--  Три.  Я отвечу тебе. Рагнарек! Это известно всем. Всем, кроме тебя,
человеческий отпрыск с глазами невинными, как роса!
     -- Что еще за Рагнарек?
     -- Четыре. Конец света, дитя в обличье взрослого мужа.
     Ши начал нервничать.  Ему  надоела  эта  дурацкая  игра  в  загадки,  а
засчитывать  как  вопрос  просьбу  пояснить  незнакомое  слово -- со стороны
Хеймдалля просто свинство. Впрочем, в Гарейдене он уже привык к  скупым,  но
полным тайного смысла репликам сумасшедших и потому сумел совладать с собой.
     -- Когда это произойдет?
     -- Пять. Ни людям, ни богам, ни ванам, ни даже гномам не ведомо сне. Но
будет  это скоро. Наступила Фимбулветер -- зима посреди лета, а уж за ней-то
и воспоследует сам Рагнарек.
     -- Говорят, готовится большая битва. Кто победит?
     Ши задал этот  вопрос  и  мысленно  потер  руки  --  ответ  предполагал
информацию и о участниках, и о результатах.
     --  Шесть.  И  боги, и люди много бы заплатили за ответ на этот вопрос,
ведь они плечом к плечу будут биться с племенем великанов.  Но  сейчас  могу
сказать  я  только  одно -- ничего хорошего нам не светит. Есть у нас оружье
огромной силы -- копье Одина Гунгнир, это раз. Молот Тора -- Мьелльнир,  это
два.  Меч  Фрейра,  волшебный клинок Хундингсбана -- три. Ну и, конечно, мой
собственный добрый меч, Головой именуемый -- вот тебе и четыре, --  похлопал
он  по  рукояти  меча,  висевшего  у  него  на  поясе.  -- Но вот какая беда
приключилась: кто-то из великанов -- не знаем мы в точности кто --  украл  и
великий  Молот,  и  волшебный меч Фрейра. И если не найдутся они, придется и
людям, и богам вместе пить из чаши смерти.
     Ши охватила легкая паника. До  него  дошло,  что  он  и  сам  живет  --
физически  существует! -- в этом мире, в мире, который вот-вот рухнет, о чем
столь безмятежно повествует Хеймдалль. И он, Гарольд Ши,  отдан  на  милость
страшной последовательности событий, и избежать этого невозможно!
     --  Что  мне  делать,  чтобы  во  все  это  не  влипнуть?  Кажется, его
собеседник удивился. Ши пояснил:
     -- Ну, то есть если мир взорвется -- как мне спастись? Брови  Хеймдалля
слегка приподнялись.
     --  Близится  Рагнарек,  слышишь?  -- близится Рагнарек, и даже боги --
боги! -- не знают, как избежать его! А ты, человечий отпрыск,  гадаешь,  как
спасти  свою  шкуру?  Нет для тебя ответа. Все. Ты свои семь вопросов задал,
теперь моя очередь спрашивать.
     -- Но...
     -- Сын земли, не утомляй меня... -- Он посмотрел Ши прямо в глаза, и  у
того вновь появилось ощущение, будто в мозг проникает ледяная игла. Впрочем,
голос Хеймдалля был довольно мягок:
     --  В  каком  из  девяти миров родился ты, о незнакомец из незнакомцев?
Одеяний, подобных твоим, видывать мне не приходилось.
     Ши задумался. Дурацкий вопрос. Почти такой же дурацкий, как:  "Перестал
ли  ты  драться  с  женой?"  --  попробуй  ответь однозначно. И Ши осторожно
переспросил:
     -- Девять миров, говорите?
     Хеймдалль хохотнул.
     -- Ха? Я-то решил, что моя очередь задавать вопросы.  Впрочем,  слушай.
