щего  Терра выскользнул из-за  горизонта  и высветил
золотой шар на  колонне. Тот  засиял  как  маленькое  солнце.  Мои  мучители
невольно задрали головы, увидев все то, чего не замечали раньше, поглощенные
предстоящей расправой.
     -- Чудо! -- завопил вожак.  -- Священный дух  Терра сотворил чудо! Он дает
нам добрый знак!
     Толпа  ринулась на  площадь.  В  криках,  доносившихся  отовсюду,  ясно
различались радостные и ликующие нотки.
     Меня бросили на произвол  судьбы, но костер-то разгорался. Изогнувшись,
я скатился с кучи, заработав-таки два-три ожога и множество шишек.
     Не стану утомлять вас  рассказом о том, как, забившись в какую-то нору,
я перетер веревки и вышел на связь с кораблем.
     Да, это была эпопея...
     А события  на  Знеце  развивались стремительно.  В тот  же  день слух о
чудесном возрождении  столичного центра  пронесся  по всей  планете --  уж не
знаю,  как им это  удалось, ведь на Знеце  не существовало ни  телеграфа, ни
телефона. Погромы прекратились как  по мановению волшебной палочки. Конечно,
планете предстоял еще  долгий исторический путь,  но, думаю, именно с  этого
момента здесь начался свой Ренессанс. Аристарх улыбнулся:
     -- А свой  день  рождения я все же  отметил,  как и подобает.  И знаешь,
какой  сюрприз  приготовил  мне  капитан? Он предложил назвать колонну  моим
именем. С тех пор так и повелось -- "Колонна Аристарха". В свое время об этом
знал любой юнга.  -- Он скромно потупился. -- Ну все,  мой  друг. Воспоминания
подняли мое  давление, я переволновался, а мне это противопоказано. Возраст,
что ни говори...
     Я поспешил откланяться.
     * * *
     По  дороге домой я решал ребус: что в рассказе  Аристарха правда, а что
он присочинил по своему обыкновению?
     Кое-какие соображения у меня появились, но они нуждались в проверке.
     Сделать это было несложно, поскольку Аристарх упомянул одну известную и
мне фамилию (а в последнее время он старательно избегал подобных наводок)  --
капитан Ксаверьев.
     Я  знал, что  Ксаверьев  частенько  проводит вечера в клубе  "Яхонт", и
решил зайти туда прямо сейчас, не откладывая дела в долгий ящик.
     И точно -- Савва Константинович сидел за своим любимым угловым столиком.
Это был добродушный, общительный здоровяк, сибарит и кутила, тоже прекрасный
рассказчик, причем, в отличие от Парамонова, он никогда не привирал.
     Поздоровавшись,  я  попросил  разрешения  присоседиться.  Он  с  охотой
кивнул.
     -- Колонна Аристарха?  -- удивился  он моему  вопросу.  -- Что  за колонна
такая?
     -- На планете Знец. Где двойная звезда...
     -- А-а... Знец... Есть  такая планета, -- сощурился капитан, не  проявляя
особых эмоций.
     -- Там еще существовал  страшный культ фиолетовой звезды Терр. Во  время
затмений второго светила аборигены ломали и крушили все подряд.
     -- Что за чушь! -- нахмурился  было он, но тут  же улыбнулся:  -- Тебе это
Аристарх наплел? Понятно. Культ Терра, говоришь? Дай  Бог  памяти...  А ведь
точно! Был такой культ.  Три  дня затмения  голубой  звезды считались у  них
праздничными.  Они  запирали  свои лавки и мастерские и  пускались  в  лихой
загул. Песни, пляски -- что-то вроде  карнавала. Ну и напивались, конечно, до
чертиков. А где пьянка, там и драки. Обычное дело для слаборазвитой планеты.
     -- Но они громили свои жилища?
     -- С какой стати?!
     -- Намеревались сжечь Аристарха на костре?
     -- Чего-о?
     -- Но колонна-то на центральной  столичной площади была? С золотым шаром
наверху?
     Ксаверьев  прикусил  кончик  сигареты и  задумался.  Вдруг  он с  силой
хлопнул ладонью по столу и принялся безудержно хохотать.
     -- Ох! -- проговорил  он наконец, вытирая слезы. -- Теперь я вспомнил все!
