхого Завета, которая
является финикийским эквивалентом Изис.
   Но, если верить "Красной змее", то богиня-мать  христиан  вовсе  не  Дева
Мария, а магдалеянка, которой посвящены  церковь  в  Ренн-ле-Шато  и  башня,
построенная  Соньером.  Как  указывает  стихотворение,  термин  "Нотр   Дам"
(Богоматерь), украшающий все большие соборы во Франции, относится не к  Деве
Марии, а к Марии-Магдалине. Но почему эта последняя заслуживает того,  чтобы
ее называли Богоматерью, да к тому же  и  "богиней-матерью"  -  не  родившую
детей, представленную в христианской традиции как блудницу,  находящую  свое
спасение у Иисуса?
   Но так как, согласно  четвертому  Евангелию,  она  является  первой,  кто
увидел учителя  после  его  воскресения,  ее  считают  святой,  особенно  во
Франции, куда, если верить средневековым легендам, она сама привезла  Святой
Грааль. Не  означает  ли,  таким  образом,  "чаша,  наполненная  целительным
бальзамом" священную чашу?.. И  надо  ли  поэтому  отдавать  Марии-Магдалине
место,  традиционно  предназначенное  для  Девы  Марии   (явно   еретическая
гипотеза!)? Но каким бы  ни  было  послание,  переданное  авторами  "Красной
змеи", они никогда не узнают результата, ибо их, в  свою  очередь,  постигла
ужасная участь Фахара  уль  Ислама.  Действительно,  6  марта  1967  г.  Луи
Сен-Максан и Гастон де Кокер были найдены повешенными, а на следующий  день,
7 марта, Пьер Фежер присоединился к ним при сходных обстоятельствах.
   Невозможно помешать себе думать, что  эти  три  смерти  прямо  связаны  с
выходом в свет "Красной змеи". Тем не менее, необходимо иметь в виду и такой
возможный сценарий (также и в случае с Фахаром уль Исламом): кто-то прочел в
газете сообщение об  этих  драматических  событиях,  поместил  имена  в  уже
написанную брошюру, а потом сдал ее в Национальную  библиотеку.  Нет  ничего
проще. Подлог обнаружить невозможно, эффект ужаса обеспечен. Но опять же - с
какой целью? Зачем сознательно создавать атмосферу трагедии, которая, вместо
того, чтобы разочаровать любопытных, наоборот привлечет их?
   Если все же здесь серьезное дело, оно поднимает новые вопросы.  Эти  трое
покончили с собой или стали жертвами преступления? Ведь если первая гипотеза
кажется мало возможной, то и вторая таковой тоже  кажется  не  более.  Можно
понять так, что три человека были убиты,  потому  что  могли  выдать  ценную
информацию; но в данном случае информация уже была выдана  и  даже  сдана  в
Национальную библиотеку. Значит, речь идет о форме  наказания?  Или  же  это
радикальное  средство  для  того,  чтобы  на  будущее  прекратить   излишнюю
болтливость? Все эти объяснения не очень удовлетворительны, по крайней мере,
если виновный не был заранее уверен, что дело не будет иметь продолжения.
   Славу богу, что все пути, по которым мы прошли, не приведут нас  к  таким
драматическим выводам. Они даже не слишком часто  будут  такими  смущающими,
как,  например,  случай  с  работой,  подписанной  Антуаном  Отшельником   и
озаглавленной "Сокровище Меровингов в Ренн-ле-Шато", с которой мы много  раз
встретимся в ходе наших поисков  и  которую  будем  пытаться  раздобыть  при
следующих обстоятельствах:
   Каждый  день  в  течение  целой  недели  мы  приходили   в   Национальную
библиотеку, где, как мы знали, могли  ее  найти,  заполняли  соответствующий
бланк заказа, но каждый день он  возвращался  к  нам  с  пометкой  "выдано",
указывающей, что книга уже у читателя. Спустя две  недели,  так  как  мы  не
могли  больше  задерживаться  в  Париже,   мы   обратились   к   одному   из
библиотекарей. Книга отсутствует уже в течение трех месяцев, сообщил  он,  и
это исключительный случай, но до ее возврата невозможно сделать новый заказ.
   Вернувшись в Англию, мы поручили одной из наших хороших знакомых, которая
должна была ехать в Париж, заказать работу в Национальной библиотеке и затем
пересказать нам ее содержание. Но когда она вернулась, то  мы  узнали,  что,
несмотря на две попытки, она так и не смогла эту работу раздобыть:  ей  даже
не вернули бланк заказа...