Есть  обитель  богов  --  Асгард. Это раз. Есть земли великанов -- Етунхейм,
Муспелльсхейм, Нифльхель, потом Ад -- всего выходит пять. Есть еще  Альфхейм
--  там  гномы  живут.  Свартальфхейм,  Ванахейм  -- мы их не слишком хорошо
знаем, хотя, говорят, ваны на нашей будут стороне, когда настанет Время.  И,
наконец, есть Мидгард, где черви живут, подобные тебе.
     Ши зевнул. Медовуха и тепло начинали делать свое дело.
     --  Сказать  по  правде,  я  не принадлежу ни к одному из этих миров. Я
вообще не из вашей системы.
     -- Странный ответ, хотя и  не  столь  странный,  поскольку  может  быть
правдой,  --  задумался  Хеймдалль. -- Не сходя с этого места, могу видеть я
все девять миров, но ни в одном из них нет существ, подобных тебе. Вот  что:
держи   перед   асами  язык  за  зубами  и,  главное.  Страннику  ничего  не
рассказывай. Если узнает он, что есть мир, где не властна его Сила --  плохо
будет.  А  сейчас время приспело для второго вопроса. Кто правит миром твоим
-- боги или люди?
     Ши не сумел подавить очередной зевок. Поскольку у него не было уже  сил
давать развернутые объяснения, он решил уйти от прямого ответа.
     --  Ну, одни говорят, что правит один класс, другие -- другой, а по мне
так настоящие диктаторы -- это полицейские-регулировщики. Чуть что не так --
как вцепятся...
     -- Они вроде крабов?
     -- Да нет, не  совсем.  Эти  хватают  тебя,  когда  двигаешься  слишком
быстро, а крабы -- когда слишком медленно.
     --  Кажется,  понимаю.  Они  -- боги моря, как мой брат Эгир. Какова их
сила?
     Ши продолжал сражение с  зевотой,  но  в  этой  битве  он  явно  терпел
поражение.
     --  Простите,  я,  кажется, засыпаю, -- пробормотал он. -- Не хотите ли
вздремнуть, а, Златорогий?
     -- Я-то? Ха-ха! Редко встретишь такого невежду на Распутье Мира!  Я  --
Страж  Богов,  я  не сплю никогда! Э-э, малыш, да ты совсем сломался. Ладно,
иди спать, все равно я выиграл.
     Вот как? Он  так  спокойно  говорит  о  своей  победе?  Ши  хотел  было
возразить, но тут снова вспомнил про ледяной пронизывающий взгляд, и желание
возмущаться пропало. Однако Хеймдалль, похоже, оказался неплохим телепатом.
     --  Ты  что  это, спорить со мною вздумал?! А ну-ка брысь! Спать! Да, и
помни о нашем маленьком заговоре против Сеятеля Раздоров. Ты,  Харальд-Репка
-- отважный и могучий ворлок, смотри, не забудь!
     Ши рискнул задать еще один вопрос.
     -- Не могли бы вы все же объяснить мне, сэр, что такое "ворлок"?
     --  Ох! Ну, дитя иных миров! Невежество твое превыше гор и глубже самых
глубоких колодцев! Ворлок, да будет тебе известно --  это  колдун,  чародей,
что плетет заклинания и вызывает духов. Спокойной ночи, Харальд-Репка.
     Через  дверь,  оказавшуюся  сдвижной, Ши проник в спальню -- каморку не
просторней пульмановского купе, к тому же  совершенно  лишенную  вентиляции.
Солома,  торчащая  из  матраса,  нещадно  колола  бока,  и  Ши  никак не мог
устроиться. Проворочавшись почти час, он обнаружил -- что было, в  общем-то,
ничуть  не  удивительно после столь насыщенного впечатлениями дня -- что сна
ни в одном глазу.
     Поначалу мысли его беспорядочно разбегались в разные стороны. Ладно, --
решил он в конце концов, -- раз уж идет эксперимент,  бессонные  часы  лучше
потратить на анализ его результатов. Итак, что мы имеем?
     Либо  в  сами уравнения, либо в способ их применения вкралась ошибка, в
результате чего он угодил в мир  скандинавских  мифов...  или  скандинавской
истории. Причем первое куда более вероятно.
