- В  городишке  все  еще  толкуют  о  василиске,  уважаемый
ведьмак, а ты, вижу, уже на дракона замахнулся, -  тихо  сказал
он. - Интересно, тебе позарез нужны наличные или ты из  чистого
удовольствия забиваешь существа, которым угрожает вымирание?
    - Странное любопытство, - ответил Геральт, - в устах  того,
кто сломя голову мчится,  чтобы  успеть  выбить  у  зарезанного
дракона зубы, столь ценные при изготовлении колдовских снадобий
и эликсиров. А правда ли, уважаемый мэтр, что лучшие  зубы  те,
которые выбивают у живого дракона?
    - Ты уверен, что я еду ради этого?
    - Уверен. Но тебя уже  опередили,  Доррегарай.  Тут  успела
проследовать твоя коллега с Грамотой, каковой ты, к примеру, не
имеешь. Черноволосая, ежели тебя это интересует.
    - На вороном коне?
    - Кажется.
    -  Йеннифэр,  -  недовольно  буркнул  Доррегарай.   Ведьмак
незаметно для всех вздрогнул.
    Наступившую тишину прервала отрыжка будущего сотника.
    - Никого... этта... без Грамоты...
    -  Двести  линтаров  хватит?  -  Геральт  спокойно  вытащил
мешочек, полученный за василиска от тучного солтыса.
    -  Геральт,  -  загадочно  улыбнулся  Три  Галки.   -   Так
все-таки...
    - Прости, Борх. Сожалею, но я не поеду с вами  в  Хенгфорс.
Может, другим разом. Может, еще встретимся.
    - Ничего не влечет меня в Хенгфорс, - медленно произнес Три
Галки. - Ну вовсе ничего, Геральт.
    - Спрячьте свой мешок, милсдарь, - грозно произнес  будущий
сотник. - Это взятка и ничего боле. И за триста не пропущу.
    - А за пятьсот? - Борх вынул свой мешочек. - Спрячь  мешок,
Геральт. Я заплачу пошлину. Меня это начало забавлять. Пятьсот,
господин солдат. По сто со штуки, считая моих девочек  за  одну
прелестную штуку. А?
    - Ой-ей-ей, - запричитал будущий сотник, пряча под курточку
мешочек Борха. - Что я королю скажу?
    - Скажешь, - молвил Доррегарай, выпрямляясь и вынимая из-за
пояса изящную костяную палочку, - что  удар  тебя  хватил,  как
только ты увидел.
    - Что, господин?
    Чародей взмахнул  палочкой,  выкрикнул  заклинание.  Сосну,
росшую на  прибрежном  откосе,  моментально  охватило  бушующее
пламя.
    - По коням! - Лютик запрыгнул в  седло,  закинул  лютню  за
спину. - По коням, господа! И... дамы!
    -  Убирай  шлагбаум!  -  рявкнул  на   алебардистов   разом
разбогатевший десятник, имеющий солидные шансы стать сотником.
    На  мосту,  за  заслоном,  Вэя   натянула   поводья,   конь
загарцевал, застучал копытами по бревнам.  Девушка,  размахивая
косичками, что-то пронзительно крикнула.
    - Верно, Вэя! - отозвался Три Галки. - Вперед, милсдари, по
коням! Поедем по-зеррикански, с грохотом и свистом!

     4

    - Ну, гляньте-ка, -  сказал  старший  из  рубайл,  Богольт,
кряжистый и грузный, словно ствол старого дуба.  -  Недамир  не
прогнал вас на все четыре стороны, а ведь  я  был  уверен,  что
поступит именно так. Ну что ж, не нам,  худородным,  оспаривать
королевские решения.  Просим  к  костру.  Устраивайте  лежанки,
парни. А так, между нами, ведьмак, о чем ты с королем болтал?
    - Ни о чем, - сказал Геральт, удобнее пристраиваясь  спиной
к подтянутому ближе к костру седлу. - Он  даже  из  палатки  не
вышел. Послал только своего фактотума, как там его...
