ми теснились орды людей-ящеров. Поистине орды: по шесть в
глубину и длинной линией в тысячу футов. Если у урдов и были предводители,
то они ничем не выделялись. Они шли за черными ящерами, их  красные  глаза
сверкали, головы они выставили вперед, когти вытянули.
     В  ста  ярдах  за  урдами  шли  стройные  ряды  индейцев  в  зеленом,
предводительствуемые аристократами.
     Грейдону показалось,  что  он  понял  замысел  нападения.  Не  тонкая
стратегия, а тяжелый удар. Огромные динозавры, неуязвимые для стрел, копий
и мечей, если только не очень  большая  удача,  должны  были,  как  таран,
прорвать ряды защитников. В брешь устремятся урды, которых трудно убить, у
которых отравленные когти и клыки... По расчищенному пути в храм врываются
эмеры и аристократы Лантлу... Но где сам Лантлу и его охотничьи своры?
     Из приближающихся рядов послышались звуки труб.  Черные  динозавры  с
громовым топотом перешли  на  бег.  Вперед,  как  желтая  свистящая  волна
прибоя, покатились ящеролюди. Они накатились на храм.
     С его крыши обрушился водопад молочного света. И  сразу  весь  воздух
заполнился звуками рогов крылатых змей!
     Мгновенно бег динозавров и урдов замедлился. Треть всадников полетела
из  седел,  как  будто  схваченная  арканами.  Невидимые  кольца  крылатых
вестников стащили их на землю.
     Среди ящеролюдей началось  беспорядочное  движение.  Они  с  шипением
приседали,  прыгали,  уклонялись,  ударяли  острыми  когтями;  кое-где  им
удавалось поймать вестников, стащить их на землю, рвать когтями и клыками,
как показывали их хаотические движения. Но  и  сами  урды  гибли  сотнями,
пронзенные клювами-рапирами.
     Половина  всадников  упала  со  спин  динозавров.  Да   и   динозавры
подверглись  нападению.  Грейдон  видел,  как  они  отчаянно  отмахиваются
передними лапами, свистят в гневе, размахивают длинными шеями.
     Один из них перевернулся, еще один, и еще. Они побежали назад,  топча
ящеролюдей. Шедшие сзади индейцы остановились, дрогнули,  нарушили  строй,
пытаясь уйти с пути динозавров. Аристократы пытались  ухватить  динозавров
за узду, подчинить их себе. Многим это  удалось,  но  несколько  ю-атланчи
были раздавлены, прежде чем сумели что-либо сделать.
     С храма послышался призывный звук труб.  Слева  ему  ответили  другие
трубы. По лугу скакал отряд всадников-эмеров в голубых килтах; во главе их
затянутые в кольчуги аристократы в голубых плащах - цвет  Матери.  До  сих
пор они скрывались, и при виде их удара  кровь  в  ушах  Грейдона  победно
зазвенела. Передняя линия защитников опустилась  на  колени.  Дождь  стрел
обрушился на дрогнувшие ряды солдат Лантлу. Защитники встали,  устремились
вперед и, как волна, ударили по одетым в зеленое индейцам.
     Теперь на лугу развертывались  два  сражения:  крылатые  змеи  против
ксинли и урдов и за ними смешанные линии эмеров и аристократов.
     По всему храму звучали торжествующие крики.
     Издали, от пещер, раздалось громкое гудение, звук поднимался  высоко,
переходил в вопль, раздирающий уши; потом  опускался  ниже  уровня  слуха,
становился неслышимым звуком, потрясая мозг  и  каждый  нерв  чуть  не  до
безумия. Гудение приближалось со скоростью снаряда. Оно остановилось прямо
над храмом. Вверх до сводящей с ума ноты и вниз, и опять вверх и вниз...
     Неожиданно все пространство между землей и небом  заполнилось  лучами
тусклого красного света. Они казались неподвижными, застывшими, эти  лучи,
и бороздчатыми. Они разрывали зрение, как гудение разрывало мозг.
