Он сгорбился и  выхватил  меч  быстрым,  ловким  движением,
свидетельствующим о навыке. Пустельга заскрежетала.
    Ведьмак стоял неподвижно, опустив руки.
    - Чего ждешь? - крикнул чародей.
    Геральт медленно поднял голову, некоторое время  глядел  на
него, потом развернулся на каблуках.
    - Нет, Истредд, - сказал он тихо. - Прощай.
    - Что это значит, черт побери?
    - Истредд, - бросил Геральт через плечо,  остановившись.  -
Не впутывай в свои дела других. Если иначе не можешь,  повесься
в конюшне на вожжах.
    -  Геральт!  -  крикнул  чародей,  и  голос  у  него  вдруг
надломился и резанул уши фальшивой злой нотой. - Я не откажусь!
Она не убежит от меня! Я поеду за ней в  Венгерберг,  поеду  за
ней на край света, я найду се! Я не откажусь  от  нее  никогда!
Знай об этом!
    - Прощай, Истредд.
    Он отошел в переулок,  ни  разу  не  обернувшись.  Шел,  не
обращая внимания на людей, прытко  уступающих  ему  дорогу,  на
поспешно захлопывающиеся двери и ставни. Он не замечал никого и
ничего.
    Он думал о письме, которое ожидает его в корчме.
    Пошел быстрее. Знал, что в изголовье кровати ожидает мокрая
от дождя черная пустельга, держащая в кривом клюве  письмо.  Он
хотел как можно скорее прочесть его.
    Хотя знал содержание.

_______________________________________________________________

      * ВЕЧНЫЙ ОГОНЬ *

     1

    - Ах  ты,  свинтус!  Ах  ты,  рифмоплет  паршивый!  Ах  ты,
изменщик!
    Геральт, заинтригованный, потянул кобылу за угол. Не  успел
он установить источник воплей, как к ним присоединился глубокий
липко-стеклянный звон. "Вишневое варенье, - подумал ведьмак.  -
Такой звук издает банка вишневого варенья, если запустить ее  с
большой высоты и с большой  силой".  Это-то  он  знал  отлично.
Йеннифэр, когда они жили вместе, доводилось во гневе  кидать  в
него банками варенья. Которые она получала от клиентов.  Потому
что сама-то  Йеннифэр  понятия  не  имела  о  том,  как  варить
варенье,  а  магия  в   этом   отношении   не   всегда   давала
положительные результаты.
    За углом,  перед  узким,  покрашенным  в  розовое  домиком,
собралась солидная кучка ротозеев. На маленьком, весь в цветах,
балкончике, под наклонным навесом стояла молодая  светловолосая
женщина в  ночной  сорочке.  Выгнув  пухленькое  и  кругленькое
плечико, выглядывающее из-под оборок, она с  размаху  запустила
вниз обитый по краям цветочный горшок.
    Худощавый мужчина в сливового цвета шапочке с  белым  пером
отскочил, словно ошпаренный, горшок шмякнулся о землю  прямо  у
его ног и разлетелся на куски.
    - Ну Веспуля! Ну Веспуленька! Ну  радость  моя!  -  крикнул
мужчина в шапочке с пером, - Не верь сплетням!  Я  хранил  тебе
верность, провалиться мне на этом самом месте, если вру!
    - Прохвост! Чертово семя! Бродяга! - взвизгнула  пухленькая
блондинка  и  скрылась  в  глубине  дома.  Видать,  в   поисках
очередных снарядов.
    - Эй, Лютик! - окликнул мужчину ведьмак, влача на поле  боя
упирающуюся и фыркающую кобылу. - Как жизнь? Что происходит?
    - Жизнь? Нормально, - осклабившись, проговорил трубадур,  -
как всегда. Привет, Геральт! Каким  ветром  занесло?  А,  черт,
осторожней!
    Оловянный бокал свистнул в воздухе и с грохотом отскочил от
брусчатки. Лютик поднял его, осмотрел и кинул в канаву.
    - Забирай свои шмотки! - крикнула блондинка, призывно играя
оборками на пухленьких грудках. - И прочь  с  глаз  моих!  Чтоб
ноги твоей больше тут не было, стихоплет!