     Вся  эта  публика  столь убежденно толковала про свой Рагнарек, что Ши,
будучи неплохим  психоаналитиком,  нисколько  не  сомневался  в  искренности
рассказов.  Потом  --  ледяной  взгляд,  сначала у Одина, потом у Хеймдалля.
Подобные штучки -- явно за пределами человеческих возможностей. Это мог быть
и просто гипноз, но он очень сомневался в том, что не только техника,  но  и
сама  идея  гипнотического  внушения  могла  быть  доступна  вождям  древних
викингов. Нет, они явно обладают куда большей силой, чем обычные люди.
     И в то же самое время ничто человеческое этим ребятам не чуждо, так что
хорошему  психологу-практику  вполне  под  силу  подвергнуть  их  анализу  и
воспользоваться  его  результатами. Итак -- Один? С этого взять нечего, ушел
ко вратам Ада, и бог с ним. Не бежать же  следом.  У  него  из  всех  чувств
только чувство власти и осталось.
     А как насчет Локи? К этому на язычок лучше не попадаться, а острый язык
-- признак  острого  ума.  И  плюс  изрядной доли коварства. Дядюшка Лис, --
называет его Тьяльви. Любитель шуток. Да,  --  мысленно  согласился  Ши,  --
только  остальным  от  его  шуточек  радости  мало.  Работать  на него будет
трудновато, хотя Ши даже улыбнулся про себя, представив себе физиономию бога
при виде столь примитивного предмета, как спичка.  На  Фрейра  он  почти  не
обратил  внимания.  Тор  -- нечто вроде простодушного борца-профессионала, а
Тьяльви... Тьяльви -- тот  простой  деревенский  малый,  в  любой  глухомани
такими пруд пруди, только там они цитируют Библию, а не эддические баллады.
     Вот  Хеймдалль  -- орешек явно покрепче. Ему, правда, здорово недостает
юмора Локи, зато честолюбия хоть отбавляй: смотрит на  всю  остальную  толпу
свысока  --  пристрастие к титулам убедительно это доказывает. Но это у него
явно не напускное -- он в лепешку расшибется, все  на  карту  поставит  ради
успеха,  не  улизнет  при  случае в кусты, чего о Локи не скажешь. Наверное,
потому-то он  так  и  ненавидит  Локи.  А  Хеймдалль  только  с  виду  такой
неприступный.  Под  скорлупой заносчивости скрываются у него ростки истинной
доброты.  На  такого  можно  положиться  --  и  умиротворенный  мыслью,  что
Хеймдалль ему нравится больше всех. Ши повернулся на бок и заснул.

Глава 4.

     Проснулся Ши от страшной головной боли. В затылке, видимо, расположился
небольшой  кузнечный  цех,  а во рту вообще черт-то что творилось. Он не был
готов с уверенностью сказать, медовуха ли то сработала или взгляды  Одина  с
Хеймдаллем, но на всякий случай с похмельной торжественностью дал себе зарок
избегать в будущем и того, и другого.
     Сдвинув  дверь  спальни  вбок,  он услышал голоса, доносящиеся из зала.
Когда он вошел, Тор, Локи  и  Тьяльви  уже  завтракали,  пальцами  и  ножами
разрывая  на  части  куски  мяса  размером с академические словари. Лис-Локи
радостно осклабился:
     -- Привет герою овощных полей! Не побрезгуй, о великий ворлок,  откушай
вместе с нами!
     Он  подтолкнул  к  Ши деревянное блюдо с мясом и один из многочисленных
кувшинов. Ощущая нестерпимую сухость во рту, тот жадно отхлебнул и  чуть  не
подавился. В кувшине было пиво, да еще и кислющее. Локи захохотал:
     -- Вот так-то! У нас другие обычаи, человеческий отпрыск, и вижу я, что
не очень-то  пришлись  они  тебе  по  нраву. Впрочем, ближе к делу. Дошло до
меня, о Харальд Репчатый, что ты -- могущественный ворлок. Так?