     Но Грейдон этого тогда не знал. Он ничего не чувствовал; доводящее до
безумия гудение для него было лишь  жужжанием  большого  волчка,  и  ничем
больше; красные лучи тоже пощадили его.
     Не понимая, он смотрел, как меч выпал из рук Хуона, увидел, как  Хуон
пошатнулся, схватился руками за глаза...
     И увидел, как в этом необъяснимом, жестком свете стали видны крылатые
змеи. Вестники Матери, не защищенные больше своим плащом невидимости!
     Теперь они превратились в  черные  фигуры,  захваченные  лучами.  Они
ослепли. Дергаясь, сталкиваясь, отшатываясь друг  от  друга,  они  падали.
Маленькие и большие, извиваясь, они попадали в когти урдов, ящеролюдей, на
которых, как и на Грейдона, не действовали свет и звук.
     В храме свет и звук вызвали  приступ  безумия,  как  будто  здесь,  в
центре их действия, оно усиливалось. В измученном мозгу у всех было только
одно стремление - вырваться наружу, бежать и бежать, подальше от гудения и
жгучих лучей. Огромные двери распахнулись. Из них выбегали  аристократы  и
эмеры, мужчины и женщины. Они выпрыгивали из окон...
     Их вымело из храма, как и пообещал Властитель Зла!
     Сквозь гудение донесся отвратительный шепот,  адский  свист.  Грейдон
понял, что это, еще до  того  как  увидел.  Своры  охотничьих  динозавров.
Изумрудные  и  сапфировые  чешуйки  блестели  в  алом  свете,  алые  глаза
сверкали; динозавры вырвались из укрытия в зарослях и рассыпались по  лугу
между храмом и городом. Перед ними ехал Лантлу, один, верхом на ксинли.  С
криком он поскакал к лестнице.
     Грейдон сбросил с себя оцепенение, поднял ружье; с проклятием посылал
он  пулю  за  пулей  в  хозяина  своры.  Нетронутый,  невредимый,   Лантлу
приближался, за ним свора.
     Из святилища женщины-змеи на крыше храма  вылетел  один  из  огромных
серебряных шаров; вслед за  ним  остальные.  Они  остановились  и  повисли
тысячефутовым кругом над равниной. Потом  начали  пульсировать  нестерпимо
ярким белым сиянием; пульсируя, они расширялись, превратились в корону  из
маленьких сияющих солнц, которые своими  белыми  лучами  пронзали  тусклые
красные лучи.
     Внезапно гудение стихло. Кончилась суматоха среди крылатых змей.  Они
снова стали невидимыми. Кончилась пытка для глаз, ушей, мозга.
     Теперь наступила очередь Грейдона испытать боль.  Белое  сияние  жгло
ему глаза, кололо иглами мозг. И в этой пытке  он  был  вместе  с  урдами,
ксинли и теми из старой расы, кто носил воротники  Нимира.  От  гудения  и
красных  лучей  воротник  защитил  его,  но  подверг  воздействию   оружия
женщины-змеи. Прежде чем боль завладела им, швырнула его лицом на землю, с
руками, крепко зажавшими глаза, он успел увидеть,  как  верховой  динозавр
Лантлу отступил, вырвал голову из узды, вырвал грузные удила  и  с  криком
слепо понесся назад. Видел,  как  Лантлу  вылетел  из  седла,  с  кошачьей
ловкостью приземлился на ноги и пошатнулся, закрыв  лицо  руками.  Увидел,
как беспорядочно бегали  во  все  стороны  ящеролюди,  падая  под  ударами
невидимых вестников.
     На ксинли и урдов набросились солдаты храма, они  сбивали  ящеролюдей
своими палицами, пронзали чудовища мечами, били в уязвимые места  копьями,
убивали любимую свору Лантлу.
