Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Фэнтази
      Трапезников В.. Агент космического сыска -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  -
бине раскинулся престижный квартал, застроенный еще в прошлом веке добротными частными домами. Жили здесь исключительно состоятельные люди. Именно в этом районе Алина и присмотрела себе домишко на шесть комнат с застекленной верандой, который как раз выставлялся на продажу. Я долго отнекивался. Дело не в скупости -- что для меня деньги, -- я опасался, что это приобретение как-то отдалит нас друг от друга. Но Алина клялась, что дом будет стоять закрытым, что она будет заглядывать сюда раз в месяц лишь для того, чтобы вытереть пыль, что он нужен ей как воплощение детской еще мечты... В конце концов я оплатил покупку. И -- началось. Ей сразу же не понравилась планировка помещений. К тому же ей хотелось бы надстроить второй этаж. За верандой надо устроить крытый бассейн, как в Жердяевке. Или еще лучше. С ультрафиолетовыми лампами. Чтобы можно было загорать зимой. К бассейну должна вести крытая галерея. Старые сараи -- настоящие развалюхи. Портят вид двора. Гараж -- простая железная коробка. Надо все переделать и заменить. Притом сад страшно запущен. Повсюду растет крапива. Без садовника никак нельзя. Ну, и еще тысяча разных "нужно". За минувшие семь лет я вложил в этот сволочной дом с участком столько средств, что на них можно было построить современную пятиэтажку. Все желания Алины исполнялись незамедлительно. Дом превратился в средних размеров палаццо с массой пристроек, лабиринтом переходов и лесенок, десятком спален для гостей... Фасад, перед которым запестрели причудливые клумбы, был облицован плитками розового мрамора, над гранитным крыльцом сооружен навес с ажурными чугунными столбиками, а с тыльной стороны появились и бассейн (конечно же, лучше, чем в Жердяевке), и солярий, и танцевальная веранда... Само собой, у нее и в мыслях не было держать свое владение законсервированным. Не успел я опомниться, как она перебралась по новому адресу со всем своим барахлом, и иногда я неделями не мог вытащить ее оттуда. Ежедневные пирушки до утра, сомнительные гости, вино рекой, а после -- любовные утехи в многочисленных комнатах, планировка которых была так запутана, что я до сих пор не сумел бы в ней разобраться. Думаю, не случайно она лично руководила сооружением этого лабиринта. В каждой спальне имелось два выхода, в самом доме -- три или четыре, и ей ничего не стоило избежать облавы, задумай я такую акцию. Впрочем, скорее всего, она и не подумала бы скрываться от моего гнева. Послала бы подальше -- и привет! Для ведения немалого хозяйства она пригласила свою давнишнюю приятельницу, некую Дарью, длинную и сухую, как жердь, женщину средних лет с неприветливым, вечно настороженным лицом. Кажется, прежде она работала буфетчицей в гостинице "Мир", расположенной на той же площади, что и приснопамятная "Волна". Должно быть, поставляла моей единственной клиентуру. Дарья, в свою очередь, привела кухарку, уборщицу и садовника, который исполнял обязанности сторожа. Вся эта разбитная компания души не чаяла в Алине, на меня же смотрела как На назойливого комара, которого, к сожалению, нельзя прихлопнуть. Точно так же относились ко мне бесчисленные гости Алины -- шумные, наглые, проглотистые... А ведь вся эта пестрая шушера, эта свора ничтожеств жировала за мой счет! Я всей душой ненавидел этот треклятый дом, к которому Алина была привязана куда крепче, чем ко мне. Я очень надеялся, что однажды разверзнется земля и поглотит это гнездо разврата или же небесный огонь сожжет его дотла. День проходил за днем -- все оставалось по-старому. Я терпеливо ждал. И вот -- дождался. * * * Приверженность литературному ремеслу имеет ту особенность, что более-менее регулярно пишущий человек то и дело ставит самого себя в центр задуманного повествования. Ясно, как со стороны, я увидел ситуацию: банальнейший, сотни раз описанный любовный треугольник. Правда, не без нюансов. Можно дотянуть эту историю до трагедии, впрочем, весьма тривиальной, а можно свести к фарсу, что предпочтительнее. Заморочил мне голову этот Саныч: тайна, приговор, никакой пощады... Чего он, собственно, добивается? Чего лезет в душу? Скользкий тип! Облучу-ка я его блокиратором, от греха подальше. И Федора тоже. Друг, называется. Занимался бы лучше металлическим порошком и оставил в покое ядовитый. А перед Алиной поставлю ультиматум: хочет, чтобы я ее простил, пусть откажется от этого дома. Незачем мужу и жене иметь разные жилплощади. Нагулялась. Довольно. Ох, и потешимся сейчас, думал я, открывая ворота гаража. Вечер выдался ветренный. Пока я возился с замком, налетел такой шквал, что мой галстук вытянулся в горизонтальную струну. Ветер гудел вдоль улиц. Мужчины придерживали шляпы, женщины -- подолы, все жались к стенкам; в воздухе неслись, словно попавшие в аэродинамическую трубу, сорванные листья, лепестки, обрывки газет, всякий сор; вот затрещало и рухнуло старое дерево на противоположной стороне дороги. Ого! Никак надвигается ураган. Я включил сигнал поворота и свернул в тихий проулок, где обитала моя милая, моя погубительница. Я, кажется, употребил определение "тихий"? Черта с два! Верхушки деревьев исполняли не то половецкие пляски, не то брейк, заборы трещали вроде несмазанных шестерен, провода гудели, как сотня соловьев-разбойников. Может, вы думаете, что с моей стороны это литературщина, нагнетание страхов? Какие страхи! Я-то ехал, чтобы разыграть комедию. А ветер крепчал с каждой минутой. * * * Когда я въехал в ненавистный мне двор, ветер успел спрессовать воздух до сумеречной субстанции, хотя в это время суток солнце обычно еще высоко стоит над горизонтом. В соседних домах зажглись окна, но этот выглядел темным и -- что странно -- необитаемым. Буквально сбиваемый с ног яростными порывами, я добежал до дверей и впрыгнул в прихожую. Дверь, ведущая в гостиную, была распахнута настежь. На диване перед журнальным столиком сидела Алина. Весь ее наряд состоял из узких кружевных трусиков и золоченых туфелек. -- Ну, Алина... -- недоуменно пробормотал я. -- Мы же опоздаем. -- Не хочу никуда ехать в такую погоду. -- Она капризно надула губки. -- Дурацкий ветер! -- Зачем же было дергать меня? -- А может, я хочу побыть с тобой? -- Она приподняла правую ногу, грациозно покачала ею и рывком послала в мою сторону туфельку. Следом полетела вторая. -- Миленький, ты не хочешь поцеловать свою киску? Ее зовущий взгляд парализовал все мои помыслы. Уплывающим краешком сознания я понимал весь ее расчет, но ничего не мог противопоставить ему. Через секунду я был у ее ног. -- Ой, щекотно! -- игриво поежилась она. -- Давай сначала немного выпьем для разогрева. -- С удовольствием. А где твоя сумрачная Дарья? -- Я ее отпустила. -- А эта кухарка с блудливыми глазами? -- Ушла по делам. -- А садовник, похожий на евнуха? -- Дала ему денег и велела не приходить до вечера. -- Она обвила мою шею руками, прижимаясь к моей щеке. -- Миленький, я же знаю, что ты не любишь, когда другие смотрят. Вот и спровадила всех. Мы одни. Понимаешь, совсем одни во всем доме. -- Редкий случай... Она куснула меня за мочку уха, жарко нашептывая: -- Давай сегодня устроим свой театр... Эротический... -- Затем резко отстранилась, дразняще хохоча: -- Только не спеши... Сначала выпьем. Да, она знала, чем меня взять. Я находился в состоянии, когда из человека можно вить