    -  Гилленстерна,  -  подсказал   Ярлен   Зигрин,   крепкий,
бородатый краснолюд, подкладывая в  костер  огромный  смолистый
пень, который приволок из зарослей. - Фанфарон надутый.  Жирный
хряк. Когда мы присоединились, он явился, нос до  неба,  фу-фу,
говорит,  не   забывайте,   говорит,   краснолюды,   кому   тут
подчиняться   следовает,   говорит,   здесь   король    Недамир
распоряжается, а его слово - закон, ну и так  далее.  Я  стоял,
слушал и думал: велю своим парням повалить его на землю и сдеру
с него плащ. А потом раздумал: ну его, снова шум  пойдет,  мол,
краснолюды зловредные, агрессивные, мол, сукины дети, и с  ними
невозможно это, ну как его, состу... стосуществовать... или как
там.  И   обратно   где-нито   учинят   погром,   в   городишке
каком-нибудь. Ну и стал я вежливенько слушать, головой кивать.
    - Похоже, господин Гилленстерн ничего другого и не умеет, -
вставил Геральт, - потому что и нам сказал то же  самое  и  нам
тоже оставалось только кивать.
    - А по-моему, -  проговорил  второй  из  рубайл,  расстилая
попону на  куче  хвороста,  -  лучше  б  вас  Недамир  прогнал.
Народищу прется на того дракона,  страх  сколько.  Это  уже  не
экспендиция, а поход на  жальник.  Я,  к  примеру,  в  толкучке
биться не обожаю.
    - Успокойся, Нищука, - сказал Богольт. - С  народом  топать
лучше. - Ты, что ль, никогда  на  драконов  не  ходил?  На  них
завсегда тьма народу тянется, целая ярманка, прям-таки  бурдель
на колесах. А как только гад нос высунет, сам  знаешь,  кто  на
поле остается. Мы и никто боле.
    Богольт на минуту замолчал, как следует хлебнул из  большой
оплетенной бутыли, шумно высморкался, откашлялся.
    - Другое дело, известно, что порой только апосля того,  как
дракона прикончат, начинается потеха и резня, и  головы  летят,
как груши. Как начнут сокровища делить, тут  уж  охотники  прут
друг на друга. Ну что, Геральт? Эй! Я прав?  Ведьмак,  с  тобой
говорю-то.
    - Известны мне такие случаи, - сухо подтвердил Геральт.
    - Известны, говоришь? Не иначе как с чужих слов, потому как
не слышал я, чтоб ты когда на драконов охотился. Сколь ни живу,
не слыхал, чтобы ведьмак на дракона ходил. Тем  более  странно,
что ты сюда явился.
    - Верно, - процедил сквозь зубы Кеннет по прозвищу Живодер,
самый младший из рубайл. - Чудно чтой-то. А мы...
    - Погодь, Живодер. Сейчас я говорю, - прервал его  Богольт.
- Впрочем, шибко-то  разводить  не  собираюсь.  Ведьмак  и  так
понял, что к чему. Я его знаю, и он меня знает, пока-то мы друг
дружке дорогу не перебегали и, мыслю,  не  будем.  Потому  как,
заметьте, парни, ежели б, к примеру, я захотел ведьмаку в  деле
помешать либо добычу из-под носа увести, то ведьмак-то с ходу б
меня своей ведьмачьей бритвой секанул и имел бы право. Я  верно
говорю?
    Никто не подтвердил, но и не отрицал. Похоже,  Богольту  не
очень-то это и нужно было.
    - Ну само собой, кучей-то топать весельше, как я сказал.  И
ведьмак могет в кумпании сгодиться. Округа дикая, безлюдная,  а
вдруг да выскочит на нас какая-никакая химера аль жряк какой, а
то и упырь, и могут дел наделать. А ежели тута  Геральт  будет,
то никаких хлопот не жди, потому как это его  специальность.  А
вот дракон - не его специальность. Я верно говорю?
    Снова никто не подтвердил и не отрицал.
    - Господин Три Галки, - продолжал Богольт, передавая бутыль
краснолюду,  -  едет  с  Геральтом,  и  мне  этого  достаточно.
