ругом, он не обнаружил никаких признаков внезапного роста
растений. Трава тоже не изменилась. Он принялся размышлять, где  же  напутал
на сей раз.
     Астольф тем временем изумленно на него вытаращился.
     --  Вот  это да! Неплохо, сэр Гарольд! Не хуже, чем у самого Маладжиджи
получилось! Извини, старина.
     --  Что  получилось?  --  пробубнил  Ши.  Голос  его  звучал  почему-то
приглушенно, словно он говорил через одеяло.
     Почему   так   получалось,   он   понял,  схватившись  рукой  за  лицо.
Оказывается, у него выросла борода, которая, удлиняясь на  дюйм  в  секунду,
уже  спустилась  до  груди и раскинулась по плечам. Концы ее закручивались и
извивались, будто тонкие любопытные червячки. Вскоре борода уже слезла  ниже
пояса и полностью поглотила руки.
     Он  лихорадочно  попытался  выдумать  противодействующее заклинание и с
ужасом обнаружил, что на ум ему идет только универсальное заклятье  Чалмерса
для  вызывания  драконов.  Не хватало еще, чтоб на роже повырастали драконы!
Или это змеи получатся? Борода между тем докатилась  до  коленей,  потом  до
лодыжек,  и  ее  неутомимо  извивающиеся кончики коснулись земли. Бельфегора
пялилась на него с разинутым ртом.
     -- Браво! -- восклицал Астольф. Вся эта зараза начала  укладываться  на
земле  в  нечто  вроде коленки сена. Перестала бы она расти хоть на минутку,
крошечную бы передышку, чтобы собраться с  мыслями!  В  полном  отчаянии  он
строил  предположения,  насколько способна еще вырасти борода, если он так и
не придумает контр-волшебство. Была такая мельница, которая перемолола  соль
всего  океана.  Это  могла  быть  и чистая легенда, но в мире, где властвует
колдовство, видно нечему остановить подобный процесс, пока волосяные  кольца
не  заполнят  собою лес и не накатятся волной на волшебное пламя, окружающее
Каренский замок. Он отступил,  чуть  не  споткнувшись  о  корень.  Если  эта
пульсирующая  волосня его повалит... Погоди-ка -- а почему бы Астольфу ее не
остановить? Коли герцог так хвалится коротким знакомством с Мерлином,  он  и
сам должен разбираться в магии.
     --  Довольно? -- бубукнул он сквозь все увеличивающийся волосяной тюфяк
Астольфу, голова которого была уже еле видна.
     -- Конечно, спасибо!
     -- Ладно, тогда баш на баш. Посмотрим, как ты снимешь эти чары.
     -- Идет!
     Астольф стиснул в левой руке свой огромный меч и взмахнул им в воздухе,
делая мастерские пассы  правой  и  бормоча  при  этом  какое-то  заклинание.
Народившаяся  горка  превосходного  набивочного  материала  тут же бесследно
исчезла, а Ши нежно и заботливо погладил свои гладкие щеки.
     -- Тебе  обязательно  надо  повстречаться  как-нибудь  с  Мерлином,  --
заметил  герцог.  --  Никто  так  не  любит хорошую шутку, как старый добрый
Мерлин. Но не вернуться ли нам к делу? Знаешь, я  считаю,  что  наша  задача
куда как облегчится, если мы вызволим твоего дружка из Карены.
     --  А  я далеко не уверен, что он захочет оттуда уходить, -- сказал Ши.
-- Все упирается во Флоримель.
     -- Это вообще не проблема, старина! С такой парочкой,  как  ты  и  твой
ректор,  мы  запросто  вытащим  Маладжиджи  из  Альбракки,  и было бы просто
удивительно, если бы он как-то не помог этой даме. Единственно, я  никак  не
просеку...
     -- Что? -- спросил Ши.
     --  Да  я про ту стену из пламени. Вот незадача чертова. Хотя стойте --
по-моему, я придумал, как с этим справиться, только ума не приложу, как  это
осуществить на деле.
     -- Сэру Гарольду дан иммунитет против огня, -- подсказала Бельфегора.
     --  Это-то  да,  но  вопрос  не  столько в том, чтобы он незаметно туда
пробрался, сколько в том, чтобы освободить эту леди... э-э...  Флоримель.  А
способ  такой...  --  Здоровяк  повернулся к Ши, сделав размашистый жест. --
Леди  Брадаманта  владеет  волшебным  кольцом   --   штуковиной   совершенно
неоценимой. Кольцо не только защищает от любого чародейства, но и делает его
обладателя  невидимым,  будучи  вложенным  в уста. Это как раз то, что нужно
вашей Флоримели. Брадаманта задумала  воспользоваться  этим  кольцом,  чтобы
проникнуть  в Карену и добраться до Руджера, но ни с того ни с сего одолжила
его Роланду, а этот дуралей случайно попил из Источника Забвения  и  потерял
разум.  Совсем забалдел. Совершенно не помнит, куда дел кольцо и вообще было
ли какое-то кольцо -- даже имя свое напрочь забыл.
