лицо; он понял, что убил живого человека. Одного из тех, кто хо-
тел выслужиться перед _этими_, чтобы стать таким, как они.
   И, возможно, добился своего.
   В следующий миг удар лопатой плашмя обрушился на голову Сер-
гея, и он рухнул прямо на свежий труп.

   Было холодно. Ну не то чтобы холодно, скорее прохладно. И что-
то скрипело с раздражающей ритмичностью: цвии-цвии-цвии-цвии... Над
головой проплывал давно не штукатуренный потолок. Пахло лекарствами.
   Сергей попытался шевельнуться, но не смог: что-то небольно, но
крепко держало его запястья и лодыжки. Тогда он приподнял голову и
увидел уходящий вдаль коридор с облицованными кафелем стенами.
   "Счастлив тот, кто на каталке нас везет в последний путь..." -
вспомнилась ему чернушная пародия на Окуджаву. И тут же, с внезап-
ной ясностью вернувшегося сознания, он понял: все так и есть. Его
везут на каталке по коридору больничного морга. Ногами вперед.
   - Эй, я живой еще! -  воскликнул он.
   На того, кто его вез, это не произвело никакого впечатления.
"Доктор сказал -  в морг, значит, в морг... Блин! Тут не до анекдо-
тов!" Он выгнул голову назад, пытаясь рассмотреть везущего. Это
была женщина в белом халате; запах лекарств исходил от нее. В та-
ком ракурсе он не сразу, но все-таки узнал Степаниду. Ни радушия,
ни хозяйственной строгости не осталось на ее лице; оно было рав-
нодушным, словно она и впрямь была санитаром морга, везущим оче-
редного покойника.
   Степанида остановилась и загремела ключами, отпирая какую-то
дверь, а затем развернула каталку, завозя ее в открытое помещение.
Это была небольшая комната без окон, освещенная плафоном на потолке,
вся тоже облицованная белым кафелем; единственной мебелью (как рас-
смотрел, крутя головой, Коржухин) был белый столик у стены, на ко-
тором стоял блестящий металлический ящичек -  как видно, с инстру-
ментами. Медсестра, все так же не говоря ни слова, оставила каталку
посреди комнаты и вышла, заперев за собой дверь.
   "А ведь запах спирта вполне может заглушаться запахом лекарств,
- понял Сергей. -  Особенно если они пьют как раз спиртосодержащие
препараты."
   Вновь приподняв голову, он более внимательно изучил свое поло-
жение. Он был пристегнут к бортам каталки широкими ремнями за руки
и за ноги, и несколько минут усилий убедили его в бесперспективнос-
ти попыток освободиться. На нем была та же одежда, что и во время
неудачного бегства; остались даже туфли на ногах. Это было вдвойне
странно, если учесть, что брюки и рубашка его были в болотной гря-
зи, а куртка -  в чердачной пыли; все это никак не вязалось со сте-
рильным сиянием кафеля медицинского учреждения. То ли они трога-
тельно заботились о его здоровье и опасались, что он замерзнет, то
ли у них просто не было времени его раздеть. Немного поерзав, Сер-
гей, однако, убедился, что из карманов у него все выгребли.
   Его дальнейшие размышления были прерваны звуком отпираемого
замка. Сергей лежал ногами к окну и не видел вошедшего, пока тот
не зашел сбоку и не склонился над ним.
   - Как вы себя чувствуете, Сергей Владимирович? -  осведомился
он все тем же мягким тоном с приятным грассированием, словно они
беседовали, сидя в его кабинете.
   - Как человек, которого огрели по голове, привязали к каталке
и привезли в морг, -  ответил Коржухин. -  Доктор! Вы что же, тоже
во всем этом участвуете?
   - Что делать, голубчик, что делать, -  Барлицкий ощупал голову
Сергея, затем деловитым профессиональным движением оттянул ему ве-
ки, заглядывая в глаза. Пальцы у доктора были холодные и сухие. И
тут Сергей вспомил одну деталь, которую прежде упускал из виду:
прежде, чем осматривать Алекса, Барлицкий _вымыл руки_. Вполне ес-
тественный жест для врача, не так ли? И наверняка -  горячей водой.
Поэтому Алекс не почувствовал ничего странного в его прикосновении.
Наверняка так же поступали и медсестры.
   Ну почему все эти здравые мысли приходят к нему так поздно?!
   - Таковы фундаментальные принципы бытия, -  продолжал хирург.
