льше  не намерен. Что-то здесь жареным  запахло.  А  я
рисковать не хочу. Я рискую там, где владею ситуацией.
     -- В  данном  случае  вы не рискуете  ничем, -- возразил  я. -- Абсолютно.
Рискую я. И мне хотелось бы свести этот риск до минимума. Только и всего.
     Китель уставился на меня, прищурив левый глаз:
     -- Итак, твое последнее слово.
     Он снова  загнал  меня  в  угол! Поистине, Китель  обладал способностью
читать  чужие  мысли! Я-то предполагал, что эту  ночь  мы  проведем вдвоем с
Алиной и в любовной кутерьме я успею шепнуть ей на ушко еще несколько нужных
слов,  в том числе номер квартиры Мамалыгина.  Я не сомневался, что выторгую
себе -- для поправки здоровья -- еще хотя бы два-три дня.  Но Китель, по сути,
выдвигает ультиматум. Значит, передо мной -- один-единственный выход.
     -- Завтра сделаем  по-вашему, -- вздохнув,  согласился я. -- Пусть  так. И
все  же  я  должен  усилить   свое  биополе.  Только  в  этом  случае  можно
рассчитывать  на  успех.  Тем  более  что  требуется  совсем  немногое:  моя
ассистентка  должна напитаться  положительными эмоциями. Отвезите ее в город
прямо сейчас, и пусть она расслабится, как сочтет нужным. Как видите, ничего
хитрого.  Но  и  вы  не хитрите, не  шпионьте  за ней.  Повторяю,  ей  нужна
полноценная  психическая  разрядка. Пусть вытворяет что угодно. Это  в ваших
интересах. Завтра днем она вернется, я заряжусь от нее энергией, и мы тут же
поедем куда скажете.
     Китель долго  молчал, прокручивая  в своем  изощренном  мозгу  какие-то
варианты. Затем тяжело уставился на Алину:
     -- А если эта киска захочет удрать?
     -- Зачем? -- Она нервно пожала плечами.
     -- А зачем ты удирала от Макса?
     -- Этот скот бил меня! Китель хмыкнул:
     --  Ладно!  Сейчас  тебя   отвезут  в  город.  Завтра  будешь  ждать  на
условленном  месте.  В  полдень.  Опоздаешь  хоть  на  минуту,  твой  дружок
останется без башки, а там и с тобой  приключится неприятная история. Из-под
земли достанем!
     Алина побледнела, но ответила твердо:
     -- Я не опоздаю.
     Мы расцеловались, и Китель увел ее с собой.
     Не  сомневаюсь,  что  мафиози не оставят  ее без присмотра. Так что же?
Если она все  сделает по-умному,  риска  никакого. Она  навестит знакомых, в
числе  прочих  зайдет  к Мамалыгину.  Может,  ей  старички больше  нравятся?
Надеюсь, поиски  не  окажутся долгими -- в  доме-башне на  каждом этаже всего
четыре квартиры. Даже  если Китель  вздумает навести  справки,  то  скромный
литератор, к ОБХСС да прокуратуре не имеющий ни малейшего касательства, вряд
ли вызовет у него подозрения.
     Нет, все должно пройти гладко.
     И  тут меня как током шибануло. Господи, да ведь главного я ей так и не
сказал! Про  обруч! И  она не спросила, приняв, должно быть, его за  одну из
тех модных железок, которыми в ту пору увешивали себя многие мои ровесники.
     И выходит, что  дамоклов меч по-прежнему висит надо мной. А  Мамалыгин,
не зная о том, может так размахнуться, что и помогать будет некому.
     Я провел кошмарную ночь. Да еще ранка разболелась...
     Но  вот  лязгнул  засов. Вошел  какой-то  хмырь, принес  воду,  бритву,
металлический таз.  После  утреннего туалета  мне  подали весьма  калорийный
завтрак, но есть я не мог. Воображение рисовало одну и ту же картину: резкий
щелчок, острый удар по мышцам, мгновенная боль и -- сознание  проваливается в
бездну, душа отлетает от обезглавленного тела Вадима Ромоданова.