     -- По-моему, я понял,  --  сказал  Ши.  --  Если  мы  заставим  Роланда
вспомнить,  куда  он  девал  кольцо,  тогда  кто-то  из нас сможет вызволить
Флоримель из Карены да еще и второй раз туда сгонять. А кто такой Роланд? Он
важная шишка?
     -- В самую точку, старина! Один из  двенадцати.  Паладинов,  я  имею  в
виду, кавалеров императора Карла. В бою ему вообще равных нет.
     --  Так-так,  --  протянул  Ши.  Ему  неожиданно пришло в толовую-что с
возникшей проблемой можно справиться вообще безо всякого волшебства. То, что
приключилось с Роландом, очень похоже на довольно простой случай амнезии,  и
на  виду  не  имелось  никакой  причины,  по  которой методика Гарейденского
института не могла сработать среди этих гор с тем же успехом, что и в Огайо.
     -- По-моему, я знаю заклинание, способное восстановить Роланду  память,
--  сказал он. А если Роланду, подумалось ему, то почему и не Бельфебе? Надо
будет при случае попробовать.
     -- В самом деле? Это было бы просто замечательно.  Как  ты  посмотришь,
чтоб прямо сейчас и отправиться? Лютик где-то тут недалеко.
     Вложив в рот два пальца, он оглушительно свистнул.
     В  лесу  что-то  зашевелилось,  и  среди деревьев показался гиппогриф с
аккуратно сложенными по бокам крыльями. Крылья были у него белые, с радужным
отливом поверху. Приблизившись, животное навострило уши и  пихнуло  Астольфа
клювом. Тот почесал его между перьями.
     --  У  меня с ним взаимопонимание-то получше, чем у Атланта, -- заметил
он. -- Проклятые сарацины просто не умеют обращаться с животными.
     -- А что он ест? -- практично поинтересовался Ши. -- Что-то я не совсем
понимаю, как орлиная голова может  сочетаться  с  лошадиным  пищеварительным
аппаратом.
     -- Цветы каких-то африканских растений, насколько мне известно. Лютик у
нас не  обжора.  Ну ладно, прошу на посадку! Немного тесновато, не без того,
а? Как там у вас в Америке кричат, когда  погоняют  скот?  Я,  кстати,  так,
наверное,  никогда  и  не  пойму,  к  чему такая жестокость -- почему нельзя
просто пасти этих бедняжек, а не гонять почем зря. Ах да -- "йиппи". Йиппи!

Глава 8.

     Гиппогриф вперевалку затрусил на вершину холма. Ши решил, что на  земле
он  не  должен  отличаться  особой  прытью  --  прежде  всего,  из-за  явной
несообразности между громоздкими когтистыми лапами спереди и копытами сзади.
Как только они оказались на вершине гранитного утеса, венчающего холм,  лапы
цепко  ухватились  за  скалу,  а  копыта  угрожающе  заскользили.  Ши крепко
обхватил за талию Бельфебу-Бельфегору, а та вцепилась в Астольфа, у которого
предстоящий полет,  похоже,  не  вызывал  ровно  никаких  эмоций.  Гиппогриф
расправил  крылья,  неуклюже продвинулся вдоль гребня утеса, неистово хлопая
ими, опять поскользнулся, качнулся  над  сорокафутовой  бездной,  скакнул  в
воздух  и  стремительно  понесся  на  плавном  вираже  сначала вниз, едва не
зацепив верхушку деревьев, а потом вверх.
     -- Ух ты! -- выдохнул Ши, чувствуя на лице  ветер  высот,  а  в  животе
холодок. -- Твоему Лютику ракетный ускоритель надо приделать, сэр Астольф!
     --  Ни  к  чему, старина, -- откликнулся Астольф через плечо. -- Законы
природы разли... Ограничения относитель...
     Слова его уносил ветер. Ши подумалось,  что  согласно  теории  динамики
этот  зверь  должен  быть  неспособен  даже  просто  оторваться от земли. От
тесного соприкосновения с Бельфебой по рукам его бегали мурашки.  Ему  очень
хотелось  оказаться  с  ней  наедине  и поговорить как следует. Сама же она,
похоже, и не подозревала о том, какие вызывает эмоции.