   Прошло четыре месяца, и мы  делаем  новую  попытку,  которая  оказывается
такой же бесплодной. Измученные,  мы  врываемся  в  небольшой  зал  рядом  с
запасником   и   разыгрываем   английских   туристов,   по    горло    сытых
бюрократическими   препонами   Национальной    библиотеки.    Очаровательный
старичок-ассистент взялся нам помочь и отправился на поиски  работы,  причем
мы благоразумно дали ему только шифр книги,  без  названия.  Возвратился  он
удрученный: книга  исчезла,  ее  украли!  И  что  еще  хуже,  это  злодеяние
совершено, возможно, одной из наших соотечественниц, имя  которой  он  после
небольшого колебания сообщил: речь шла о нашей знакомой!..
   Сразу  же  после  нашего  возвращения  в  Англию,   мы   потребовали   от
Национальной Центральной библиотеки связаться с той же организацией в Париже
и добиться объяснений: почему нашим  вполне  законным  поискам  явно  чинили
препятствия? Ответа никакого не последовало, но спустя  некоторое  время  мы
получили фотокопию работы Антуана Отшельника вместе с требованием немедленно
ее  вернуть.  Странное  правило,  ведь  любой   фотокопированный   экземпляр
рассматривался обычно  как  простая  копия  и,  следовательно,  возврату  не
подлежал...
   Впрочем, работа нас разочаровала, она вовсе не была достойной всего  того
труда, который мы затратили на то, чтобы  ее  заполучить.  Как  и  на  книге
Мадлен Бланкассаль, на этой работе тоже стоял знак Великой Альпийской  Ложи,
но в ней не сообщается ничего нового. Она кратко излагает  историю  графства
Разес, Ренн-ле-Шато и Беранже Соньера и возвращается к деталям, которые  нам
давно и очень хорошо знакомы. Ничто не объясняет нам ни то,  почему  ее  так
долго нам не давали, ни то, почему  нам  потом  в  ней  отказали.  Абсолютно
ничего  оригинального  в  этой  работе  нет,   поскольку,   за   исключением
незначительных изменений, это полное воспроизведение одной из глав  довольно
расхожего карманного издания, посвященного сокровищам, рассеянным  по  всему
свету. Какое из этих двух изданий было плагиатом?
   Все эти анекдоты хорошо освещают атмосферу нескончаемых  мистификаций,  в
которой плавает информация об  интересующем  нас  сюжете,  действие  которой
ощутили на себе не мы одни; имена, сведенные к простым  псевдонимам,  адреса
несуществующих издателей или  организаций,  ссылки  на  какие-то  признанные
работы, исчезнувшие и  не  найденные  документы,  искаженные  или  непонятно
почему плохо каталогизированные в  Национальной  библиотеке,  имеющие  такие
знаки, что иногда создавалось впечатление, будто  перед  нами  разыгрывается
грандиозный фарс, но принятый  всерьез,  прекрасно  поставленный,  прекрасно
финансированный и прекрасно проведенный.
   Итак,  среди  обрывков  сведений,   не   перестающих   появляться   через
определенные  промежутки  времени,  постоянно  прослеживаются   уже   хорошо
знакомые нам лейтмотивы: Соньер, Ренн-ле-Шато,  Пуссен,  "Пастухи  Аркадии",
рыцари Храма, Дагоберт II  и  династия  Меровингов,  перемешанные  с  новыми
намеками, например, на виноградарство, особенно на прививку винограда,  что,
возможно, имеет аллегорический смысл.  Но  есть  информация  совсем  другого
стиля, как, например, идентификация Анри Лобино с графом де  Ленонкуром  или
же настоящая личность Магдалеянки, появляющейся весьма часто. Обнаруживаются
и новые названия, тесно связанные, как нам кажется, с Ренн-ле-Шато. Одно  из
них - это Жизор, что в Нормандии, представлявший в эпоху  крестовых  походов
жизненно важное политическое и  стратегическое  значение;  другое  -  Стенэ,
называемый  иногда  Сатаникум,  находящийся  в  Арденнах,   бывшая   столица
меровингской династии, видевшая убийство Дагоберта II в 679 г.
   Невозможно  перечислить   здесь   подробно   весь   известный   материал,
относящийся к загадке Ренн-ле-Шато. Слишком многое появилось после 1956  г.,
сведения слишком краткие, слишком разрозненные, порой слишком запутанные. Но
сейчас очень важно коротко обозначить некоторые главные  пункты,  являющиеся
бесспорными историческими фактами, которые составят основу наших  дальнейших
поисков.
   1) За орденом тамплиеров стоит некий таинственный орден,  который  создал
их, чтобы в его ведении находились  все  военные  и  административные  дела.
Орден  действовал  под  различными  названиями,  самое  распространенное  из
которых - "Сионская Община".
   2) Эта Сионская Община управлялась последовательно  великими  магистрами,
имена которых фигурировали среди самых знаменитых имен в Истории и  культуре
Запада.
   3) Рыцари Храма исчезают в период между 1307  и  1314  гг.,  но  Сионская
Община остается  неприкосновенной.  Периодически  ей  угрожают  конфликты  и
интриги, но, однако, она продолжает существовать век за  веком,  действуя  в
тени и руководя некоторыми велики