     Около десяти появился Китель, непривычно торжественный и взволнованный.
     -- Чего такой бледный?
     -- Волнуюсь... -- через силу пробормотал я. -- И болит...
     --  Я  тоже волнуюсь, -- признался он. -- Ты мне очень нужен, приятель. Не
дури, и все будет  хорошо.  Это я тебе  обещаю. А я умею держать слово. А от
боли вот тебе таблетки. Глотни пару штук, станет легче.
     Тип, приносивший завтрак, обработал мою ранку, аккуратно наложил свежий
пластырь.  Таблетки  сняли боль. Мне помогли  облачиться  в  новый костюм, а
зловещий обруч замаскировали цветным  шейным платком, да  так ловко,  что он
был совершенно незаметен.
     Я посмотрел на себя в зеркало: молодой респектабельный джентльмен.
     По мере приближения заветного часа Китель нервничал  все сильнее. Ходил
из угла в угол, набычившись, ссутулив плечи и сцепив за спиной сильные руки,
--  ни  дать ни взять  этакий  Минотавр  в своем  лабиринте  перед  отчаянной
схваткой.
     Наконец в каморку просунулась чья-то лохматая голова:
     -- Привезли!
     Китель шумно выдохнул:
     -- Пора! Ну, с Богом!
     Я  не  ошибся,  предполагая,  что меня содержат  в подвале. По  крутой,
выщербленной лестнице мы поднялись наверх и оказались на захламленном дворе,
буйно заросшем бурьяном. Яркий солнечный свет,  которого  я был лишен  более
суток, слепил глаза. Свежий воздух пьянил.
     Напротив приземистого  бетонного  бункера, из которого  мы  только  что
выбрались,  тянулось полуразрушенное  кирпичное  здание  барачного  типа,  в
стороне  ржавело несколько раскуроченных тракторов. Вокруг покосившегося, но
высокого забора, обтянутого поверху колючей проволокой,  задумчиво  шумели о
чем-то стройные сосны. Местность была явно загородной.
     Перед  распахнутыми  металлическими  воротами  стояли   две  "Волги"  --
молочная и салатовая. Рядом переминались с ноги  на ногу полдюжины подручных
Кителя. Среди них -- Макс.
     В салоне одной  из машин я разглядел пышную прическу Алины. Но черты ее
лица искажались сияющим на солнце  стеклом, и я  тщетно  силился  разгадать,
какую весточку она принесла.
     -- Готов? -- хрипло спросил Китель.
     --  Да... --  кивнул я.  --  Остается  выполнить  последнюю  формальность:
перенять энергию  у Алины. Этот процесс я  совершу на ваших глазах, но прошу
ничем не отвлекать моего внимания. Ваши люди должны отойти подальше. И пусть
воздержатся от комментариев, если не хотите испортить дело с первого шага.
     Как ни странно, Китель воспринял мое требование очень серьезно. Тут  же
отдал распоряжение, и приближенные гуськом потянулись за ворота. Сам  Китель
отступил к бараку.
     Я остановился в центре двора, сделав Алине знак. Хлопнула дверца. Алина
выбралась  из  машины. Мне сразу не  понравились ее затуманенные  глаза,  ее
сомкнутые узкой полоской губы.
     Мы сошлись лицом к лицу.
     Растопырив ладони, я соединил  их с ладошками Алины, прижался лбом к ее
лбу. Пусть  эти подонки  думают,  что  я  колдун. Дистанция, на  которой они
находились,  позволяла  нам  с  Алиной переговариваться  шепотом без  особой
опаски.
     -- Ну?
     -- Его нет...
     Вот этого-то я не ожидал!
