астреленный в Штатах  -  это  уже  достаточно
плохо.  Судья-иностранец,  застреленный  во  время  своего   обращения   к
законникам - это еще хуже. Судья-иностранец,  застреленный  в  присутствии
помощника губернатора - это уж выходит за всякие рамки.
     - Ага, - сказал Цинк, смиряясь.
     - Бюро не хочет в этом деле никаких промашек. Когда  стало  известно,
что посылают тебя, компьютер связал меня с тобой. Я  собираюсь  выжать  из
тебя все соки.
     Тэйт поцеловала его. Ее губы были прямо как у Бардо.
     Макилрой глянул на Макгвайра.
     Макгвайр пожал плечами.
     - Это мне не слишком нравится, Мак. Конные получают и своего мужчину,
и нашу женщину.
     - Должно быть, это из-за шпор.


                              2:55 пополудни

     Полицейская работа базируется на Двух  Правилах  Юрисдикции.  Правило
Первое: когда коп принимает какое-нибудь дело, он  ни  во  что  не  ставит
других копов. Правило Второе: прежде чем взяться за какое-нибудь дело,  он
не думает о других копах, беря на себя эту ношу.
     Правило  Первое  является  проблемой  типа  "Эй-приятель-я-при-деле".
Правило        Второе        заключается        в         том,         что
"Почему-меня-должно-беспокоить-что-у-тебя-его-нет?" Мак  и  Мак  надеялись
привести в действие  Правило  Второе;  действительно,  дело  Мэрдока  было
выхвачено у них из рук, но не ФБР и не  КККП,  как  планировалось.  Вместо
этого дело снайпера было узурпировано до этого  временно  бездействовавшим
отделением  полиции  Сан-Франциско,  занимавшимся  Зодиаком.  Мак  и   Мак
остались в деле, но в самом низу иерархической лестницы. Кто  сказал,  что
жизнь прекрасна?
     Зодиак  избежал  лука  Немезиды  полиции  Сан-Франциско.  Со   времен
Джека-Потрошителя ни один убийца так не насмехался и так не обводил  копов
вокруг пальца. Прошло уже двадцать лет, а он все еще оставался на свободе.
     Размах убийственного развлечения Зодиака  являлся  предметом  споров.
Хотя некоторые доводили счет его жертв до сорока девяти, более  осторожные
придерживались мнения, что между 20 декабря и 11 октября 1969 года он убил
пять человек и ранил двоих.
     1 августа 1969 года  две  газеты  Сан-Франциско,  "Валейо"  и  "Таймс
Геральд", получили  первые  письма,  помеченные  знаком  зодиака:  кругом,
перечеркнутым крестом.
     Написанные синим фломастером линиями-шифром, они  описывали  убийство
четырех любовников в одном из переулков  с  деталями,  которые  мог  знать
только убийца. Когда шифр был раскрыт, то прочли:

     "Я люблю убивать людей потому, что это  так  замечательно  это  много
замечательнее чем игра в убийство диких зверей в лесу потому  что  человек
самое опасное животное из всех убийство какого-нибудь доставляет мне самое
потрясающее волнение даже лучше чем когда ты качаешься с  девчонкой  самое
лучшее из этого эта то что когда я умру я попаду в рай и те убитые  станут
моими рабами я не назову вам  своего  имени  потому  что  вы  постараетесь
отобрать или подчинить себе мою толпу рабов для потусторонней жизни."

     7 августа убийца написал снова. Новое письмо начиналось словами: "Это
говорит Зодиак..."
     27 сентября 1969 года полиция была вызвана на берег  озера  Беррисса.
Там они обнаружили Брайана Хартнела, истекающего кровью, и Сесилию Шепард,
получившую двадцать четыре колотых раны.
     Хартнел описал убийцу как одетого в черный колпак палача,  украшенный
белым крестом на фоне круга. Ранив их из ружья, человек  вытащил  нож.  "Я
собираюсь зарезать вас, ребята", - сказал он.
     В следующем месяце, 11 октября, водитель такси  Пол  Стайн  был  убит
выстрелом в голову. Тремя днями позже "Кроникл" получила  записку  голубым
фломастером:

     "Это говорит Зодиак я убийца таксиста на углу улиц Вашингтон  и  Мапл
минувшей ночью для доказательства этого вот окровавленный  лоскут  от  его
рубашки. Я  тот  же  человек  который  сделал  людей  в  районе  северного
побережья... Школьники представляют собой великолепную мишень, я думаю что
я нападу на школьный автобус однажды утром.  Просто  прострелить  переднюю
шину и перестрелять деток когда они начнут выскакивать наружу."