    - Это не мое, - удивился Лютик, поднимая  с  земли  мужские
брюки с гачами разного цвета. - В жизни у меня  не  было  таких
штанов.
    - Убирайся! Видеть тебя не желаю! Ты... ты... Знаете, какой
он в постели? Никудышный! Никудышный, слышишь! Слышите, люди?
    Очередной горшок просвистел в воздухе, зафурчал торчащим из
него сухим стеблем. Лютик  едва  увернулся.  Вслед  за  горшком
полетел медный котел никак не меньше  чем  в  два  с  половиной
галлона. Толпа зевак, держась за пределами  обстрела,  тряслась
от хохота. Самые большие  остряки  хлопали  в  ладоши,  кричали
"бис" и убеждали блондинку действовать активнее.
    - Слушай, а у нее в доме нет  катапульты?  -  забеспокоился
ведьмак.
    - Не исключено, - сказал поэт, задрав голову к балкону. - У
нее дома жуткий склад рухляди. Штаны видел?
    - А может, лучше уйти? Вернешься, когда утихомирится.
    - Еще чего? - скривился Лютик. -  Возвращаться  в  дом,  из
которого  в  тебя  бросают  оскорбления  и  медные  котлы.  Сей
непороч... виноват, непрочный союз я  в  одностороннем  порядке
объявляю разорванным. Подождем только, пусть выкинет... О  мать
моя, нет! Веспуля! Моя лютня!
    Он  бросился  к  дому,  протянув  руки,  споткнулся,  упал,
схватил  инструмент  в  последний   момент,   уже   над   самой
брусчаткой. Лютня проговорила стонуще и певуче.
    - Уф-ф, - вздохнул бард, поднимаясь  с  земли.  -  Порядок.
Отличная штука, Геральт, теперь можно идти.  Там,  правда,  еще
остался плащ с куньим воротником, но ничего не попишешь,  пусть
мне будет хуже. Плащ, насколько я ее знаю, она не выкинет.
    - Ах ты, лживое дерьмо! - разоралась блондинка и сплюнула с
балкона, разбрызгивая слюну. - Ах ты, бродяга! Ах ты,  фанфарон
хриплый!
    - Что это она тебя так, а? Проштрафился в чем?
    - Да нет, все нормально, - пожал плечами  трубадур.  -  Она
требует моногамии, мать ее так-то, а сама кидает в людей чужими
портками. Слышал, как она  меня  обзывала?  О  боги,  мне  тоже
известны такие, которые приятнее отказывают, чем она дает, но я
же не кричу об этом на улицах. Пошли отсюда.
    - Куда?
    - А как думаешь?  В  Храм  Вечного  Огня,  что  ли?  Пошли,
завалимся в "Наконечник Пики". Надо успокоить нервы.
    Ведьмак, не  протестуя,  повел  кобылу  за  Лютиком,  бодро
нырнувшим в узкий проулок. Трубадур  на  ходу  подкрутил  колки
лютни. Потренькал на струнах, взял глубокий вибрирующий аккорд.

           Уж осень зиму ветром кличет,
           Слова теряют смысл и звук,
           И бриллианты слез с ресничек
           Дождинками спадают вдруг...

    Он  замолчал,  весело   помахал   рукой   двум   девчонкам,
проходившим  мимо  с  корзинками,  полными   овощей.   Девчонки
захихикали.
    - Что привело тебя в Новиград, Геральт?
    - Закупки. Упряжь, немного снаряжения. И  новая  куртка.  -
Ведьмак одернул шуршащую, пахнущую новизной кожу.  -  Как  тебе
нравится моя новая одежка, Лютик?
    - Отстаешь от моды, - поморщился  бард,  стряхивая  куриное
перо со своего блестящего василькового кафтана с рукавами пуфом
и воротником зубчиками. - Ах как я  рад,  что  мы  встретились.
Здесь, в Новиграде, столице мира, центре и  колыбели  культуры.
Здесь просвещенный человек может вздохнуть полной грудью.
