вдвойне  слаще  после  напряжения  ссоры  и  ритуала;   после   проникнутого
вездесущими запахами навоза, пота, кожи и вареного мяса воздуха.
   - Тебе приготовили твою юрту, госпожа. А сейчас я покажу тебе твой дом, -
сказал шан-ю.
   - Небесное Величество, ты не .. - начал Тадикан.
   - Мой старший сын, - прервал его Куджанга. -  Напомню  тебе  в  последний
раз. Я сражался с Модуном. Бок о бок со своим братом императором я  сражался
с Модуном и его племенами юе чи. Я езжу по нашим степям с тех пор, как  меня
родила мать. Когда я не смогу вынести поцелуй ветра, придет пора копать  мою
могилу. Но до этого я здесь правлю и я решаю, что нужно делать.
   - Проводи меня! - приказал он, но обратился к Вугтурою, а не к  Тадикану.
Серебряная Снежинка подобрала юбки и вышла из душной юрты,  не  взглянув  на
Острый Язык.

***

   В последующие  дни  Серебряная  Снежинка  лучше  узнала  характер  людей,
которыми судьба, повелитель этой земли и собственная  верность  доверили  ей
владеть. Никто не шел пешком, если мог ехать верхом, и женщины  были  такими
же свирепыми, как мужчины, и так же  искусно  владели  смертоносными  луками
всадников травяных степей.
   В роскошной юрте, воздвигнутой для нее шан-ю. Серебряную Снежинку окружил
ее собственный маленький двор.  Она  много  узнала  за  следующие  несколько
недель. Она ожидала простоты, к которой привыкла в  отцовском  доме;  готова
была и к лишениям. Но нашла вместо этого своеобразное сочетание строгости  и
роскоши. Жила она в юрте из войлока и кожи, но  здесь  было  теплей,  чем  в
Холодном дворце во времена ее немилости в Шаньане. У нее были  ковры,  меха,
занавеси, которым позавидовала бы сверкающая  наложница;  к  ней  относились
почтительно, как к старшей жене шан-ю и  женщине,  удочеренной  Сыном  Неба.
Конечно, чай, который Бронзовое  Зеркало  и  Соболь  готовили  из  брикетов,
твердых, как нефрит, и древних, как почти забытый Шан, был крепким,  горьким
и черным, но холодными утрами он согревал тело, когда она выбиралась  из-под
собольих и куньих одеял.
   Самое приятное в новой жизни заключалось в том, что она  больше  не  была
ограничена пределами двора. Никто  не  ждет  от  нее  такого  заточения.  Ей
оставили лошадь, на которой  она  приехала  в  зимний  лагерь;  у  нее  было
бесчисленное количество кобыл и  жеребцов,  если  понадобится  пересесть;  а
границей ее свободы стал горизонт.
   Она очень быстро поняла, что  принцесса  понадобилась  шан-ю  только  для
заключения  договора  с  императором  Юан  Ти  и  установления  мира   между
племенами. Но когда старик понял, что она отлично владеет луком  и  лошадью,
он стал гордиться ею, как дед внуком.  И  действительно,  думала  Серебряная
Снежинка, он обращается с нею, как с любимой внучкой,  а  не  с  женой.  Это
проявлялось во всем, кроме того положения, которое она занимала среди женщин
шунг-ню.
   Она стала его соловьем, искусной певицей,  умеющей  вести  разговоры  при
дворе. И то, что она оказалась совсем не хрупким созданием, что  она  сумела
увидеть радостные стороны жизни шунг-ню, еще увеличивало  в  его  глазах  ее
ценность. Вечерами, когда она не пела Куджанге в одиночестве его юрты -  Ива
всегда оказывалась рядом и подливала горячее вино или кумыс, который  шан-ю,
несмотря на свою любовь ко всему чинскому, явно  предпочитал,  -  Серебряная
Снежинка слушала его рассказы о плоскогорьях и степях, о долгих переходах на
запад, где, по его словам, находится Крыша Мира; о диких скачках за  овцами,
лошадьми и иногда за женами; о сражениях с другими племенами.
   В таких случаях старость отступала от старика, он не  замечал  того,  что
происходит в его лагере, что находится рядом; он снова  становился  молод  и
силен.
   - И, госпожа, когда умер мой отец Эдика, моя мать устроила  так,  что  из
всех сыновей отца я первым приблизился к его телу. И по праву стал шан-ю, но
остальные сыновья Эдики сражались со  мной  зубами  и  клыками.  И  я  волей
Небесного Величества победил; и еще благодаря своему луку и силе  рук  своих
людей. И правлю до сих пор и буду править еще много лет.
