и подмигнет. И не ошибся. - Вэя?
    - А?
    - Почему вы ездите с Борхом? Вы, свободные воительницы?  Ты
можешь ответить?
    - Хм...
    - Что "хм"?
    -  Он...  -  Зерриканка  собрала  лоб  в  складки,  пытаясь
отыскать слово. - Он... самый... красивый.
    Ведьмак кивнул.  Критерии,  на  основании  которых  женщины
оценивали привлекательность мужчин, не впервой  ставили  его  в
тупик.
    Три Галки ввалился в эркер,  на  ходу  застегивая  штаны  и
громко отдавая распоряжения  трактирщику.  Державшаяся  в  двух
шагах позади Тэя, прикидываясь  утомленной,  осматривала  залу,
купцы  и  плотогоны  старательно  избегали  ее  взглядов.   Вэя
высасывала очередного  рака,  то  и  дело  бросая  на  ведьмака
многозначительные взгляды.
    - Я заказал еще по  угрю,  теперь  жареному.  -  Три  Галки
тяжело спустился на стул, позвякивая  незастегнутым  поясом.  -
Намучился  я  с  этими  раками  и  вроде  бы  проголодался.   И
договорился тут для тебя о ночлеге. Какой смысл тащиться ночью.
Еще повеселимся. Ваше здоровье, девочки.
    - Vessekheal, - сказала Вэя, подняв кубок. Тэя подмигнула и
потянулась, при этом ее захватывающий дух бюст, против ожиданий
Геральта, не разорвал рубаху.
    - Повеселимся. - Три Галки перегнулся через стол и  шлепнул
Тэю по заду. - Повеселимся, ведьмак. Эй, хозяин, а ну жми сюда!
    Трактирщик быстро прибежал, вытирая руки фартуком.
    - Бадья у тебя  найдется?  Такая,  для  стирки,  крепкая  и
большая?
    - Сколь большая, господин?
    - На четверых...
    - На... четверых... - Трактирщик разинул рот.
    - На четверых, -  сказал  Три  Галки,  вынимая  из  кармана
пузатый мешочек.
    - Найдется, - облизнулся трактирщик.
    - Ну и чудно, - рассмеялся Борх. - Вели отнести ее наверх в
мою комнату и наполнить горячей водой. Быстро, дорогуша. И пива
вели тоже туда отнести, три кувшина.
    Зерриканки захохотали и одновременно подмигнули.
    - Которую хочешь? - спросил Три Галки. - Ну? Которую?
    Ведьмак поскреб затылок.
    - Знаю, трудно выбрать, - с пониманием сказал Три Галки.  -
Я и  сам  порой  колеблюсь.  Ладно,  разберемся  в  бадье.  Эй,
девочки! Помогите подняться по лестнице!

     3

    На мосту был заслон. Дорогу перегораживало длинное  крепкое
бревно, лежащее на деревянных козлах. Перед ним и за ним стояли
алебардисты в кожаных, украшенных шишками куртках и островерхих
шлемах с  прикрывающими  шею  кольчугами.  Над  дорогой  лениво
шевелилось пурпурное полотнище со знаком серебряного грифа.
    - Что за черт? - удивился  Три  Галки,  шагом  подъезжая  к
бревну. - Проезда нет?
    - Грамота есть? - спросил стоявший ближе других алебардист,
не вынимая изо рта прутик, который жевал то ли с голоду, то  ли
ради того, чтобы убить время.
    - Какая Грамота? Что такое, мор, что  ли?  Иль  война?  Кто
приказал перекрыть дорогу?
    -  Король  Недамир,  властитель   Каингорна.   -   Стражник
перебросил прутик в другой угол рта и указал на хоругвь. -  Без
Грамоты в горы не можно.
    - Идиотизм какой-то, - сказал Геральт утомленным голосом. -
Здесь же не Каингорн, а Голопольские владения. Голополье, а  не
Каингорн взимает пошлину с  мостов  через  Браа.  При  чем  тут
Недамир?
    - Не ко мне вопрос, - стражник выплюнул прутик.  -  Не  мое
дело.  Мне  только  Грамоту  проверить.  Хочите  -  говорите  с
десятником.
    - А где он?
    - Вона там, за  хозяйством  сборщика  пошлины  на  солнышке
греется, - сказал алебардист, глядя не на Геральта, а на  голые
бедра зерриканок, лениво потягивающихся в седлах.
    За  домом  сборщика  пошлины  на  сохнущих  бревнах   сидел
стражник, концом древка алебарды выводящий  на  песке  женщину,
вернее, ее фрагмент в весьма своеобразном ракурсе. Рядом, нежно
касаясь струн лютни, полулежал худощавый мужчина  в  надвинутой
на  глаза  фантазийной  шапочке  сливового  цвета,   украшенной
серебряной  пряжкой  и  длинным,  нервно  покачивающимся  пером
цапли.
    Геральту были знакомы и эта шапочка, и это перо,  известные
от Буины до Яруги в замках, молельнях, на постоялых  дворах,  в
корчмах и борделях. Особенно в борделях.
    - Лютик!
    - Ведьмак Геральт! -  Из-под  сдвинутой  шапочки  выглянули
веселые синие глаза. - Надо же! И ты здесь? У  тебя,  случайно,
Грамоты нет?
    - Да что вы все носитесь с  этой  Грамотой?  -  соскочил  с
седла  ведьмак.  -  Что  тут  происходит,  Лютик?   Мы   хотели
перебраться на другой берег Браа, я, рыцарь Борх  Три  Галки  и
наше сопровождение. И, оказывается, не можем.
    -  Я  тоже  не  могу.  -  Лютик  встал,  снял  шапочку,   с
преувеличенной учтивостью поклонился зерриканкам. -  Меня  тоже
не  желают  пропустить   на   другой   берег.   Меня,   Лютика,
известнейшего в радиусе тысячи верст  менестреля  и  поэта,  не
пропускает этот вот десятник, тоже, как видите, жрец искусства.
    - Никого без Грамоты нс пущу, - понуро проговорил десятник,
после чего дополнил  рисунок  последней,  завершающей  деталью,
ткнув концом древка в песок.
    - Ну и лады, - сказал ведьмак.  -  Проедем  левым  берегом.
Правда, так до Хенгфорса дорога будет подальше, но что  делать,
на нет и суда нет.
    - До Хенгфорса? - удивился бард. - Так ты,  Геральт,  не  с
Недамиром едешь? Не за драконом?
    - За каким таким драконом? - заинтересовался Три Галки.
    - Не знаете? Нет, серьезно?  Ну,  так  надо  вам  обо  всем
рассказать, господа  хорошие.  Я  все  равно  тут  жду,  может,
проедет с  Грамотой  кто-нибудь  из  тех,  кто  меня  знает,  и
позволит присоединиться. Присаживайтесь.
    - Сейчас, - сказал Три Галки. - Солнце на три  четверти  от
зенита, а у меня жажда, мочи нет. Не болтать же на сухую.  Тэя,
Вэя, вернитесь-ка рысью в городок и купите бочонок.
    - Вы нравитесь мне, господин...
    - Борх по прозвищу Три Галки.
    - Лютик, именуемый Несравненным. Некоторыми девушками.
    - Рассказывай, Лютик, - нетерпеливо бросил  ведьмак.  -  Не
торчать же тут до вечера.
    Бард ухватил пальцами гриф лютни, резко ударил по струнам.
    - Как предпочитаете, стихотворной речью или нормальной?
    - Нормальной.
    - Извольте. - Лютик  тем  не  менее  не  отложил  лютни.  -
Послушайте же, благородные господа, что случилось  неделю  тому
непоодаль города вольного,  Голопольем  нареченного.  Так  вот,
ранним утром, едва поднимающееся  солнышко  зарумянило  висящие
над полями и лугами покровы туманов...
    - Ведь решили - нормальной! - напомнил Геральт.
    - А разве  нет?  Ну  ладно,  ладно.  Понимаю.  Кратко,  без
метафор. На пастбища под Голопольем повадился прилетать дракон.
    - Э-э-э, -  протянул  ведьмак.  -  Что-то  не  верится.  Уж
сколько лет никто в тех местах не видывал драконов. А не был ли
это  обычный  ослизг?  Попадаются  ослизги   почти   такие   же
большие...
    - Не обижай, ведьмак. Я знаю, что говорю. Видел. Понимаешь,
мне повезло, я как раз был в Голополье на ярмарке и  видел  все
своими глазами. Баллада уже готова, но вы не хотели...
    - Рассказывай. Большой был?
    - В три конских тулова. В холке не выше лошади, но  гораздо
толще. Серый, как песок.
    - Зеленый, стало быть.
    - Ну да. Прилетел неожиданно, свалился прямо на отару овец,
разогнал пастухов, задавил с дюжину животных, четырех зарезал и
улетел.
    - Улетел... - Геральт покачал головой. - И все? Конец?
    - Не конец. На следующее утро прилетел  снова,  теперь  уже
поближе к городку. Спикировал на группу баб, стиравших белье на
берегу Браа. Ух и драпали же они! В жизни своей так не смеялся.
А дракон  проделал  три  круга  над  Голопольем  и  полетел  на
пастбища, там снова взялся за овец. Тут-то и началась паника  и
неразбериха, потому как до того мало кто верил  пастухам.  Ипат
скликал  местную  милицию  в  цеховиков,  но  не   успели   они
собраться, как народ взял дело в свои руки и прикончил дракона.
    - Как?
    -  Весьма  народным  способом.  Местный  сапожник,  Козоед,
придумал, как доконать гадину.  Забили  овцу,  напихали  в  нее
чемерицы, волчьей ягоды, собачьей петрушки,  серы  и  сапожного
дегтя. Для верности местный  аптекарь  влил  две  кварты  своей
микстуры  от  чирьяков,  а  богослужитель  из  святилища  Кревы
прочитал  над  всей  этой  пакостью  молитву.  Потом  поставили
приготовленную таким образом овечку посреди  стада  и  подперли
колышками. По правде говоря, никто не верил, что дракон  клюнет
на это за версту смердящее дерьмо, но реальность превзошла  все
ожидания. Не удостоив вниманием живых  и  блеющих  овечек,  гад
заглотал приманку вместе с колом.
    - И что? Ну же, Лютик, говори.
    - А я что? Ну вот. Прошло ровно  столько  времени,  сколько
требуется  сноровистому  мужику,  чтобы  расшнуровать   дамский
корсет, и дракон как примется рычать да пускать дымы передом  и
задом, подпрыгивать да пытаться взлететь. Потом вдруг словно бы
осовел и замер. Двое добровольцев отправились проверить,  дышит
ли еще отравленный гад, - местный могильщик и здешний  дурачок,
зачатый чокнутой дочкой дровосека и ротой кнехтов,  проходивших
через Голополье еще во времена правления воеводы Щукобоба.
    - Ох, и заливаешь ты, Лютик!
    - Не заливаю, а украшаю, а это разные вещи.
    - Почти. Рассказывай, время уходит.
    - Итак, как я сказал, могильщик и храбрый идиот отправились
на разведку. Потом мы насыпали над ними небольшой, но  радующий
глаз курганчик.
    - Так, - сказал Борх. - Стало быть, дракон еще жил?
    - Эге, - весело сказал Лютик. - Жил. Но так ослаб,  что  не
сожрал ни могильщика, ни полуидиота,  а  только  слизал  с  них
кровь. А потом, ко всеобщему удивлению,  улетел,  поднявшись  с
немалым трудом. Взлетит локтей на  полтораста  -  и  хрясть  об
землю, да с грохотом, потом взлетит снова. Иногда брел,  волоча
лапы. Те, что посмелее, пошли за ним следом, не  теряя  его  из
виду. И знаете что?
    - Ну, Лютик?
    - Дракон  скрылся  в  ущельях  Пустульских  гор,  в  районе
истоков Браа и как в воду канул в тамошних пещерах.
    - Все ясно, - сказал Геральт. - Дракон,  вероятно,  спал  в
тех пещерах несколько столетий летаргическим сном. Слышал  я  о
таких случаях. Там же, скорее всего,  хранятся  его  сокровища.
Теперь понятно, почему алебардисты блокируют мост.  Кому-то  не
терпится наложитъ лапу на его  богатства.  А  этот  "кто-то"  -
Недамир из Каингорна.
    - Точно, - подтвердил  трубадур.  -  Голополье  аж  бурлит,
потому как там считают, что дракон и сокровища принадлежат  им.
Но боятся поссориться с Недамиром. Недамир - сопляк,  еще  даже
бриться не начал, а уже успел показать, что с ним ссориться  не
с руки. А дракон, видать, ему потребен до зарезу, потому-то  он
так быстро и среагировал.
    - Ты хотел сказать, не дракон, а сокровища.
    - В том-то и дело, что больше дракон, чем сокровища. Потому
что, понимаете, Недамир положил  глаз  на  соседнее  княжество,
Маллеору.  Там  после  неожиданной  и  странной  смерти   князя
осталась княжна в возрасте, я бы  сказал  так:  предпостельном.
Вельможи из Маллеоры с неприязнью смотрят на Недамира и  других
претендентов, потому как знают, что новый властитель быстренько
их обуздает, не то что малолетняя княжна. Вот они  и  раскопали
где-то старое и пылью покрытое предсказание, будто митра и рука
девушки положены тому, кто победит дракона.  Поскольку  дракона
здесь никто давным-давно не видел, постольку  все  думали,  что
могут спать спокойно. Ясное дело, Недамир начихал бы на легенду
и взял Маллеору силой, но когда разошлась весть о  Голопольском
драконе, он сообразил, что может побить маллеорских  дворян  их
собственным оружием. Явись он с драконьей башкой в руках, народ
встретил бы его как ниспосланного богами монарха, а вельможи не
посмели бы и пикнуть. И после сказанного  вы  еще  удивляетесь,
что Недамир помчался за драконом, как кот с полным  пузырем?  К
тому же за таким драконом, который уже и так еле ноги  волочит?
Для него это чистый подарок, улыбка судьбы, черт бы его побрал.
    - А дороги перекрыл от конкурентов.
    - Пожалуй. И от голопольцев. Но при  этом  по  всей  округе
разослал конных с  грамотами,  адресованными  тем,  кто  должен
дракона прихлопнуть, потому как Недамир не горит желанием лично
лезть  в  пещеру  с  мечом.  Мигом  собрали   самых   известных
драконьеров. Многие тебе, вероятно, знакомы, Геральт.
    - Возможно. Кто приехал?
    - Эйк из Денесле - это раз.
    - Скажите... - ведьмак тихо свистнул.  -  Богобоязненный  и
добродетельный Эйк, рыцарь без  страха  и  упрека,  собственной
персоной.
    - Ты его  знаешь,  Геральт?  -  спросил  Борх.  -  Он  что,
действительно такой спец по драконам?
    - Не только по драконам. Эйк управится с  любым  чудовищем.
Он  убивал  даже  мантихоров  и  грифов.   Говорят,   прикончил
нескольких драконов. Силен рыцарь. Но здорово портит мне  дело,
курицын сын, потому как даже денег нс берет. Кто еще, Лютик?
    - Рубайлы из Кринфрида.
    - Ну, значит, дракону конец. Даже если он выкарабкался. Эта
троица -  та  еще  банда,  дерутся  не  часто,  но  эффективно.
Вымордовали всех ослизгов и вилохвостов в  Редании,  а  попутно
покончили с тремя красными и одним черным драконом, а  это  уже
говорит о многом. Ну все?
    - Нет. Присоединилась  шестерка  краснолюдов  под  командой
Ярпена Зигрина.
    - Его не знаю.
    - Но о драконе Оквисте с Кварцевой горы слыхал?
    - Слыхал. И видел  камни  из  его  сокровищницы.  Были  там
сапфиры редчайшего оттенка и алмазы размером с черешню.
    - Ну так знай, именно Ярпен Зигрин и его краснолюды уделали
Оквиста. Об этом была сложена баллада, но слабенькая,  не  моя.
Ежели не слышал, ничего не потерял.
    - Все?
    - Да. Не считая тебя.  Ты  утверждал,  будто  не  знаешь  о
драконе, может, и верно. Ну теперь знаешь. И что?
    - А ничего. Дракон меня не интересует.
    - Ха! Хитер, Геральт. Все равно Грамоты-то у тебя нету.
    - Повторяю, дракон меня не интересует. А ты, Лютик? Тебя-то
что так тянет в те края?
    - А как же иначе? - пожал плечами трубадур. - Надобно  быть
при событиях и зрелищах. О битве с драконом будут говорить.  Но
одно дело - сложить балладу на основе рассказов и совсем другое
- если видел бой своими глазами.
    - Бой? - засмеялся Три Галки. - И-эх1  Что-то  вроде  забоя
свиньи или разделки падали. Слушаю я вас и не могу в толк взять
- знаменитые вояки мчатся сломя голову только для  того,  чтобы
добить полудохлого дракона, отравленного каким-то хамом. Смех и
слезы.
    - Ошибаешься, - сказал Геральт. - Если  дракон  не  пал  от
отравы на месте, значит, его организм уже  нейтрализовал  яд  и
дракон полностью восстановил силы. Впрочем, это не столь важно.
Рубайлы из Кринфрида в любом случае его прикончат, но без  боя,
если хочешь знать, не обойдется.
    - Значит, ставишь на рубайл, Геральт?
    - Конечно.
    - Как  же,  -  усомнился  молчавший  до  того  стражник.  -
Драконище - существо магическое, и его иначе как колдовством не
возьмешь. Уж если кто с ним и управится, так та волшебница, что
проезжала тута вчерась.
    - Кто? - наклонил голову Геральт.
    - Волшебница, - повторил стражник. - Я же сказал.
    - Имя назвала?
    - Угу. Только я  позабыл.  Грамота  у  нее  была.  Молодая,
красивая, на свой манер, но глазищи... Сами знаете. Человека аж
в дрожь кидает, когда такая на него зыркнет.
    - Ты что-нибудь знаешь, Лютик? Кто это может быть?
    - Нет, - поморщился бард. - Молодая,  красивая,  да  еще  и
глаза. Тоже мне - приметы. Все они такие. Ни одна из тех,  кого
я знаю, а знаю я, поверь, многих, не выглядит  старше  двадцати
пяти - тридцати, а ведь некоторые из них, слышал я, еще  помнят
те времена, когда бор шумел там, где теперь стоит  Новиград.  В
конце концов, зачем существуют эликсиры из мандрагоры? Да  и  в
глаза они себе тоже этот поскрип  накапывают,  чтобы  блестели.
Баба, она и есть баба.
    - Не рыжая? - спросил ведьмак.
    - Нет, господин, - ответил десятник. - Черная.
    - А конь какой масти? Гнедой с белой звездочкой?
    - Нет. Вороной. Как она. И вообще, говорю вам, она  дракона
прикончит. Дракон  -  работа  для  колдуна.  Человеческая  сила
супротив него слаба.
    - Интересно, что б  на  это  сказал  Козоед,  -  рассмеялся
Лютик, - Сыщись у него под рукой что-нибудь покрепче чемерицы и
волчьей ягоды,  сегодня  драконья  шкура  уже  сушилась  бы  на
голопольском частоколе, баллада была бы сложена, а я не парился
бы здесь на солнце...
    - Как получилось, что Недамир  не  взял  тебя  с  собой?  -
спросил Геральт, искоса поглядывая на поэта.  -  Ты  же  был  в
Голополье,  когда  они  отправлялись.  Или  король   не   любит
артистов? Как вышло, что ты тут  жаришься,  вместо  того  чтобы
тренькать при королевском стремени?
    - Виной тому некая юная вдова, - грустно  сказал  Лютик.  -
Черт бы ее побрал. Загулял я, а на другой день Недамир и прочие
были уже за рекой. Прихватили  даже  Козоеда  и  лазутчиков  из
голопольской  милиции,  только  обо  мне   забыли.   Я   толкую
десятнику, а он свое...
    -  Есть  Грамота  -   пускаю,   -   равнодушно   проговорил
алебардист, отливая на  стену  дома  сборщика  пошлины.  -  Нет
Грамоты - не пускаю. Приказ такой...
    - О, - прервал его Три  Галки.  -  Девочки  возвращаются  с
пивом.
    - И не одни, - добавил, вставая. Лютик.  -  Гляньте,  какой
конь. Сущий дракон!
    Со стороны березовой рощицы галопом мчались  зерриканки,  а
между ними всадник на крупном боевом беспокойном жеребце.
    Ведьмак тоже поднялся.
    На наезднике был фиолетовый бархатный кафтан с  серебряными
галунами  и  короткий   плащ,   отороченный   собольим   мехом.
Выпрямившись в седле, он гордо глядел  на  них.  Геральту  были
знакомы такие взгляды. И не сказать, чтобы нравились.
    - Приветствую вас. Я - Доррегарай, - представился наездник,
медленно и с достоинством слезая с  коня.  -  Мэтр  Доррегарай.
Чернокнижник.
    - Мэтр Геральт. Ведьмак.
    - Мэтр Лютик. Поэт.
    - Борх по прозвищу Три Галки. А с моими девочками - они вон
там вынимают пробку из бочонка  -  ты  уже  познакомился,  мэтр
Доррегарай.
    - Действительно, - не улыбнувшись, проговорил чародей. - Мы
обменялись поклонами, я и прелестные воительницы из Зеррикании.
    - Ну и  славно.  -  Лютик  роздал  кожаные  кубки,  которые
принесла Вэя. - Выпейте с нами, мэтр  чародей.  Господин  Борх,
десятнику тоже налить?
    - Конечно. Иди к нам, вояка.
    -  Я  думаю,  -  проговорил  чернокнижник,  благовоспитанно
отхлебнув небольшой глоток,  -  что  к  заставе  на  мосту  вас
привела та же цель, что и меня?
    - Если вы имеете в виду дракона, мэтр, - сказал Лютик, - то
так и есть. Я собираюсь сложить балладу на месте. Увы, вот этот
десятник, человек, видно, неотесанный,  не  желает  пропускать.
Требует Грамоты. И все тут.
    -  Прощения  просим.  -   Алебардист   выпил   свое   пиво,
причмокнул. - У меня приказ никого без Грамоты не пропускать. А
похоже, уже все Голополье скучилось тута с  телегами  и  готово
отправиться в горы за драконом. У меня приказ...
    - Твой приказ, солдат, - насупился Доррегарай,  -  касается
только орущей голытьбы, распутных девок, которые распространяют
болезни, воров, подонков общества и гуляк. Но не меня.
    - Без Грамоты никого не пропущу, - нахмурился  десятник.  -
Клянусь...
    - Не клянись, - прервал Три Галки. -  Лучше  выпей-ка  еще.
Тэя, налей  этому  мужественному  воину.  И  давайте  присядем,
милостивые государи. Пить стоя, торопливо и без соответствующей
торжественности не пристало благородным людям.
    Расселись   на   тюках    вокруг    бочонка.    Алебардист,
свежевозведенный в благородные, покраснел от удовольствия.
    - Пей, боевой сотник, - поторапливал Три Галки.
    - Я вроде бы десятник, не сотник. - Алебардист  еще  больше
покраснел.
    - Но будешь сотник, пренепременно,  -  осклабился  Борх.  -
Парень ты хват, башковитый, мигом дорастешь.
    Доррегарай, отказавшись от добавки, повернулся к Геральту.