веревки. Предупреждение Саныча казалось бредом сумасшедшего. На столике стояли бутылка коньяка, два узких бокала и вазочка с конфетами. Пока я разливал напиток, она вытянулась на диване в позе одалиски. -- Миленький, принеси лимонного сока. На кухне, в холодильнике. -- Все, что пожелаешь, дорогая... Оказывается, остатки разума я сохранил. Я уже упоминал, что она понаделала в доме массу дублирующих дверей. Сейчас это пригодилось. С кухни я прошел на веранду и, крадучись, заглянул через окно в гостиную. Не меняя позы, Алина взяла из вазочки одну из конфет, развернула ее и поднесла к моему бокалу. Из обертки невесомой струйкой посыпался белый порошок. И все равно я не верил. Может, это какое-то любовное средство? Но здравый смысл отвоевал себе крохотный плацдарм. -- Ми-иленьки-ий... -- пропела Алина. -- Где ты? Твоя Алина соскучилась. Я уже был на кухне. -- Иду, моя прелесть! Когда я вернулся в комнату, она возлежала в прежней позе, держа свой бокал у пухлых губ. Невольно я замер в центре гостиной, не решаясь приблизиться к ней. Она поощрительно улыбнулась и поманила меня пальчиком: -- Ну же, котик... -- Сейчас. -- Чего ты так смотришь? -- Любуюсь... Какая ты красивая! -- Скажешь тоже! -- счастливо хохотнула она. -- Я уже старуха. А, считай, еще и не жила. -- Это ты не жила?! -- Столь вызывающей наглости я ожидал меньше всего. -- Конечно! -- прощебетала она, оглаживая свой живот. -- Сплошные заботы -- какая это жизнь? -- Какие же такие особенные у тебя заботы? Купаешься в роскоши, ни в чем не знаешь отказа, живешь как в сказке. Другие лопнули бы от зависти. -- Чему завидовать, миленький? Золотая клетка -- все равно клетка. -- Ну, спасибо за откровенность! Уф! Наконец-то я протрезвел. Тут, видимо, и до нее дошло, что разговор несколько отклонился от сценария. Она села, дразняще покачивая слегка заостренными коленями. -- Хватит кукситься, зайка! Давай выпьем, а после я тебя сама раздену. Ты хочешь? Хочешь, а? Ну не злись, дурашка. Я буду любить тебя, сильно-сильно. Но мое "литературное" настроение уже улетучилось. Его место заняла беспросветная злоба. Эх, Алина, Алина... Свою-то рюмочку она держит крепко, чтобы не перепутать ненароком. -- Вот твой сок. Я достал из серванта хрустальные стаканы и наполнил их. Она нетерпеливо наблюдала за моими манипуляциями. В комнате уже потемнело настолько, что предметы теряли свои очертания. Ветер за стенами выл, будто на похоронах. -- Включить свет? -- Не надо, -- поморщилась она. -- Так приятнее. -- Тогда за тобой тост, -- я взял бокал с отравой. Она облегченно перевела дыхание. -- Давай выпьем за нас с тобой. Все же у нас были хорошие минуты. -- По части оригинальности тостов она была не мастер, хотя выслушала их за свою шальную жизнь великое множество. -- Почему же -- были? -- удивился я. -- Разве только что ты не обещала мне ночь любви? -- Обещала, -- ответила она с легкой досадой, будто начиная догадываться, что дело не клеится. -- И ты ее получишь, если перестанешь тянуть кота за хвост. -- Но ты же сама просила не торопиться, -- упорствовал я. -- Всего должно быть в меру, котик. Пей же! -- За нас! -- Я поднес бокал к губам и тут же поставил его на столик, заметив, как хищно блеснули ее глаза. -- Почему ты не пьешь? -- Она явно теряла выдержку. -- Разве не знаешь, что после тоста нельзя ставить обратно. Плохая примета. -- Извини, дорогая, что-то сердце кольнуло. Я, пожалуй, выйду на свежий воздух. -- Выпей, вот и полегчает. -- Она была готова влить в меня эту гадость силой. Если бы могла. -- Погоди минутку. -- Да куда же ты пойдешь? Там такое творится! -- Ничего, я постою на крылечке. А ты пока накинь халатик, по-моему, похолодало. Она едва не запустила в меня бутылкой, но