     До конца 1969 года приходили и другие письма.  Одно  содержало  схему
бомбы для школьного автобуса. Во втором, предназначенном для судьи Мелвина
Бейли, был вложен клочок рубахи Пола Стайна.
     Убийства Зодиака, однако, похоже, прекратились.
     Нынешним полуднем эти письма, относящиеся к шестидесятым годам,  были
спроецированы на экран в комнате группы, занимавшейся Зодиаком, во  Дворце
Правосудия Брианта. Они были разложены вокруг письма из сегодняшней почты.
Кэрол, Цинк, Мак и Мак сидели перед экраном,  окруженные  другими  копами,
обсуждающими дело Мэрдока. Над их головами,  словно  привидения,  клубился
сигаретный дым.
     - Бечевка, детки и закупил, - сказал Макилрой. -  Некоторые  британцы
строят фразы так же, как в самых первых письмах.
     - Разгул убийства и выйти из укрытия, - сказал  Макгвайр.  -  Военные
выражения, которые он использовал раньше.
     - То же написание миленькой, жертв и Рая.
     - То же к тремя черточками и росчерк возле р.
     - Видите, как точка над i ставится в виде кружка?
     В сегодняшнюю записку была вложена гильза от "Винчестера Магнума-30",
похожая на ту, что была обнаружена на крыше "Карлтон-Паласа".
     Баллисты утверждали, что обе гильзы были выстрелены из одной и той же
винтовки, "Вальтера WA2000", брошенного на аллее.
     В записке писалось:

     "К вам обращается Зодиак который снова среди  вас.  Я  закупил  новую
винтовку так что  копы  получат  миленькую  работенку  которая  делает  их
счастливыми для доказательства этого вот бечевка для связывания свиней.  Я
составил  небольшой  список  будущих  жертв  Святоша  был  первым.  Вскоре
наступит время мне выйти из укрытия снова и пуститься в разгул убийства. Я
буду пытать всех своих рабов, которых мне нужно заготовить себе  для  Рая.
Некоторых я положу  на  муравейник  и  буду  наблюдать,  как  они  орут  и
извиваются и скулят. Других я буду мучить вгоняя им  иголки  под  ногти  а
потом сожгу. Другие будут помещены в клетки и я буду кормить их  солониной
пока они не начнут умирать от жажды а потом я буду  слушать  их  мольбы  о
воде и хохотать над ними. Других я подвешу за  ребра  и  буду  коптить  на
солнце а потом суну в кипяток и сварю. С других я заживо сдеру кожу и пущу
бегать вокруг вопя. А пока желаю полиции  хорошо  провести  время  с  этим
новым шифром. Скажите им пусть поторопятся; когда они раскусят  его  тогда
они получат меня.
     Искренне Ваш..."