     Все внимание Хуона было  обращено  к  врагу.  Он  забыл  о  Грейдоне.
Прыгнул к баррикаде, был уже на полпути  через  нее,  когда  повернулся  и
поискал взглядом Грейдона. Только мгновение он колебался между  заботой  о
Грейдоне и своей ненавистью к Лантлу. Прыгнул обратно, поднял Грейдона  на
руки, понес в храм...
     Ветер, холодный, как космическое пространство, поднялся  вокруг.  При
его прикосновении боль Грейдона прошла. Он  вырвался  из  рук  Хуона.  Они
стояли, глядя на светящиеся шары.  Шары  заметно  потускнели.  Вокруг  них
собиралась темная оболочка. Она становилась все плотнее.
     Шары погасли!
     Вдвоем  они  прыгнули  к   баррикаде.   У   основания   лестницы,   с
окровавленным мечом, рядом с телом аристократа в  голубом,  стоял  Лантлу,
как и Грейдон, освободившийся от пытки.
     А по всему лугу эмеры, аристократы,  урды  сцеплялись  в  смертельных
схватках. Из охотничьей своры  не  осталось  ни  одного.  Исчез  и  гигант
ксинли.
     Грейдон поднял ружье, тщательно прицелился. Прежде чем он смог нажать
курок, Хуон выбил ружье из его рук.
     - Его убью я! Не ты! - воскликнул он и с мечом в руке побежал вниз по
лестнице туда, где с оскаленными зубами, с обнаженным кровавым  мечом  его
ждал хозяин динозавров.
     Алое небо запульсировало - раз, два, три,  будто  гигантское  сердце.
Вниз, подобно огромным летучим мышам, упали черные тени. И все  сильнее  и
сильнее становился холод.
     Мгновение  Грейдон  смотрел  на  ужасный  дождь.  Тени  формировались
непосредственно под пологом алого тумана. Они были бесформенными, но очень
плотными, как будто  оторванными  от  плаща  глубокой  ночи.  Они  падали,
вращаясь в падении. Падали, как быстрый снег  с  дождем.  Падали  по  всей
равнине, и на ящеролюдей, и на эмеров, и на аристократов.
     Грейдон услышал звон меча о меч, увидел, как сражаются Хуон и Лантлу.
     Между ним и этой парой появился клубок дерущихся урдов и индейцев. На
них упала тень, охватила их,  скрыла,  взлетела  снова.  Он  посмотрел  на
маленькую группу, которую она покрывала. Урды и эмеры больше  не  дрались.
Они стояли  неподвижно,  оцепенело.  Покачнулись.  Упали.  Он  побежал  по
ступеням, склонился к ним. Трава  почернела,  как  от  огня.  Он  коснулся
дравшихся. Они застыли и были холодны, как лед.  Он  коснулся  земли.  Она
тоже замерзла.
     Он посмотрел на Хуона. Меч Хуона опустился  на  правую  руку  Лантлу.
Попал и  наполовину  перерубил  ее.  Хозяин  динозавров  завыл,  отскочил,
перехватил оружие в левую руку, прежде чем оно выпало. Не обращая внимания
на рану, он бросился на Хуона.
     Хуон, уклоняясь от удара,  сделал  шаг  в  сторону  и,  когда  Лантлу
повернулся к нему, пронзил ему  живот  и  быстрым  движением  снизу  вверх
распорол до груди.
     Хозяин динозавров уронил меч, посмотрел  на  своего  убийцу,  схватив
руками живот; сквозь его пальцы струилась кровь. Он опустился  на  колени.
Упал вперед...
     Молча опустилась тень. Охватила обоих.
     Грейдон услышал страшный крик; понял, что это кричит он сам;  побежал
вперед.
     Тень поднялась, отскочив от него при  этом,  взлетела  в  небо.  Хуон
стоял неподвижно, глядя на своего врага.
     - Хуон! - закричал Грейдон и коснулся его плеча. Оно было ледяным.
     При этом прикосновении Хуон упал на тело Лантлу.
     Грейдон тупо осмотрелся.
     Что это за огни? Крылатые фигуры из зеленоватого пламени с невыносимо
сверкающим центром... они возникают в воздухе,  пульсируют  в  нем...  они
схватываются  с  тенями...   Огненные  формы  сражаются  со  смертоносными
тенями... а Хуон мертвый лежит у его ног под алым небом.
     Хуон предсказал это. Когда же это было? Века и века назад.
     Мозг Грейдона  отупел.  И  отчаяние,  черное  отчаяние,  от  которого
останавливается сердце и перехватывает дыхание, овладело им.  Откуда  этот
черный приток... он никогда ничего подобного не чувствовал. И ненависть...
холодная ненависть, холодная и неумолимая, как  эти  смертоносные  тени...
она питается его отчаянием. За кем это он охотится... и  почему?  Если  бы
только стряхнуть это оцепенение с мозга.
     Проклятые огненные фигуры! Они повсюду. И  как  налетают...  Эмеры  и
урды и отродье древней расы... Мои люди бегут, они побеждены! Мои  люди...
но что  это  значит?  Какие  его  люди?  Дьявольский  свет!..  Дьявольский
привет!.. А хорошая рифма!  И  как  будто  продвижение  этой  оцепенелости
приостановилось.  Надо  попробовать  еще.  Пепел  и  тень  лежат  в  пыли,
справиться с тобой они не смогли. Ну... это не помогает. Но что это с  его
головой? Бедный Хуон... Знает ли Суарра, что я здесь... Где же Нимир... а,
теперь  он  понял,  кого  так   ненавидит...   женщину-змею...   проклятое
чудовище... Да, Темный Хозяин, я иду!
     Дьявол! Что его заставило это сказать? Крепись,  Ник  Грейдон...  Ник
Грейдон из Филадельфии, выпускник Гарвардской высшей геологической  школы,
США... крепись!.. Да, да, Темный Хозяин... я... иду!
     Рука обняла его. От отшатнулся с рычанием. Но... это Регор.
     Регор! Часть смертоносной онемелости опять оставила мозг.
     - Моя голова... Регор! Что-то с головой!
     - Да, да, парень. Идем со мной. С Регором. К Суарре.
     Суарра!  Ну,  конечно,  он  пойдет  с  Регором  к  Суарре.  Но  не  к
женщине-змее! Нет, нет! Не к ней... она вообще не  человек...  Нет,  не  к
ней, Темный Хозяин...
     Как он оказался в храме?  Какого  дьявола  ему  здесь  нужно?  Что-то
потянуло его за воротник. Вытягивало его. Он не пойдет! Откуда эта немота?
А, от воротника. Ему надо уходить. Но сначала он расскажет Суарре. Где  же
она? Нет, не к женщине-змее! Нет, Темный Хозяин, я не... как хорошо, когда
руки Суарры вокруг тебя... голова на ее груди...
     - Держи его крепко, Суарра, - негромко сказала  Мать.  -  Целуй  его.
Разговаривай с ним. Делай что угодно... но пусть  он  будет  занят  тобой.
Кон!
     Из тени появился  человек-паук,  печально  посмотрел  на  бормочущего
Грейдона.
     - Следи за ним внимательно, Регор. Кон  поможет  тебе  удержать  его.
Когда его позовут с полной мощью, его  силы  иссякнут.  Если  потребуется,
свяжите его. Но я бы не хотела этого... у меня есть причины. Но Нимир  его
не получит. А, я этого боялась! Готовься, Тиддо!
     Зеленый свет, ярче дневного, заполнил Запретную  землю.  Смертоносные
тени исчезли, алый свет в облаках погас. На лугу  между  храмом  и  озером
возник столб сверкающего зеленого огня. Поднимаясь, он ревел.  Пульсировал
в медленном регулярном  ритме.  Вокруг  него,  над  его  вершиной,  у  его
основания сверкали молнии, гремел гром, как потоки разбивающегося стекла.
     Под этим ужасающим блеском  сражающиеся  на  лугу  застыли  и  стояли
неподвижно, потом в панике бросились к укрытиям.
     Отовсюду крылатые огненные фигуры понеслись  к  столбу,  сливались  с
ним, питали его
     - Его последняя ставка, Тиддо, - прошептала женщина-змея. - И, может,
лучшая.
     Властитель Глупости кивнул и встал возле  устройства  с  хрустальными
стержнями.  Завертелись  два  больших  диска.  Женщина-змея  скользнула  к
одному,  к  другому,  управляя  рычагами  в  их  основании.  Их   скорость
постепенно замедлялась.
     - Да помогут мне мои предки! - прошептала женщина-змея.
     Еще медленнее вращались диски.  И  все  меньше  становилось  огненных
фигур, питавших столб. Они совсем перестали появляться.
     Пульсирующая  колонна  задрожала,  покачнулась  и  с  громовым  ревом
подпрыгнула на сто футов. Она упала на амфитеатр создателей снов. С  ревом
подпрыгнула снова - с того места, где раньше был амфитеатр.
     На этот раз она прыгнула выше. И опустилась среди деревьев города.  И
снова громовой удар...
     Диски застыли. Столб огня устремился к храму.
     - Пора! - закричала женщина-змея Властителю Глупости. Над механизмом,
которым он управлял, развернулся гигантский фиолетовый веер  -  и  понесся
прямо к наступающей колонне. Встретился с ней. Смешался. Столб наклонился,
изогнулся. Он пытался освободиться, как живое существо.
     Послышался страшный крик, громовой удар, будто обрушилась гора.
     И затем тьма и немая тишина.
     - Хорошо сделано, - выдохнула Мать. - И слава предкам, что сделано!
     Грейдон  поднял  голову  с  груди  Суарры.  Лицо  его  побледнело   и
осунулось, глаза были обращены внутрь,  так  что  зрачков  почти  не  было
видно. Он, казалось, к чему-то прислушивается.
     Женщина-змея скользнула к нему,  внимательно  всмотрелась.  Его  губы
шевельнулись.
     - Да, Темный Хозяин, я слышу!
     - Кризис близок. Держи его, Регор. Нет, пусть его держит Кон.  -  Она
подползла к своему сундука, достала систрум с ртутным шаром  и  еще  один,
больший и окруженный множеством бусинок из того же  блестящего  материала.
Достала оттуда еще тупую хрустальную трубку, в  которой  горело  пурпурное
пламя, как в брусе,  который  Властитель  Глупости  использовал  в  пещере
Утраченной Мудрости. Второй систрум она протянула ему.
     Человек-паук поднял  Грейдона  в  руках.  Грейдон  лежал  неподвижно,
по-прежнему прислушиваясь. Мать развернулась к нему.
     - Регор, - быстро зашептала она, - оставайся рядом  с  Суаррой.  Нет,
дитя, плакать, молить бесполезно. Тебе со мной нельзя.  Стой  спокойно!  -
строго сказала она, когда девушка подняла умоляюще руки. - Я спасу  твоего
любимого. И прикончу  Нимира.  Регор,  Кона  я  беру  с  собой.  А  теперь
быстро...
     Она пощелкала человеку-пауку. Неся Грейдона, тот ступил в  лифт.  Она
тоже скользнула туда, свернулась, давая место  Властителю  Глупости.  Лифт
начал опускаться. Они вышли из него в коридор.
     Тело Грейдона изогнулось дугой.
     - Слышу! Иду, Темный Хозяин! - воскликнул он, вырываясь из рук Кона.
     - Да, - зашипела женщина-змея. - Но ко мне, не к Нимиру. Кон, отпусти
его. Пусть идет.
