ас, землян, сходная
логика.  Мы  фиксируем  случаи  появления  НЛО,  всевозможные аномалии и все
ломаем голову, почему  пришельцы  избегают прямого контакта.  А они попросту
ищут что-то другое.
     -- Муравьи? -- бледно  улыбнулся Мамалыгин. --  Любопытно...  Но ведь есть
ученые, которые как раз и изучают жизнь муравьев.
     -- Но не каждого муравейника!
     -- Однако же ваша аналогия не вполне корректна, --  заметил Мамалыгин.  --
Люди все-таки  не муравьи.  Притом человечество  все же развивается, двигает
вперед науку, расширяет сферу знаний...
     -- Но этого мало.  Нужно выйти на определенный, более высокий уровень, --
стоял на своем я. -- Тогда нами заинтересуются.
     Он забарабанил по столу тонкими розовыми пальцами:
     --  Мне нравится,  Вадим,  что  вы так безоговорочно верите во внеземные
цивилизации. Но уж слишком вы строги к бедному человечеству.  Разумная жизнь
--  в любой форме -- не  может быть  неинтересной. И  если нас обнаружили,  то
наверняка изучают.
     -- Зачем?
     -- Смысл  в том, --  тихо  и серьезно ответил  он,  --  что всякая молодая
цивилизация чем-то похожа на  ребенка. А  за ребенком, особенно энергичным и
беспокойным, нужен присмотр.
     Что-то неуловимо  изменилось в  самой атмосфере комнаты. Я вдруг понял,
что меня пригласили  вовсе не для разбора  моих  рассказов, что наш вроде бы
умозрительный разговор переходит на некие практические рельсы.
     --  Может  быть...  --  пожал  я  плечами.  --  Всякие  там  телеспутники,
инфракамеры, замаскированные объективы, перехват информации...
     --  Разумеется, технических  проблем  для  инопланетян не существует,  --
кивнул Мамалыгин. --  Они без труда могут собрать любую информацию. Но сумеют
ли понять -- вот вопрос!
     Я не нашелся, что ответить, и Мамалыгин заключил:
     --  Они  слишком  далеко  ушли  вперед,  логика  наших  поступков,  наша
психология, побудительные мотивы недоступны их восприятию. А это -- ключ. Без
него никак нельзя.  Даже мы, земляне, попав в другую  страну, доверяем гиду,
живому  толкователю  местных  обычаев,  куда  больше, чем самому  подробному
справочнику,  -- продолжал  Мамалыгин. -- Вадим, вам  не кажется логичным, что
инопланетяне могут  быть крайне заинтересованы в  том, чтобы иметь  на Земле
своих "гидов", или проводников,  или агентов,  --  назовите  их  как  угодно?
Естественно, из числа землян.
     -- По-моему, это невозможно.
     -- Почему? -- удивился он.
     -- Трудно общаться. Разные уровни интеллекта.
     --  Конечно,  подобрать  агентов нелегко,  -- согласился Мамалыгин. -- Они
должны удовлетворять многим  требованиям. И все же такие люди  есть. Те, кто
понимает сущность  проблемы. Это уже немало. Вы, Вадим, по-моему, подошли бы
для подобной роли, -- неожиданно заключил он.
     Хочу подчеркнуть:  у  меня  и  мысли  не возникало о  нелепости  нашего
разговора. Напротив -- было предчувствие чуда.
     А   Мамалыгин  не   сводил   с  меня   глаз  --   молодых,   ярко-синих,
проницательных.
     -- Вы имеете в виду...
     --  Да, -- с царственным спокойствием  кивнул он, -- я предлагаю вам стать
доверенным лицом планеты Диар.
     -- Что-о?
     -- Наблюдение за  Землей  ведет  -- согласно распределению  функций между
Обитаемыми Мирами -- планета Диар. Ее цивилизация старше нашей на шесть тысяч
лет.  Возможности Диара безграничны. Говорю  со знанием дела -- ведь  я служу
этой планете много веков. Да-да, Вадим, у меня библейский возраст, и это при
том,  что я выгляжу моложаво,  не жалуюсь на здоровье, полон  сил и энергии.
Диар подарил мне долголетие. Подарит и  вам,  в числе  многих  других  благ.
Естественно, при условии, что вы не  против сотрудничества. Задания, которые
вы  будете  получать, совершенно необременительны, но вознаграждаются щедро.
Вы забудете, что такое бытовые проблемы. Совесть ваша останется спокойной  --
ведь, служа Диару, вы прежде всего  служите Земле, родной  планете.  И,  кто
знает,  может, лет эдак через  триста, когда обе расы  встретятся,  ваше имя
будет занесено в золотую книгу человечества...