   Потом он начинал  смеяться.  От  смеха  его  охватывал  кашель,  а  после
приступов кашля - жажда. Серебряная Снежинка  быстро  подносила  ему  мех  с
кобыльим молоком или уговаривала выпить настойки, которую  готовила  Ива  из
целебных трав. Эти травы укрепляли сердце и очищали легкие. А пока  он  пил,
Серебряная Снежинка пела.
   Однажды он позвал  сына,  чтобы  тот  послушал  ее  пение  и  развлек  ее
рассказами об охотах и сражениях. Пришел принц Вугтурой, но  больше  никогда
не приходил. Вскоре Серебряная Снежинка обнаружила, что украдкой ищет  тень,
которая кралась за ней в последние дни их путешествия в лагерь. Это открытие
рассердило ее, и она решила все внимание уделять своему повелителю и  писать
письмо, которое надеялась отослать отцу.
   - У него здесь родился сын, у Чао Куана. Ты это знала, госпожа? - спросил
однажды вечером вождь шунг-ню.
   Серебряная Снежинка посмотрела на тонкую, изящную чашку, которую  держала
в руках. Щеки ее неожиданно вспыхнули, а руки похолодели.
   - Слышала, Небес...
   - Как я приказал тебе называть меня, дитя? -  Куджанга  поднял  дрожащий,
изрезанный шрамами палец и снисходительно погрозил ей.
   Каждый день он находит силы жить, и разум его остается ясным. Каждый день
- это победа, - думала Серебряная Снежинка, но знала, что время -  ее  враг.
Тем не менее, как военачальник, который знает, что его войска уступают врагу
по численности, она призвала на помощь  самообладание.  Ива  много  знает  о
травах; еще многому она научилась в Шаньане; она  может  сохранить  на  годы
жизнь шан-ю.
   - Супруг, - поправилась Серебряная Снежинка со скромной улыбкой,  которая
- она это знала - нравится Куджанге. - Я слышала об этом и с радостью воздам
дань уважения старшему брату.
   - Он был слабый и болезненный, рассказывала мне жена, и знал  это.  Когда
умерла его мать, он понял, что станет обузой для кого-нибудь еще. И  поэтому
однажды уехал, подальше от племени. Мы так и не знаем, пала  ли  его  лошадь
или он просто не вернулся. Но тогда было время большой болезни. Я сам думаю,
что он предпочел умереть, чтобы не объедать других, более достойных жить,  и
уважаю его за это.
   - И Острый Язык заставила  тебя  в  это  поверить,  -  с  печалью  думала
Серебряная Снежинка. - Ты его уважаешь, но видишь на этом ее барабане.  Если
когда-нибудь стану подлинной королевой, как  здесь  меня  называют,  прикажу
похоронить эту вещь.., и, может, вместе с хозяйкой.
   В тот вечер она увидела тень на стене своей юрты; и хотя  сама  этого  не
заметила, смех ее зазвучал музыкальней, а песни стали слаще. И Ива ничего ей
не сказала. Проходили дни зимы, и Серебряная Снежинка все больше  поражалась
переменам в своей служанке. Из-за хромоты  она  всегда  считала  Иву  слабее
себя. Но сейчас Ива расцвела, как зверь, избежавший ловушки, пусть  и  ценой
увечья. Волосы ее стали гуще, длинней, роскошней, кожа потемнела.
   Куда она уходит? - думала Серебряная Снежинка. Огромные табуны лошадей  и
стада овец не волновались; не кричали  дети;  ни  один  охотник  не  хвастал
встречей с лисой. На рассвете Ива всегда спала в ногах  хозяйки,  пальцы  ее
дергались, глаза под опущенными веками двигались,  как  будто  во  сне  она,
дикая и свободная, охотилась. Пока Ива ничего не рассказывала хозяйке, и  та
не настаивала.

***

   Серебряная Снежинка написала еще одно письмо. Может, с  началом  оттепели
какой-нибудь смелый всадник согласится  поехать  на  восток  и  передаст  ее
тщательно написанное на тонком шелке послание в ближайший пост солдат  Чины.
А оттуда с торговым караваном письмо пойдет  в  Срединное  царство.  Девушка
чувствовала, что это письмо обрадует отца и Ли Лина; в нем она сообщала, что
шан-ю повторил свое предложение защищать границы Срединного царства.
   И, может, однажды такой всадник привезет к ее юрте ответ.
   Приободрившись, она направилась в большую юрту Куджанги, поздоровалась  и
села рядом с вождем на груду подушек.  Это  место  она  занимала  по  своему
положению и из-за гордости Куджанги вновь приобретенным сокровищем.