Когда "Белая Орхидея" легла в дрейф и мы приступили к исследованиям звездной
системы,  я  поручил Аристарху  собрать  информацию  об  условиях  жизни  на
планете.  Мне  и  в  голову  не  могло  прийти,  что  он  скверно  управляет
разведчиком-невидимкой. Короче, дело закончилось тем, что он сшиб этот самый
золотой шар с  макушки колонны и  тот на  глазах  изумленной толпы грохнулся
вниз. Пришлось  нам водружать его обратно, используя антигравитационный луч.
Чтобы  не портить аборигенам  праздника. Разумеется, они восприняли  это как
чудо. Хотел я было влепить Аристарху выговор, да  оказалось, что у него тоже
какой-то праздник, по-моему  день рождения,  даже юбилей. Ну и  простил.  Но
выражение  "колонна   Аристарха"   на   какое-то  время  стало   на  корабле
нарицательным. Им, так сказать, маркировался всякий ляп. В космосе  подобные
вещи долго не забываются. Другое дело -- на Земле...
     Тут  Ксаверьев  переключился  на другую тему, а я подумал, что и на сей
раз  Парамонов  присочинил  не  так  уж  много.  Колонна-то   была!  Колонна
Аристарха. Он -- заслужил.

Большие Королевские Гонки

     -- Интересная была эпоха -- освоение Молодых Миров...  -- многозначительно
проронил Аристарх  Парамонов и  отхлебнул  из чашки  глоток своего  любимого
зеленого чая.
     -- Да-да, хорошо  помню ваш последний  рассказ, -- кивнул я. -- На планете
Знец вас едва не сожгли заживо.
     Аристарх окинул меня рентгеновским оком, но я и  виду не подал, что мне
известны  кое-какие   подробности,   о  которых   он   предпочел   умолчать.
Успокоившись, мой визави продолжал:
     -- Знец...  После Знеца в моей шевелюре появилась первая седая прядь. Но
первый седой  волос  я заработал  на Каталане  -- знойной  песчаной  планете,
принадлежащей звездной  системе Иросер-2. Там мне едва не отрубили голову. --
Небрежным жестом он пригладил черные как смоль волосы.
     -- О Боже! -- невольно  вырвалось у меня. Вроде бы я  давно уж  привык  к
непредсказуемости  сюжетов  моего   постоянного   собеседника,   наделенного
неисчерпаемым  воображением, но, признаться,  такого поворота не ожидал.  По
крайней мере сегодня.
     -- Именно так,  мой драгоценный  друг...  --  скупо  улыбнулся  Аристарх,
довольный, очевидно, произведенным  впечатлением. -- Палач уже  заточил  свой
топор... -- Он помассировал крутой  подбородок, словно проверяя,  на месте ли
то, чего он едва не лишился. -- Впрочем, это долгая история.
     -- Надеюсь, я услышу ее? -- вкрадчиво поинтересовался я.
     Аристарх только того и ждал. Кажется, нынче он был в ударе.
     -- Известно ли тебе, с чего началось освоение Молодых Миров? -- сощурился
он.
     Мне-то было  известно, но я решил не  щеголять своей  осведомленностью,
опасаясь  сбить с  ритма  космического  путешественника и  фантазера в одном
лице.
     -- Очень приблизительно...
     Его взгляд  был красноречив. "Эх, молодежь..." Аристарх снова отхлебнул
чай и повел один из самых необычных своих рассказов:
     --  Считаю  нелишним  напомнить,  что  Молодые Миры --  это  обособленная
галактика,  состоящая  из  миллионов  звезд и сотен тысяч обитаемых  планет.
Жизнь,  царящая  на большинстве  из  них, --  буйная,  первобытная,  дикая  и
жестокая. Сейчас мы это знаем. Но сведения приходилось собирать по крупицам.
     А начиналось все так.
     К  нескольким  десяткам  планет были  направлены  беспилотные  корабли,
оснащенные  электронным  мозгом  и системой  телеразведчиков.  Оставаясь  на
орбите,  каждый  корабль  вел  наблюдения  за  своей  планетой  и  записывал
собранную  информацию  на  кристаллах  памяти.  Впоследствии  предполагалось
собрать  эти  кристаллы  и  доставить  в  аналитический  центр,  а  уж затем
принимать  решение   об  использовании  той  или   иной   планеты  на  благо
матушки-Земли.
     И  вот я  получил задание  собрать  кристаллы  в одном  из  исследуемых
секторов.
     В  ту  пору я  был молодым пилотом, наивным и беспечным, только  что из
летной школы. Мое  скучное задание казалось мне исключительно  важным, и я с
энтузиазмом  вел  свой  одноместный звездолет  типа  "Шмель" по  намеченному
маршруту.