     Я  упивался  словами  Мамалыгина,  веря  ему радостно  и  до  конца.  В
сущности,  последние годы я жил в предчувствии великого перелома в судьбе. И
необыкновенное случилось! Налетело как смерч...
     --  Я понимаю,  что у вас  есть  все основания  считать  мое предложение
неудачным розыгрышем либо старческим маразмом. Однако не торопитесь  судить.
Вам  будут  представлены  исчерпывающие  доказательства.  Немедленно,  прямо
сейчас  вы  сможете  отправиться  на  Диар  и  увидеть планету  собственными
глазами. После мы вернемся к нашей беседе.
     -- Это далеко? -- глупо спросил я.
     -- Сотни световых лет.
     -- Как же...
     --  В ваших рассказах высказывается та  здравая  мысль,  что для великих
цивилизаций расстояний не существует, -- улыбнулся Мамалыгин.
     -- Но... институт... сессия... -- Я плохо соображал, что говорю.
     -- Они  овладели не  только  пространством, но и временем.  --  Мамалыгин
щелкнул  по циферблату. -- По часам  наблюдателя  вы  вернетесь  ровно  через
секунду. Если только вы не против...
     -- Как я могу быть против того, во что верю с детства?!
     -- Вот и отлично.
     Он открыл  ящик серванта, достал оттуда золотистый обруч и протянул его
мне.
     -- Наденьте на голову... Как корону. И не волнуйтесь. Все будет в полном
порядке.
     Золотистый  обруч  излучал тепло.  В  меня вливалась мощная  энергия. Я
чувствовал, как внутри просыпаются необъятные силы.
     -- Готовы? -- спросил Мамалыгин.
     -- Да!
     -- Примите удобную позу и закройте глаза.
     В тот же миг я бесстрашно шагнул в светящуюся бездну...
     Драгоценный друг, мой терпеливый читатель!
     Да, я  побывал  на  необыкновенной,  волшебной планете.  Эл-Иф,  долина
Мисгара, бесподобные  пейзажи Фарри... Воспоминания  об этом Путешествии  до
сих пор живут в моей  памяти.  Я с радостью составил бы подробнейшую хронику
своей  "экскурсии", но... Во-первых, существует табу на подобные откровения,
и я не  смею преступить запретной  черты.  Во-вторых, я опасаюсь уподобиться
авторам тех многостраничных описаний, над коими сам столько потешался. Какие
бы достоверные  детали я ни приводил, все можно  поднять на смех, отнести на
счет выдумки и даже опошлить.
     Не хочу!
     Да и время меня поджимает.
     Скажу только одно:  я  видел рай,  он существует, но  вовсе не похож на
тот, который  пытались смоделировать лучшие умы человечества. Это невозможно
представить. Как  и скопировать. И вот  что  существенно: мое возвращение на
Землю отнюдь не воспринималось как  изгнание  из  рая. Я был заряжен  только
положительными эмоциями.
     И еще. Мне  казалось,  что  я пробыл на  Диаре  около трех месяцев.  Но
Мамалыгин сидел в прежней позе, кофе дымился.
     --  Ну?  --  спросил он. --  Может, ваш разум  противится? Говорите прямо,
Вадим. Никаких проблем. Я просто сотру из вашей  памяти все произошедшее. Вы
вернетесь к прежней жизни как ни в чем не бывало.
     -- Только не это! -- горячо воскликнул я. -- Прежняя жизнь! Чего мне в ней
жалеть?! Он тонко улыбнулся:
     -- Значит, вы согласны стать агентом планеты Диар?
     -- Да!
     --  Я знал, что  вы согласитесь, Вадим.  Вы единственный из  семинара, у
кого  светлая голова... Я был готов  молиться на Мамалыгина. А он смотрел на
меня с отеческой любовью.
     --  Ваши  клетки,  Вадим,  очищены  от шлаков,  хотя, смею полагать, тех
накопилось пока немного. Отныне вы  будете острее ощущать  запахи и звуки...
Высвобождены некоторые резервы вашего организма. Думаю,  этого хватит лет на
сорок. Ну а затем процедура будет повторена с замедлением процесса старения.
Впрочем,  о  старении вы  сейчас вряд  ли задумываетесь,  мой  юный  друг...
Далее...
     Он  протянул  мне жесткий  картонный прямоугольник. Это  была  визитная
карточка. Темно-синяя, с золотым тиснением. Аккуратные буковки  складывались
в мою фамилию, имя и отчество. Ниже располагались адрес и телефон.