     Гиппогрифу, похоже, пришелся не по вкусу утроившийся вес его  груза,  и
при  виде  любого  просвета  внизу  он каждый раз пытался заложить вираж для
захода на посадку. Астольфу приходилось то и дело  рявкать  на  него,  чтобы
удержать  на курсе. Где-то после третьего такого пресеченного поползновения,
Ши углядел внизу  достаточно  обширное  открытое  пространство;  детали  его
медленно  увеличивались  в  размерах,  постепенно  превращаясь  в  крохотную
деревушку под соломенными крышами, окруженную заплатами  вызревающих  полей,
вспаханной  земли  и  заросших лугов. Гиппогриф, лошадиная половина которого
уже блестела от пота, резко устремился вниз, скользнул над самой землей,  на
секунду завис и приземлился на все четыре точки так, что у Ши лязгнули зубы.
     Он  слез и протянул было руку, дабы помочь Бельфебе, но та соскользнула
на землю, даже не посмотрев  на  него,  и  он  почувствовал  себя  несколько
по-дурацки.  С  чрезвычайно  решительным  видом,  которым  обычно прикрывают
смущение, он зашагал к домикам, откуда в этот самый момент донеслись громкие
крики и визг и стали выбегать какие-то люди. Они  явно  спасались  бегством.
Загорелые  до  черноты, одеты они были в большинстве своем только в длинные,
грязные и рваные рубахи. Они пронеслись мимо с такой быстротой, что даже  не
обратили внимания ни на гиппогрифа, ни на его седоков.
     Вслед за бросившимися врассыпную беглецами показались двое мужчин. Тот,
что в  этой  паре был пониже ростом -- ухоженный, моложавый малый с сильными
руками -- пытался, похоже, утихомирить другого. Вторая неизвестная  личность
была  облачена в средневековый наряд, включающий штаны в обтяжку и башмаки с
загнутыми носами -- Ши уже видел  такую  одежду  в  Царстве  Фей,  только  у
незнакомца  камзол  был,  ко всему прочему, еще и расшит кружевами. Лицо его
было  небрито,  а  глаза  блуждали;  кулаки  совершали  безотчетные   резкие
движения, вместо голоса слышалось какое-то рычание.
     --  Душа  моя!  --  воскликнул  Астольф.  --  Ку-ку,  ребята,  мы  тут!
Привет-привет!
     Тот, что пониже, повернул голову, коротко махнул рукой и поволок к  ним
второго,  крепко  ухватив  его  за  запястье.  Ши подумал, что если бы этого
взбешенного типа как следует вымыть, то с романской точки  зрения  получился
бы самый настоящий красавец.
     --  Приветствую тебя, благороднейший Астольф, -- произнес низкорослый с
чем-то вроде поклона, стараясь при этом не терять контроля за спутником.  --
И тебе, прекрасная Бельфегора, привет! Опять опозорился соратник наш великий
-- позволь я ему, перебил бы он половину соленья! Хотя полной справедливости
ради, вина в том не только его.
     --  В  самом  деле?  Ну-ка, ну-ка, что тут у вас стряслось, старина? --
заинтересовался Астольф.
     -- Поверишь ли мне ты, прекрасная леди, и вы, господа? Завалил оленя  я
восьмилетку  и  принес домой лучший кусок оленины, который когда-либо видали
под звездами. Мясо достойно самого императорского  величества  было  --  так
спеки  ты  пирог  там или приготовь так, как пожелаешь. Но нет же -- грязные
эти негодяи даже сварить-то его толком не сумели -- вяленая треска  какая-то
вышла!  Отведал я и подавился, но друг наш Роланд довольно спокойно умял два
куска,  а  на  третьем,  почудилось  мне,  вспомнил  малую  толику   законов
кулинарных,  поскольку  издал он страшный рык, львиному подобный, и насел на
плутов, молотя их кулаками по головам. Но увы -- какой  в  этом  прок?  Даже
молнии не под силу вбить вкус настоящий в этакие-то черепа!
     Он оглядел всю компанию, и взгляд его остановился на Ши.
     --  Ха,  никак  мусульманин! Вот кусок ляжки его и компенсирует мне мою
оленину!
     При этом  он  лающе  расхохотался,  видно,  с  целью  подчеркнуть,  что
сказанное имело отношение к юмору.
     Ши вымучено улыбнулся.
     -- А.. э-э... -- начал Астольф. -- Лорд Ринальд Монтальбанский, позволь
представить  тебе  сэра Гарольда де Ши. Приехал из Англии... то есть с одной
нашей подчиненной территории.