     Без  особых  приключений   я   собрал  кристаллы  с  шести  орбитальных
комплексов и направился к седьмому, что кружил над планетой с ласкающим слух
названием Каталана.
     Каково же было мое  удивление, когда в  расчетной точке я не  обнаружил
нашего посланца!  Я  обшарил  всю  орбиту -- корабля  и след простыл.  Однако
сигнал  его  радиомаяка  прослушивался  четко.  Через компьютер я  определил
координаты. Оказалось, орбитальная станция находится на поверхности планеты.
Меня это даже не  насторожило. Значит,  электронный мозг  принял  решение  о
посадке  по  каким-то  важным воображениям.  Ну и прекрасно!  Я  обрадовался
возможности   малость   поразмяться   после   долгого   путешествия.   Через
каких-нибудь  полчаса  мой "Шмель" опустился в двухстах метрах от комплекса,
который  покоился  посреди  безлюдной  песчаной  равнины,  поросшей  низкими
корявыми деревцами с колючками вместо листьев.
     Покинув свой  звездолет, я  прогулочным шагом  направился к цели  моего
путешествия. Комплекс находился в низинке, за небольшим пригорком. Но,  Боже
мой,  в  каком виде!  Серебристая  обшивка  вскрыта,  как консервная  банка,
сгоревший двигатель, валяется в стороне, электронный мозг раскурочен... Лишь
радиомаяк, имевший специальную защиту, продолжал исправно посылать сигналы.
     Конечно  же, я  подумал  об аварии. О досадной аварии, которые время от
времени случаются  даже  с самой безотказной техникой, заброшенной к тому же
за триллионы километров от Земли.
     Но  в  чем  причина?  Я  бросился  к  поверженной  махине.  Под  ногами
поскрипывал чужой песок, колючие, будто изломанные, ветви норовили впиться в
тело.
     До  комплекса  оставалось  с   десяток  метров,  когда   песок  странно
заскользил  подо мной, стремительно оседая.  Я  потерял опору и провалился в
какую-то дыру. Острая боль в правом плече на время лишила меня сознания.
     Очнувшись, я обнаружил, что  нахожусь на дне глубокого -- в два с лишним
раза превышающего  мой  рост --  дугообразного  рва  шириной  около  полутора
метров.  Сверху   ров  был  умело  замаскирован  тонкими,  под  цвет  песка,
пластинами какого-то материала, вроде плотного картона.
     Страшно  ныло  плечо.   Должно  быть,  при   падении  я  вывихнул  его.
Превозмогая боль, я огляделся.
     Стенки рва были совершенно  отвесными, -- не знаю уж, каким чудом они не
осыпались.  Лишь  на  том  месте, где  я провалился, высилась  горка  песка,
слишком  скромная,  чтобы  пытаться  выбраться  по ней  наверх, тем  более с
вывихнутым плечом.
     Я   двинулся   вправо,  вдоль  закругляющейся   стенки.  Впереди  царил
непроглядный  мрак,  поскольку настил  над  ловушкой сохранился  практически
целиком. Продвигаться приходилось на ощупь. Быть может, где-то есть выход на
поверхность? Шаг... Еще шаг... Глубина  рва не менялась. Но и препятствий не
было.  Казалось,  это путешествие в затхлой  мгле длится  вечность.  Но  вот
впереди  забрезжил бледный свет. Воодушевившись, я устремился к нему. Каково
же было мое разочарование, когда я вышел к той самой песчаной горке!
     Стало ясно,  что  вокруг  рухнувшего комплекса  устроена примитивнейшая
ловушка: замаскированный  кольцевой ров.  В  него я и угодил, как  последний
глупец! Лишь  моей  неопытностью  да  еще  безграничной  беспечностью  можно
объяснить, что при  мне не оказалось ни оружия,  ни обезболивающих таблеток,
ни  даже  аппарата  связи,  чтобы передать информацию о случившемся  на свой
собственный корабль. Притом я, кажется, оставил открытым входной люк.
     Итак, я -- пленник. Но чей?
     Отчаяние могло помутить мой рассудок, но заявляю без ложной скромности:
уже тогда, в пору  зеленой  молодости, моей натуре  была свойственна главная
черта  --  вера  в  то,  что  выход  всегда  существует,  умение  бороться  с
обстоятельствами и оборачивать их в свою пользу.
     Раз-другой  я  ткнул  пальцем  в  стенку.  Она  была  покрыта  какой-то
глянцевитой пленкой. Я проковырнул ее,  и песок потек сквозь дырку тоненькой
струйкой.  Ага!  Если я обдеру побольше этой чертовой  пленки, то, вероятно,
мне удастся постепенно засыпать часть рва и вырваться из неволи.