     --  Во владение  квартирой вы  можете вступить незамедлительно, -- как  о
чем-то обыденном  возвестил Мамалыгин. --  Две комнаты, застекленная  лоджия,
балкон...  Престижный  район... Думаю, довольно? Во дворе  -- гаражи. Один из
них -- ваш. Найдете по табличке на воротах. В гараже автомобиль, он тоже ваш.
Кремовая "Волга". Ключи от  машины висят в  прихожей. На бронзовом  гвоздике
рядом с вешалкой. А это ключи от квартиры. Держите!
     Сказки  Шехерезады!  Но   я  верил   каждому  слову  --  окончательно  и
бесповоротно.
     --  По  поводу  всевозможных  нудных  формальностей  не   волнуйтесь,  --
продолжал Мамалыгин, протягивая мне объемистый  конверт. -- Квартиру, машину,
обстановку,  средства, а также  дачу в Жердяевке  оставил вам родной дядя по
материнской  линии,  крупный  ученый,  который  души в  вас  не  чаял,  хотя
напряженная  научная  деятельность   сильно  ограничивала   его   стремление
контактировать с  вами. Подробности  вам  знать  не  обязательно. В конверте
копия  его завещания, здесь же ваш  паспорт с новой  пропиской, водительские
права и все такое прочее. Словом,  полный  боекомплект. А это сберегательная
книжка на предъявителя.  Дядя оставил  вам весьма крупную сумму.  Рекомендую
основной  капитал  не  трогать, а  жить  на  проценты, хотя  решать, в конце
концов, вам. А здесь кое-какая  наличность на карманные расходы. -- Мамалыгин
придвинул ко мне несколько пухлых пачек.
     Из неимущего,  скорее, нищего студента я  превращался в принца -- да кой
черт в принца! -- в падишаха!
     -- Вы, разумеется, знаете о том, что обычный  человек, рядовой землянин,
использует  едва  ли десять-двенадцать  процентов возможностей, заложенных в
него  природой,  --  ровным  тоном  продолжал между  тем мой  искуситель. -- К
примеру, мы  донельзя  скверно  владеем  своим  биополем.  Многие вообще  не
подозревают о его существовании. А ведь это такое же врожденное чувство, как
зрение или осязание... -- Тут он выдержал значительную паузу и каким-то особо
торжественным  тоном, будто  посвящая меня в  таинство, возвестил: -- Отныне,
Вадим,  ваше  биополе  освобождено  от  внутренних  пут.  Отныне   вы  почти
всемогущи.  Попросту  говоря, вы можете  диктовать  любому,  кто находится в
радиусе двадцати метров, свою  волю. В течение десяти минут.  Пользуйтесь же
своим новым даром осмотрительно и только в интересах дела.
     Признаться, о биополях, экстрасенсорике и  прочем подобном я  в ту пору
думал  мало. Темы эти являлись чуть ли не государственной  тайной, и никакие
сведения о них, кроме глухих слухов, хождения в народе не имели. Может быть,
поэтому последний  "гостинец" Мамалыгина произвел  на  меня гораздо  меньшее
впечатление, чем квартира, машина и сберкнижка.
     Но, кажется, настал черед задавать вопросы. Да и  наставник мой ждал их
от меня.
     -- Аркадий  Андреевич...  Я получил так много...  Слишком много.  Что же
взамен?
     --  Для начала  привыкайте к  своей новой  роли. Не меняйте  образ жизни
слишком  резко.  Вы  - студент, вот и продолжайте учебу. Образование  вам не
повредит. Заводите новых  друзей, обрастайте связями. Учитесь разбираться  в
людях, в истинных мотивах их поступков...
     -- И это все? -- изумился я.
     --  Почему  же?  Со   временем  получите  задания.  Уверен,  они   будут
несложными.
     -- Со временем -- это когда?
     --  Может, через месяц.  Или  через год. Или  через  пять лет. Куда  вам
торопиться? Теперь у вас впереди -- очень долгая жизнь.
     -- От кого я получу задание? От вас?
     -- Может, от  меня, -- ответил он в своей манере. -- Или от резидента. Или
от специального посланника Диара. По обстоятельствам...
     -- Значит, теперь я должен ждать?
     Мамалыгин улыбнулся затаенной мудрой улыбкой.
     -- Вадим,  вы никому и  ничего не должны.  Агент Диара  и агент-шпион  --
понятия    совершенно    разные.   Живите   жизнью    свободного   человека.
Раскрепоститесь. Избавьтесь от комплексов.