   К ее удивлению,  однако,  принца  Вугтуроя  среди  собравшихся  не  было.
Девушка думала, как  бы  узнать,  почему  он  отсутствует,  когда  заговорил
Куджанга.
   - Мой младший сын уехал со своими людьми, чтобы взглянуть на стада юе чи.
- Это замечание шан-ю вызвало у присутствующих смех.
   Путешествие по степи в самый разгар  зимы?  Это  не  храбрость,  подумала
Серебряная Снежинка, а глупость. А  ведь  Вугтурой  не  дурак.  Но  тут  она
увидела довольную улыбку Острого Языка и поняла,  что  это  не  глупость,  а
политика. Политика женщины-шамана. Внушить старику  мысль,  что  за  некогда
мятежными юе чи нужно присматривать, и Вугтурой, как послушный сын, вынужден
будет уехать. А когда он будет далеко от лагеря... Что  ж,  зимой  по  степи
бродит множество болезней, а гиан-ю стар. Пусть  умрет,  пока  Вугтуроя  нет
поблизости; а среди окружающих не найдется никого достаточно сильного, чтобы
помешать ее сыну Тадикану захватить власть, имущество старого шан-ю.., и его
жен.
   При этой мысли Серебряная Снежинка вздрогнула  и  плотнее  запахнулась  в
одежду, несмотря на то, что в большой юрте было тепло. Ей показалось, что  с
нее сорвали одежду и оставили без защиты на ледяном ветру под Крышей Мира, к
востоку от Стены. Но ведь Куджанга здоров, - сказала она себе. - Он проживет
еще годы. Во всяком случае до...
   - Сегодня день пира, - сказал ей шан-ю.  -  Мнение  моего  сына  Вугтуроя
хорошо известно, - он покачал головой, удивляясь  своему  младшему  сыну.  -
Вместе со мной он на стороне Срединного царства. Но Тадикан всегда  выступал
против этого.  Однако  сегодня  -  сегодня  он  согласился,  что  мы  должны
выступать против врагов вместе со Срединным царством. Если мы так  поступим,
может, людям Чины не нужно будет больше жить в этих  крепостях  по  призыву;
они смогут вернуться домой и жить со своими семьями, как мы.
   Серебряная Снежинка  чуть  не  ахнула  в  ужасе.  Кто  внушил  эту  мысль
Куджанге? Дьявольски хитрая мысль:
   Ли Лин опасался, что именно на это согласится  император.  Если  крепости
опустеют; если Тадикан получит власть над гарнизонами и будет следить за  их
пополнением - "защита" шунг-ню может быстро  превратиться  во  вторжение.  В
Шаньане должны узнать об этом! - подумала она.
   - Пей, отец мой!  -  воскликнул  Тадикан.  Неуклюжей  походкой  человека,
который большую часть жизни провел в седле, старший принц направился к отцу.
Сторонники  приветствовали  его  громкими  криками.  В  руках  принц  держал
отделанную серебром  чашу  из  какого-то  желтоватого  материала  .,  может,
слоновая кость? Но по торжествующим кровожадным крикам  девушка  догадалась,
что это такое: этот кубок сделан из черепа Модуна,  вождя  юе  чи,  врага  и
Куджанги, и Юан Ти. А жидкость в кубке - смесь кобыльего молока с кровью.
   Шан-ю встал, схватил кубок и осушил его.
   - Аххх! - воскликнул он и бросил кубок назад сыну. Несколько капель упали
на бесценные меха и ковры.
   -  Таким  будет  конец  всех  врагов  шунг-ню!  -  закричал   вождь   под
приветственные возгласы, от которых юрта затряслась, как от порывов  зимнего
ветра.
   - Всех врагов шунг-ню! - подхватил его старший сын. - Я  сам  отрублю  им
головы и сделаю из них кубки!
   Крики стали  лихорадочными,  их  усиливало  биение  барабана.  Серебряная
Снежинка с отвращением узнала в нем барабан Острого Языка.
   - Это только  один  из  них,  -  сказал  Тадикан,  повернувшись  лицом  к
Серебряной Снежинке, чтобы она могла прочесть слова по движениям губ.
   Если не убегу, меня стошнит, - подумала она и  тут  же  строго  упрекнула
себя. - Ты останешься, тебя не вытошнит, и  сегодня  вечером  ты  не  ляжешь
спать, пока не напишешь подробный отчет об этом отцу. Ли Лину и Сыну Неба.
   Письмо, которое она  так  тщательно  написала  перед  этим,  должно  быть
переписано.