сдержалась, приняв, видимо, мою игру за чистую монету. На улице и вправду творилось что-то невообразимое. Деревья сердито скрипели, как некстати разбуженные великаны. Где-то гремела плохо прилаженная железная крыша. С соседнего дома сорвало несколько черепиц. Я понятия не имел, кто живет за этими толстыми стенами. Престижный квартал! Здесь не принято делиться радостями и заботами. Никто не вмешивался в дела соседа, даже если тот лез в петлю. Полный суверенитет! Я оглядел двор, прикидывая, где же он прячется. В доме? В одной из ее потайных спален? Не исключено. Но вовсе не обязательно. Мое внимание привлекли незапертые ворота гаража, построенного Алиной в расчете на три автомобиля. Аппетиты у нее отменные. Такая не пропадет. Если только не свернет себе шею. Воспользовавшись разгулом стихии, я не таясь подошел к гаражу и потянул створку на себя. -- Алина, ты? -- донесся из темноты знакомый голос. Что ж, пора призвать на помощь биополе. Не то запросто можно получить монтировкой по кумполу. Поняв, что разоблачены, они в порыве отчаяния могут пойти на что угодно. Я послал Федору мысленную команду выйти наружу и покаяться. Тут же внутри грохнулась какая-то канистра, затем из мрака появился мой лучший друг, вынашивавший планы спроваживания меня на тот свет. -- Привет! -- сказал он, неловко усмехаясь. -- А я думал, ты уже покойник. Но раз так, я очень, очень рад. Я заглянул ему в глаза. В них была покорность судьбе, но не страх и не раскаяние. -- Федор, почему ты решился на это? Чем я тебя обидел? -- Стоит ли об этом толковать, Вадим? -- Стоит. Еще как стоит! Ведь я считал тебя единственным другом. -- Твоя беда, Вадим, в том, что ты только требуешь -- дружбы, любви, участия, а сам ничего не даешь взамен. -- Это неправда! Разве я мало сделал тебе добра? -- Ты его для себя делал. -- Даже если так, это не повод, чтобы убивать меня как бешеного пса! -- заорал я, чувствуя, как из моих глаз текут слезы. -- Я раскаиваюсь, Вадим. И прошу только об одном: прости ее. -- А о себе ты не просишь? -- Я проиграл. Твой шах и мат. -- Но это же она тебя подбила, я знаю! -- Она потрясающая женщина, Вадим. Я был счастлив с ней. Но она немножко ведьма. Я не устоял перед искушением. Я должен был отговорить ее, но не устоял сам. За это прости. Если можешь. -- Вы давно вместе? -- Разреши не отвечать на этот вопрос. -- Она тебя любит? -- Если то, что было, -- не любовь, тогда я не знаю, что называют этим словом. -- Федька, какой же ты дурак! Она и тебе точно так же наставила бы рога. Или вообще отшвырнула бы, как использованный презерватив. -- Не говори пошлостей, Вадим. -- Ладно, пошли в дом. Нечего тебе сидеть в темном гараже. Надеюсь, не откажешься выпить за мое чудесное спасение? -- С удовольствием, Вадим. Я действительно рад, как ни странно это звучит. -- Вот и хорошо. -- А погода-то расшалилась... -- задумчиво проговорил он. -- Если бы только погода, -- парировал я. Алина все так же сидела на диване. У нее был вид затравленной, но сохранившей силы тигрицы. При появлении Федора она попыталась вскочить, но я и ей послал сигнал. (К тому периоду я научился более виртуозно владеть своим даром и умел держать под контролем одновременно двух-трех человек.) -- Дорогая, посмотри, какой приятный сюрприз! -- воскликнул я. -- Не убоясь скверной погоды, наш друг решил навестить нас. Выпьем же за верную дружбу и любовь! Но сначала очень прошу надеть что-нибудь на себя. И хорошенько запомни на будущее: даже перед самыми близкими друзьями дома ты должна представать только в одежде. Она молча выполнила мое распоряжение, набросив коротенький розовый халатик, который, впрочем, мало что скрывал. -- Я смотрю, милая, ты уже выпила, -- иронично уточнил я. -- Ну, посиди