Рекомендация вполне... Так кто вам мешает, Нищука, Живодер?  Не
Лютик же?
    - Лютик, - сказал Ярпен Зигрин,  подавая  барду  бутыль,  -
завсегда пришлепает где чего интересного творится, и все знают,
что он не помешает, не поможет и не задержит. Он  что-то  вроде
репья на собачьем хвосте. Нет, ребяты?
    "Ребяты", бородатые и  квадратные  краснолюды,  захохотали,
тряся бородами. Лютик сдвинул шапочку на затылок и  хлебнул  из
бутыли.
    -  О-о-ох,  зараза,  -  хватил  он  ртом  воздух.   -   Дух
перехватывает. Из чего вы ее гоните, из скорпионов?
    - Одно мне не нравится, Геральт, - сказал Живодер, принимая
бутыль от менестреля. - То, что ты колдуна сюды  притащил.  Тут
уж от колдунов скоро продыху не будет.
    - Верно, - подхватил краснолюд. -  Живодер  верно  толкует.
Этот Доррегарай нужен нам как свинье седло. У нас уже есть своя
ведьма, собственная, благородная Йеннифэр, тьфу, тьфу.
    - Угу, - проворчал Богольт, почесывая бычью шею, с  которой
только  что  снял  ошейник,  утыканный  железными   шипами.   -
Колдунов-то тут уже по горлышко. Аккурат на две  штуки  больше,
чем надыть. И что-то уж больно липнут они  к  нашему  Недамиру.
Гляньте только, мы  тут  под  звездочками,  у  костра,  а  они,
изволите видеть, в тепле, в королевской палатке уже шушукаются,
умники. Недамир, ведьма, колдун и этот  Гилленстерн.  А  похуже
всех - Йеннифэр.  И  чего  они  шушукаются?  А  того,  как  нас
объегорить, вот чего.
    - И мясо косулье жрут, - угрюмо вставил  Живодер.  -  А  мы
чего ели-то? Сурка. А сурок, он чего? Он крыса и  ничего  боле.
Так чего мы жрали? Крысу!
    - Не беда, -  сказал  Нищука.  -  Скоро  драконьего  хвоста
отведаем. Ничего нету лучше, как драконий хвост, запеченный  на
угольях.
    - Йеннифэр, - продолжал Богольт, - паршивая,  зловредная  и
зубастая баба. Не то что твои девочки, милсдарь  Борх.  -  Энти
тихие и милые, вона, гляньте, сидят себе рядышком  с  лошадьми,
сабли вострят, а я проходил, шутку кинул  -  улыбнулись,  зубки
показали. Да, им-то я  рад,  не  то  что  Йеннифэрихе,  та  все
чегой-то затевает,  надумывает...  Говорю  вам,  парни,  надыть
присматриваться, а то весь наш уговор коту под хвост пойдет.
    - Какой уговор, Богольт?
    - Ну что, Ярпен, сказать ведьмаку-то?
    - Нс вижу супротив показатиев, - учено выразился краснолюд.
    - Водяра кончилась, - вставил Живодер, переворачивая бутыль
вверх дном.
    - Так тащи еще. Ты самый молодой. А уговор-то, Геральт,  мы
придумали, потому как мы не наемники и никакие там  не  платные
холопы, и не пошлет нас Недамир на дракона, кинув под ноги пару
штук  золота.  Правда  такова,  что  мы  одолеем  дракона   без
Недамира,  а  вот  Недамир  без  нас  не  одолеет.  А  отседова
следовает, кто стоит больше и чья доля должна  быть  больше.  И
мы, сталбыть, решили честно -  те,  кто  врукопашную  пойдут  и
дракона уложат, берут половину. Недамир,  учитывая  благородное
происхождение и  титул,  берет  четверть.  В  любом  случае.  А
остальные, ежели будут  помогать,  поровну  поделят  оставшуюся
четверть промежду собой. Что ты об этом думаешь?
    - А что об этом думает Недамир?