     --  Я заходила  несколько  раз.  Днем, вечером. Соседка сказала, что  он
уехал  с чемоданом. Я все равно зашла ночью, потом еще несколько раз с утра.
Его нет. -- В ее огромных глазах застыли слезы. -- Миленький, что же будет?
     А ничего  уже не будет. Конечная  станция. Просьба  освободить  вагоны.
Самое большее через час Китель убедится, что я водил его за нос. Представляю
его ярость!  Меня  ничто  уже  не спасет. Похоже,  не пощадят  и  Алину, мою
"ассистентку". Бедная бабочка!
     Я трепетно поцеловал ее в румяную щеку.
     -- Прости меня, Алина. Она отшатнулась:
     -- Почему ты так целуешь?
     -- Как?
     -- Как мертвую.
     -- Тебе показалось, милая...
     Я обвел взглядом сосны, небо, причудливые разводы облаков...  Неужели я
вижу это в последний раз?!
     -- Эй, у вас готово? -- нетерпеливо крикнул Китель. Отнекиваться не имело
смысла.
     -- Порядок...
     --  Тогда  по  машинам!  Ты,  гипнотизер, садись  в белую, а  девка --  в
салатовую.
     Приспешники  в  свою  очередь  тоже  двинулись  из-за ворот  к машинам.
Впереди шел Макс: наглый, самоуверенный, безжалостный. Его глаза -- острые, с
желтоватыми белками  --  светились радостью: казалось, он заранее знал о моем
предстоящем крушении и предвкушал зверскую расправу.
     Все  мои переживания минувшей ночи, крах надежд, позор и унижение, боль
и обида сошлись на этом двуногом.
     Сволочь,  с  холодной  яростью подумал я.  Торжествуй, скотина,  блести
золотыми зубами,  поглаживай свои холеные усики! Твое счастье, что я утратил
свой дар. Уж я не  пожалел бы на тебя энергии! Ты  у меня поплясал бы! Землю
бы носом рыл! Ну!
     И тут...
     Встав на четвереньки, Макс принялся проводить по пыли длинные бороздки.
Носом.  Зрелище  было  настолько  же  отвратительное,  как  и забавное.  Вся
компания, за исключением Кителя, развеселилась.
     Ослепительный  фейерверк  вспыхнул  перед моим, внутренним взором.  Что
это?! Значит, мое  биополе действует? Оно восстановилось?! Я не понимал, что
случилось,  но  факт  не подлежал сомнению.  Я  снова  обрел тайную  власть,
способность диктовать свою волю!
     Китель осуждающе заметил:
     -- Ну и шутки у тебя!
     -- Должен же я проверить, -- нагло улыбнулся я.
     -- Ты -- некультурный человек, -- покачал головой Китель. -- Работать нужно
красиво. А ты -- одного  майонезом перемазал, второму  нос поцарапал... Тьфу!
Срамота!  Про эстетику слыхал? -- Но, кажется, в глубине души он был доволен,
сделав вывод, что я играю честно.
     Зато Макс впал в бешенство.
     Размазывая по лицу грязь, он ринулся на меня.
     -- Назад! -- грозно осадил его Китель. -- Знай свое место!
     Ворча, как побитый пес, тот повиновался. Но я ничуть не сомневался, что
отныне возглавил список его личных врагов. Ну и плевать!
     Нам  с  Алиной  завязали  глаза повязками из плотной черной ткани.  Вся
группа расселась  по  машинам, и вот  мы тронулись  в  путь, навстречу новым
приключениям.
     Ехали минут  двадцать.  Полпути автомобиль двигался  без  остановок, из
чего  можно было  заключить,  что  мы катили по какой-то загородной  дороге,
затем начались светофоры, гул  городского транспорта. Еще немного, и "Волга"
замерла. С меня сняли повязку.
     Мы находились на центральной площади: безбрежность  асфальта, монумент,
помпезные серые  здания, клумбы,  автостоянка, забитая служебными "Волгами",
среди которых выделялись приземистые черные "ЗИЛы".
     -- Значит, так, -- пыхтя, повернулся  ко мне Китель.  -- Сейчас  пойдем  к
одному  большому  человеку.  Очень  большому.  И  очень   нужному.  Но  вот,
понимаешь, какая беда: не любит он меня. По правде говоря, я хотел бы, чтобы
он стал моим преданным другом. Если это очень трудно, я не настаиваю. Но вот
эту  бумаженцию, --  он достал  из черной кожаной папки  какой-то  документ и
показал мне, -- должен подписать не глядя. Ты понял?  Считай, это первое твое
испытание. Выдержишь -- дальше будет легче.
     -- Сначала  мне  нужно увидеть  этого человека,  -- уклончиво ответил  я,
придерживаясь заранее намеченной тактики.  Пусть  Китель думает, что  каждая
акция требует тщательной подготовки.
     -- Девка нам с собой нужна?
     -- Обязательно!
     -- Хорошо! Айда! И не забывай о  своем положении. --  Он многозначительно
показал на обруч.
     --  У  вас скверная  привычка  пугать сотрудников,  вместо того чтобы их
вдохновить,  --  не удержался  я  от укола,  отыгрывая  очко за  его недавнюю
нотацию о "красивой" работе.
     Мы  выбрались на асфальт, из второй машины выпорхнула  Алина, бросив на
меня вопросительный взгляд, полный тревоги.
     Я  ободряюще  улыбнулся (теперь  я  мог  себе это позволить без  всякой
натяжки), мол, выше голову, мы снова на коне.
     Китель повел нас к  респектабельному  парадному  подъезду с  множеством
золотисто-пурпурных вывесок у входа.
     Мы миновали милицейский пост, где Китель предъявил какие-то, пропуска с
красной  косой  полосой, поднялись на  третий  этаж, прошли  по  длиннейшему
коридору,  устланному идеально вычищенной  ковровой  дорожкой, и оказались в
просторной приемной, где при желании можно было играть в футбол.
     За  внушительным  полированным  столом,  напоминающим пульт  управления
энергосистемой (десяток разноцветных  телефонов, селектор, компьютер, бывший
тогда в новинку), сидела хрупкая самоуверенная шатенка с  гладким фарфоровым
лицом.
     --  Здравствуйте,  Зиночка! --  рассыпался мелким  бесом  Китель.  -- Петр
Поликарпович  у  себя?  Мне  только  на  минутку... Важный  вопрос...  --  Он
откровенно заискивал.
     Хм! Непривычная роль для нахрапистого деляги.
     --  Петр Поликарпович занят,  --  ответила секретарша хорошо поставленным
голосом. -- Не велено никого пускать.
     -- А если... -- заикнулся Китель.
     -- Никого!
     Китель  потерянно  посмотрел  на  меня.  Я  направил  на Зиночку  волны
биополя. Она мило улыбнулась, поднялась из-за стола и заговорщицки шепнула:
     --  Я  попробую. Может, для вас он сделает  исключение. Иногда  он такой
чуткий...
     Я  подмигнул Кителю. Следом за Зиночкой мы устремились к кабинету, куда
вели двойные дубовые двери.
     Китель почти  дружески сжал  мой  локоть,  давая  знать, что оценил мои
способности.
     В огромном кабинете  за необъятным столом сидел худенький большеголовый
человек в строгом синем костюме.
     При  нашем  появлении он  грозно зыркнул очами.  Но  было  уже  поздно.
Истосковавшись по экспериментам, я обрушил на него оглушительный импульс.
     Хозяин кабинета  быстренько выбежал  из-за  стола  -- росту  в  "большом
человеке" оказалось  метр  с  шапкой  -- и помчался  мимо Зиночки  к  Кителю,
раскрыв объятья.