   Но как его отправить? На этот вопрос она пока не имела  ответа.  Не  было
его и позже, когда она, с горящими от усталости глазами ложилась  спать,  ни
на рассвете, ни в последующие дни, которые все  удлинялись  -  время  шло  к
весне.
   Наконец Серебряная Снежинка решила, что у нее  есть  только  один  способ
решить эту проблему. Шан-ю относится к ней  снисходительно;  пусть  даст  ей
посыльного, чтобы тот отнес письмо к ее отцу, его давнему пленнику-гостю.
   - Письмо может отвезти брат Соболя, - подсказала Ива,  со  своим  обычным
искусством читающая мысли хозяйки. - Со смерти жены он очень предан  сестре,
которая заботится о его детях.
   Серебряная Снежинка кивнула. Брат соболя  Басич,  молодой,  стремительный
(даже  для  шунг-ню),  опрометчивый  храбрый  почти  до   потери   рассудка,
действительно может отнести ее письмо. Больше того, он предан Вугтурою,  как
его сестра (так казалось самой девушке) - Серебряной Снежинке.  Но  все  же,
может, лучше спросить шан-ю,  который  считает  себя  снисходительным  мужем
молодой  жены.  Надев  свое  самое  яркое  платье  -  слабые  глаза  старика
прояснялись при виде ярких цветов,  -  Серебряная  Снежинка  подозвала  Иву,
взяла тщательно запечатанный  пакет  с  шелковым  свитком  и  направилась  к
большой юрте.
   - Стой! - послышался возглас, сопровождаемый  хриплым,  грубым  смехом  и
топотом копыт.
   Это голос Тадикана.
   Неужели он умер,  старик,  который  был  так  добр  ко  мне?  -  подумала
охваченная паникой и страхом  Серебряная  Снежинка.  -  И  Тадикан  захватил
власть шан-ю, не дав еще остыть телу отца? Я отомщу за отца и  выполню  свою
клятву: скорее повешусь на своем поясе, чем дам ему надругаться над собой.
   Ива тянула ее за рукав, как будто уводила в укрытие до прихода охотников.
   - Иди, Ива, - прошептала Серебряная Снежинка. Чем реже Острый Язык  будет
видеть служанку, тем лучше. - Уходи.
   Ива, однако, не уходила, и Серебряная Снежинка в отчаянии прикусила губу.
Но тут ее посетило вдохновение, и она сунула письмо в холодные сильные  руки
служанки.
   - Ты должна уйти. Отнеси это письмо Соболю.  Пусть  Басич  его  увезет  и
постарается уехать незаметно.
   Как можно быстрее, полубегом, хромая, Ива отправилась к палатке Соболя, а
Серебряная Снежинка заставила себя стоять неподвижно, чтобы  не  подгибались
колени. Продолжался высокомерный, внушающий ужас парад людей Тадикана.
   Лошади рвались вперед. Но Серебряная Снежинка оставалась на месте. И  тут
с криком, который мог разбить  ледяную  глыбу,  Тадикан  выпустил  свистящую
стрелу. Запели в воздухе стрелы его людей.
   Шунг-ню осторожно выглядывали из юрт, чтобы посмотреть, кого на этот  раз
убил Тадикан. Только оцепенение и шок позволили девушке  стоять  неподвижно:
она боялась, что как только оцепенение пройдет, она упадет.
   Тадикан подъехал к ней, и  Серебряная  Снежинка  заставила  себя  открыть
глаза.  Его  взгляд,  скользивший  по  ней,  казался   назойливыми   руками,
ласкавшими ее против ее воли.
   - Впервые моя мать ошиблась, - сказал он;  голос  его  напоминал  урчание
хищника. - Ты храбра. Мне это нравится, госпожа. Помни, что я сказал. Ты мне
очень нравишься.

Глава 16

   Остаток зимы прошел в ожидании: в ожидании весны; в ожидании  возвращения
брата Соболя Басича и его рассказа о том, как он доставил письмо в гарнизон;
в ожидании возвращения принца Вугтуроя; и в ожидании новых козней со стороны
Острого Языка. К  удивлению  Серебряной  Снежинки,  месяцы,  проведенные  во
дворце в Шаньане, не прошли зря: она научилась ждать, ждать даже в отчаянии.
   Ко времени возвращения принца Вугтуроя замерзшие травы начали  оттаивать.
Принц прискакал из земель юе чи. Он вошел в большую юрту, склонился к  ногам
отца, потом по его приглашению встал и принял участие в пире.
