жинка сдержала стон. Из  всех
женщин эта  самая  чувствительная.  Стоит  птичке  повредить  крыло,  и  она
разражается слезами; заболеет подруга, и женщина сама заболевает.
   Что заставило ее ходить во сне? Серебряная  Снежинка  подняла  руки.  Она
собралась резко хлопнуть в ладоши и тем привести женщину в  себя.  Но  потом
передумала. Кто знает, в  какие  странные  царства  улетел  ее  дух?  И  что
произойдет, если ее разбудят так бесцеремонно?
   Девушка ускорила шаг, чтобы перехватить женщину, прежде чем та  доберется
до реки. И тут она услышала ее слова:
   - Ветер на равнинах.., ни отдыха.., ни мира.., ни друзей. Я умру, и никто
не отметит мою могилу, не поставит памятную табличку.., горе,  горе..,  быть
проклятой так далеко от дома.
   Быть проклятой? Серебряная  Снежинка  остановилась  и  перевела  дыхание.
Словно сама  стала  диким  зверем,  принюхалась  к  воздуху.  Он  сладкий  и
незагрязненный; откуда тогда эти слова о проклятиях и изгнании?
   Серебряная Снежинка почувствовала, что ее платье зацепилось за ветку. Она
освободила его, разорвав с шумом, и еще быстрее пошла за  женщиной,  которой
грозила опасность. Длинная юбка зацепилась  опять,  и  еще  раз.  Серебряной
Снежинке захотелось сбросить ее и бежать в нижней одежде. Над  головой  небо
как будто завертелось; девушка подняла, защищаясь,  руку.  Земля  дрожала  и
тряслась; нигде нет опоры, нет прочности и постоянства.., она сейчас  упадет
в реку, которая так глубоко и широко раскинулась перед ней, и река унесет ее
далеко, туда, где ее никто не знает...
   И тут ее протянутой руки коснулся холодный нос, зазвенел металл.
   Серебряная Снежинка ахнула и посмотрела вниз. Пальцев ее  руки  коснулась
морда лисы. Крупнее обычного и с роскошной шкурой. Лиса хромает; в пасти  на
цепи она держит свисающий амулет.
   - Не могу дотянуться, - сказала девушка. Она все еще не пришла в себя  от
действия силы, которая едва не швырнула  ее  на  землю.  Лиса  прижала  свою
заостренную морду к ее ладони и выпустила амулет.
   Серебряная Снежинка повесила амулет на шею, а лиса побежала вперед. Как и
с Серебряной Снежинкой, она прижалась мордой к ладони спящей женщины,  потом
взяла ее пальцы в рот и осторожно потащила  в  сторону  от  реки,  назад,  к
Серебряной Снежинке.
   Последний яростный рывок - и юбка свободна. Мгновение  спустя  -  но  все
равно было бы слишком поздно для спящей женщины, которую сейчас ведет  лиса,
- она схватила женщину за руку и потащила к палатке. И тут на  дорогу  упала
тень, лунный свет блеснул на лезвии оружия.
   Серебряная Снежинка ахнула и остановилась. Лиса растаяла в ночной тени, а
Вугтурой вложил лезвие в ножны.
   - В Чине есть обычай бродить в такие ночи? - спросил он, и в его глубоком
голосе не было улыбки.
   Она принцесса Чины, она королева его орд, и она дочь своего отца;  у  нее
есть  право  приказать  ему  уйти.  Но  она  не  понимала,  почему  ответила
абсолютную правду.
   - Мне приснился дурной сон, - сказала  она,  опустив  голову,  неожиданно
осознав, что на ней тонкое платье, а волосы спутались на голове и падают  на
спину. Даже если в лунном свете будет видно, как она покраснела,  все  равно
не время для девичьей скромности.
   - Проснувшись, я увидела, что Нефритовая  Бабочка  вышла  из  палатки,  -
продолжала Серебряная Снежинка. - Она шла  во  сне,  плакала  и  говорила  о
проклятье, которого боится и которое унесет ее, если она  ему  поддастся.  У
нас в Чине нет таких проклятий, - гневно добавила она. - Нужен острый  язык,
чтобы произнести такое проклятие.
   -  Да,  -  согласился  Вугтурой;  он  словно  откусил  гнилой  фрукт.   -
Действительно острый язык. Проводить тебя в твою палатку, госпожа?
   Серебряная Снежинка покачала головой.
   - А что если она проснется и увидит тебя? У нас будет еще больше плача  и
криков. Благодарю тебя, принц, но не нужно. - Чем  быстрее  она  вернется  в
палатку, тем быстрее Ива сможет принять человеческий облик. Ей казалось, что
она и сейчас слышит лай служанки-лисы. Та трижды  -  со  своей  хромотой!  -
оббежала лагерь.
   Вугтурой с умением, которое говорило о том, что  он  искусный  охотник  и
воин, растаял в тени. Серебряная  Снежинка  потащила  Нефритовую  Бабочку  к
палатке и безопасности спальных матов.
   Долго не могла она уснуть, а когда наконец глаза ее закрылись,  последним
она увидела яркие настороженные глаза Ивы и неподвижные очертания  верхового
стражника у входа.