     - Токуно, - сказал Макгвайр. - Начальник отдела.
     Цинк глянул налево, в сторону открывающейся двери. Проступив силуэтом
на фоне флюоресцентных ламп в соседнем  офисе,  плотный  мужчина  вошел  в
затемненное помещение. В комнате толпилось около десятка копов,  некоторые
в рубашках с короткими рукавами говорили по телефону, другие  были  залиты
зеленым отсветом от терминалов компьютеров. На дальней стене висела  карта
Побережья, утыканная цветными флажками.
     Закрыв дверь, Токуно подошел к проекционному экрану.  Изображение  от
проектора превратило его фигуру во фрески Пикассо. Лет пятидесяти пяти,  с
седоватыми  волосами,  американец  азиатского  происхождения  был  одет  в
голубую рубашку, перетянутую плечевой кобурой. Личным оружием  ему  служил
"Кольт Питон" .375 калибра.
     - Послушайте, парни. Может, кто-нибудь включит свет?
     Через мгновение комната осветилась.
     - Напа?
     - Мы здесь.
     - Солано?
     - Присутствуют.
     - Бениция?
     - Имеются.
     - Валейо?
     - Здесь.
     - Сан-Матео?
     - Здесь.
     - Марин?
     - Сейчас будет.
     Токуно сверился со своим списком.
     - Округа все. Кого еще мы имеем?
     - Бюро, - сказал кто-то. - Нас восемь человек.
     - Почтовый отдел.
     - Госдепартамент.
     - Дорожный патруль.
     - Разведка военно-морских сил, - раздался сзади женский голос.
     - Психиатрическая служба.
     - Графология.
     - Конная, - сказал Цинк.
     Удовлетворенный, Токуно сложил список.
     - Каждый из вас получил материалы, когда пришел. Это  краткий  анализ
того, что мы имеем. Письменные свидетельства тех, кто был в отеле ночью во
вторник. Доклады судебных медиков и полицейских. История Зодиака. Все  это
дает нам несколько отправных точек для рассмотрения.
     - Винтовка,  использованная  для  убийства  судьи,  была  похищена  в
Бельгии. Интерпол проверяет, не выведет ли это его на черный рынок.
     - Напрасная надежда, если учесть письмо, последовавшее за  винтовкой.
Поскольку винтовка была оставлена на сцене, убийца, должно быть, стремился
к тому, чтобы не было сомнений в  авторстве  записки.  Такая  же  почтовая
пересылка, как и рубашка таксиста.
     - Никаких волосков, волокон или отпечатков пальцев. Ни на  крыше.  Ни
на винтовке. Ни на письме. Никакой слюны на марках.
     Токуно повернулся к экрану.
     - Специалисты по документам утверждают, что записка или  от  Зодиака,
или же это подделка мирового класса. Такой же фломастер и такой же  рваный
стиль письма. Снова такой же наклон строчек вправо. Некоторые сокращения и
странная пунктуация. Для окончательного заключения  потребуется  день  или
два.
     Пользуясь указкой, Токуно указал на письмо в центре экрана.
     - Восемь кодированных строчек, по семнадцать символов в каждой. Смесь
греческих букв, значков погоды, египетских иероглифов, морского семафора и
кириллицы. Точки и тире азбуки Морзе соответствуют международному коду,  а
не американскому. Цифры начинаются с шестидесяти.
     Указка указала на символы в других письмах.
     - Теперь ваша очередь, - сказал Токуно. - Кто-нибудь прокомментирует?
     Первым заговорил представитель Валейо.
     - Кто бы ни поразил  Мэрдока,  он  первоклассный  стрелок.  Преследуя
Йенсен, Зодиак кучно всадил ей пять пуль в спину.
     Следующим поднялся коротышка, похожий на фрейдиста гном.
     - Психологически письмо соответствует Зодиаку.  Пусть  поторопятся  и
счастливыми  служат  признаками  маниакальной  депрессии  в  сочетании   с
размером букв и с тем, как варьируются пробелы.
     Кто-то еще:
     - Длинные письма обычно искренни. Мистификаторы  предпочитают  писать
их покороче.
     - Зарубежное производство снайперского снаряжения.
     - Обоим убийцам нравится насмехаться  и  вступать  в  единоборство  с
полицией.
     - Винтовка, использованная против Ферри и Маго в 69-м? Это  был  9-мм
"Браунинг FN". Изготовленный в Канаде для Канадской армии.
     - Хорошее замечание, - сказал Токуно.  -  Северное  направление.  Наш
друг из конной, пожалуйста, возьмите записку. Жертва  -  канадский  судья.
Насмешки  содержат  британские  выражения.  Зодиак  использовал  канадскую
винтовку. И сегодняшнее письмо гласит "Снова среди вас". Хэйт  был  Меккой
для проходимцев со всего света в 68-м и 69-м.
     Макилрой встал.
     - Ловкач не мог даже улететь с крыши отеля на ковре самолете.  Никого
не видели и никого не слышали.
     Макгвайр поддержал его.
     - Он должен был бы быть Бэтменом,  чтобы  достичь  ближайших  зданий.
Улицы и скверы окружают отель со всех сторон.
     - Пожарная лестница ведет с крыши на  аллею,  но  бригада  мусорщиков
была той ночью у  ее  подножия.  Хотя  они  и  были  навеселе,  однако  не
настолько, чтобы не поклясться, что никто не спускался.
     - Насколько мы можем судить, отель был оцеплен раньше,  чем  кто-либо
из него выбрался наружу.
     - Значит, убийца спрятался внутри.
     - Должно быть, спустился по пожарной  лестнице  и  вошел  в  один  из
номеров.
     - Раз уж  все  присутствующие  в  отеле  той  ночью  дали  письменные
показания, что вы скажете на то, чтобы сравнить их с записками Зодиака?
     - Такие же выражения...
     - Или стиль письма...
     - И мы доберемся до говнюка.