     --  Кого я вижу!  Друг  мой сердечный,  вы  ли это?  -- Приподнявшись  на
цыпочках, он облапал Кителя и поцеловал взасос.
     Тот едва не задохнулся. А Петр Поликарпович влепил ему еще пару горячих
поцелуев, после  чего потащил к столу с  такой энергией, что Кителю пришлось
даже упираться.
     Ошалевшая  Зиночка тихонько, как  в  трансе,  вышла из кабинета, плотно
прикрыв за собой обе двери.
     Не  менее ошалевшим выглядел и Китель.  Столь бурного проявления чувств
он явно не ожидал.
     Алина хихикнула. Мне тоже было весело.
     --  Ну, рассказывай,  как живешь?  -- заинтересованно вопрошал  между тем
Петр Поликарпович, продолжая обнимать Кителя за плечи. --  Почему не заходил?
Я уже  соскучился. Все дела да дела. А отвести душу не с кем. -- И  он звонко
чмокнул Кителя в щеку.
     Алина снова хихикнула.
     Петр Поликарпович строго посмотрел на нас.
     -- Кто это?
     --  Мои помощники,  --  туманно пояснил  Китель. Он  только-только  начал
приходить в себя. -- Да ты не обращай на них внимания. Они ребята смирные.
     --  Ладно,  пусть  посидят! --  Петр  Поликарпович  тут же утратил всякий
интерес к нам и снова одарил Кителя пламенным поцелуем. Тому приходилось уже
уворачиваться.
     Воспользовавшись моментом, я нашептал Алине  номер телефона Мамалыгина,
а затем детально растолковал, какую именно информацию она должна передать.
     -- Так  это  бомба! -- громко воскликнула  она, притрагиваясь пальчиком к
обручу. -- Бедненький...
     -- Тише, милая. -- Я покосился на "друзей". К счастью, им было не до нас.
     --  Ну,  рассказывай! -- настойчиво  требовал  "большой человек". -- Какие
заботы гложут? Чем могу помочь? Друг ты мой сердечный...
     Китель быстренько достал из папки заветную бумажку.
     --  Можешь,  Петр  Поликарпович,  очень  даже  можешь.  Подпиши,  сделай
милость! Тот заглянул в текст.
     -- Стройматериалы? Ты же  знаешь наши  фонды. А тут такие цифры... Но...
никому не подписал бы, а тебе --  с превеликим удовольствием, потому как знаю
тебя,  твою  чистую и честную душу. -- Он  витиевато  расписался в уголке.  --
Держи! -- Последовал еще один поцелуй.
     Китель  принялся  торопливо  прятать бумагу, как бы  не веря,  что дело
сладилось.
     -- Спасибо,  Петр Поликарпович! Век не забуду. Не  стану тебе мешать, ты
ведь человек государственный...
     -- Заходи в любой момент! -- пылко ответил  тот.  -- Моя  дверь всегда для
тебя открыта. Мой дом  -- твой дом. Приходи,  друг, пролей бальзам  на  душу,
порадуй сердце!
     Он  с  почетом  проводил  нас  до  выхода  и  перед  порогом еще трижды
облобызал очумелого Кителя.
     В приемной  какой-то  вальяжный тип  канючил  возле стола  неприступной
секретарши:
     -- Зиночка, ну пожалуйста... Вопрос жизни и смерти...
     -- Не принимает! -- стойко оборонялась она.
     При  нашем появлении на ее  бесстрастном кукольном  личике промелькнуло
новое выражение: испуга, смешанного с любопытством.
     -- Спасибо за содействие, Зиночка.  -- Китель прижал  руку к сердцу. --  С
меня причитается...
     Она машинально  кивнула, уставясь на него как  на чародея. Не  на  того
смотрела...
     На лестнице Китель долго утирался платком.