    - Не сказал ни да ни нет.  Но  лучше  пусть  уж  не  лезет,
хлюст. Я ему, дескать, сам он  на  дракона  не  пойдет,  должен
положиться на профессионалов, то бишь, на нас,  рубайл,  да  на
Ярпена с парнями. Мы, а не кто иной,  сойдемся  с  драконом  на
алину меча. Остальные, в том числе  и  колдуны,  если  помогут,
поделят меж собой четверть сокровищев.
    - Кроме колдунов вы кого еще включаете в число остальных? -
заинтересовался Лютик.
    - Уж конечно, не музыкантов и рифмоплетов, - хохотнул Ярпен
Зигрин. - Тех, кто работает топором, а не лютней.
    - Та-а-ак, - протянул Три Галки, глядя в звездное небо. - А
чем поработает сапожник Козоед и его сброд?
    Ярпен  Зигрин  сплюнул  в   костер   и   проворчал   что-то
по-краснолюдски.
    - Милиция из Голополья знает  тутошние  горы  и  сойдет  за
провожатых, - тихо сказал Богольт, - потому  справедливо  будет
допустить их к дележке. А  вот  с  сапожником-то  дело  другое.
Понимаете, будет паршиво, ежели хамы решат, что  как  только  в
округе  появится  дракон,  то  заместо  того,  чтобы  слать  за
спецами, можно просто сунуть ему отраву и продолжать с  девками
в кустах озоровать. Ежели такой порядок распространится, то нам
не иначе как на побирушки придется идти. Э?
    - Правда, - добавил Ярпен. - Потому, говорю  вам,  с  энтим
сапожником должно случиться что-нибудь, пока он,  трахнутый,  в
легенду не попал.
    - Должно  случиться,  стало  быть,  случится,  -  убежденно
сказал Нищука. - Это на мне.
    - А Лютик, - подхватил краснолюд, - задницу ему  в  балладе
обработает, на смех подымет. Чтоб осрамить во веки веков.
    - Об одном вы забыли, - сказал Геральт. -  Есть  тут  один,
кто может вам все попутать.  Который  ни  на  какие  дележки  и
договора не пойдет. Я об Эйке из Денесле. С ним вы говорили?
    - О чем? - проскрипел Богольт, поправляя палкой  поленья  в
костре.  -  С  Эйком,  Геральт,  не  поговоришь.  Его  дела  не
интересуют.
    - Подъезжая к вашему лагерю,  -  сказал  Три  Галки,  -  мы
встретили его. Он в полном вооружении стоял коленями на  камнях
и не отрывал глаз от неба.
    - Он завсегда так,  -  сказал  Живодер.  -  Размышляет  или
молится. Говорит, так надо, потому как боги наказали ему  людей
от худа оберегать.
    - У нас в Кринфриде, - буркнул Богольт, - таких в телятнике
держат на цепи и дают куски угля, тогда они  на  стенах  разные
разности малюют. Но довольно о ближних  сплетничать,  поговорим
об интересе.
    В крут света беззвучно ступила закутанная в  шелковый  плащ
невысокая молодая женщина с черными волосами, покрытыми золотой
сеточкой.
    -  Чем  это  тут  так  несет?  -  спросил   Ярпен   Зигрин,
прикидываясь, будто ее не видит. - Не серой ли?
    - Нет. - Богольт  демонстративно  потянул  носом,  глядя  в
сторону. - Мускус или что-то вроде.
    - Нет, пожалуй, это... - поморщился краснолюд.  -  Ах!  Так
это ж благородная госпожа Йеннифэр! Здрасьте, здрасьте!
    Чародейка  медленно   обвела   взглядом   собравшихся,   на
мгновение задержала блестящие глаза на  ведьмаке.  Геральт  еле
заметно улыбнулся.
    - Позвольте присесть?
    - Что за вопрос, благодетельница вы наша, - сказал  Богольт
и икнул. - Присядьте вот тут, на седле. Сдвинь зад,  Кеннет,  и
подай благородной колдунье седло.
    - Вы тут о делах, я  слышу.  -  Йеннифэр  уселась,  вытянув
стройные ноги в черных чулках. - Без меня?