     Ши тоскливо уставился в свою тарелку.
     -- Да знавал я, в общем-то, парочку фокусов...
     -- У большого героя -- большая скромность, это  всем  известно.  Только
вот  что  скажу я тебе. Если не нашел человек своего места -- плохо придется
ему в час Рагнарека. А коли так, не соблаговолишь ли ты примкнуть  к  войску
моему, когда настанет Время?
     Ши  поперхнулся.  Господи, этого еще не хватало. Битвы, великаны, конец
света, он сам -- в воинстве Локи... Впрочем, где наша не пропадала! Придется
плыть по течению, пока не удастся за что-нибудь зацепиться.
     -- Благодарю вас, сэр, я согласен.
     -- Ну что ж. Червячок наш милостиво  согласился  полетать  на  спине  у
орла.  Спасибо  тебе, о великодушный червячок, не знаю уж, что бы я без тебя
делал. А теперь послушай-ка, что я тебе скажу. Поедешь с нами в Етунхейм.  И
путешествие это, заметь, будет не из легких.
     Ши вспомнил вчерашний разговор с Хеймдаллем.
     -- Не то ли это место, где живут великаны?
     --  А  точнее -- инеистые великаны. Вечно Бодрствующий как-то сбрехнул,
будто слышал из какого-то тамошнего замка странные звуки -- словно  колотили
там молотом, принадлежащим Тору. Лучше этого оружия нам не сыскать. А потому
следует  собрать  нам  все  наши  силы,  все наши способности к волшебству и
добыть этот молот. Хотя уважаемый Пожиратель Репы, очевидно, столь  силен  и
могуществен, что справится с задачей этой и без нашей помощи?
     Ши  опять  поперхнулся.  Неужели  надо  принять  это  предложение?  Он,
конечно, искал  приключений  --  но  в  разумных  же  пределах.  "Что  такое
приключение?  -- пришло ему в голову некогда читанное. -- Приключение -- это
когда кто-то забирается к черту на рога и  там  вляпывается  в  какую-нибудь
веселенькую историю". Только...
     Тьяльви  меж тем поднялся со своего места, обогнул стол, подошел к Ши и
потихоньку сказал:
     -- Слышь, составь мне  компанию,  а?  Неохота  быть  одним-единственным
человеком  среди  этих  асов.  И  сестра  моя  Ресква  остается на Распутье.
Поражающий Великанов считает, что  в  Етунхейме  женщине  делать  нечего  --
кругом  колдуны, великаны-убийцы и прочая гадость... Поедем вместе, век буду
благодарен!
     -- Ладно, -- сказал Ши и тут же понял, что  импульсивность  не  доведет
его  до добра. Если уж Локи с Тором не могут в одиночку добыть тот молоток и
зовут его в помощники, ясно, что работенка предстоит не из  легких.  Зато  у
него есть спички и револьвер -- таких чудес асы не ведают, за колдовство для
начала сойдет. Он прикроет богов в бою.
     --  Слушай,  --  продолжал  шептать  Тьяльви,  --  с  Владыкой Козлиной
Колесницы я уже переговорил. Он с радостью тебя возьмет. Только ты это... не
ешь в дороге репы. Не надо. Он очень просил, чтобы  ты  его  не  позорил.  И
одежу свою как-то... утепли, что ли... Оделся ты явно не по погоде. Вон хоть
у Сверра-Посредника попроси, он одолжит чего потеплее.
     Сверр  с готовностью принял в залог пальто и бриджи для верховой езды и
выдал взамен довольно мешковатый скандинавский наряд. Ши, облаченный  уже  в
полном  соответствии  с окружающей обстановкой, вышел на улицу. Чистый белый
снег был освещен тусклым унылым солнцем,  и  когда  мороз  начал  покусывать
длинный  нос  Ши,  он  возблагодарил  те  ярды  грубой шерсти, в которые был
укутан.