     -- Что-то ты чересчур зарядился... Но -- хвалю, хвалю... Ловко это у тебя
выходит, ай да гипноз, ай  да наука! -- Он выудил  из черной папки документ и
уставился на него взглядом пирата, раздобывшего карту с координатами острова
сокровищ и все еще не верящего в свою удачу. Полюбовавшись, бережно спрятал.
-- Хвалю!  --  Похлопал он меня по  плечу.  --  Сейчас заедем еще в одно место.
Задача примерно такая же. Только, знаешь, -- он состроил гримасу, -- давай без
этих поцелуев, понял? Я же не гомик какой-нибудь. Чистая срамота!
     Против отмены поцелуев я не возражал, но решительно воспротивился тому,
чтобы браться сегодня  еще за  одно задание,  не  желая  обнаруживать  перед
обнаглевшим хапугой легкость моих побед.
     --  Вся моя энергия  растрачена.  Алина тоже  пустая. Не  забывайте, что
пришлось воздействовать и на Зиночку. А до нее -- на Макса.
     --  Хорошо... -- согласился Китель.  Удачный визит к  Петру Поликарповичу
сделал  его более покладистым. -- Сколько тебе надо,  чтобы  восстановить эту
самую энергию?
     -- Неделя! -- нахально потребовал я.
     Он вдруг крепко схватил меня за больное ухо.
     -- Не хитри! -- Кажется, я  переоценил его  благодушие. -- Машину с Максом
ты долбанул через день после  ресторана. Какая,  к дьяволу, неделя! Даю тебе
сутки. И чтобы без фокусов!
     -- Я не хитрю, -- обиделся я. -- Просто хочу действовать наверняка. Макс --
это  так, баловство, детские шалости. А вы-то требуете серьезных дел. Да еще
с большими людьми. А на тех и заряд нужен помощнее.
     Короче, дополнительный  день  я  выторговал. Эх,  знать  бы, надолго ли
уехал Мамалыгин! Впрочем, теперь ситуация изменилась, и не  исключено, что я
сумею  выкрутиться  сам.  А  это  куда  заманчивее.  С  Мамалыгиным-то  надо
объясняться.
     Когда  мы  вернулись   к  машине,   злобная   харя  Макса  выдала   его
разочарование. Видимо, он полагал,  что  из этого здания меня вынесут ногами
вперед. Я понял, что ради мести  он  пойдет  на любую авантюру. Даже нарушит
запрет хозяина. Чрезвычайно опасный тип...
     Мне снова  завязали  глаза.  Пользуясь  тем,  что  Китель сидел ко  мне
спиной, я напустил  туману на охранявшего меня мордоворота, и тот, затягивая
повязку,  слегка задрал ее. Образовалась узкая щелочка, через которую я  мог
незаметно наблюдать за дорогой.
     Мы попетляли по городскому центру, затем  пересекли район новостроек  и
выехали на Восточное  шоссе.  На  тринадцатом километре  "Волга" свернула на
заброшенную  лесную  дорогу.  Еще  несколько  километров,  и  мы  въехали  в
уединенный двор, откуда началось наше путешествие. Так вот где находится моя
темница!
     До чего же  не хочется вновь очутиться в  затхлом бункере!  А что  если
мягко нажать на Кителя?
     Кажется, получилось. Мафиози беспечно повел нас с Алиной к бараку.
     Я  уже  отмечал, что  снаружи  это  строение  выглядело полуразрушенной
хибарой.
     Но, войдя внутрь, мы ахнули.
     Коридор был отделан не хуже, чем в солидном офисе.
     Китель открыл одну из дверей. Мы увидели прилично обставленную комнату:
мягкая мебель, ковры, телевизор, магнитофон, холодильник...
     -- Ну что, уютное гнездышко? Я же говорил, что со мной можно иметь дело.
Только служи верой и правдой.  -- Он открыл холодильник, набитый продуктами и
бутылками: -- Это заморить червячка. А горячее вам принесут.