     -- Да, но... -- Я совершенно растерялся.
     --  Если я вам понадоблюсь,  вы знаете,  где  меня найти,  --  проговорил
Мамалыгин. -- Милости прошу. В  любое время. Только позвоните предварительно.
Иногда я бываю в отлучке.
     Похоже, аудиенция подходила к концу. Я вдруг вспомнил, что так ничего и
не услышал  относительно своих  рассказов, но самому заводить о них разговор
(после посещения  Диара!) -- казалось  верхом  глупости. Я уже и сам понимал,
что они ни к  черту не  годятся.  Это было лишь  бледненькое  отражение того
мощного светового потока, в котором мне посчастливилось выкупаться.
     * * *
     Еще  какой-нибудь  час  назад предел моих мечтаний был таков: отдельная
комната, хотя  бы в нашем общежитии, пишущая машинка, стопка чистой бумаги и
немного  свободного времени. Уж тогда я  засел бы за работу и,  как Бальзак,
сутками не  поднимался бы из-за стола. Я создал бы такой вал шедевров, перед
которым не устояли бы никакие редакционные бастионы. Я доказал бы всем...
     Но теперь, когда я получил во сто крат больше, мое воображение рисовало
почему-то совсем другие картины: музыка, женский смех, обнаженные плечи...
     Черт  побери!  За  машинку  я  всегда  успею  засесть.  А  покуда  надо
избавиться от пожиравших меня комплексов, ведь я напичкан ими выше головы, --
тогда,  кстати,  и  творчество получит  новый импульс. Разве не то  же самое
советовал мне Мамалыгин?
     Я шел  по вечерней улице  взвинченный, возбужденный, вольтанутый. Какая
там осмотрительность! Мне хотелось петь и смеяться, дурачиться, чудить.
     Между  тем вдоль  проспекта  вспыхнули фонари,  зажглась  реклама.  Дул
легкий ветерок, воздух был по-весеннему  ласков. Встречные  девушки казались
одна другой краше. Так-так... С чего мне начать?
     Путь мой лежал мимо ресторана "Волна". Это  заведение считалось  лучшим
кабаком в городе. Ходили слухи, что  простому смертному сюда не попасть, что
именно здесь веселится местная элита. Это был другой мир, в некотором смысле
еще более недоступный и далекий, чем Диар.
     Я замедлил шаг. Отчего бы не начать новую жизнь с "Волны"?
     У входа  нервно переминалась  небольшая очередь. Табличка,  висевшая  с
обратной  стороны  стеклянной  двери  на   бронзовой   ручке,  категорически
извещала:  "Извените,  свободных  мест   нет".   Именно  --  "ИзвЕните".  Эти
рестораторы -- неважные грамотеи.
     Я пристроился  к  очереди и некоторое время разглядывал плотные зеленые
шторы, которыми был задрапирован  вестибюль. То,  что они скрывали,  обещало
море  удовольствий.  Немедленно,  сейчас же.  Затем  тайком ощупал  карманы.
Денежки   не   испарились.   Вот   они,   здесь.  Правда,   одет   я  весьма
непритязательно, но стоит ли брать в голову подобные пустяки?
     Возбужденный  приятной  перспективой,  я протоптался в хвосте очереди с
четверть часа. За это время дверь так и не открылась ни разу.
     Хм!
     И  тут  меня  озарило.  Ну  и  осел!  Покорно жду, а надо всего-навсего
пожелать.
     Заприметив в глубине  холла вальяжного усатого швейцара,  я послал  ему
мысленный  приказ. Он  тотчас  встрепенулся,  торопливо прошагал  к  дверям,
откинул планку-засов и подобострастно обратился ко мне:
     --  Проходите, пожалста!  Ого! Биополе работало!  Да  еще  как! Передние
заволновались, но швейцар свою обязанность знал:
     -- Тихо, дамочки! Столик заказан.
     И вот  я впервые  в  "Волне".  Впрочем,  сегодня многое  впервые в моей
жизни.
     Зал поражал кричащей роскошью. Эстрада с белым роялем,  светильники под
старину,  фикусы размером с пальму... Лысые дядьки, веселые толстяки, хмурые
усачи,  задумчивые  донжуаны и -- женщины, женщины, женщины... Боже,  сколько
здесь красавиц! Изнеженных, горячих, не обремененных бытом...
     По меньшей  мере  четверть  мест  была свободна. Во всяком случае,  тех
бедолаг, что изнывали сейчас у входа, удалось  бы разместить без хлопот. Но,
похоже, этот "монастырь" жил по своему уставу.