     Он обернулся к Ши.
     -- Был бы рад представить тебя  и  графу  Роланду  д'Англанту,  да  сам
видишь, что бедняга все равно тебя не признает.
     Граф,  которым и был тот самый бешеный тип, попеременно то сосал палец,
то вытирал его о ладонь руки, за которую его по-прежнему крепко держал  лорд
Ринальд. Это занятие, похоже, приносило ему глубокое удовлетворение.
     -- Сэр Гарольд вот тоже ищет Руджера Каренского. Тесен мир, а?
     --  Погоня  наша,  видать,  оказывается  более  продолжительной, чем за
Анжеликой, -- заметил Ринальд, засовывая руку за пазуху  и  извлекая  оттуда
некий  предмет,  который  Ши  не удалось как следует рассмотреть. Предмет он
поцеловал и только после этого продолжил: -- Знаем мы  со  слов  деревенщин,
что  сэр  Руджер  уже  был здесь с первым проблеском зари, мчась так, словно
гнался за ним сам святой Вельзевул.
     -- Да неужели, старина??  --  вскричал  Астольф.  --  Видно,  я  совсем
потерял  чутье!  Известие  о  том,  что он проскользнул у меня между пальцев
удивительней даже твоей канонизации Вельзевула!
     Ринальд пожал плечами и тут же пресек внезапный рывок своего спутника.
     -- Тогда можешь поставить свечку Люциферу! Было так, и  ничего  тут  не
поделаешь -- ужели сомневаешься ты в словах моих?
     --  Да  нет, только... Послушай-ка, старина, а ведь это очень важно для
императора. Что ж ты его не остановил?
     -- Разве может жить человек в одиночестве, подобно отцу святому? Роланд
спал; привязал я  его  к  столбу  и  искал  девицу,  что  делала  мне  знаки
совершенно определенные у источника.
     --  Какое  же  это гадство с твоей стороны! -- взвыл Астольф. -- Какого
дьявола ты уклоняешься от дела?
     Ринальд скорчил гримасу.
     -- Анжелика  уже  потеряна,  а  прекрасная  Бельфегора  держит  меня  в
отдаленьи  стрелами  даже  более острыми, чем у самого святого Купидона. Что
остается мне в жизни?
     На этом аргументе обсуждение было исчерпано, и они двинулись в  сторону
деревни.  Астольф  задумчиво почесывал подбородок. Наконец он поднял взгляд,
чтобы заметить:
     -- Знаете,  по-моему  сэр  Руджер  направился  к  западу,  чтобы  потом
вернуться к войскам Аграманта кружным путем. Для него это должно быть верхом
тактического   коварства.   --   Он   повернулся  к  Ши.  --  Так  что  твой
дружок-гангстер с  диковинной  кличкой  его  явно  не  повстречает.  На  том
направлении вообще делать нечего.
     Он  приостановился  и,  притянув  к себе башку гиппогрифа, что-то то ли
сказал ему, то  ли  просто  тихонько  свистнул.  Животное  скосило  на  него
смышленый глаз и замерло на месте.
     Среди  убогих хижин под деревом стоял стол с двумя большими деревянными
тарелками. Наваленное на них  вареное  мясо,  обрамленное  застывшим  салом,
издавало  мощный запах чеснока. Ни других тарелок, ни каких-либо напитков на
столе не наблюдалось.
     Пока остальные вежливо ожидали, Ринальд ходил от одной двери к  другой,
безрезультатно взывая у каждой. Вскоре он вернулся, уныло мотая головой.
     --  Эти  крысы  смылись со всеми своими припасами! -- объявил он. -- За
пределами способностей здравомыслящего мужа разгадать  загадку  сию!  А  как
посмотрели  бы  на  это  в  твоих  краях, сэр Гарольд? Разве не были бы люди
безмерно рады и даже счастливы  принять  у  себя  господ  придворных  самого
Карла, дабы не померли те с голоду?
     Ши поднял брови.
     -- Может, они просто опасаются нрава твоего друга?
     --  Ты  и  взаправду  так  считаешь? -- Глаза Ринальда осветились, и он
кивнул головой, словно сказанное оказалось невесть каким откровением. --  Но
ведь слишком низки они по рожденью своему? Троих-четверых и впрямь сразил он
насмерть,  но  и  намека  не было в них на благородную кровь. Хотя, может, и
прав ты -- страх смерти сильней остального бывает для тех, кто знает  о  том
не понаслышке. Тайна сия велика есть!