- Жизнь и смерть необходимы друг другу. Не только смерть невозмож-
на без жизни, но и жизнь, для поддержания своего, требует все новых
и новых смертей. Даже идейные вегетарианцы постоянно лишают жизни
растения, я уже не говорю о мириадах бактерий и вирусов, непрерывно
убиваемых имунной системой...
   - Вы-то сами -  живой или мертвый? -  перебил его разглагольство-
вания Сергей.
   - Это сложный вопрос, -  Барлицкий, по-видимому, был удовлетво-
рен осмотром и теперь отошел к столику с инструментами. Повернув
голову, Сергей увидел, как он набирает жидкость в шприц. - С точки
зрения медицинской науки я, безусловно, мертв. Но с точки зрения,
так сказать, общефилософской... я, как видите, мыслю, хожу, разго-
вариваю... cogito ergo sum, как сказал великий Декарт...
   Он вновь подошел к каталке и закатал Сергею левый рукав, при-
вычно протирая место будущего укола ваткой со спиртом.
   - Что вы собираетесь делать со мной? -  задал Коржухин главный
вопрос.
   - Сейчас я сделаю вам укол, -  успокаивающе произнес доктор, -
и больше уже ничто не будет вас беспокоить.
   Игла вонзилась в вену.

   Его окружали тьма и тишина. Абсолютная тьма и абсолютная ти-
шина. "Неужели это и есть смерть?! -  с ужасом подумал Сергей. - И
вот так теперь будет _вечно_?!" Он рванулся в отчаянии и понял,
что до смерти пока не дошло. Во всяком случае, тело у него еще есть,
и оно по-прежнему привязано за руки и за ноги к жесткой каталке.
   "Значит, ночь еще не кончилась", -  подумал он, однако тут же
вспомнил, что в помещении, которое он видел в последний раз, не бы-
ло окон. Однако, что же делать? Может, как-то раскачаться и вызвать
резонанс, чтобы каталка поехала... Нет, это что-то из серии вытяги-
вания себя за волосы. Хотя, если имеется какая-то неровность пола...
Ну, допустим, приедет он к стене или даже к запертой двери, и что
дальше?
   В этот момент в замке зашебуршился ключ.
   Сергей вспомнил последние слова доктора. Похоже, тот рассчиты-
вал, что он уже никогда не придет в себя. Что ж, если так, не будем
его разочаровывать -  нужно прикинуться бесчувственным...
   В комнату проникла узкая полоса света из коридора и тут же
вновь исчезла: вошедший проскользнул в приоткрытую щель и поспешил
беззвучно затворить за собой дверь. Сергей, однако, уже лежал с за-
крытыми глазами и не обратил внимания на эту странность. Он ожидал
щелчка выключателя, но его не последовало.
   "они видят в темноте, хотя и не так хорошо, как днем"
   Неизвестный передвигался так неслышно, что, когда луч света
все же ударил ему в глаза сквозь сомкнутые веки, Сергей вздрогнул.
   - Дядя, ты живой? -  осведомился негромкий голос.
   Сергей открыл глаза и тут же снова зажмурился под светом сво-
его собственного фонаря, направленного ему в лицо.
   - Петька, ты? -  только и спросил он.
   - Я, -  ответил Петька и схватил его за горло.
   Сергей рванулся в ужасе, но тут же понял, что у него просто
щупают пульс: ведь запястья его были скрыты ремнями, да и, навер-
ное, Петька опасался быть схваченным за руку. Пальцы у мальчика,
впрочем, были холодные, но это могло быть и просто следствием вол-
нения.
   - А сам-то ты живой? -  спросил Коржухин, понимая, что в другой
обстановке такой вопрос выглядел бы весьма комично.
   - Живой, живой, -  Петька возился с ремнем на его левой руке.
Скоро рука была свободна, и Петька позволил Сергею пощупать у себя
пульс.
   - Значит, они тебя не поймали?
   - Где им! -  гордо усмехнулся Петька, переходя ко второй руке.
- Я такие лазы знаю, куда им просто не протиснуться.
   - Слушай, я ведь и поблагодарить тебя не успел, -  виновато за-
метил Сергей. -  Ведь ты увел их за собой, спасая меня...
   - Да ладно, -  откликнулся Петька, хотя ему явно было приятно.
- Ничего бы они мне не сделали. Ну то есть отец бы выпорол, конеч-
но, но уж точно не убили бы.
   - Почему ты в этом так уверен? -  хмыкнул Сергей, садясь на ка-
талке. -  В советские времена, знаешь ли, и двенадцатилетних маль-
чишек расстреливали.
   - А ты знаешь, как моя фамилия? -  решился признаться Петька.
   - Как?
   - Дробышев.
   - Он -  твой дед? -  глупо спросил Сергей, ошарашенный этой но-
востью.
   - Прапрадед.
   - А твои родители? Они... тоже?
   - Нет. Потом, конечно, будут, но пока не хотят. Молодые, не
нае...ись еще, -  просто объяснил Петька.
   - Понятно. А _эти_, значит, не могут.
   - Они много чего не могут. Е..ться не могут, водку хотя и пьют,
но она их не забирает, от жрачки вкуса никакого... -  Петька закон-
чил с его ногами, и Сергей, разминая затекшее тело, тяжело слез с
каталки. - Поэтому мертвяками чаще в старости становятся -  те, ко-
нечно, кто выбирать может. Но тут тоже не переборщить надо. Мерт-
вяк -  он хоть и не стареет, но и не молодеет ведь. На веки вечные
дряхлым дедом остаться тоже херово.
   - Ладно, -  Сергей перешел к практическим материям: -  Как выби-
раться будем? Ты как сюда попал?
   - Я-то через форточку, но взрослый там не пролезет. Просто че-
рез дверь выйдем, внаглую. Я ключи у дежурной спер, -  похвастался
он.
   - И что, никто не остановит? -  удивился Сергей.
   - А большинство из них ночью тоже спит, если особых дел нет.
А теперь-то все спокойно.
   "Значит, все-таки еще ночь", -  понял Коржухин и посмотрел на
часы. 2:37. Странно, ему казалось, что прошло больше времени.
   Они вышли в тускло освещенный коридор.
   - А что с Алексом? -  спросил Сергей.
   - Все, -  мрачно ответил Петька.
   - Что -  все?
   - Хана, значит. Если ты жив, значит он -  нет. Одного из вас
должны были сразу донором сделать, второго потом.
   - Так, может, и его не успели еще? Времени-то всего ничего про-
шло.
   - Какое там всего ничего! Сутки как раз. Это целый день и зани-
мает, даже поменьше чуть. Так что его, небось, уже в топку отпра-
вили.
   - Сутки? -  Сергей понял, что его беспамятство действительно
было долгим. - Погоди, почему в топку?
   - Традиция, -  вновь пояснил Петька. - Трупы доноров на электро-
станции в топке сжигают. И мертвяков провинившихся тоже. И везти
близко, и не остается ничего.
   - А что за доноры? -  Коржухин вспомнил, что уже слышал это сло-
во во время заседания в мэрии. - _Этим_... мертвякам нужна живая
кровь?
   - Угу, -  кивнул Петька. - Водку они пьют, чтоб не гнить, а кровь -
вместо еды. Только не человеческую. Кабы человеческую, в Игнатьеве
бы уже живой души не осталось. Скотскую пьют, коровью в основном.
У коровы крови много, у кого другого столько возьмешь -  сдохнет,
а корова за пару дней новую нагуляет.
   "Вот, значит, почему в Игнатьеве такие вялые коровы", -  по-
думал Сергей, но эту мысль перебила другая: "Блин, я бы и сам сей-
час крови выпил!" Поначалу нервное напряжение заставило его забыть
о жажде, но из-за этого разговора о питье она властно напомнила о
себе.
   - Слушай, тут где-нибудь чистая вода есть? -  спросил Сергей.
-Пить хочу, помираю. Я ж, выходит, два дня уже ничего не пил.
   - В этой... как ее... в резекторской кран с раковиной есть.
   - В прозекторской? -  догадался Сергей. - А где она?
   - Вон, -  Петька показал на дверь в ближайшем к ним конце ко-
ридора; они были уже у выхода на лестницу.
   - А ты откуда знаешь? -  запоздало удивился Коржухин.
   - Разведчик ничего бояться не должен. Я в том году упросил,
чтоб мне на вскрытие посмотреть дали.
   - Ну и как?
   - Ничего, не сблевал. Только... три дня потом есть не мог...
Ладно, ты иди пей быстрее, а я на шухере постою!
   Открыв стальную дверь прозекторской, Сергей сразу же скривился
от трупного зловония. "Холодильники у них тут, что ли, барахлят...
ах да, они ведь запахов не чувствуют..." Однако, несмотря на под-
ступивший к горлу ком, жажда была сильнее, и он зашарил рукой по
стене в поисках выключателя. Таковой действительно нашелся; вспых-
нувший свет озарил три стола с лежавшими на них голыми мертвецами.
Сергей некоторое время подозрительно наблюдал за ними от входа, но,
уверившись, что ни один из трупов не проявляет желания встать и
наброситься на него, прошел в правый ближний угол к раковине. Сама
раковина сияла чистотой, однако вентиль крана был заляпан бурой
засохшей кровью. Сергея, впрочем, это уже не могло остановить; он
открыл воду и несколько минут жадно пил.
   Наконец он выпрямился и снова кинул взгляд в сторону трупов.
Ему пришла в голову мысль, что, раз он лишился топора, имеет смысл
поискать ему замену среди хирургических инструментов. Влекомый не
только этим рациональным соображением, но и противоестественным
любопытством, которое заставляет людей рассматривать все омерзи-
тельное, он, дыша ртом, подошел к столам.
   Ближайший труп принадлежал мужчине, что было ясно главным об-
разом по его почерневшим сморщенным гениталиям -  ибо голова у тру-
па отсутствовала, а общее разложение зашло довольно далеко. Оче-
видно, именно от него исходил такой тяжелый смрад. Не хватало у
него, впрочем, не только головы: его левая рука была отрублена по
плечо, а правая -  по локоть.
   "Ага, -  злорадно подумал Сергей, -  не простили тебе, что нас
упустил! Отказали в ремонте и списали!" Он вспомнил, что, расска-
зывая о прошлой попытке побега на игнатьевском грузовике, Дробышев
говорил: "Сбил водителя, но наш доктор вытащил мужика с того света."
Очевидно, именно так оно и было. Тогда водитель, несмотря на свою
неудачу, заслужил милость приобщения к высшей касте мертвяков, но
теперь был разжалован в простые покойники. Которые не когито и не
сум. Может быть, потому, что теперь реальная власть в городе не у
Дробышева, а у Березина?
   Однако в их прошлые встречи водитель вовсе не выглядел таким
разложившимся. "Они не давали ему водки, -  понял Сергей. - Не давали
водки и оставили на жаре. И за день он сгнил. БОльшую часть этого
времени, вероятно, оставаясь в сознании." Коржухина передернуло.
Он шагнул к следующему трупу.
   Это была женщина, что, впрочем, тоже заметно было не сразу.
Но здесь тление было ни при чем: в высохшую морщинистую мумию она
превратилась еще при жизни. А вот неряшливо, в несколько стежков,
зашитый шов, тянувшийся от горла до облезлого паха, был, очевид-
но, делом рук патологоанатома (интересно, вскрытиями тоже занима-
ется Барлицкий, или есть еще кто-то?) Вопреки известной поговорке,
смерть не сделала старуху менее горбатой, так что теперь тонкие
костлявые плечи неестественно вздымались, а голова запрокинулась
назад и вбок, раскинув по столу редкие седые волосы. Сергей узнал
бабу Надю. Из всех возможных смертей в Игнатьеве эта выглядела са-
мой естественной -  и все же не исключено, что старухе помогли уйти.
Может быть, ее попытка передать письмо стала последней каплей.
   "Надежда умирает последней", -  скаламбурил Сергей; даже и те-
перь его не оставляло чувство юмора. Глядя на эти желтые сморщен-
ные останки, он вдруг вспомнил, как лет пятнадцать назад в компа-
нии двенадцатилетних пацанов зашел "мужской" разговор, и один из
его одноклассников (изрядная, кстати, сволочь, но это уже другая
история) заявил, что хотел бы увидеть голыми всех женщин на свете.
Интересно, как бы ему понравилась вот эта.
   Он повернулся к следующему трупу и испытал настоящий ужас.
   В прежней жизни ему, разумеется, нечасто доводилось видеть
мертвые тела, да и то по большей части в теленовостях и кинохро-
нике -  однако он был уверен, что ни один судмедэксперт за всю свою
богатую практику не видел такого, несмотря на то, что следов наси-
лия, в привычном смысле этого слова, не было. Это не походило на ис-
сохший от дряхлости труп старика; не походило это и на кадры, сня-
тые в концлагерях, где люди заживо превращались в обтянутые кожей
скелеты. И даже если откачать у человека всю кровь, подобной кар-
тины не получится. Это выглядело так, словно из мужчины, полного
здоровья и сил... выпустили воздух. Вся его плоть сморщилась, но
это не были мелкие старческие морщины: кожа висела на костях тол-
стыми, крупными складками. Он весь был в таких складках, под кото-
рыми, похоже, остался один скелет; особенно заметно это было по
его провалившемуся животу, где эти ужасные морщины почти что об-
легали позвоночник. Вместе с тем, кожа его была хотя и изжелто-
бледной, но без всяких следов разложения; несомненно, совсем не-
давно этот человек был жив -  и даже, наверное, во время того, как
_это_ с ним происходило.