     Легкость,  с  которой я  сюда проник,  испарила  последние  капли  моей
робости. Заприметив у дальней стены  удобный столик, я направился к нему. На
белоснежной накрахмаленной скатерти  красовалась  табличка "Стол заказан". Я
небрежно  смахнул ее  в кадку с  фикусом  и  вольготно развалился на кожаном
диване.
     Тотчас подлетел официант -- плотно сбитый молодец с холеными усиками.
     Мгновенно оценив мою фактуру, он известил:
     -- Здесь не обслуживаем, стол заказан, --  шаря цепкими глазами в поисках
исчезнувшей   таблички.  Высокомерная  вежливость,  которую  он  подчеркнуто
демонстрировал по  отношению ко мне, могла  быстро перерасти в  элементарное
хамство.
     В моей власти было устроить  великолепный спектакль, но, честно говоря,
хотелось малость осмотреться, а заодно отведать чего-нибудь вкусненького под
коньячок.
     Направив  всю  мощь  своего  биополя  на этого  типа,  я  приказал  ему
воспылать ко мне подобострастной преданностью.
     Тотчас на его круглом лице появилась льстивая улыбка:
     --  Впрочем, для вас мы рады сделать исключение. Сегодня  восхитительная
бастурма. Как поцелуй красавицы... -- Он даже зажмурился. -- Рекомендую!
     Чтобы  гарсон бегал к моему  столу  бойчее,  я  сунул, ему пару крупных
купюр. Бедняга, что называется, офонарел. Суетливо озираясь, он спрятал их в
какой-то потайной карман.
     Забавно было наблюдать, как изогнулся его борцовский стан.
     -- Как тебя зовут, любезный?
     -- Вова.
     -- Вот что, Вова... Тащи заказ, а после исчезни на время.
     -- Как прикажете!
     На  эстраде  появился  квартет музыкантов в  смокингах. Грянула  модная
мелодия. Парочки устремились к свободному кругу.
     Насчет бастурмы  Вовик  не  соврал. Да  и салаты  были  превосходны,  и
коньячок недурен... Кажется, в "Волне" умели угодить почетным клиентам.
     В   голове  приятно  зашумело.  Откинувшись  на   спинку  дивана,  я  с
наслаждением закурил.
     Разглядывая  публику,  я   принялся  анализировать  свое   положение  в
институте. Иного круга общения в ту пору у меня попросту не существовало. Не
брать же в расчет наше хилое литобъединение!
     Если  говорить откровенно...  У  нас подобралась очень  сильная группа.
Сплошные корифеи. Но даже на  этом звездном  фоне выделялись Виталий и Олег.
Притом  они дружили, что увеличивало  их влияние вчетверо. Это были  умницы,
эрудиты, острословы. Словом -- лидеры.
     Я мечтал добиться  их дружбы, стать  для них своим... Они  держались со
мной на равных, как, впрочем, и с другими, но не более.  Я был для них одним
из многих. И это глубоко уязвляло мое самолюбие.
     А  еще  был  красавчик   Лорен,  ну   вылитый  Дориан   Грей.  Девчонки
беззастенчиво пялили на  него глаза и  вешались на шею. Постаралась природа,
вылепила  идеальный  образец.  Рядом  с  Лореном  я  чувствовал  себя  серым
мышонком.
     Я  неистово завидовал  ему. Я  его  ненавидел.  Я  желал ему  всяческих
напастей  и  бед.  Как  мне хотелось  увидеть хотя  бы  тень тревоги  на его
смазливой  роже! Но, похоже, сама фортуна покровительствовала этому броскому
ничтожеству.
     А еще была Жанночка... Меня она  не замечала в упор. Я знал, что ничего
нельзя изменить. Я всегда буду для нее пустым местом.
     Именно эти однокурсники омрачали мою жизнь.
     Теперь  все  менялось.  Поднесен  бинокль, и  далекие  горизонты  стали
неправдоподобно доступными...
     --  Извините...  -- Мои размышления были  прерваны  склонившимся  к моему
плечу Вовчиком. Я даже увидел щербинку на его переднем зубе.
     -- Да, любезный?
     --  У  вас нет  желания разделить  ужин  с  очаровательной дамой?  Очень
рекомендую.
     Хм...  Мне, конечно, доводилось слышать о  ресторанных шлюхах,  которых
подсаживают к  одиноким клиентам  для выкачивания кошелька.  Ну  и что?  Мой
любовный  опыт был  крайне  ограничен и  нуждался  в обогащении.  Чего  ради
тянуть?
     -- Вовка, а  ты уверен, что  твоя протеже и