***

   Назавтра к полудню прибыл караван шунг-ню.
   - Теперь все в порядке, госпожа, - сказала Ива. - Новизна отвлечет  твоих
спутниц, и мы сможем  уехать  раньше,  чем  проснется  эта  твоя  Бабочка  и
расскажет, что ею овладела лиса.
   Серебряная Снежинка кивнула и знаком велела Иве занять ее обычное место в
тени. Сама она очень заинтересовалась  приближающимся  отрядом.  Всадники  в
коже были вооружены гибкими, усиленными костью лукам,  какими  пользуются  в
орде; музыканты сразу заиграли, но такой музыки девушка никогда не  слышала.
Две  женщины,  которые  казались  массивней  и  сильней   половины   чинских
стражников; повозки; огромный табун вьючных и запасных верховых  лошадей;  и
карета, которая явно предназначалась для Серебряной Снежинки.
   Девушку особенно поразило, что в карету были  впряжены  не  лошади  и  не
быки, а верблюды. Она впервые увидела их, двух  животных  с  ровной,  слегка
покачивающейся походкой, которые так же беззаботно несли  на  спинах  горбы,
как тащили карету. Приехавшие  криком  и  шумом  приветствовали  Вугтуроя  и
трижды объехали лагерь под самой Стеной.
   Именно вид верблюдов убедил Серебряную Снежинку,  что  они  добрались  до
места, где Чина встречается с дикостью.  Она  глубоко  вдохнула  от  страха,
удивления и - да - радости и повернулась к своим женщинам.  С  отсутствующим
видом протянула  старшей  пакет  писем,  старательно  написанных  на  шелке,
препоручила своих сопровождающих Сыну Неба и попрощалась с ними. Больше  она
их никогда не увидит, и это вполне  ее  устраивало.  Ее  удивило,  что  они,
по-видимому, относились к ней иначе. Столпились вокруг и в слезах плакали от
расставания.
   Их слезы - всего лишь ритуал, они плачут из страха перед Сыном Неба.  Да,
я осталась для них Тенью, - думала девушка. - Но когда они  успели  полюбить
меня? И почему?
   - До того места, где находится зимний двор моего отца шан-ю,  три  месяца
пути, - заметил Вугтурой, когда Серебряная Снежинка села на лошадь и  готова
была выехать за Стену, покинуть единственную страну,  которую  она  знает  с
детства.
   - Правда? - Она подняла брови,  не  утратившие  изящества,  хотя  девушка
больше не выщипывала их и не придавала при помощи  карандаша  форму  крыльев
мотылька. Там, куда она едет, о таких вещах не думают. - В таком  случае  не
лучше ли выступить немедленно, господин принц?
   Они направились к Стене, и чинские стражники преподнесли прощальные дары.
Ворота, которые Сын Неба приказал отныне именовать Вратами Слез, со  скрипом
открылись.  Вопреки  своему  желанию,  Серебряная  Снежинка  оглянулась   на
суматоху свертываемого лагеря у Желтой реки. Ее удивило, как безразлична  ей
вся эта суета. Подняла прощально руку, и ветер донес до  нее  вопль  женщин,
собравшихся проводить ее. Девушка поморщилась и сжала коленями бока лошади.
   Серебряная Снежинка миновала ворота, и  копыта  ее  лошади  застучали  по
песку и сухим веткам пустыни. Все это нанесено здесь ветром. Она  въехала  в
земли шунг-ню, и ветер, пропитанный песком и пылью, ударил ей  в  защищенное
шарфом лицо.

Глава 13

   День за днем двигались они по местности, в которой, казалось, ни деревья,
ни ручьи, ни камни, ни холмы не отличают один день пути от другого.  Но  вот
однажды утром девушка увидела десять обвалившихся камней, возможно,  остатки
какой-то древней заставы. Для нее вид этих развалин,  эти  остатки  каменной
кладки были  большим  событием.  Шунг-ню,  проезжая  мимо,  только  пожимали
плечами.
   - Единственная крыша, которая нужна шунг-ню, - это небо, - сказал один из
них поблизости.
   Сама девушка была озабочена. Если развалины существуют так близко к Стене
(они повернули немного на юг и по-прежнему время от времени  видели  Стену),
не стало ли Срединное  царство  слишком  зависимо  от  защиты  шунг-ню?  Она
вначале не поверила словам Ли Лина. А он говорил, что  придворные  чиновники
стараются заверить императора:  для  Срединного  царства  вполне  достаточно
Стены, чтобы защититься от варваров.
   Но ведь глупо со стороны Чины так  полагаться  на  Стену  и  добрую  волю
кочевников. Неужели в ней говорит тщеславие? Я сама оружие  в  руках  своего
народа, - сказала себе Серебряная Снежинка. Ледяной ветер срывал слезы с  ее
глаз, и края шарфа начали примерзать к щекам.
   Воздух стал холодным и сухим, потом еще  холоднее  и  суше.  Снег  покрыл
мертвую траву. Иногда небо бледнело, солнце блестело на нем, как  серебряная
монета, оно давало свет, но  не  тепло.  К  удивлению  Серебряной  Снежинки,
несмотря на холод и  ветер,  крепкие  низкорослые  лошади  чувствовали  себя
прекрасно. Шерсть их  стала  гуще.  А  верблюды  шли  по  пустыне,  надменно
равнодушные ко  всему,  кроме  своей  ноши,  погонщиков  и  своего  мрачного
характера.
   Вначале дневной переход так утомлял Серебряную Снежинку, что  вечером  ей
хотелось только забраться под одеяло и уснуть, иногда даже  не  поев.  Очень
много такого, что не понимает никто при императорском дворе, что она сама не
поняла в рассказах отца о шунг-ню, стало ей  теперь  ясно!  Их  ненависть  к
стенам и заточению, их своеобразная одежда - короткие рубашки и брюки, а  не
настоящее длинное платье, их диета, в которой преобладают мясо и жир, -  все
это не признаки варварства, но просто образ жизни, наиболее  подходящий  для
их земель. И здесь, под огромной чашей неба, которое  гулко  отражало  звуки
ветра, а не бамбуковых флейт и голоса людей,  этот  образ  жизни  становился
понятен.  Эта  музыка  обладает  своеобразным  ритмом,  даже  изяществом,  и
Серебряная Снежинка подумала, что когда-нибудь полюбит ее.
   Постепенно,  однако,  начали  сказываться  результаты  ее  подготовки   в
отцовском доме. Привыкшая к  сладким  ароматам  внутреннего  двора,  девушка
вначале находила острый  запах  костров  шунг-ню,  в  которых  горел  навоз,
отталкивающим и ядовитым. Постепенно она привыкла к этому запаху  и  дыму  и
перестала их замечать. Она и раньше  была  здорова,  но  теперь  закалилась,
окрепла. И если не была столь элегантна, как видение  в  жемчугах  и  перьях
зимородка, то все равно прекрасна и вполне  подготовлена  к  жизни  в  своем
новом доме.
   -  Я  сейчас  такая,  как  нарисовал  Мао  Йеншу:  худая,  обветренная  и
мужеподобная? - спросила она как-то у Ивы.
   Служанка рассмеялась.
   - Госпожа, тебе недостает черной родинки, а Мао Иеншу - головы. Не  стоит
о нем и говорить.
   Шунг-ню, особенно женщины, которые вначале  посматривали  на  них,  качая
головами, теперь стали по крайней мере понимать, что и женщины Чины способны
без жалоб  и  плача,  без  обмороков  и  болезней  выдержать  день  в  седле
Серебряная Снежинка думала, не разочарованы ли они. Их  предводитель,  принц
Вугтурой,   разговаривал    редко.    Может,    сердится,    что    какую-то
девушку-принцессу прислали из Чины, чтобы заменить его мать?  Она  старалась
не вызывать  неприятностей  и  знала,  что  ей  это  удалось;  однако  принц
по-прежнему держался отчужденно.
   Потом она заметила кое-что еще. Хотя Ива хромает,  верхом  она  ездит  не
хуже кочевников. И так же вынослива, как они. И холод на нее не действует. И
если  Серебряную  Снежинку  шунг-ню   считали   слишком   хрупкой,   слишком
неподготовленной для поездки к шин-ю Куджанге и жизни при его  дворе,  то  к
Иве они относились с неохотным уважением. Как сказал Ли Лин, у шунг-ню  есть
женщины,   обладающие   способностями,   недоступными   большинству   людей.
Постепенно знание трав  принесло  Иве  известность,  и  кочевники,  дикие  и
грубые, выражали это свое отношение открыто и свободно. Даже  иногда  шутили
по этому поводу. Серебряная Снежинка не вполне понимала их шутки.
   - Нужен острый язык, чтобы выдержать твои настойки,  -  пошутил  всадник,
пришедший к Иве за лекарством. - И таким языком...
   Но тут, однако, за палаткой показался принц Вугтурой, и  кочевник  исчез,
как напуганный щенок. Принц посмотрел ему вслед и пошел своим путем.
   Постепенно Серебряная Снежинка и  Ива  смогли  видеть  в  ночных  лагерях
что-то большее, чем возможность поспать и  поесть.  Защищенные  от  ветра  -
этого белого тигра, несущегося с запада над просторами степей  и  равнин,  -
защищенные прочным войлоком,  кожей  и  шелком,  женщины  занимались  своими
делами. Ива разбирала травы, а Серебряная  Снежинка  писала  или  играла  на
лютне.
   Однажды вечер был такой  холодный,  что  чернила  замерзли  на  камне,  и
поэтому девушке пришлось отложить свое последнее письмо к отцу. Она  согрела
пальцы у крохотной жаровни, взяла  лютню  и  принялась  наигрывать.  Немного
погодя у нее получилась  старинная  песня,  которую  она  услышала  дома  от
служанок. Те не знали, что она слушает, а когда увидели ее, сразу замолчали.
   В песне, как она понимала, шла речь о другой женщине, тоже вышедшей замуж
за повелителя орд.