    - Нс смели, -  сказал  Ярпен  Зигрин,  -  беспокоить  столь
важную особу.
    -  Ты,  Ярпен,  -  прищурилась  Йеннифэр,  повернувшись   к
краснолюду, - лучше б помолчал. С первого дня ты  делаешь  вид,
будто меня вообще не существует, так уж и продолжай  в  том  же
духе, не утруждай себя.
    - Да что вы, госпожа! - Ярпен  показал  в  улыбке  неровные
зубы. - Как можно! Да пусть меня клещи лесные покусают, ежели я
не трактирую, нет, не тракую  вас  лучше,  чем  нежели  воздух.
Воздух, к примеру, мне случается испортить, а касательно вас  я
б себе этого ни в коем разе не позволил.
    Бородатые "ребяты" зашлись хохотом,  но  тут  же  замолкли,
увидев синее мерцание, вдруг охватившее чародейку.
    - Еще одно слово - и от  тебя  останется  лишь  испорченный
воздух, - сказала Йеннифэр, и в ее голосе прозвучал металл. - И
грязное пятно на траве.
    - И верно,  -  кашлянул  Богольт,  разряжая  обстановку.  -
Помолчи,  Зигрин.  Послушаем  лучше,  что  нам  скажет  госпожа
Йеннифэр. Она только что заметила, будто мы тут болтаем о делах
без нее. Отседова вывод, что у нее есть  какое-то  предложение.
Послушаем. Только б не предложила собственными  чарами  уделать
дракона.
    - А что? - подняла голову Йеннифэр. - Думаешь,  невозможно,
Богольт?
    - Может, и возможно. Но нам  не  окупится,  потому  как  вы
тогда потребуете половину драконьего богатства.
    - Как минимум, - холодно сказала чародейка.
    - Ну вот, сами видите, нас это ну никак не устраивает.  Мы,
милсдарыня чародейка, бедные солдаты - если добыча пройдет мимо
нашего носа, то голодать  нам  как  пить  дать.  Мы  щавелем  и
лебедой пробиваемся...
    - Разве что в праздник сурок какой аль суслик попадется,  -
грустно вставил Ярпен Зигрин.
    - ...водой колодезной  запиваем.  -  Богольт  отхлебнул  из
бутыли и слегка встряхнул ее. - У нас, госпожа  Йеннифэр,  нету
другого выхода, как только получить свою  долю  или  зимой  под
забором коченеть. А постоялый двор денег стоит.
    - И пиво, - добавил Нищука.
    - И девки распутные, - размечтался Живодер.
    - Потому, - Богольт взглянул на небо, - мы сами, без чар  и
вашей помощи дракона уделаем.
    -  Ты  уверен?  Запомни,  существует   предел   возможного,
Богольт.
    - Может, он и существует, только я  ни  разу  не  встречал.
Нет, госпожа, повторяю, мы сами дракона прикончим,  без  всяких
там чар.
    - Тем более, - добавил Ярпен Зигрин, -  что  у  чар  тожить
наверняка есть свои  пределы  возможного,  которые,  в  противу
наших, нам неведомы.
    - Ты сам придумал, - медленно спросила Йеннифэр, - или тебе
подсказали?   Уж   не   присутствие   ли   ведьмака   в   вашем
глубокоуважаемом обществе позволяет вам так задираться?
    - Не-а, -  сказал  Богольт,  глядя  на  Геральта,  который,
казалось, дремал,  лениво  растянувшись  на  попоне  и  положив
голову  на  седло.  -  Ведьмак  тут  ни  при  чем.  Послушайте,
благородная  Йеннифэр.  Мы  сделали  королю   предложение,   он
отмолчался. Ну ничего, мы народ терпеливый,  до  утра  погодим.
Ежели король предложение примет, едем дальше разом,  нет  -  мы
возвращаемся.
    - Мы тоже, - буркнул краснолюд.
