енно  Иоланда  быстро  становится  покровительницей  Жанны,  несмотря   на
всеобщее  колебание;  именно  Иоланда  убеждает  дофина   видеть   в   Жанне
спасительницу, на роль  которой  она  претендует;  наконец,  именно  Иоланда
устраивает свадьбу дофина со своей собственной дочерью. А Иоланда -  не  кто
иная, как мать Рене Анжуйского...
   Чем дальше мы углубляемся  в  эти  подробности,  тем  менее  естественной
представляется нам карьера Жанны д'Арк, как если  бы  кто-то  снова  в  тени
дергал  за  ниточки  Истории  и  извлекал  выгоды  из  народной  легенды   о
"Лотарингской девственнице", ловко играя на  психологии  толпы,  организовал
"миссию" Орлеанской девы. Не обязательно, что отсюда вытекает  существование
тайного общества, но оно становится весьма вероятным, а особенно вероятным -
под руководством Рене Анжуйского.
   Судьбы Жанны и Рене разошлись, и каждый пошел  своей  дорогой.  Последуем
вновь за герцогом Анжуйским. В отличие от многих  своих  современников,  его
образ меньше похож на воина, чем на придворного и поэта. Любитель искусства,
литературы  и  миниатюрной  живописи,  имеющий  очень  развитый  ум  в  этот
готический  век,  он  напоминает  скорее  утонченного  принца   итальянского
Возрождения. Просвещенный меценат, он  оказывает  покровительство  артистам,
как Никола Фроману, ученым, как  Христофору  Колумбу,  сам  сочиняет  стихи,
мистические аллегории - он автор "Cueur  d'amour  espris",  а  также  правил
состязаний на турнирах. Занявшись эзотерическими науками, он содержит одного
еврейского астролога, врача и кабалиста по имени Жан де  Сен-Реми,  который,
возможно, был дедом знаменитого Нострадамуса...
   Но кроме всего прочего, Рене Анжуйский любит рыцарство и романы о  короле
Артуре и Святом Граале. Он очень горд тем,  что  имеет  роскошный  кубок  из
красного порфира; он объявляет, что  это  -  кубок  времен  свадьбы  в  Кане
Галилейской. Это необыкновенное приобретение он сделал в Марселе,  куда,  по
преданиям, приплыла Магдалина  со  своим  драгоценным  ковчежцем,  В  других
письменных источниках также говорится о кубке, принадлежавшем Рене -  о  том
же самом? - на котором была выгравирована таинственная надпись:
   "Qui bien beurra, qui beurra tout d'une, baleine. Dieu voira, voira  Dieu
et la Madeleine" (Кто хорошо выпьет,  узрит  Бога/,  Кто  выпьет  все  одним
глотком, узрит Бога и Магдалину).
   Итак, вполне разумно видеть в Рене одного из предшественников Ренессанса,
тем более, что он провел много лет в  Италии,  где  имел  в  своем  владении
большие территории, что он поддерживал дружбу с герцогом Сфорца в Милане и с
сеньором Флоренции Медичи, что он даже участвовал в несомненно  честолюбивых
проектах основателя могущественного  флорентийского  дома,  планах,  которые
должны были наложить известный отпечаток на западную культуру.
   Действительно, Рене находится в Италии, когда в 1439 г. сеньор  Флоренции
посылает своих агентов во все концы света для поисков старинных рукописей  и
в 1444 г. открывает  первую  в  Европе  публичную  библиотеку  -  библиотеку
Сан-Марко, отобрав таким образом у Церкви монополию на  культуру.  В  первый
раз и благодаря ему все великие произведения античной  философии,  например,
труды гностиков  и  герметиков,  были  переведены  и,  следовательно,  стали
доступны всем. В первый раз в Европе за семьсот  лет  греческий  язык  стали
изучать в университете  Флоренции.  Наконец,  сеньор  Флоренции  приказывает
создать центр по изучению трудов пифагорейцев и платоников, который, в  свою
очередь, позволил появиться  на  свет  множеству  других  академий  на  всей
территории Апеннинского полуострова.
   Если мы не знаем, какова в точности была роль Рене Анжуйского в  создании
этих культурных очагов в Италии,  то,  во  всяком  случае,  кажется,  именно
благодаря ему ими была принята одна из его любимых символических тем -  тема
Аркадии,  аллегории,   которая   появилась   в   первый   раз   в   западной
постхристианской культуре,
   Итак, в 1449 г. Рене вместе со своим двором находится в своей  резиденции
в Тарасконе, где он  занимается  постановкой  целой  серии  "Действ"  своего
собственного сочинения - нечто среднего между фигурами турнира и  маскарада,
во время которых рыцари состязаются и представляют что-то похожее на  драму.
Самая известная из них называется "Действо  о  пастушке",  и  в  ней  играет
любовница  короля,  воплощающая  все  романтические  и  философские  символы
аркадийской  фигуры.  Она  председательствует  на   турнире,   где   рыцари,
скрывшиеся под аллегорическими  масками,  символизируют  конфликт  различных
идей и систем ценно-стей в  пасторальной  атмосфере,  свойственной  Аркадии,
напоминающей церемониал Круглого стола и тайну Святого Грааля.
   Помимо произведений Рене Анжуйского, Аркадия встречается в образе фонтана
или  могилы,  и  оба  неотделимы  от  подземной  реки.   Эта   река   всегда
отождествлялась  с  рекой  Алфиос,  которая   протекает   через   местность,
расположенную в Греции и называющуюся Аркадией, прежде чем уйти  под  землю,
пересечь море, не смешавшись с его водами, чтобы снова выйти на  поверхность
в Сицилии и соединиться с водами фонтана  Аретузы.  От  античных  времен  до
"Кубла-Хан" Кольриджа обожествленная река Алфиос считалась священной, ибо ее
название имеет общий корень с греческим словом "Альфа", что,  как  известно,
означает первопричину, источник, начало.
   Эта подземная река, аллегория "подземных" преданий,  скрытых  от  взгляда
профана под различными формами  эзотерической  мысли,  кажется,  обрела  для
короля  Рене  очень  большое  значение.  Символ  невидимого  знания,  тайны,
передаваемой от поколения к поколению по  ритуалу  -  не  мог  ли  он  также
внушить идею какого-то непризнанного потомства, рода,  не  прервавшегося  до
сих пор?
   Впрочем, тема Аркадии и ее подземной  реки  вдохновляли  не  только  Рене
Анжуйского. В 1502 г. в Италии вышла в свет  книга,  длинная  пастораль  под
названием "Аркадия",  влияние  которой  в  области  литературы  и  искусства
окажется очень большим. Его автор, Якопо  Саннадзаро,  возможно,  был  сыном
Жака  Саннадзаро,  который   несколькими   годами   раньше   принадлежал   к
итальянскому окружению Рене  Анжуйского.  Эта  же  поэма  в  1553  г.  будет
переведена на французский язык и -  странный  факт  -  снабжена  посвящением
кардиналу  де  Ленонкуру,  один  из  потомков  которого  в  XX  в.  составит
генеалогии "документов Общины"...
   В заключение  вспомним,  что  "Аркадией"  также  называется  пасторальный
роман, опубликованный англичанином Филиппом Сиднеем,  и  что  в  Италии  она
вдохновляла  знаменитого  Торквато  Тассо,  чей  "Освобожденный   Иерусалим"
рассказывает о взятии святого города Годфруа Бульонским. Но  только  в  XVII
в., в творчестве Никола Пуссена, а особенно в "Пастухах Аркадии", эта  тема,
бесспорно, достигает своего апогея.
   Таковы  эти  внушенные  символическим  образом  "подземной   реки"   идея
традиции, иерархия ценностей, может быть даже, тщательно  скрытое  послание.
Ибо эта река, невидимая для простых  смертных,  известна  некоторым  знатным
семьям, которые прямо или  косвенно  фигурируют  в  генеалогиях  "документов
Общины".
   Таким образом, эти семьи  передают  их  смысл  и  символ  тем,  кому  они
покровительствуют в области искусства, как ранее Рене Анжуйский  передал  их
Сфорца, Медичи и Гонзагам, которые дали двух великих магисторв ордену  Сиона
- Ферранте и Луи де Гонзагов,  а  также  герцога  Неверского.  Отсюда  образ
"подземной реки" проник в творчество самых знаменитых  художников  и  поэтов
того времени, среди которых на первом  месте  -  Боттичелли  и  Леонардо  да
Винчи.
   Как мы  видели,  первый  манифест  розенкрейцеров  появился  в  1614  г.,
следующий - спустя год, и  оба  они  знаменуют  рождение  знаменитого  мифа,
влияние которого распространится на весь XVII в. Они немедленно  провоцируют
со стороны Церкви, в особенности иезуитов, сильную  негативную  реакцию,  но
зато вызывают исступленный восторг у либеральных протестантов Европы.  Среди
главных представителей традиции  розенкрейцеров  надо,  разумеется,  назвать
Роберта Флудда, шестнадцатого великого магистра Сионской Общины, с  1505  по
1637 гг.
   В  манифестах  подробно  рассказывается  история  легендарного  Христиана
Розенкрейца и  "тайного  и  невидимого"  братства  посвященных  французов  и
немцев, выходцами из  которого  они  себя  объявляют.  В  то  же  время  они
обнародуют грандиозные проекты - перестройка мира и  человеческого  сознания
согласно великим принципам эзотерической мысли,  приход  к  власти  духовной
свободы, когда человек, отбросив все преграды, получит доступ к  недоступным
до сих пор "тайнам природы" и станет хозяином  своей  судьбы  в  совершенной
гармонии  с  космическими  законами.  Наконец,  в  них   содержатся   пылкие
декларации, направленные против  католической  Церкви  и  Священной  Римской
империи.
   Мы также уже  видели,  что  эти  первые  проявления  идей  розенкрейцеров
приписывают сегодня немецкому теологу  Иоганну  Валентину  Андреа,  великому
магистру Сиона после Роберта Флудда, или, в самом крайнем случае, одному  из
его собратьев. Действительно, позже Андреа признается, что  третий  манифест
от 1616 г.- "Химическое венчание Христиана Розенкрейца", - анонимный, как  и
два предыдущих, он сочинил сам.
   В данном случае речь идет  о  сложной  герметической  аллегории,  которая
окажет влияние на "Фауста" Гете, и где мы найдем отзвуки трудов  английского
эзотериста Джона Ди, который вдохновил Роберта Флудда, романы о Граале  и  о
рыцарях Храма. Таким образом, имеется много вопросов по поводу белой туники,
украшенной на плече красным крестом, Христиана Розенкрейца или же еще  одной
принцессе  "королевского  рода",  дочиста   ограбленной   маврами,   которую
выбрасывает на берег в деревянном сундуке  и  которая  после  многочисленных
перипетий кончает тем, что выходит замуж за принца и  возвращает  себе  свое
наследство.
   Ведь если предпринятые расследования  насчет  Андреа  сообщают  нам,  что
между ним и генеалогиями "документов Общины" связи достаточно  далекие,  то,
напротив, они устанавливают совершенно ясно, что он был близок к Фридриху V,
Придворному электору,  племяннику  главы  протестантов  Генриха  де  ла  Тур
д'Овернь, виконту Тюреннскому  и  герцогу  Бульонскому,  а  сам  он  являлся
родственником семьи Лонгвиль, которая очень часто встречается в документах и
в наших поисках. (Это тот Генрих де ла  Тур  д'Овернь,  который  с  большими
трудностями взял в 1591 г. город Стенэ).
   Итак, в 1613 г. Фридрих V женится на Елизавете  Стюарт,  дочери  Якова  I
Английского, внучке Марии, королевы Шотландской и  правнучке  Мари  де  Гиз,
принадлежавшей к младшей ветви Лотарингского дома. Сто лет назад Мари де Гиз
вышла замуж за герцога де  Лонгвиля,  а  после  его  смерти  -  за  Якова  V
Шотландского, создав таким образом династическую связь между семьями  Стюарт
и Лотарингов. Поэтому, как и трое следующих за ним великих магистров Общины,
Андреа  не  скрывает  своего  интереса  к  королевскому   трону   Шотландии:
герцогский дом Лотарингов был  тогда  очень  ослаблен,  и  Сион  моментально
предпочел довериться всемогущим Стюартам.
   Как бы то ни было, после свадьбы с Елизаветой Придворный электор собирает
в  своей  столице,  Гейдельберге,  двор,  страстно  увлеченный  эзотеризмом.
Фрэнсис Ятс упоминает, что культура, развивающаяся  там,  прямо  выходит  из
Ренессанса, но она явно отмечена новыми веяниями, и  вокруг  электора  четко
вырисовывается   движение,   пытающееся    придать    герметической    мысли
политико-религиозное проявление.
   Если Фридрих V играет большую роль в проповедовании идей  розенкрейцеров,
то, кроме  того,  он  кажется  облеченным  особой  духовной  и  политической
миссией, которая несет в себе множество обязательств, но не  меньше  больших
надежд. В  1618  г.  он  действительно  принимает  корону  Богемии,  которую
предлагают ему сеньоры-бунтовщики, пытаясь вызвать гнев  папы  и  германской
Священной Римской империи и толкая Европу в хаос Тридцатилетней  войны.  Два
года спустя Придворный электор был изгнан в Голландию, а Гейдельберг попал в
руки  католических  войск.  Что  касается  Германии,  то   она   мало-помалу
превращается в гигантское поле битвы, театр одного из самых разрушительных и
кровопролитных военных конфликтов, пережитых Европой.  Но,  выйдя  из  этого
конфликта, католическая Церковь почти восстановила свое былое величие времен
Средневековья.
   В самом сердце этого крайнего беспорядка Андреа создает  сеть  более  или
менее "параллельных" обществ под названием "Христианские Союзы".  Каждое  из
этих обществ анонимно руководится принцем,  в  него  входят  еще  двенадцать
членов такого же ранга, разделенных на четыре  специализированные  группы  и
действующих в строго определенных сферах. Цель этих "Христианских Союзов"  -
охранять ценности и знания, которым угрожает  опасность,  особенно  недавние
научные достижения, объявленные Церковью еретическими. В то же время "Союзы"
объявляют  себя  убежищами  и  защитниками  врагов  Инквизиции,   а   впредь
неразлучной  с  католическими  армиями  и   яростно   подавляющей   малейшие
проявления ниспровергающих идей.  Множество  эрудитов,  философов  и  ученых
нашли таким образом убежище  в  ячейках,  созданных  Андреа  на  местах,  и,
благодаря им, добрались до Англии, где создавалось франкмасонство.
   Итак, множество друзей и сторонников Андреа встретились по ту сторону  Ла
Манша. Например, Самуэль Хартлиб, Адам Коменский, более известный под именем
Комениуса, Литературный  корреспондент  Андреа  Теодор  Хаак,  близкий  друг
Елизаветы Стюарт, и доктор Джон Уилкинс, бывший личный капеллан Фридриха V и
будущий епископ Честерский.
   Появившись в Англии, все они без исключения входят  в  масонские  кружки;
там мы  находим  Роберта  Морея,  члена  ложи  с  1641  г.;  Элиаса  Эшмола,
специалиста по рыцарским орденам,  франкмасона  с  1646  г.;  юного  и  рано
развившегося Роберта  Бойла,  члена  другого  тайного  общества  -  Сионской
Общины, может быть, раз его имя фигурирует в списке великих магистров  после
Андреа.
   Итак, под покровительством Кромвеля эти  английские  и  европейские  умы,
собравшись в динамичный ансамбль, создадут  "невидимый  колледж",  названный
так Бойлом, как отклик на манифесты розенкрейцеров, и который станет в  1660
г. во время реставрации монархии Королевским Обществом под  покровительством
и при поддержке Карла II Стюарта.  Можно  разумно  заключить,  что  все  его
члены-основатели были масонами, и само общество, по крайней  мере,  в  самом
начале было чисто масонским. Во всяком случае, более определенным был  вклад
созданных Андреа "Христианских Союзов" в организацию системы масонских лож в
Англии и в Европе.
   Но течение "подземной реки", рожденной у ног Рене  Анжуйского,  здесь  не
останавливается. Следуя своей дорогой от Бойла до Исаака Ньютона,  сменяющих
друг друга  великих  магистров  Общины,  она  теперь  погружается  в  хитрые
излучины франкмасонства XVIII в.
   Согласно "документам Общины",  в  качестве  великого  магистра  Сиона  за
Ньютоном следует Чарльз Рэдклифф. Если в самом начале мы не имели понятия об
этой личности, то теперь, мало-помалу, в ходе наших  поисков  он  появляется
как одна из скромных, но важных фигур культурной жизни XVIII в.
   С XVI в. Рэдклиффы являются влиятельной семьей на севере Англии, и в 1688
г.,  незадолго  до   свержения,   Яков   I   пожаловал   им   титул   графов
Дервентуотерских. Чарльз родился в 1693 г.; от своей матери  он  унаследовал
королевскую кровь - он  являлся  внуком  предпоследнего  Стюарта  и  кузеном
Карла-Эдуарда Стюарта, "добряка принца Чарли", а  также  Джорджа  Ли,  графа
Личфилда, другого незаконного внука Карла II. Впрочем, почти всю свою  жизнь
Чарльз Рэдклифф останется верным делу Стюартов.