   Меня выдали замуж
   В далекий угол Земли;
   Услали меня на чужбину
   К королю...

   - Госпожа! - прошипела Ива - не голосом, а скорее губами.
   Серебряная Снежинка задела пальцами не ту струну.
   - Лютня не настроена, -  сказала  она.  И  посмотрела  туда,  куда  молча
указывала Ива. На фоне колеблющейся стены палатки ясно видны были  очертания
тени, которую они видели и раньше.
   Почему он не заходит? - спросила себя девушка. - Я замужем за его  отцом,
этим самым шан-ю; он мог бы зайти, это не нарушает приличий.
   Но он не заходил. Что ж, если  хочет  оставаться  снаружи,  на  холоде  и
ветру, это  его  право;  и  с  ее  стороны  было  бы  большой  бестактностью
настаивать.
   Снова тронула она струны лютни.

   Юрта - теперь мой дом,
   Из войлока стены мои,
   Мясо сырое - еда...

   Они с Ивой рассмеялись. Правда, оказавшись на западе,  они  почти  каждый
вечер едят баранину. Правда и то, что в Чине не очень любят это мясо. Однако
мясо всегда варили в большом бронзовом котле,  который  нес  на  себе  самый
надежный верблюд.
   - Наверно, госпожа, глупый поэт, который написал эти  стихи,  никогда  не
выезжал на запад дальше ворот Шаньаня, - сухо заметила Ива.
   - Да, я тоже так думаю.
   - А как оно кончается? -  спросила  Ива.  Серебряная  Снежинка,  вспомнив
продолжение песни, пожалела, что выбрала ее. Тени, которая  слушает  снаружи
музыку, это продолжение может не понравиться. Тем не менее отказ петь  сразу
насторожит подслушивающего. Вздохнув, девушка снова взяла лютню.

   Я с мыслью всегда об отчизне,
   На сердце моем печаль.
   Вот стать бы журавликом желтым
   И смочь улететь домой!

   Серебряная  Снежинка  решительно  надела  на  лютню  футляр  и   отложила
инструмент. Возвысив голос, чтобы слышала вся аудитория, она сказала:
   - Никакой желтый журавль не выживет в северных землях, где я  родилась  и
выросла. Красивая песня, но печальная и бессмысленная. Я больше не стану  ее
петь.
   На следующее утро, когда Серебряная Снежинка, ахнув от холода и стряхивая
снежинки с меха, вышла из палатки, она сразу приметила, что  принц  Вугтурой
наблюдает за ней. Однако сделала вид, что не замечает этого, и направилась к
своей лошади.
   Эта песня - вздор. На следующий вечер Серебряная  Снежинка  пригласила  к
себе женщин шунг-ню. Она подождала, пока на стене палатки не появилась снова
тень, а потом запела другую песню, в которой отразилась своеобразная красота
замерзшей пустыни.

   Северный ветер вьется над землей,
   Ломается хрупкая трава;
   Черное небо восьмого месяца
   Затянуто белым снегом...