   Серебряная Снежинка нагнулась к своему  шитью,  чувствуя,  как  он  сразу
отыскал ее взглядом, одобрил то, что она сидит спокойно, все  принимая  и  -
внешне - всеми принятая. Тепло, которое ее охватило, не имело ничего  общего
с жарой в юрте: здесь, за толстыми слоями войлока, в тесноте множества  тел,
было действительно очень жарко. Если среди шунг-ню кто-то представляет связь
между ее прошлым и настоящим, так это принц Вугтурой,  который  видел  ее  в
роскошном наряде в Шаньане, отказался взять вместо нее  другую  принцессу  и
даже сейчас не презирает ее. Вместе они сразились с белым тигром.
   Но присутствие одного воина - пусть и военачальника, командующего другими
воинами, - не должно  было  вызывать  у  нее  ощущение  безопасности,  какое
вызвало появление принца шунг-ню. Однако она чувствовала  себя  так,  словно
перед нею поставлен щит или на плечи в самый разгар зимней бури ей набросили
меховой плащ.
   Но после первого, полного облегчения взгляда она решительно  отказывалась
поднимать глаза, позволила шан-ю наедине  поговорить  с  сыном,  хотя  какое
может быть уединение в юрте, забитой любопытными кочевниками?
   - Как поживают бывшие дети Модуна, мой сын? - спросил Куджанга.
   - Следуют за нами, как ягненок за овцой,  -  ответил  принц  отцу.  -  Ты
приказываешь, они повинуются.
   - Это хорошо, - сказал старик. Глаза его оживились  и  стали  яснее,  чем
накануне.  Должно  быть,  из-за  триумфального  возвращения   Вугтуроя,   не
потерявшего ни одного человека.  А  может,  также  из-за  заботы  Серебряной
Снежинки и Ивы. Лихорадка, обрушившаяся на лагерь во время оттепели, унесшая
жизни самых старых и молодых, пощадила  вождя.  Он  почти  не  кашлял,  даже
утром, говорили Иве его рабы, и каждый день охотно выезжал верхом.
   Все вокруг ответили одобрительными выкриками, которые тут же стихли.  Это
сильные младшие жены шан-ю  большими  крюками  доставали  мясо  из  огромных
котлов и раздавали пирующим. Потом они же  обнесли  всех  кобыльим  молоком.
Шунг-ню ели быстро, много и жадно, как будто никогда не знали, когда удастся
поесть в следующий  раз,  или  ожидали  в  любую  минуту  пира  неожиданного
нападения. Постепенно, однако, все утолили самый острый голод; снова и снова
обходили круг мехи  с  кобыльим  молоком;  пирующие  откидывались,  рыгая  и
удовлетворенно постанывая. Теперь, когда важнейшее дело  -  еда  -  осталось
позади, постепенно начались разговоры.
   - Итак, брат, - сказал Тадикан, - похоже, юе чи ведут себя  покорно,  как
овцы. Разве подобает нашим родичам, как скоту, повиноваться приказам Чины?
   Вугутрой выпрямился, глаза его оставались настороженными.
   - Я не слышал, старший брат, чтобы юе чи повиновались Срединному  царству
или кому-то другому. Они слушаются только любимца неба, нашего  отца  шан-ю,
который победил их в честной схватке. Пока  они  повинуются  нам,  меня  это
устраивает.  Однако  я  слышал,  что  есть  такие  в  нашем  клане,  кто  не
подчиняется королевской воле шан-ю. Он хочет - я прав, отец? - чтобы с Чиной
был мир. Но, говорят, фу ю и жо чиан  настаивают  на  набегах  на  Срединное
царство, вопреки запретам моего отца. Небесный...
   Куджанга нетерпеливо махнул рукой,  прерывая  пышный  титул,  а  Вугтурой
улыбнулся. Серебряная Снежинка поразилась тому,  насколько  моложе  и  проще
стало после этого его лицо.
   - ., отец, позволь мне с приходом  весны  выехать  со  своими  воинами  и
научить их повиновению!
   Его энтузиазм оказался заразителен. Сидящие  в  юрте  воины  улыбались  и
криками поддерживали его просьбу.
   Серебряная  Снежинка  старалась  не  хмуриться.  Хоть  Срединное  царство
произвело впечатление на Вугтуроя,  но  во  многом  он  оставался  подлинным
шунг-ню. Она надеялась, что сражаться он начнет, только  когда  не  удадутся
все попытки договориться с фу ю или запугать это племя. Но остальные так  не
считали.
   - Нет, брат! - воскликнул Тадикан. - Ты уже ездил в другие кланы.  Теперь
я со своими людьми отправлюсь к фу ю, и немедленно! Клянусь, мы вернемся  до
того, как нужно будет сворачивать лагерь и от