     Грейдон, все еще глядя в  себя,  поворачивал  голову,  как  собака  в
поисках запаха. И побежал по коридору прямо к выходу из храма.
     За ним, в  одной  руке  подняв  систрум,  в  другой  держа  трубку  с
фиолетовым огнем, устремилась женщина-змея, без всяких  усилий  держась  с
ним наравне, а за ней, столь же легко,  Властитель  Глупости  и  Кон.  Они
выбежали в коридор, ведущий в тронный зал.  Из  систрума  вырвался  тонкий
луч. Он коснулся головы  Грейдона.  Грейдон  пошатнулся,  повернул.  Снова
вылетел луч, на этот раз коснувшись стены над головой  Грейдона.  Поднялся
каменный занавес, открыв проход.  Снова  луч  коснулся  Грейдона,  который
вбежал в проход.
     - Хорошо! - выдохнула Мать.
     Еще дважды  луч  из  систрума  открывал  проходы.  Грейдон  продолжал
бежать.  Он  поворачивал  голову,  не  оглядываясь,  по-видимому,   и   не
подозревал о троих следующих  за  ним.  Странное,  должно  быть,  зрелище:
бегущий человек, за ним,  развернув  в  полную  длину  свои  перламутровые
кольца, скользит женщина-змея, высоко подняв изящную голову и тело,  рядом
алая многорукая фигура  человека-паука,  древнее  мудрое  лицо  Властителя
Глупости со сверкающими юными глазами.
     Все  вперед  и  вперед  бежал  Грейдон,  как  соломинка,  втянутая  в
водоворот, как железный опилок к магниту.
     - Адана, разве Нимир не  узнает,  что  мы  идем  за  ним?  -  спросил
Властитель Глупости, дыхание его было спокойно.
     - Нет, - так же спокойно ответила Мать. - Когда Нимир скрылся от моей
мысли, он и меня при этом перестал видеть. Он видит меня не лучше,  чем  я
его. Он влечет к себе этого человека, но не знает, как тот идет. Только  -
что он идет.
     - Он бежит быстрее, - сказал Властитель Глупости.
     - Он приближается к Нимиру, - ответила женщина-змея. - Не я веду его,
Тиддо, он ведет меня. Все, что я делаю, лишь открываю ему кратчайший  путь
к тому, кто его призывает. Ага, я так и думала!
     Грейдон бежал прямо к  стене.  При  прикосновении  луча  из  систрума
камень поднялся, оттуда показался ржаво-красный свет.
     Оно пришли в логово Тени.
     Все  быстрее  бежал  Грейдон,  стремительная  тень  в  тумане.  Вверх
вздымался темный утес. Вдоль него побежал Грейдон. Утес кончился.  Грейдон
обогнул его край. Экран, возвышение, черный трон.
     На полу пещеры, распростершись на животах, лежат сотни урдов, самки и
дети ящеролюдей и те, кто пережил Рагнарок  у  храма  и  сумел  убежать  в
красную пещеру. С их мускусным запахом смешивается непристойный запах сада
Тени.
     И на черном троне сидит Нимир!
     - Темный Хозяин, я  здесь!  -  Голос  Грейдона  лишен  выражения;  он
остановился, ожидая приказа.
     Бледные глаза Нимира оторвались от созерцания пресмыкающихся орд. Его
чудовищное тело раздулось, поднялось на троне, длинные  бесформенные  руки
жадно протянулись вперед, лицо вспыхнуло торжеством.
     - Иди! - прошептал он, и, как будто в  его  мышцы  вставили  пружины,
Грейдон подпрыгнул к возвышению.
     - Нет! - послышался резкий возглас женщины-змеи.  Из  систрума  в  ее
руке вылетел тонкий луч, коснулся головы Грейдона. Тот повернулся и  упал,
почти у ног Нимира.
     Взгляд Властителя Зла упал на женщину-змею, Нимир  неожиданно  увидел
ее, как  будто  распахнулся  некий  занавес,  разделявший  их.