   Тут она прервала песню и спросила:
   - Слышали?
   Одна из женщин, Бронзовое Зеркало, снисходительно кивнула другой. Соболю.
Обе занимали высокое положение среди  шунг-ню.  У  Бронзового  Зеркала  есть
взрослый сын; Соболь слишком молода, чтобы оставаться вдовой с детьми (а она
была вдовой), но ее положение  определялось  положением  Басича,  ее  брата,
который был любимцем принца Вугтуроя.
   По дням, проведенным в Шаньане, Серебряная  Снежинка  знала,  что  мнение
этих женщин распространится среди остальных, как  огонь  на  лесном  пожаре.
Может, эта молоденькая маленькая чинская принцесса  и  выдерживает  путь  на
запад и север, но у нее есть свои причуды воображения и слабости.
   - Это ветер ревет над равниной, - успокоила ее Бронзовое Зеркало.
   Наверное, Серебряная Снежинка покраснела бы и сменила тему,  если  бы  не
увидела в этот момент Иву. Служанка  прижалась  у  клапана  палатки,  словно
поджидала добычу; глаза  ее  хищно  горели  зеленым  цветом,  как  всегда  в
ожидании опасности.
   - Дыхание белого тигра, - прошептала она. Что  это?  Серебряная  Снежинка
знала, что белый тигр - это символ запада; ветер можно назвать его дыханием.
Снова послышался звук, который заставил  ее  прервать  пение.  Она  невольно
посмотрела на стену палатки. Тень на ней застыла. И затем исчезла.
   - Это не просто дыхание белого тигра,  -  решительно  заявила  Серебряная
Снежинка. - Там какое-то животное. Может, белый тигр, а может, кто другой, -
добавила она больше  для  видимости,  потому  что  сама  была  уверена.  Она
слышала, что среди опасностей запада есть белые тигры  и  снежные  барсы;  и
вдруг она с ужасом подумала, что такой зверь сейчас как раз подкрадывается к
лагерю, может, к самой их палатке.
   Если не считать звуков ветра снаружи и шагов этого  зверя,  все  затихло.
Серебряная Снежинка оглянулась на  Иву,  которая  напряглась.  Рыжие  волосы
служанки блестели в свете жаровни. Зеленые  глаза  словно  остекленели,  как
будто видят то, чего не видит их хозяйка.
   Постепенно в этой тишине звуки становились отчетливей: что-то похожее  на
довольное урчание хищника и стук гигантского сердца.
   Ива оскалила зубы. Будь она  в  зверином  облике,  зарычала  бы.  Женщины
шунг-ню впервые, сколько их знает Серебряная Снежинка, отшатнулись  -  не  в
страхе, а в благоговении. Но тут проснулась их жажда боя, а может,  и  страх
перед принцем Вугтуроем и его отцом.
   Стараясь не шуметь, девушка потянулась к своему меховому плащу,  накинула
его, прихватила лук и стрелы. Бронзовое  Зеркало  и  Соболь  достали  острые
ножи. Но у Ивы никакого оружия не было. Когда Соболь достала из-за  голенища
своей мягкой обуви запасной нож и бросила Иве, служанка кивнула  благодарно,
но отказалась.
   - Вот все оружие, которое мне нужно, - объяснила она и  достала  зеркало,
украшенное странными символами. Сколько ее помнит Серебряная  Снежинка,  Ива
всегда его носит с собой.
   Когда в смертельном страхе и боли закричала лошадь, девушка  поняла,  что
оправдываются  ее  худшие  страхи.  В  панике   закричали   другие   лошади.
Послышались тревожные крики людей; мужчины хватали  оружие  и  бросались  на
защиту лагеря.
   - Мы не можем просто ждать своей судьбы, - почти беззвучно шевеля губами,
чтобы не привлечь внимание хищника, произнесла  Серебряная  Снежинка.  -  Мы
вооружены и можем постоять за себя.
   И Бронзовое Зеркало, и Соболь  могли  одной  рукой  удержать  ее.  Однако
прежде чем они успели возразить, Серебряная  Снежинка  выскользнула  наружу,
Ива - за ней.
   Над головой сияла луна, невероятно огромная и такая близкая к земле,  где
ее не могут скрыть из виду стены, дома или деревья.  Звезды,  они  временами
закрывались порывами снега, светили на небе и  отражались  в  поднятом  Ивой
зеркале.
   - Старшая сестра, - прошептала служанка, - я думаю, это то же самое,  что
встревожило Нефритовую Бабочку.
   - Думаешь, нацелено на меня? - Серебряная Снежинка  кивнула  в  ответ  на
собственные мысли. Нефритовая Ба