    - Никакой торговли не будет, -  продолжал  Богольт,  -  так
сказать, на нет и суда  нет.  Передайте  наши  слова  Недамиру,
милсдарыня Йеннифэр. А вам скажу, предложение выгодно и вам,  и
Доррегараю, ежели вы с ним столкуетесь. Нам,  учтите,  драконий
труп до фени, токмо хвост возьмем. Остальное ваше будет,  бери,
выбирай! Не пожалеем для вас ни зубов, ни  мозга,  ничего,  что
вам потребно для колдовства.
    - Конечно, - добавил, хихикая, Зигрин, - падаль будет ваша,
чародейская. Никто не отберет. Разве что другие трупоеды.
    Йеннифэр встала, закинула плащ на плечо.
    - Недамир не намерен ждать утра, - сказала ока резко. -  Он
уже сейчас согласен на ваши условия. Наперекор, чтоб вы  знали,
моим и Доррегараевым советам.
    -  Недамир,  -  медленно  процедил  Богольт,  -   проявляет
мудрость, удивительную для столь недозрелого короля. Потому как
по мне, госпожа Йеннифэр, мудрость - это, в  частности,  умение
пропускать мимо ушей глупые или неискренние советы.
    Ярпен Зигрин хмыкнул в бороду.
    - Запоете иначе, - чародейка  уперлась  руками  в  бока,  -
когда завтра дракон вас исхлещет, изрешетит и  раздолбает  ваши
кости. Станете мне туфли лизать и скулить, моля о  помощи.  Как
всегда. Я достаточно хорошо знаю вас и вообще таких, как вы. До
тошноты.
    Она повернулась и ушла во мрак, не попрощавшись.
    - В мое время, - сказал Ярпен Зигрин, - чародейки сидели  в
башнях, читали умные книги и помешивали лопатками в тиглях.  Не
путались у воинов под ногами,  не  лезли  в  наши  дела.  И  не
крутили задом у мужчин перед глазами.
    - А задок-то, честно говоря, ничего себе, -  сказал  Лютик,
настраивая лютню. -  А,  Геральт?  Геральт!  Эй,  куда  ведьмак
запропастился?
    - А нам-то что? - буркнул Богольт,  подбрасывая  поленья  в
костер. - Ушел. Может, по нужде. Его дело.
    - Конечно, - согласился бард и ударил по струнам.  -  Спеть
вам чего-нибудь?
    - А что, спой, - сказал Ярпен Зигрин и сплюнул. - Только не
думай, будто за твое блеяние  я  дам  тебе  хоть  шелонг.  Тут,
парень, не королевский двор.
    - Оно и видно, - кивнул трубадур.

     5

    - Йеннифэр.
    Она  обернулась,  точно   удивленная,   хотя   ведьмак   не
сомневался, что она уже давно слышала его  шаги.  Поставила  на
землю деревянный ушат, выпрямилась,  откинула  со  лба  волосы,
высвобожденные из-под золотой сеточки и теперь крутыми локонами
спадающие на плечи.
    - Геральт.
    Как обычно, она носила только два своих цвета  -  черное  и
белое.  Черные  волосы,  черные  длинные  ресницы,  позволяющие
только гадать о цвете скрытых ими  глаз.  Черная  юбка,  черный
короткий кафтанчик с белым меховым воротником. Белая рубашка из
тончайшего льна. На шее - черная бархотка, украшенная  усеянной
бриллиантами обсидиановой звездой.
    - Ты ничуть не изменилась.
    - Ты тоже, - поморщилась она.  -  И  в  обоих  случаях  это
одинаково нормально. Однако напоминать об  этом,  хоть,  может,
это и не самый скверный способ начать  разговор,  бессмысленно.
Правда?
    - Правда, - кивнул  он,  глядя  туда,  где  стояла  палатка
Недамира  и  горели  костры  королевских   лучников,   частично
загороженные темными квадратами фургонов. Со  стороны  дальнего
костра долетал  звучный  голос  Лютика,  напевающего  "Звездным
трактом", одну из своих самых удачных любовных баллад.
    - Ну что ж, со вступлением покончено, - сказала волшебница.
- Что дальше? Слушаю.
    - Видишь ли, Йеннифэр...
    -