     Козлиная колесница уже поджидала их -- огромная, как фургон покорителей
Дикого Запада, правда,  только  на  двух  колесах.  На  позолоченных  ободах
чернели   выпуклые   рунические   литеры,  а  сама  колымага  была  довольно
решительной рукой размалевана красной и золотой краской. Но в первую очередь
в глаза бросались козлы -- один черный, другой белый, огромные, как лошади.
     --  Вот  Скрежещущий  Зубами,  --  пояснил  Тьяльви,  тыча  пальцем   в
ближайшего козла, -- а этот -- Скрипящий Зубами, -- указал он на черного. --
Слышь, Харальд, будь другом, помоги погрузить их шмотки?
     Не  догадываясь  о значении слова "шмотки". Ши проследовал за Тьяльви в
дом Посредника, где тот указал на огромный дубовый сундук.
     -- Вот, -- объявил он, -- тут асово барахлишко и лежит.
     Тьяльви приподнял  свой  край  за  медную  ручку.  Ожидая,  что  сундук
окажется  легким,  Ши  взялся за него с другой стороны. Но сундук остался на
месте. Ши взглянул на Тьяльви, но тот преспокойно  стоял,  держа  свой  край
безо всяких видимых усилий. Изо всех сил, обеими руками он дернул за ручку и
чуть-чуть приподнял проклятый сундук, набитый, не иначе, свинцовыми чушками.
Тьяльви  двинулся  вперед,  а  Ши,  кряхтя,  хромая  и спотыкаясь, заковылял
следом. Он едва  удержался  от  побуждения  заорать  на  Тьяльви,  чтоб  тот
пошевеливался,  и чуть не выпустил впившуюся в пальцы ручку, но лишь желание
окончательно не ударить в грязь лицом заставило его стиснуть зубы и терпеть.
Когда они добрались до колесницы. Ши бросил сундук в снег и чуть было сам на
него не свалился. Ледяной ветер резко обжигал легкие, покуда он жадно хватал
ртом воздух.
     -- Порядок, -- заметил Тьяльви. -- Теперь при держи-ка вот тут,  ща  мы
его закинем.
     Ши  заставил свое непослушное тело подчиниться. Вдвоем они подняли край
сундука на платформу колымаги, и каким-то чудом вся  эта  неподъемная  кладь
оказалась  внутри.  Ши  не  без  смущения  осознал,  что  Тьяльви сделал три
четверти работы, хотя тот, похоже, даже этого не заметил.
     Когда погрузка закончилась.  Ши  оперся  на  оглоблю,  с  удовольствием
ощущая,  как  замедляются  удары сердца, восстанавливается дыхание и утихает
боль в руках.
     -- Эге, наш добрый Тьяльви уже припахал еще  одного  смертного?  Ну-ну.
Молодец, Тьяльви, действуй в том же духе.
     Это  был  Локи,  Лис-Локи,  и  голос его звучал, как всегда, ехидно. Ши
снова почувствовал, как в нем закипает гнев. При чем тут Тьяльви? Хотя  и  в
самом деле выглядело все так, будто Тьяльви уговорил его ехать только затем,
чтобы  было на кого спихнуть часть грязной работы. Если... Стоп? Ши внезапно
вспомнил один из титулов Локи -- Сеятель Раздоров, и предостережение Тьяльви
насчет его шуточек. Конечно, Дядюшке Лису лестно поссорить двух смертных. Ши
решил, что потеряет к себе последнее уважение, если позволит коварному  богу
добиться своего.
     В этот момент кто-то рванул его за плащ. Ши обернулся. То был Скрипящий
Зубами -- он ухватил его за фалду и тянул к себе.
     --  Эй-эй-эй! -- заорал Ши, пытаясь вырваться. Но огромный козел, тряся
головой, все тянул и тянул, а Локи стоял руки в боки  и  заливался  хохотом.
Разумеется,  он  и  пальцем  не  пошевелил, чтобы помочь. Подбежал Тьяльви и
покрепче ухватился за Ши. Ткань треснула, и двое смертных повалились в снег.