     Все  пятеро  устроились  на  двух грубо вытесанных @ скамьях и поделили
имеющееся мясо ножами, которые вытащили Ринальд с  Астольфом.  Запивать  его
пришлось  колодезной  водой  прямо  из бадьи. Ши надеялся, что фауна данного
континуума  не  включает  в  себя  тифозных  бактерий,  и  предположил,  что
смертельнейшим  заболеванием  в этих краях должна быть разве что африканская
лихорадка, вызываемая ночным воздухом. Это его  несколько  приободрило,  так
что  когда  он  углядел  рака,  вцепившегося в мох на дне бадьи, они с раком
совершенно проигнорировали друг друга.
     Ринальд, вгрызаясь зубами в кость, обратился к Астольфу:
     -- Выступим нынешним же вечером, или посетим сначала  леди  Брадаманту,
зеркало истинной доблести?
     Астольф отозвался:
     --  Я  лично  не  считаю, что ночная вылазка нам что-либо даст, а ты? С
графом Роландом в его нынешнем виде идти будет тяжеловато, так что ничего мы
не потеряем, тем  более  что  я  сильно  сомневаюсь,  что  и  Руджер  станет
передвигаться  ночью.  Лучше  встанем с петухами, и тогда... хотя минуточку.
Присутствующий здесь наш юный друг,  по  счастью,  весьма  квалифицированный
чародей, и уверяет, будто знает чары, способные вернуть Роланду разум.
     Ринальд перекрестился.
     --  Святой  Вергилий,  защити  нас!  Разум  такой  --  и в руки Махмуда
черного!
     -- Будет куда проще...
     Граф Роланд, мусолящий  между  тем  свою  порцию,  внезапно  обернулся,
уставился на Ши и отчетливо произнес:
     -- Ты сарацин! Я сражу тебя!
     Засим  он  вскочил  со  своего  места,  перегнулся через стел и вытянул
немытые лапы.
     -- Держите его! -- завопил Астольф, покуда остальные, цепляясь  за  что
попало,  пытались  вылезти  из-за  стола.  Едва Ши успел встать на ноги, как
Роланд на него набросился.
     Чтобы спасти свою шею, но и не навлечь при этом на себя гнев остальных.
Ши сделал единственное, что пришло ему в этот момент в голову, а  именно  --
увернулся, стряхнул вцепившуюся в него лапищу левой рукой, а правой изо всей
силы  залепил  графу  в  брюхо.  Было  это  все  равно  что  бить по шине от
грузовика, но Роланд, тем не  менее,  на  пару  шагов  отшатнулся,  чуть  не
опрокинув стол, уселся на место с совершенно рыбьим выражением на физиономии
и, как только перевел дух, разрыдался.
     Ши,  тряся  ушибленной  рукой, едва не расхохотался при виде разинутого
рта Ринальда.
     -- Во имя всякого святого! -- проговорил паладин. -- Вот так удар!
     -- О да, --  подтвердил  Астольф.  --  Хорош  ударчик  у  нашего  юного
приятеля  -- и меня, как куропатку, недавно чуть не выпотрошил. Будешь вдруг
биться с ним, лорд Ринальд, опасайся прямого  выпада.  А  теперь  дослушайте
все-таки  до  конца: по-моему, мы все же придем к соглашению. Сэру Гарольду,
насколько я себе это представляю, Руджер нужен только для обмена на двух его
друзей. Сейчас они томятся в Каренском замке, где этот душегуб Атлант держит
их в безвыходном положении. И если у нас получится вправить мозги Роланду, я
бы сказал, что уже с тремя-то паладинами мы бы наставили  этого  Атланта  на
путь истинный.
     В  течение  этой речи Ринальд пару раз прищурился -- как показалось Ши,
не совсем довольно.
     -- Леди Брадаманта, без сомненья,  не  откажет  нам  в  содействии,  --
заметил   он.   --  Потребны  ли  какие-нибудь  алхимические  препараты  для
волшебства твоего, сэр Гарольд?
     -- Не-е. Какие там препараты. Разве что ночничок какой-нибудь.
     -- Нету ночника у меня никакого. Но поскольку невелика  эта  помеха,  а
успех дела нашего зависит лишь от действий твоих, поспеши. Добрый закон это,
что вассал должен услуги свои оказать прежде, чем положенье свое обретет.
     Ши  поглядел  на  Бельфегору  (которую  он  в  мыслях  продолжал упорно
именовать Бельфебой), но она смотрела совсем в другую сторону, лишь  однажды
бросив  на  него короткий взгляд. Он так до конца и не понял смысл заявления
Ринальда и очень хотел пообщаться с женой тет-а-тет,  но  уловил  одно:  оба
паладина  помо