   Но ужаснее всего было другое. Сергей не мог узнать его лица,
превратившегося в обтянутый складками череп, но эти длинные волосы
и бороду он за последние дни запомнил достаточно хорошо -  хотя то-
гда они еще не были седыми.
   -  Алекс, -  прошептал он, чувствуя спазм в горле, -  о боже,
Алекс, не может быть...
   Кошмарный труп открыл глаза.
   Сергей вздрогнул и отпрянул. Казалось, что в этих глазах бо-
льше нет белков -  они были сплошь залиты кровью, словно полопались
все сосуды. Зрачки смотрели в потолок неподвижно, и Сергей уже убе-
дил себя, что глаза открылись сами собой, так же, как сама отпадает
у трупа челюсть -  но тут сморщенные бескровные губы шевельнулись.
   - Ферхей...
   - Алекс?! ("Нет, о боже, нет, он не может быть все еще жив!")
   - Фереха... уэй миа...
   Коржухин стоял над ним, не в силах двинуться с места.
   - Уфей мея! -  повторил полутруп более внятно.
   - Как? -  беспомощно спросил Сергей. - Как я тебя убью? -  в его
готовом капитулировать сознании металась мысль, что для этого не-
обходимы, как минимум, осиновый кол и святая вода.
   Но Алекс больше ничего не мог ему сказать -  очевидно, преды-
дущие слова отняли у него последние силы. Сергей попытался взять
себя в руки и заодно вспомнил, что пришел сюда поискать подходя-
щий инструмент.
   Оглянувшись, он увидел столик, на которым был разложен жут-
коватый арсенал патологоанатома -  какая-то ножовка, сверла, щип-
цы... Сергей взял скальпель с длинной ручкой; не мог же он, в са-
мом деле, вооружась ножовкой, отпилить Алексу голову. Он вернулся
к столу; Алекс закрыл глаза. Сергей приложил левую руку к собствен-
ной груди, пытаясь определить, где именно находится сердце; оно
колотилось так сильно, что это не составило труда. Он вставил ска-
льпель острием вниз между двумя складками на груди Алекса ("хорошо,
если он этого не чувствует"), а затем резко нажал, наваливаясь всем
телом.
   Крови не было. Ну или почти не было -  выдавилось несколько ка-
пель чего-то бледнорозового. Глаза хичхайкера вновь открылись, но
на этот раз это действительно были глаза трупа.
   Действуя практически на автомате, Сергей с усилием выдернул
скальпель, сунул его во внутренний карман и пошел к выходу.
   - Ты чего так долго? -  накинулся на него Петька.
   - Алекс, -  только и сказал Сергей.
   - Аа, -  понял Петька. - Еще не сожгли, значит. Говорят, жуткое
зрелище, -  ему было интересно взглянуть самому, но он сознавал,
как Сергей воспримет такое любопытство, да и, кроме того, им дей-
ствительно следовало поскорее уносить ноги из больницы.
   В молчании они поднялись по погруженной во мрак лестнице -  по-
хоже, во всем здании, или, по крайней мере, в этом крыле, только
коридор морга и был освещен. Пройдя вдоль стенки по темному кори-
дору, они благополучно добрались до двери, через которую Коржухин
проник в больницу сутки назад -  отпереть замок изнутри ничего не
стоило -  и вышли наружу. Они и дальше двигались тем же путем, ка-
ким прошлой ночью Сергей шел с Алексом, так что у Коржухина возник-
ло ощущение дежа вю, особенно неприятное, учитывая, чем закончилось
прошлое путешествие. Впрочем, это ощущение развеялось, когда, вме-
сто того, чтобы идти вдоль оврага, они свернули на мостик
   - Почему ты раньше не предупредил меня насчет больницы? -  нару-
шил молчание Сергей.
   - Откуда ж я знал, что вы в самое пекло полезли? Ты мне не го-
ворил, куда твой друг делся. Если я Дробышев, это ж не значит, что
они мне прям так все и рассказывают. Только если сам чего подслу-
шать сумею. А прапрадед, между прочим, и не с нами живет. Мы у него
только в гостях бываем.