    - А не перейти  ли  нам  дышать  полной  грудью  на  улочку
подальше? - предложил Геральт,  глядя  на  оборванца,  который,
присев на корточки и выкатив глаза, справлял  большую  нужду  в
проулке.
    - Очень уж язвительным стал твой вечный  сарказм.  -  Лютик
снова поморщился. - Говорю тебе: Новиград  -  пуп  мира.  Почти
тридцать   тысяч   жителей,   не   считая    гостей    столицы,
представляешь? Каменные  дома,  мощеные  улицы,  морской  порт,
склады, четыре  водяные  мельницы,  бойни,  лесопилки,  крупное
башмачное  производство  и  вдобавок  все  вообразимые  цехи  и
ремесла. Монетный двор, восемь банков и девятнадцать ломбардов.
Дворец и кордегардия  -  аж  дух  захватывает.  И  развлечения;
эшафот,  шибеница  с  опускающейся  платформой,  тридцать  пять
трактиров, театр, зверинец,  базар  и  двенадцать  борделей.  И
храмы, не помню уж  сколько.  Много.  Ну  а  женщины,  Геральт!
Умытые, чистенькие  и  ароматные,  бархат  и  шелк,  корсеты  и
ленточки... Ах, Геральт! Стихи так и просятся на уста:

           Где ты живешь, белым-бело от снега.
           Покрыты  льдом и речки, и поля.
           В твоих очах печаль, призыв и нега,
           Но... зимним сном охвачена земля,

    - Новая баллада?
    - Ага. Назову ее "Зима". Только она еще не готова, никак не
могу окончить. Из-за Веспули меня так  и  трясет,  и  рифмы  не
держатся в голове. Да, Геральт, совсем забыл, как там Йеннифэр?
    - Никак.
    - Понимаю.
    - Ничего ты не понимаешь. Ну где твоя корчма, далеко еще?
    - За углом. О, мы уже на месте. Видишь вывеску?
    - Вижу.
    - Приветствую и низко кланяюсь, - улыбнулся Лютик  девушке,
подметавшей  лестницу.  -  Вам,  милостивая   государыня,   уже
кто-нибудь говорил, что вы прелестны?
    Девушка покраснела и крепче ухватилась  за  метлу.  Геральт
подумал было, что она вот-вот  приложит  трубадуру  палкой.  Но
ошибся. Девушка мило улыбнулась и затрепыхала ресницами. Лютик,
как обычно, не обратил на это никакого внимания.
    - Приветствую и желаю  всего  наилучшего!  Добрый  день!  -
загремел он, входя в корчму, и резко провел большим пальцем  по
струнам  лютни.  -  Мэтр  Лютик,  знаменитейший  поэт   в   сей
благодатной стране, посетил твой неопрятный кабак, хозяин!  Ибо
возжелал выпить пива. Ценишь  ли  ты  честь,  оказываемую  тебе
мною, мошенник?
    - Ценю, - буркнул трактирщик, выходя из-за  стойки.  -  Рад
вас видеть, господин певун. Вижу, ваше  слово  и  взаправду  не
дым. Вы ведь обещали зайти  сразу  же  поутру  и  заплатить  за
вчерашнее. А я-то, это ж надо, подумал, вы врете, как всегда. Я
прям-таки сгораю со стыда.
    - Совершенно напрасно сгораешь, добрый человек, -  беспечно
бросил трубадур. - Потому как денег у меня  нет.  Поговорим  об
этом после.
    - Нет уж, - холодно бросил трактирщик. - Поговорим  сейчас.
Кредит кончился, уважаемый господин  поэт.  Два  раза  меня  не
проведешь.
    Лютик повесил лютню на торчащий в  стене  крюк,  уселся  за
стол, снял шапочку и задумчиво  пригладил  пришпиленную  к  ней
эгретку.
    - Ты при деньгах, Геральт?  -  вопросил  он  с  надеждой  в
голосе.
    - Нет. Все, что было, ушло на куртку.
    - Скверно и паршиво, - вздохнул Лютик.  -  Черт,  ни  одной
живой души, ну никого, кто мог бы угостить. Эй, хозяин, что так
пусто нынче?