                              КОМНАТА УЖАСОВ

                         Ванкувер. 9:35 пополудни.

     Трент  Максвелл  поглядел  на  конверт,  затем  снова   обратился   к
параграфу.
     Параграф 21(2) "Уголовного кодекса" гласил:
     "Если  двое  или  более  лиц  объединятся  с   намерением   совершить
противозаконное деяние и намереваются помогать в этом друг другу,  и  если
кто-либо из них совершит убийство, каждый из них, кто знал или должен  был
бы знать, что совершение убийства  может  оказаться  возможным  следствием
достижения ими своей общей цели, является частично виновным  в  совершении
убийства."
     В параграфе приводился пример:
     "Предположим, что двое мужчин решают ограбить  ювелирную  лавку.  Они
оба входят в магазин с заряженными револьверами в руках,  и  один  из  них
неожиданно стреляет в служащего. Согласно этому параграфу, оба  они  будут
виновны в убийстве, потому что тот, который  не  стрелял,  должен  был  бы
знать, что убийство  могло  явиться  результатом  их  намерения  совершить
вооруженное ограбление."
     Но, предположим, что двое людей решают ограбить Х. Но затем  один  из
них  идет  и  в  одиночку  совершает  это   преступление.   Подпадает   ли
отсутствовавший человек под действие  этого  параграфа,  или  он  применим
только тогда, когда планировалось одно преступление, а место имело другое?
     Нахождение правильного ответа на эти  вопросы  сулило  два  миллионов
баксов премиальных.
     На кафедре в суде у Трента Максвелла лежало массивное дело, связанное
с колумбийской наркомафией, содержащее двадцать один  пункт  обвинения  по
отношению к девяти обвиняемым. Судьи апелляционного суда  по  всей  стране
разделились на два лагеря в отношении того,  как  трактовать  этот  закон.
Одни из них осудили  бы  отсутствовавшего  при  убийстве,  другие  -  нет.
Параграф 21(2) "Кодекса" не так давно был на рассмотрении в Верховном Суде
Канады при рассмотрении другого дела,  но  того  приговора  не  ожидали  в
течении еще нескольких месяцев. А между тем Максвеллу  предстояло  вынести
решение завтра, и если его приговор позднее посчитают выходящим за пределы
компетенции ВСК, вердикт  будет  отменен  апелляционным  судом.  Повторное
разбирательство будет стоить двух миллионов долларов.
     Поставленный положениями параграфа в тупик, Максвелл  захлопнул  свой
"Уголовный кодекс".
     Предположим, я дополню абстрактные положения конкретными примерами? -
подумал он.
     После того, как он переписал несколько фраз, параграф стал гласить:
     Если двое или более лиц вступают в сговор с целью  ограбить  Джона  и
помогают в этом друг другу, и один из них при ограблении  Джона  совершает
убийство Джона, то каждый из них, кто знал или должен был  бы  знать,  что
ограбление Джона  может  привести  к  убийству  Джона,  является  частично
виновным в этом.
     Максвелл почесал затылок.
     В чем состояла проблема?
     Нужно быть совсем больным на голову, чтобы полагать, будто  парламент
станет разбираться в подобной путанице.
     Иногда ему казалось, что правоохранительная система подобно  мамонтам
увековечивала сама себя, представляя запутанные  проекты  законов  на  суд
некомпетентных в этом людей.
     Завтра в своем приговоре он опустит параграф 21(2).
     Глянув на конверт, он потер уставшие глаза.
     Трент Веллингтон Максвелл был одним из тех ярых  англофилов,  которые
преобладали  среди  служителей  закона.  Возможно,  это   "британское"   в
Британской Колумбии воспитало их здесь, но  каковы  бы  ни  были  причины,
судья был ярким примером этого. Максвелл вел "ранее приобретенный" "Ягуар"
XJ6. Он каждый день ездил на ленч в "Парик и Перо". Внимательно прочитывал
выписываемый по почте "Таймс", болея за Оксфорд  в  отчетах  о  футбольных
матчах. В суде он  говорил  с  безукоризненным  английским  произношением,
несмотря на то, что родился и вырос в Ванкувере.
     Дома, у кровати, его дожидались "Рассказы о британских  привидениях":
коллекция лучших произведений ужасов, таких как "Ивы" Блэквуда,  "Мезонин"