   В 1715 г. это дело  возлагается  на  "старого  Претендента",  Якова  III,
бывшего тогда в изгнании  в  Бар-ле-Дюке  у  герцога  Лотарингского.  Чарльз
Рэдклифф и его старший брат за участие в Шотландском бунте были  схвачены  и
посажены в тюрьму; Джеймс Рэдклифф был казнен, но  Чарльзу,  которому  помог
граф Личфилд, удалось бежать из Ньюгетской тюрьмы,  чтобы  найти  убежище  у
французских  якобитов;  затем  он  становится  личным  секретарем  "молодого
Претендента" - Карла-Эдуарда Стюарта.
   В 1745 г, этот последний высаживается в Шотландии  с  химерической  идеей
восстановить Стюартов на английском троне, а Рэдклифф, пустившийся в дорогу,
чтобы присоединиться к нему,  снова  попадает  в  плен.  Карл-Эдуард  Стюарт
терпит поражение под  Куллоден  Муром;  несколько  месяцев  спустя,  в  свою
очередь, под топором палача в лондонском Тауэре умирает Рэдклифф.
   Точно известно, что во время своего пребывания во Франции  Стюарты  щедро
жертвовали  на  развитие  франкмасонства.   Поэтому   их   принято   считать
основателями одной из  его  особых  форм  -  так  называемого  "Шотландского
ритуала": более высокая степень, чем  в  других  масонских  системах,  более
обстоятельное посвящение в специфические тайны, тесные отношения  с  другими
герметическими  обществами,  считавшимися  розенкрейцерскими;  этот  ритуал,
кроме того, претендовал на ведение своей родословной от самых  знаменитых  и
древних членов ордена.
   Вполне возможно, что эта форма франкмасонства была обнародована, а, может
быть, даже и задумана самим  Чарльзом  Рэдклиффом,  основателем  в  1725  г.
первой масонской ложи на континенте, в год, когда, возможно, он был  признан
великим магистром всех французских лож, хотя его имя должно было  прозвучать
как таковое спустя десять лет, в 1736 г. Таким образом, франкмасонство XVIII
в. обязано ему больше, чем кому-либо другому.
   Однако, начиная с 1738 г.  особенно,  Рэдклифф  будет  действовать  очень
незаметно и всегда использовать посредников,  например,  загадочного  рыцаря
Эндрю Рамсея .
   Родившийся приблизительно в 1680 г.  в  Шотландии,  Рамсей,  быстро  став
членом тайного общества  филадельфийцев,  подружился  с  близкими  знакомыми
Ньютона, к которому  он  испытывает  безграничное  восхищение,  видя  в  нем
мистика, превосходного посвященного, знатока вечных  истин,  содержащихся  в
самых древних тайнах.
   Но Рамсея и Ньютона соединяет еще одна нить -  Жан  Дезагюлье,  их  общий
друг, изучающий математику у Никола Фасьо де Дюйе. А Дюйе не скрывает  своих
симпатий к делу камизаров, еретиков, близких к катарам,  подвергшимся  в  то
время страшным преследованиям на юге Франции.
   В 1710 г. Рамсей  находится  в  Камбрэ,  причем  он  в  самых  прекрасных
отношениях с мистиком Фенелоном, бывшим кюре  из  Сен-Сюльпис,  ставшей  уже
бастионом любопытной ортодоксии. Мы не знаем дату, когда Рамсей познакомился
с Чарльзом Рэдклиффом, но в 1720 г., будучи горячим сторонником  якобитов  и
наставником Карла-Эдуарда Стюарта, он, вероятно, с ним уже встречался.
   Именно тогда Рамсей, несмотря на свои якобитские убеждения,  возвращается
в Англию, где его быстро принимают в члены Королевского  Общества,  несмотря
на явное отсутствие у него квалификации. В следующем году он вновь приезжает
во Францию и  усердно  посещает  собрания  масонских  лож  вместе  со  своим
покровителем  принцем  де  ла  Тур  д'Овернь,  ярым  франкмасоном,   который
назначает его наставником своего сына и дарит ему земельное владение.
   В 1737 г. Рамсей публикует свою знаменитую "Речь", делая  в  ней  широкий
обзор  истории  франкмасонства:  будущий  основной  документ  ордена  ,  она
помещает своего автора в ряд глашатаев его поколения. Не менее вероятно  то,
что за спиной Рамсея - мы убеждены в этом - следует  слышать  голос  Чарльза
Рэдклиффа, который тогда председательствовал в ложе, в лоне  которой  Рамсей
произносит свою речь, и который появляется на его похоронах  в  1743  г.  Но
ка