    - Еще  слишком  рано  для  обычных  гостей.  А  подмастерья
каменщицкие, те, что храм ремонтируют, уже побывали и вернулись
на стройку, забрав мастера.
    - И никого больше? Никогошеньки?
    - Никого, акромя благородного  купца  Бибервельта,  который
завтракает в большом эркере.
    - Э, так Даинти тут? - обрадовался Лютик. - Надо было сразу
сказать. Пошли в эркер, Геральт. Бибервельта, низУшка, знаешь?
    - Нет.
    - Не  беда.  Познакомишься.  Ого!  -  воскликнул  трубадур,
направляясь в боковую комнату. - Чую  с  запада  веяние  и  дух
луковой похлебки, столь милые моему обонянию.  Ку-ку!  Это  мы!
Нежданчики!
    В  эркере,  за  средним  столом,  у   столба,   украшенного
гирляндами чеснока и пучками трав,  сидел  пухлощекий  кудрявый
низушек в фисташково-зеленой жилетке. В правой руке у него была
ложка, левой он придерживал глиняную тарелку. При виде Лютика и
Геральта низушек замер, раскрыв рот, а его  огромные  орехового
цвета глаза расширились от страха.
    - Привет, Даинти, - сказал Лютик, весело помахав  шапочкой.
Низушек по-прежнему не изменил позы и не прикрыл  рта.  Рука  у
него, как заметил Геральт, слегка подрагивала,  а  свисающая  с
ложки  длинная  ниточка  вареного  лука  раскачивалась,  словно
маятник.
    - Пппп-приве-ет, Лю-ю-тик, - заикаясь, выдавил он и  громко
сглотнул.
    - Икота замучила? Хочешь, напугаю? Сразу  пройдет!  Слушай;
на  заставе  видели  твою  женушку!  Вот-вот  явится!  Гардения
Бибервельт собственной персоной, ха-ха-ха!
    - Дурак ты, Лютик, - укоризненно проговорил низушек.
    Лютик снова  жемчужно  рассмеялся,  одновременно  взяв  два
сложных аккорда на струнах лютни.
    - Потому как мина у тебя исключительно  глупая,  братец,  а
таращишься ты на нас так, словно у нас рога и хвосты выросли. А
может, ведьмака испугался? А? Или, думаешь, начался сезон охоты
на низушков? Может...
    - Прекрати, - не  выдержал  Геральт,  подходя  к  столу.  -
Прости, дружище. Лютик сегодня перенес тяжелую личную  трагедию
и еще не оправился. Вот  и  пытается  шуткой  прикрыть  печаль,
угнетение и стыд.
    - Не говорите. - Низушек втянул наконец содержимое ложки. -
Сам угадаю. Любезная Веспуля звезданула его по кумполу  горшком
и выперла наконец взашей? Так, Лютик?
    - Я не разговариваю на деликатные темы  с  личностями,  кои
сами жрут и пьют, а  друзей  заставляют  стоять,  -  проговорил
трубадур и тут  же,  не  ожидая  приглашения,  уселся.  Низушек
зачерпнул ложку похлебки и слизнул свисающие с нее нитки сыра.
    - Что правда, то правда, - угрюмо произнес он. - Приглашаю,
куда ж деваться. Присаживайтесь и... чем хата богата. Отведайте
луковой похлебки.
    - В принципе-то, я так рано не ем, - задрал нос Лютик. - Но
уж, так и быть, уважу. Только не на пустой желудок. Эй, хозяин!
Пива, любезный, да живо!
    Девушка с красивой  толстой  косой,  свисающей  до  ягодиц,
принесла тарелки с похлебкой и кубки. Геральт, приглядевшись  к
ее кругленькой, покрытой пушком мордашке, отметил для себя, что
у нее были бы вполне приличные губки, если б она помнила о том,
что ротик надобно хоть иногда прикрывать.
    - Дриада лесная! - воскликнул Лютик, хватая руку девушки  и
целуя  ее  в  ладошку.  -  Сильфида!  Волшебница!  Божественное
создание с глазами, словно васильковые озера!  Прелестная,  как
утренняя заря, а форма губ твоих, возбуждающе приоткрытых...