     Рядом с  собой  я  заметил  обломок ветки  с твердыми  колючками. Вот и
орудие! Передохну немного -- и за работу.
     Но передохнуть не удалось. Наверху послышались гортанные  голоса. Затем
в дыру, которую я проломил при падении, заглянула курчавая бронзовая голова.
Заглянула  и тут  же  исчезла, я даже не успел толком  разглядеть аборигена.
Зато следом  в ров опустилась легкая  металлическая лесенка.  Мне предлагали
подняться!
     Я  поставил  ногу  на первую ступеньку  и  призадумался. Что  ждет меня
наверху? Позорный плен или почетная встреча? Быть может, эта яма была вырыта
все-таки не  для гостя из космоса, а, скажем, для местных хищников? Впрочем,
зачем гадать? Решительно выдохнув, я поднялся.
     К немалому моему изумлению, меня поджидало не  менее сотни  аборигенов.
На них не было  ничего, кроме белых  шорт и простых сандалий. Однако  тонкие
черты  лица и гладкая  кожа  свидетельствовали  о том, что  передо  мной  не
дикари, а представители довольно-таки развитой цивилизации.  Некоторые  были
вооружены непонятным мне оружием, напоминающим медную трубу.
     На меня смотрели  с любопытством,  но не более того.  Знали бы они,  из
каких  далей я  прилетел!  Из  "Шмеля"  выносили  оборудование, я и  вправду
оставил люк открытым. Неужели они разбираются в современной' технике? Бросив
взгляд на разбившийся комплекс, я обомлел.  Только сейчас до меня дошло, что
дело не в аварии. Орбитальная станция была сбита ракетой!
     Потрясенный  этим открытием, я  не  заметил,  как  один  из  аборигенов
подошел  ко мне сзади  и  принялся ощупывать  мои мышцы. Но  вот он коснулся
вывихнутого плеча. Я  невольно  вскрикнул. Абориген  понятливо кивнул, затем
зашел спереди и изо всех сил дернул меня за  руку. От резкой боли я  лишился
чувств.
     Очнулся я  в  сумрачной тесной комнате без окон, напомнившей мне  каюту
"Шмеля". На  миг показалось, что  я всего  лишь заснул  за штурвалом  своего
звездолета  и  все  эти  чудеса мне  приснились. Увы!  Подбежав к  двери,  я
убедился, что та крепко заперта. Я был пленником!
     Зато боль  в плече утихла. Я подумал,  что если бы эти люди желали  мне
зла, то вряд  ли занялись  бы  моим лечением. Что ж,  наберемся терпения.  Я
вновь улегся на ложе, поскольку нуждался в отдыхе.
     Вскоре  с той стороны  лязгнул засов, дверь  открылась,  и в  помещение
вошел тучный абориген. Его лоснящееся круглое лицо,  веселый блеск в глазах,
как  и  весь  жизнерадостный вид,  располагали  к себе.  Одет он  был так же
просто, как и его соплеменники, но шорты  имели алую окантовку, а сандалии --
позолоченные пряжки.
     --  Здравствуй,  чужеземец!   --   воскликнул   он   на  довольно  чистом
тау-риминейском языке, одном из употребительных  языков обитаемой Вселенной.
-- Мир тебе!
     Ну, дружище... Услышать эту речь в глухом уголке  затерянной Галактики,
заведомо считавшейся полудикой... Было от чего прийти в изумление.
     --  Того же и  вам, --  ответил я,  как положено, и без долгих  церемоний
спросил напрямик: -- Почему меня задержали против моей воли?
     Абориген  широко  улыбнулся,  как  будто  я  рассказал  ему  остроумный
анекдот.
     --  Меня  зовут  Вафуф,  --  сказал   он.   --  Я  --  главный  королевский
церемониймейстер.  В скором времени состоятся Большие  Королевские Гонки. Мы
предлагаем тебе участвовать в них. В случае победы получишь поистине царскую
награду.
     -- Я  не собираюсь  участвовать  ни  в  каких  гонках! Требую немедленно
доставить меня к моему кораблю!
     -- Тебе придется. -- В мягком голосе Вафуфа промелькнули  властные нотки.
-- Как рука?
     -- Побаливает, -- буркнул я, собираясь с мыслями.