Скрипящий Зубами меланхолично прожевал оторванный кусок плаща,  проглотил  и
успокоился.
     Ши поднялся, извергая проклятия, и повернулся к красному от смеха Локи.
     --  Послушай-ка,  ты,  --  воинственно  начал Ши. -- Что-то я, блин, не
понял, чего тут смешного? Тут Тьяльви встряхнул его за плечо.
     -- Помолчи ты, олух! -- яростно зашипел он ему в ухо.  --  Он  же  тебя
одним взглядом испепелит!
     -- Но...
     --  Какие  еще "но"? Они же боги! Что бы они ни вытворяли, даже пикнуть
не смей, иначе они свернут тебе шею. Тут же ничего не поделаешь!
     -- О'кей, -- проворчал Ши и про  себя  отметил,  что  деревенщине  всех
веков  и  народов  всегда  крайне  импонировала  формула  "Тут  уж ничего не
поделаешь". Ничего, придет время, и он с этим Локи по-своему поговорит.
     -- И с козлами поосторожней, -- посоветовал Тьяльви.  --  Они,  заразы,
жрут  что  ни  попадя.  Помню,  недели  две  назад  такая тут хохма вышла...
Смехота! Нашли мы, значит, на болоте несколько трупов -- замерзли люди, ясно
дело. Я говорю, возьмем с собой,  пущай  родные  похоронят  по  обычаю.  Тор
говорит,  ладно,  говорит,  бери,  мне-то  что.  Ладно,  взяли, добрались до
Распутья. А Сверр-Посредник уперся и ни в какую.  Нет,  говорит,  внутрь  не
пущу и не просите! Растают еще, провоняют весь дом, не-не-не! Ладно, сложили
их  во дворе штабелем. На следующее утро просыпаемся... Слушай, ха-ха-ха, не
поверишь... Ой, не могу! Козлы эти залезли... и всех сожрали! Одни  пряжечки
медные на снегу и лежат!
     Тьяльви  одиноко  покатывался  со  смеху,  пока Ши с позеленевшим лицом
пытался переварить этот образчик северного юмора. Вдруг все заглушил  зычный
крик:
     -- Эй, смертные!
     Тор  уже  забрался  на колесницу, цыкнул на козлов, колеса скрипнули, и
сооружение медленно тронулось с места.
     -- Скорей! -- суматошно заорал Тьяльви. Прежде  чем  Ши  успел  сделать
первый шаг, он уже догнал колесницу и запрыгнул на нее одним махом. Пришлось
Ши,  подпрыгивая,  мчаться  следом, безуспешно пытаясь залезть на ходу. Один
раз у него чуть было не получилось, но козлы  припустили,  онемевшие  пальцы
сорвались  с  борта,  и он повалился лицом в снег. Послышался отвратительный
смех Локи, и, поднимаясь, он с горечью подумал, что  пустился-то  в  это,  с
позволения    сказать,    путешествие,    дабы   избавиться   от   комплекса
неполноценности и плохой приспособленности к жизни...
     Но делать было нечего,  пришлось  опять  догонять  колесницу.  Наконец,
Тьяльви ухватил его за шиворот, втащил наверх и отряхнул снег с одежды.
     --  В  другой  раз, -- посоветовал он, -- хватайся покрепче, а то так и
будешь скакать. Знаешь, как Хавамал говорит:
     Куда лучше жить. Чем лежать мертвецом -- Проворный пробьется наверх!
     Тор, восседавший впереди, что-то гаркнул козлам, и они перешли  с  рыси
на  галоп.  Ши  ухватился  за  борта  и  понял,  что рессор здесь никаких не
предусмотрено.  Впрочем,  скоро  он  обнаружил,   что   тряска   переносится
значительно легче, если слегка согнуть ноги и амортизировать ими толчки.
     Локи, ухмыляясь, склонился к нему:
     -- Ну что, Харальд-Репка? Нам ли быть в печали?
     Ши  не