    -  Дайте  ему  пива,   быстренько,   -   простонал   Даинти
Бибервельт. - Не то случится несчастье.
    - Не случится, не  случится,  -  заверил  бард.  -  Правда,
Геральт? На всем белом свете не найти  более  спокойных  людей,
нежели мы двое. Я, милсдарь купец, поэт и  музыкант,  а  музыка
умягчает обычаи. А  наличествующий  здесь,  в  эркере,  ведьмак
вообще опасен  исключительно  для  чудищ,  чудовищ  и  уродцев.
Познакомься: Геральт из Ривии, гроза  упырей,  упыриц,  упырих,
оборотней  и  всяческой  мерзопакостности.  Небось   слышал   о
Геральте, Даинти?
    - Слышал. - Низушек подозрительно глянул на ведьмака. -  Ну
и что?.. Что поделываете в Новиграде, милсдарь Геральт?  Неужто
туточки  появились  какие-нинабудь  страшные  монстры?   Вас...
хм-хм... наняли?
    - Нет, - улыбнулся ведьмак, - я на отдыхе.
    - О! - произнес Даинти, нервно перебирая волосатыми ногами,
на пол-локтя не достающими до пола. - Это славно...
    - Что - славно? - Лютик проглотил ложку  похлебки  и  запил
пивом. - Не хочешь поддержать нас, Бибервельт?  В  увеселениях,
разумеется.  Ишь,  как  все  славно  складывается.   Здесь,   в
"Наконечнике Пики", мы намерены подвыпить.  А  потом  планируем
забежать  в  "Пассифлору"  -  это  очень  дорогой  и  приличный
бордель, на простом языке "Страстоцветом" именуемый, где  можно
пригласить полуэльфку, а если повезет, то и чистокровку. Однако
нам нужен спонсор.
    - Кто-кто?
    - Ну тот, кто будет платить.
    - Так я и думал, - буркнул Даинти. - Сожалею. Во-первых,  у
меня деловая торговая встреча. Во-вторых, нет средств на оплату
подобных увеселений. В-третьих, в "Страстоцвет" пускают  только
людей.
    - А мы кто - совы сычные, или как там? Ах да, понимаю. Туда
не  пускают  низушков.  Это  верно.  Ты  прав,  Даинти.   Здесь
Новиград. Столица мира.
    - Да, -  произнес  низушек,  не  отрываясь  от  ведьмака  и
странно кривя губы. - Ну так я уж пойду. Я договорился...
    Дверь эркера с грохотом отворилась, и в  комнату  влетел...
Даинти Бибервельт.
    - О боги! - взвизгнул Лютик.
    Низушек,  появившийся  в  дверях,  ничем  не  отличался  от
низушка, сидящего за столом, если не  считать,  что  за  столом
сидел чистый, а в дверях стоял грязный, побитый и помятый.
    - Вот где ты,  сучий  хвост!  -  рявкнул  грязный  низушек,
кидаясь к столу. - Ах ты, ворюга!
    Его чистый близнец вскочил, опрокинув табурет и  свалив  со
стола посуду. Геральт отреагировал автоматически и молниеносно:
схватив со скамьи меч  в  ножках,  он  съездил  Бибервельту  по
загривку тяжелым ремнем.  Низушек  рухнул  на  пол,  скуксился,
юркнул меж ног Лютика и на четвереньках почимчиковал к  выходу,
при этом его руки и ноги вдруг вытянулись, словно лапки  паука.
Увидев это, грязный Даинти Бибервельт разразился бранью,  взвыл
и  отскочил,  с  грохотом  врезавшись   спиной   в   деревянную
перегородку. Геральт кинул ножны, пинком отбросил с дороги стул
и  рванулся  в  погоню.  Чистый  Даинти  Бибервельт  кузнечиком
перескочил порог эркера, влетел в общую  залу,  натолкнулся  на
девицу  с  полураскрытым  ртом.  Увидев  его  длинные  лапы   и
карикатурно расплывшуюся физиономию, девушка  разинула  рот  на
всю возможную ширину и издала пронизывающий уши вопль. Геральт,
воспользовавшись потерей темпа, вызванной соударением Лжедаинти
с девушкой, догнал его на  середине  залы  и  ловким  пинком  в
колено повалил на пол.