     --  Досадное обстоятельство,  --  покачал  он головой. -- Значит, придется
подождать. Иначе ты не сможешь управлять скользуном. Ну, отдыхай и набирайся
сил.  Тебя будут хорошо  кормить и оказывать медицинскую помощь. Поправляйся
быстрее! -- И он  добавил загадочно: -- Ты как раз тринадцатый. Мы  давно тебя
ждали. Но теперь гонки состоятся обязательно.
     Не успел я и рта раскрыть, как он ушел.
     Еще несколько дней  я терялся в догадках. Мне приносили различные яства
и напитки, делали массаж и  притирания, но ни  один абориген  не вступал  со
мной в разговор. Дверь всегда оставалась закрытой, в комнату не  долетало ни
звука.
     Единственная радость:  плечо  перестало меня  беспокоить. Я  чувствовал
себя полным сил и энергии и смотрел в будущее с оптимизмом.
     Наконец Вафуф появился снова. Я встретил королевского церемониймейстера
заранее  подготовленной  фразой,  которая,   на  мой  взгляд,   должна  была
приструнить вальяжного царедворца:
     -- Являясь полноправным гражданином могущественной и суверенной  планеты
Земля, требую немедленного освобождения и официальных извинений!
     Вафуф пропустил мой демарш мимо ушей и улыбнулся в своей манере:
     --  Мне сообщили, что ты  совершенно поправился.  Замечательная новость!
Теперь ничто не помешает, начать  подготовку к гонкам. Следуй за мной,  и ты
все поймешь.
     Что  мне  оставалось?  Не  торчать же  в этой  опостылевшей комнате? По
крайней мере, осмотрюсь, решил я.
     Мы оказались  во внутреннем  дворике,  ограниченном  мрачными  высокими
стенами под цвет местного песка. Посередине стояли в ряд несколько экипажей,
похожих на старинные кареты.
     Вафуф указал на один из них. Мы расположились в довольно уютном салоне.
По  обе  стороны от меня  сели молчаливые стражники. Вафуф  плотно  зашторил
окна.  Экипаж  тронулся  с  места.  До  сих пор  не могу  понять принцип его
движения.  Не слышалось ни стука  мотора, ни выхлопа  газов, ни даже  скрипа
колес. Скорость, однако, была приличной.
     Я вновь попытался заявить о своих правах.
     --  Уверяю,  что спасательные корабли уже ищут меня, -- соврал я,  сверля
взглядом расплывшуюся от  жира физиономию  Вафуфа. -- Скоро  они будут здесь.
Берегитесь! Вам придется отвечать по всей строгости закона!
     -- О! Как страшно! -- хохотнул он.
     Я понял, что разговор бесполезен,  и замолчал, храня непроницаемый вид,
под стать моим стражникам. Вафуф погрузился в дрему.
     Поездка продолжалась, должно быть, около часа.
     Наконец экипаж остановился.  Вафуф тут  же  бодро  встрепенулся, кряхтя
выбрался наружу и поманил меня пухлым пальцем.
     Никогда не забуду картины, представшей моему взору.
     Вокруг простиралась ровная,  как  стол, голая пустыня. Ступни тонули  в
мелком  рассыпчатом песке. А  прямо передо  мной  высились  два  грандиозных
сооружения,   способные  своими   масштабами   соперничать   с   египетскими
пирамидами.  Представьте   себе,  мой   молодой   друг,  две  прямые  стены,
расположенные  одна  против  другой, каждая --  высотой с  шестиэтажный  дом,
широкие, как взлетные полосы, о длине же можно было только догадываться, ибо
они  убегали  за горизонт, вызывая в памяти образ  Великой китайской  стены.
Поначалу мне показалось, что они  тянутся параллельно, но,  приглядевшись, я
понял, что это не совсем так.  Стены постепенно сходились  и, видимо, где-то
за  горизонтом соединялись  между собой, образуя острый угол. Здесь  же, где
они брали начало, расстояние между их фундаментами составляло  около двухсот
метров.  Сооружение,  повторяюсь,  потрясало  своей   величественностью,  но
догадаться о его предназначении было невозможно.
     Вместе с нами сюда прибыло еще  два закрытых экипажа со  стражниками. С
крыши одного из них воины спустили какую-то разлапистую складную конструкцию
и принялись собирать ее.
     -- Слушай меня  внимательно,  чужеземец, и запоминай с  первого слова, --
важно заговорил Вафуф. -- Мы  находимся на Большом  Королевском  стадионе.  В
день  Больших Гонок  на этих  стенах  установят  трибуны,  на которых займут
приличествующие  места знатные  люди  королевства. А здесь,  в  пространстве
между стенами, пройдут  состяз