Джеймса и "Зеленый чай" Ле  Фаню.  Все  ночи  похожи  -  темные,  сырые  и
пугающие - оправдывал Максвелл свое увлечение привидениями. Эта склонность
происходила от его  убеждения  в  том,  что  привидения  являлись  типично
британским порождением, укрепленного тем фактом, что Сэм Ньютон  повесился
на потолочной балке. На потолочной балке прямо над головой Максвелла.
     У всех старших судей были свои любимые рассказы о Ньютоне. Судья Клод
Домани, единственный юрист,  кроме  Максвелла,  находившийся  в  помещении
сегодня ночью, рассказывал свой анекдот "Голуби из Ада". Он уходил корнями
к дням Старого Здания Суда, стоявшего ниже по улице, помпезного  здания  с
колоннами и двумя каменными львами, охранявшими парадные ступеньки.
     Долгие годы Сэм Ньютон был беспокойной душой. Во время Второй Мировой
войны его корабль  затонул  в  Южно-Китайском  море.  За  двадцать  часов,
прошедших до спасения команды, все члены экипажа кроме четырех были заживо
съедены акулами. Если верить Сэму, он продолжал слышать их вопли во сне.
     То, что Сэм находится на грани умопомешательства, было  известно  его
коллегам по суду. Однажды ранним воскресным утром в 1978 году Клод  Домани
в своем кабинете перечитывал приговор, когда ему по телефону позвонил Сэм.
     - Клод, ты должен помочь мне.  Это  Сэм  Ньютон.  Мой  кабинет  полон
голубей, и они загаживают все вокруг!
     Домани закатил глаза. Ну почему я? - подумал он.
     - Сэм, - сказал он мягко, - вот что ты сделай. Расслабься  и  глубоко
подыши десять минут, если и тогда ты будешь продолжать видеть  голубей,  я
приду.
     Десятью минутами позже телефон зазвонил снова.
     - Клод, ты должен помочь  мне.  Мой  кабинет  полон  голубей,  и  они
загаживают все вокруг!
     - Держись, Сэм. Я иду.
     Кабинет Ньютона был на самом верху старого  западного  флигеля.  Весь
путь  вверх  через  три  лестничных  пролета  Домани  размышлял,  как  ему
поступить. Лучше было бы, если бы главный судья сам застал Сэма.
     - Я не решился постучать, - вспоминал позже Домани. - Просто  толкнул
незапертую дверь и вошел  внутрь.  К  моему  удивлению,  Сэм  был  окружен
голубями, загаживающими все вокруг. Кто-то по  небрежности  в  пятницу  не
закрыл окно.
     Четыре месяца тому назад Сэм окончательно спятил. Каждые  полчаса  он
покидал зал заседаний, возвращаясь в кабинет,  в  котором  теперь  работал
Максвелл. Здесь Сэм держал полицейский радиоприемник, и во время  перерыва
он прослушивал его диапазоны, чтобы проверить, не сбежал  ли  какой-нибудь
убийца, которого он осудил. Его страхи рассеивались, и он мог возвратиться
в зал суда, успокоившись  до  тех  пор,  пока  не  приходило  время  новой
проверки.
     В тот день, когда его радио сломалось, Сэм повесился.
     Максвелл занял место Сэма за судейской кафедрой.
     Двадцать минут назад Клод Домани заглянул к нему, чтобы сказать,  что
он идет наверх перечитать обвинительное заключение к смертному приговору.
     - Они боятся признать виновной азиатскую банду, - проворчал он.
     Теперь Максвелл сидел один в  Палате  Верховного  Суда,  слушая,  как
ветер швыряет в здание капли дождя.
     Судье потребовалось помочиться.
     Скользнув взглядом по конверту, судья выбрался из-за  своей  кафедры.
Пересекая приемную, чтобы пройти в туалет, он глянул через окно на  фонари
Театрального проезда. Находящаяся в квартале отсюда,  несколькими  этажами
ниже, вывеска "Орфея" проступала в колеблющемся свете  проезжающих  машин.
Там он в десять отдаст конверт, и, будем надеяться, настанет  конец  этого
кошмара.
     Максвелл опорожнил свой мочевой пузырь и вымыл руки.
     Быстро  вернувшись  в  свой  кабинет,  судья  почувствовал  осязаемое
присутствие в комнате кого-то еще.
     Сэм?  Не  успел  он  удивиться,  как  грубая  рука  схватила  его  за
подбородок, запрокинула голову назад, открывая горло.
     Блестящее лезвие рассекло его от уха до уха, перерезая сонные артерии
и яремные вены. Когда оно рас