    - Не рыпайся, братишечка, - прошипел  он  сквозь  стиснутые
зубы, приставив к монстру острие меча. - Не рыпайся.
    - Что  тут  творится?  -  зарычал  трактирщик,  подбегая  с
черенком от лопаты в руке. - Что еще за фокусы? Стража!  Дэчка,
жми за стражей!
    - Не-е-е! - взвыло существо, прижимаясь к полу и еще больше
деформируясь. - Смилуйтесь, не-е-е!
    - Никакой стражи! - поддержал его грязный низушек,  вылетая
из эркера. - Держи девчонку, Лютик!
    Трубадур  схватил  верещащую  Дэчку,  невзирая  на  спешку,
старательно выбирая места. Дэчка запищала и осела на пол у  его
ног.
    - Спокойно, хозяин, - с трудом выговорил Даинти, - это дело
личное, не надо стражи. Я покрою ущерб.
    - Нет никакого  ущерба,  -  трезво  проговорил  трактирщик,
осматривая залу.
    - Но будет, - скрежетнул толстенький низушек. - Потому  как
сейчас я стану его бить. И еще как! Я стану бить  его  жестоко,
долго и страстно, и тогда он тут все раздолбает.
    Распластавшаяся на полу длиннолапая  карикатура  на  Даинти
Бибервельта жалостливо захрипела.
    -  Ничего  подобного,  -  проговорил  холодно   трактирщик,
прищурившись и слегка приподняв  черенок.  -  Бейте  его  сколь
влезет на улице или во  дворе,  господин  низушек.  Потому  как
это... это же прямо-таки уродец какой-то!
    - Хозяин, - спокойно произнес Геральт, не ослабляя  нажатия
клинка на шею уродца, - Главное - не волноваться. Никто  ничего
не разобьет, не будет никакого ущерба. Мы владеем ситуацией.  Я
- ведьмак, а уродец,  как  видите,  у  меня  в  руках.  Однако,
поскольку это действительно  похоже  на  личные  отношения,  мы
спокойно выясним их в эркере. Отпусти  девушку,  Лютик,  и  иди
сюда. У меня в сумке лежит серебряная цепочка. Вынь  ее  и  как
следует  стяни  лапы  этому  типу.  В  локтях,  за  спиной.  Не
шевелись, братишечка.
    Существо тоненько заскулило.
    - Порядок, Геральт, -  сказал  Лютик.  -  Связал.  Пошли  в
эркер. А вы, хозяин, чего стоите? Я же  заказывал  пиво.  А  уж
если я заказываю пиво, то его должно подавать до тех пор,  пока
я не крикну: "Воды!"
    Геральт подтолкнул связанное  существо  к  эркеру  и  грубо
усадил у  столба.  Даинти  Бибервельт  тоже  уселся,  глянул  с
неприязнью.
    - Это ж жуть, как оно выглядит, - сказал  он.  -  Ну  прямо
куча  прокисшего  теста.  Глянь  на  его  нос,  Лютик,  вот-вот
отвалится, собачья мать. А уши - как у моей тещи  перед  самыми
похоронами. Бррр!
    - Минуточку, - буркнул Лютик. - Ты  -  Бибервельт?  Ну  да,
несомненно. Но то, что сидит у столба, только что  было  тобою.
Если я не ошибаюсь. Геральт! Все взоры обращены на тебя.  Ты  -
ведьмак. Что тут, черт побери, деется? Что это?
    - Мимик.
    - Сам ты мимик, -  гортанно  проговорило  существо,  болтая
носом. - Никакой я не мимик, а допплер, и  зовут  меня  Тельико
Луннгревинк Леторт. Сокращенно Пенсток.  Друзья  называют  меня
Дуду.
    - Я те щас  покажу  Дуду,  сукин  сын!  -  рявкнул  Даинти,
замахиваясь на него кулаком. - Где мои к