немного, помечтай, а мы с Федькой хлопнем по рюмашке. Я усадил лучшего друга семьи в кресло, затем достал из серванта третью рюмку, наполнил ее и, поставив рядом с отравленной, несколько раз поменял их местами, так что уже нельзя было разобрать, где какая. -- Кстати или некстати, мне вспомнилась одна любопытная история, -- начал я самым задушевным тоном. -- В прошлом веке один крупный ученый-химик, может даже Менделеев, рассорился с недругом, и дело у них дошло до дуэли. Выбор оружия был за ученым. Он взял два бокала с вином и в одном растворил яд, после чего предложил противнику выпить из любого, зарезервировав, разумеется, второй за собой. И, знаете, недруг спасовал. Трусоватым оказался. А химик отстоял свою честь. -- Я слышал об этом, -- подтвердил Федор. -- Но тоже не помню, Менделеев там отличился или кто другой. -- А слабо повторить эксперимент? -- Я насмешливо посмотрел на него. -- Предположим, в одной из этих рюмок яд. Кто первый? Бросаем жребий? -- Рискнем, -- безучастно ответил Федор. Лицо Алины исказилось. Я вдруг впервые увидел, какой она станет в старости. Терпи, терпи, детка. Мне тоже пришлось несладко, когда я слушал вашу милую болтовню на кассете. -- Минутку, где-то здесь у нас были кости. -- Я встал и вынул ящик серванта. И тут за моей спиной что-то произошло. Молниеносно, будто боясь передумать, Федор схватил обе рюмки и залпом осушил их. Помешать ему я не успел. Клянусь, я не давал ему такой установки! Я намеревался постращать его, поставить перед кошмарным выбором, дабы он тоже испытал чувства приговоренного к смерти. Далее я разрядил бы ситуацию. Но он не вынес неизвестности. Не хватило силы духа. С минуту он сидел спокойно, будто прислушиваясь к чему-то в себе, затем глаза его полезли из орбит, руки метнулись к горлу, он захрипел и рухнул на ковер, катаясь по нему и корчась от боли. Что мне оставалось? Я снял с Алины биополе, представив ей полную свободу действий. Она молнией метнулась к любовнику, бьющемуся в агонии. -- Феденька! Любимый! Зачем ты это сделал?! -- Она схватила со стола большую бутылку с соком и попыталась влить жидкость ему в рот. -- Пей! Ну пей же! Тебя должно вырвать! Но было уже поздно. Его зубы намертво сжались, на губах выступила пена, лицо посинело. Вот мерзавцы, подумал я. Чем они, интересно, разжились? Мышьяком? Или чем-нибудь еще примитивнее? Есть ведь очень эффективные, можно сказать, гуманные яды, которые убивают мгновенно. Человек оказывается по ту сторону бытия без театральной показухи. Неужели трудно было постараться? А ведь если бы не Саныч, сейчас я вот так катался бы перед ними. Под бурное ликование. И никакое биополе не помогло бы. Наконец он угомонился. Навсегда. Алина, рыдая как волчица, припала к нему, и это продолжалось довольно долго. Но вот она поднялась. Вид ее был ужасен: растрепанная, обезумевшая, чудовищно некрасивая, воистину старая ведьма, она наступала на меня. -- Негодяй! Какой же ты негодяй! Подлый шакал! Убийца! Как я тебя ненавижу! -- Очень мило с твоей стороны награждать меня комплиментами, которых я не заслуживаю. -- Я попытался ее образумить. -- Только не забывай об одном пустячке. Это дьявольское пойло вы приготовили для меня. Ты и твой паскудный любовник. Она схватила со стола тяжелую мраморную пепельницу и швырнула ее мне в голову. Я едва успел увернуться. Она выскочила из комнаты, но через секунду вновь ворвалась в нее с огромным тесаком для рубки мяса. Ну и мегера! Пришлось опять пустить в ход биополе. Примерно через полчаса она несколько затихла, твердя, как попугай, одну фразу: -- Ты разбил мою жизнь! Ты разбил мою жизнь... Я поморщился: -- Не говори банальностей. -- Ты ра

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору