жинка,  и  дети  радостно
завопили.
   Радость детям, отдых от них на день - хоть это  она  может  дать  Соболю,
которая всегда ей верна. А вот  возвращение  брата  -  этого  она  не  может
пообещать. Даже Ива не могла узнать ничего о Басиче: братья в меху ничего не
говорят об этом. Слишком они молчаливы.
   Ночной отдых восстановил ее силы, и на следующий день Серебряная Снежинка
попросила свой лук. Одобрительные крики людей Вугтуроя  подсказали  ей,  что
она  поступила  правильно.  Прежде  чем  охотники   повернули   назад,   она
подстрелила несколько птиц.
   Ива подъехала и взяла у Серебряной Снежинки добычу, прежде чем кто-нибудь
успел вмешаться. Она понимающе посмотрела в глаза хозяйке.
   - Ощипай и очисть, Ива, - приказала Серебряная Снежинка.  -  Может,  тебе
помогут Соболь и Бронзовое Зеркало. Сегодня вечером, супруг, -  впервые  она
так назвала шан-ю без его приказа,  -  ничтожная  униженно  приглашает  тебя
поужинать в своей юрте.
   Воины одобрительными криками приветствовали близость своего вождя  и  его
жены. Но присутствовавший здесь же Тадикан не радовался. Зато,  к  удивлению
Серебряной Снежинки, это делал Вугтурой.
   А вечером шан-ю с почти детской  жадностью  ел  приправленные  пряностями
блюда, которые были приготовлены из добычи его молодой прекрасной жены.
   Однако после этого по его настоянию они перешли в большую юрту, где  были
встречены громкими криками и грубыми шутками. Когда крики кончились,  старый
вождь провозгласил большую охоту, которую возглавит его верный сын Вугтурой.
   Неужели только Серебряная Снежинка слышала резкий  треск,  когда  лопнула
кость, сжатая в кулаке Тадикана?
   - Возьмем с  собой  маленькую  королеву,  которая  принесла  нам  мир!  -
закричал воин, выпивший слишком много кобыльего молока. - Пусть  приносит  и
добычу для наших луков!
   Это вызвало взрыв одобрительных криков и сердитый взгляд  Острого  Языка.
Вугтурой сразу отвернулся, а Серебряная Снежинка покраснела. Она радовалась,
что эта краска останется незамеченной в тени и  неверном  свете  костра.  От
дыма, поднимавшегося к  отверстию  в  потолке,  у  нее  сжимало  грудь;  она
положила руку на сердце. Не подобает королеве, чтобы ее  имя  выкрикивали  в
палатке мужа; она была пристыжена. Может, Куджанга рассердится?
   Но нет, Куджанга улыбался. Наклонившись вперед, он  потрепал  девушку  по
руке, как это делал Ли Лин.
   - Не могу избавить тебя от этого, маленькая королева, - сказал  он.  Хотя
от него пахло кобыльим молоком, дышал он сильно и ровно,  как  уже  не  было
несколько недель. На глазах у Серебряной Снежинки  он  посмотрел  на  кубок,
сделанный из черепа врага, поморщился и отодвинул его.  Серебряная  Снежинка
радостно улыбнулась.
   - Доброй охоты, старшая сестра! - сказала Ива, раздевая хозяйку на  ночь.
Она гибко потянулась, с изяществом, которое так  не  соответствовало  хромой
ноге. - И умных мыслей!
   Серебряная Снежинка приподнялась на локте.
   - О какой охоте ты говоришь, Ива? - спросила она. - И о каких мыслях?
   - Умно было успешно поохотиться, умнее даже,  чем  приготовить  ужин  для
старика, - ответила Ива. - Этот его кубок. -  Она  поморщилась.  -  Нехорошо
пить из чаши, связанной с  такой  жестокостью.  -  Она  захромала  к  своему
маленькому сундуку, открыла его и  достала  тщательно  увязанные  мешочки  с
травами. Многие из них - прощальный подарок Ли Лина.
   Серебряная Снежинка посмотрела  на  служанку.  Ива  взглянула  на  нее  и
покачала головой, как будто удивлялась тому, как медленно доходит до хозяйки
то, что ей самой  уже  давно  ясно.  Серебряная  Снежинка  вздрогнула,  хотя
покрывала у нее теплые и она ими хорошо укрыта Все  ее  воспитание,  которое
было основано  на  уважении  к  отцу,  Сыну  Неба  и  вообще  ко  всем,  кто
справедливо стоит выше ее, не давало понять то, что Иве, выросшей в жестоком
и аморальном мире рабских рынков, тайных колдунов и  смены  облика,  кажется
совершенно естественным и очевидным Сегодня Вугтурой на охоте весь день  был
рядом с отцом Сегодня шан-ю не ел приготовленную Острым Языком пищу и потому
стал крепче и сильнее.
   Неужели женщина шаман сознательно использовала свои средства против  мужа
и вождя племени? Серебряная Снежинка знала, что  существуют  травы,  которые
дают коварному и нещепетильному человеку власть  над  другим,  поевшим  этих
трав.  Представив  себе  Острый  Язык,  Серебряная  Снежинка   почувствовала
уверенность. Нужно  было  только  вспомнить  высокомерные  злые  глаза  этой
женщины, чтобы поверить, что она способна опоить Куджангу,  чтобы  подчинить
его  своей  воле.  Когда  появилась  Серебряная  Снежинка  и  заменила  одно
волшебство другим, более первичным и  колдовским,  Куджанга  оказался  между
двух огней - и слабел в этой борьбе.
   Острый Язык тоже это понимает, подумала Серебряная Снежинка.
   Может, это и так. Может, она устала  от  борьбы,  -  услышала  Серебряная
Снежинка внутренний голос. Острый  Язык,  которая  так  долго  и  напряженно
пыталась захватить власть и на пути которой неожиданно возникло препятствие,
противник нетерпеливый и неблагородный. Вугтурой находился рядом с отцом,  а
Тадикан отсутствовал. Если бы не это, поняла Серебряная Снежинка,  она  была
бы уже вдовой.., вдовой, которая вынуждена опять стать женой. Уже сейчас  ей
пришлось бы спать с...
   В ужасе от этого нового мрачного подозрения она подавилась,  но  отослала
подскочившую к ней Иву.
   -  Опусти  голову,  -  сказала  служанка  голосом,  который  не  допускал
возражений. - Теперь дыши глубоко. Я  опасалась,  что  правда  так  на  тебя
подействует.
   Серебряная Снежинка дышала глубоко и ровно, пока тошнота и головокружение
не отступили. Потом укуталась в одежду, благодарная тому, что можно  стереть
холодный пот.
   - Шан-ю сегодня крепче, - сказала она. - Если он так  окреп  после  одной
еды...
   - Значит, старшая сестра, отныне.., ты должна для  него  готовить.  Балуй
его  так,  словно  он  твой  единственный  внук,  подхвативший  простуду.  Я
позабочусь, чтобы еда была не только вкусной, но и содержала в  себе  только
полезное.
   - А если Острый Язык обвинит нас  в  колдовстве?  -  спросила  Серебряная
Снежинка.
   - Тогда, - ответила Ива, - пусть на себя посмотрит. Ах,  старшая  сестра,
если бы я могла пробраться к ней в юрту! Я бы обязательно нашла  там  такое,
что привело бы ее к быстрой и болезненной смерти!
   Отныне  Серебряная  Снежинка  и   ее   служанка   готовили   для   шан-ю.
Заинтересованный необычными вкусными блюдами и разнообразными приправами, он
благожелательно улыбался жене и служанке и ел с удовольствием. И  Серебряная
Снежинка не ошиблась: в последующие дни передвигался он  уверенней,  говорил
не тем дрожащим голосом, что в  последние  недели,  особенно  после  еды,  и
способен  был  садиться  верхом  без  посторонней  помощи.  В   этом   новом
возвращении здоровья сердце его  смягчилось,  Вугтурой  каждый  вечер  сидел
рядом с отцом, который не отрывал взгляда - Серебряная Снежинка была в  этом
уверена - от нее.
   Она играла и пела, хорошо понимая, что на ставке ее жизнь. Впервые поняла
она пожелания Соболя и Бронзового Зеркала. Если бы у нее был сын! Будь шан-ю
моложе, думала она, никаких вопросов не возникло бы. Сейчас она, несомненно,
кормила бы ребенка. Да, если бы шан-ю был молод, ни ему, ни ей не грозила бы
опасность от Острого Языка.
   Однажды вечером Серебряная Снежинка со страхом принялась рыться в запасах
Ивы. Шан-ю стар. Но ведь известно, что старики женились и становились отцами
(или  признавали  ребенка  своим).  Это  случалось  тысячи  раз.  Серебряная
Снежинка  перебирала  травы,  способствующие  зачатию,  укрепляющие  тело  и
ослабляющие волю. Если слегка подпоить шан-ю, потом соблазнить  его..,  и  у
нее будет наследник и безопасность.
   Столько времени, сколько позволят ему жить Острый Язык и Тадикан!  Вполне
обычно, если ребенок степей умрет в первые три года жизни; если он переживет
эти первые годы, потом потребуется много стрел, чтобы  его  убить.  Рождение
мальчика ничего не решит. И  его  еще  нужно  заиметь.  Женщина  постарше  и
небрезгливая могла бы воспользоваться иными методами, чтобы  иметь  ребенка.
Но как может Серебряная Снежинка, еще не знавшая мужчину, разработать  план,
требующий участия любовника? Если бы не шан-ю должен был стать его  отцом...
Она покачала головой и, хотя свидетелем ее мыслей был только  костер,  густо
покраснела от стыда. Такие мысли ведут не только к смерти, но и к бесчестью.
Серебряная Снежинка убрала травы и закрыла шкатулку. Наклонилась,  по  звуку
проверяя тетиву лука. Потом открыла сундук и рылась в нем, пока не  отыскала
нож и не спрятала его на теле.
   И поклялась, что теперь шагу без него не сделает.

***

   - Госпожа, - разбудила ее в предрассветных сумерках  Ива.  Служанка  была
бледна и казалась измученной, ее рыжие волосы утратили блеск, и хромала  она
сильней обычного.
   Серебряная  Снежинка  выпустила  рукоять  кинжала,  которую  сжимала  под
подушкой.
   - Ты всю ночь пробегала, - сказала она с улыбкой, хотя старалась говорить
строго. - Наверно, теперь целый день от тебя не  будет  толку.  Острый  Язык
сказала бы, что тебя нужно побить.
   Ива раздраженным шипением заставила хозяйку замолчать.
   - Время от времени я доказываю, что чего-то стою.  И  никогда  не  делала
этого лучше, чем сейчас. Посмотри, старшая сестра, что принесли мне братья в
меху.
   Она неловко присела и протянула то, что держит, так, чтобы хозяйка  могла
рассмотреть.
   - Что это за  грязь?  -  воскликнула  Серебряная  Снежинка  и  попыталась
отбросить добычу Ивы. - С каких пор тебе приносят падаль? Не знала, что лисы
и коршуны родственники.
   - Посмотри внимательней. - Голос Ивы звучал мягче, но настойчиво, так она
никогда не разговаривала с хозяйкой. Казалось, у нее есть та же сила, что  у
Острого Языка: в этот момент Ива была шаманом, а не служанкой.
   Серебряная Снежинка всмотрелась. Ива  держала  путаницу  кожаных  ремней,
грязный и покрытых засохшей кровью. На мгновение рука ее дрогнула, но  потом
застыла как у статуи.
   - Похоже на ремни упряжи, - задумчиво сказала Серебряная Снежинка.  -  .,
но вот медальон, он прикреплен к ремню. Постой! - выдохнула она. - Эта узда,
медальон, эти нагубники...
   Невозможно не узнать рисунок на бронзе: приземистая толстая  женщина  или
богиня. Она видела такой рисунок на упряжи коня Басича.
   Серебряная Снежинка села, спустив до пояса спальные меха.
   - Откуда это? -  спросила  она.  Девушка  схватила  платье,  которое  Ива
уложила в ногах постели, и начала одеваться, не дожидаясь помощи служанки.
   - Братья в меху ждали, пока белый тигр не наестся, - ответила  Ива,  -  а
потом принесли мне это.
   Серебряная Снежинка вспомнила холодную  ясную  ночь,  тишину,  нарушаемую
только частым  испуганным  дыханием,  редкими  шагами  и  биением  огромного
враждебного сердца. Тогда белый тигр подходил к ее палатке, охотился на нее,
а она на него. Басичу не повезло. Соболь  будет  плакать  и  как  Серебряной
Снежинке ее утешить? Как потребовать возмездия? У нее нет даже доказательств
смерти Басича.
   А что с письмом или ответом  на  него?  -  послышался  внутренний  голос,
который постоянно упрекал  Серебряную  Снежинку  в  том,  что  она  политику
поставила выше своих личных проблем. Она гневно покачала головой.  Здесь  не
Чина; это степи - и государственные дела зависят  не  только  от  законов  и
обычаев, но и от личных отношений и связей.
   - Нашли... - голос девушки дрогнул. -  Нашли  твои  родичи  следы  самого
всадника?
   Ива покачала головой, но глаза ее под ровными бровями были печальны.  Под
взглядом Серебряной Снежинки она завернула свою страшную находку  в  шелк  и
упрятала в сундук,  в  котором  держала  принадлежности  своего  колдовства.
Выдумала это Серебряная Снежинка или рука служанки действительно задержалась
на крышке сундука?
   - Он мог остаться жив, принес в жертву лошадь, а сам ушел.  -  Однако  ни
она сама, ни Ива не очень в это верили. Степи бесконечно широки.  Сможет  ли
человек, возможно, раненый, уставший и  смертельно  боящийся  белого  тигра,
человек, который  много  дней  провел  в  седле,  сможет  ли  такой  человек
добраться до своего племени?
   - Может быть, - медленно сказала Ива. - Может быть.
   - Ива, попроси своих родичей поискать его. - Серебряная  Снежинка  быстро
взглянула на служанку. Та, казалось, опечалена исчезновением Басича.
   Ива улыбнулась.
   - Они уже знают это и предупредят его; я им сказала, что он  был  ко  мне
добр. Поверь, старшая сестра, они не меньше нас  ненавидят  белого  тигра  и
боятся его. Узнаем, кто его  высылает  против  нас,  и  тогда  увидим  охоту
получше забавы этого твоего шан-ю?

Глава 18

   Весна  в  степях  сменилась  летом;  трава  становилась  все  зеленей   и
роскошней. У овец появились ягнята, и стада процветали; лошади снова  начали
лосниться, даже верблюды  роскошествовали,  их  двойные  горбы  раздулись  -
признак изобилия пищи и воды.  Шунг-ню  радостно  скакали  по  просторам  до
самого невероятно далекого горизонта,  где  возвышались  туманные  горы.  Их
снежные вершины были неотличимы от облаков, которые  теснились  вокруг  них,
оставляя все остальное небо чистым.
   В таких  необъятных  просторах  даже  обширный  королевский  клан  с  его
огромными стадами и табунами казался цепочкой муравьев,  ползущих  по  куску
нефрита вслед за своим вожаком. Глаза Серебряной Снежинки привыкли к  солнцу
и к бесконечным просторам; она с трудом припоминала то время,  когда  полдня
езды верхом утомляли ее и вызывали боль во всем теле. День за днем двигались
шунг-ню, но горы, на которых начал таять снег, не становились ближе. Таявший
лед наполнял ручьи, а от них трава становилась еще богаче и зеленей.
   Мы подобны муравьям, думала Серебряная  Снежинка,  только  ползем  не  по
нефриту, а по барабану. Задача в том, чтобы пройти незаметно, чтобы  барабан
не взорвался звуками. Всю весну и часть лета у девушки было то же  ощущение,
которое охватывало ее на севере перед бурей: небо чистое, ветер  легкий,  но
нервы ее ощущают раскаты грома, и мысленно она видит,  как  сгибается  трава
под ударами непогоды.
   Весна была прекрасна, лето еще лучше. Воины часто  уезжали  присматривать
за  стадами,  оставляя  заботы  о  юртах  старикам  и  женщинам.   Но   если
отсутствовал  Вугтурой,  не  было  и  Тадикана.  Честная  игра,  и  то,  как
приветливо относился Куджанга к младшему  сыну,  делало  ее  еще  честней  в
глазах  Серебряной  Снежинки.  Девушка  старалась  постоянно  держать  глаза
опущенными, в отличие от женщин шунг-ню, которые смотрели, куда  и  на  кого
хотели. Она  вела  себя  еще  скромнее,  чем  раньше,  когда  поняла,  зачем
доставала сумку с ароматными травами, которую теперь  тщательно  прячет  под
одеждой.
   Часами Серебряная Снежинка  ехала  верхом,  работала  и  жила,  испытывая
удовлетворение, но потом резко приходила в  себя  от  злобного  взгляда  или
резкого замечания Острого  Языка,  у  которой  было  много  сторонниц  среди
пожилых  женщин,  заправлявших  юртами.  Но  если  у  Острого   Языка   были
приверженцы, появились они  и  у  Серебряной  Снежинки,  и  она  радовалась,
заметив, что число их день ото дня растет.
   Она почти забыла, что так и не получила  ответ  на  свое  первое  письмо,
которое со страхом срочно отправила с Басичем. Постепенно  она  смирилась  с
мыслью, что если Басич не погиб от когтей и клыков белого тигра, то умер  от
истощения и  письмо  потеряно.  Это  помогало  ей  утешать  Соболя,  которая
гордилась своей сдержанностью, но тем не менее горько плакала в одиночестве.
Часто с ней сидела Ива, молча утешая, как это делают животные,  одним  своим
присутствием.
   Неужели только Серебряная Снежинка воспринимает лето как промежуток между
бурями, которые обрушиваются с высот? Такие бури приносят влагу на  поля,  и
потому их приветствуют; но если поля пересохли, такие  бури  несут  с  собой
молнии и угрозу пожара, который ветер погонит по степи, голодный,  свободный
и свирепый, как сами шунг-ню, но гораздо более разрушительный и быстрый.
   Впервые поняла Серебряная Снежинка, насколько священен огонь для шунг-ню.
Зимой его нужно охранять, потому что на нем готовят еду и он согревает юрты;
летом его нужно остерегаться, чтобы он их  не  пожрал.  Серебряная  Снежинка
слышала о живущих далеко  на  западе  ху,  которые  считают  огонь  демоном.
Возможно, они варвары, но теперь, поняв страх шунг-ню перед степным пожаром,
она сочувствовала их верованиям.
   Куджанга  продолжал  здравствовать.  Враждебность  Острого  Языка  словно
смягчилась, но Серебряная Снежинка все время чувствовала, что барабан  духов
готов загреметь или что зверь, например, белый тигр, присев, ждет первого же
неосторожного движения своей добычи.
   Солнечный свет, более золотой и яркий, чем люн, или  дракон,  вышитый  на
одеянии императора, освещал лагерь королевского племени.  Он  запускал  свои
сверкающие  когти  в  большую  юрту  шан-ю,  заставляя  по-новому   блестеть
роскошные ковры и подушки  и  затемняя  свет  огня  в  жаровне,  который  по
сравнению с ним казался слабыми искрами.  День  стоял  ясный,  и  Серебряная
Снежинка приказала женщинам вытащить ковры и подушки из юрты,  чтобы  они  с
шан-ю могли в ожидании ужина посидеть на свежем воздухе.
   Голоса в юрте свидетельствовали, что там появилась Ива.  Она  приняла  на
себя приготовление еды и заодно присматривала, чтобы Острый  Язык  не  могла
добавить своих трав  и  листьев.  Из-за  юрты  доносились  звуки  бамбуковой
флейты; играет, конечно, ребенок, на время свободный от работы, которую дети
степей учатся выполнять, еще не научившись ходить или ездить  верхом.  Ветер
подхватил песню, и она слилась, ядовитая, горько-сладкая, со  звуками  лютни
Серебряной Снежинки и ее мягким высоким голосом. Старый шан-ю  улыбался.  На
мгновение сердце Серебряной Снежинки устремилось  к  нему.  Старик,  сидящий
рядом с ней, называется ее мужем, а не отцом; но разве, облегчая ему жизнь в
прошедшие месяцы, не служила она ему, как,  по  Конфуцию,  должна  преданная
дочь служить отцу?
   Ветер исполнял вариации на ее мелодию и  приносил  ей  запахи  ее  нового
дома: острые запахи лошадей, пыль равнин, заманчивый аромат  вареного  мяса,
приправленного пряностями из ее запасов.
   Из юрты вышла Острый Язык, за ней  незаметно  последовала  Ива.  Короткий
момент хорошего настроения кончился. Девушка инстинктивно  оглянулась.  Нет,
Вугтурой уехал смотреть приплод кобыл. Но он может вернуться  к  вечеру  или
завтра: он свободный человек  и  может  ехать,  куда  хочет.  Но  Серебряную
Снежинку успокаивало сознание, что только сегодня утром Тадикан тоже уехал с
отрядом своих приспешников, объявив, что хочет снова навести страх на фу ю.
   Навевающие меланхолию звуки  флейты  смолкли,  их  сменила  брань  матери
музыканта, ругавшей ребенка за безделье. Серебряная  Снежинка  кончила  свою
песню. Беззубой улыбкой и смехом Куджанга побуждал ее начать новую, на  этот
раз веселую песню пьяных, которую она слышала в Шаньане. Девушка не обращала
внимания на раздражение Острого Языка и ее красноречивое притоптывание ногой
в фетровом сапоге.
   Но это притоптывание все больше и  больше  ее  отвлекало.  Она  не  смела
посмотреть,  принесла  ли  Острый  Язык  свой  ненавистный  барабан   духов,
обтянутый страшной кожей, но притопывание напоминает звуки барабана, который
бьет в ритме ударов сердца.
   Звуки копыт прервали ее задумчивость и песню. Девушка взглянула на  шан-ю
Куджангу, который должен знать, какие всадники возвращаются  в  лагерь.  Тот
напрягся, явно собираясь с силами, чтобы встать и схватить копье.  Но  потом
поморщился.
   - Кто может в одиночку скакать по степи? - произнес шан-ю.
   Теперь, внимательней прислушавшись, Серебряная Снежинка  почувствовала  в
этих ударах копыт что-то тревожное. Как и по