! Это путь  из пустыни множественности  в
благословенную страну Единства.
     -  А  как я  узнаю,  что  я должен делать? - спрашиваю  я, ох- ваченный
внезапным сомнением. - Если я должен стать вождем, то чему я буду учить?
     - Кто  учит, тот учится.  Не  спрашивай меня  о том, что я прикажу тебе
делать! Тому,  кому  Господь  дает  службу, тому он дает и  понимание. Иди и
говори! Мысли вольются в тебя, об  этом не  беспокойся! Готов ли ты  принять
клятву покорности?
     - Я готов.
     -  Тогда клади  левую руку на землю и повторяй  за  мной то, что я тебе
скажу!
     Как оглушенный хочу я повиноваться и даже наклоняюсь  вниз, но внезапно
меня  охватывает еще  большее  недоверие.  Я медлю,  смотрю...  Воспоминания
пронзают меня: лицо старика, который стоит здесь, я видел выгравированным на
рукояти  меча из красного  железа, называемого  "красным  камнем", а искале-
ченный палец принадлежит руке бродяги, который  однажды за- мертво  упал  на
Рыночной площади, когда увидел меня.
     Я  холодею  от ужаса,  но  я  знаю  теперь, что  я  должен де-  лать. Я
вскакиваю и кричу старику:
     - Дай  мне знак! -  и протягиваю ему правую руку  для "ру-  копожатия",
которому научил меня мой отец.
     Но теперь передо мной стоит не живой человек: это просто набор каких-то
членов,  которые болтаютсяч  на туловище,  как у  колесованного преступника!
Надо всем этим парит голова, отде- ленная от шеи полоской воздуха толщиной в
палец; еще движутся  губы вслед  уходящему  дыханию... Отвратительная  груда
мяса и костей.
     Содрогнувшись, я закрываю  лицо  ладонями. Когда  я  вновь открываю их,
привидение исчезает, но в пространстве свободно парит сверкающее кольцо, а в
нем - прозрачные, сотканные из бледно-голубого тумана очертания лица старика
в шапке.
     На этот раз из уст призрака исходит голос первопредка.
     -  То,  что ты  сейчас  видел, это  обломки, развалины  потер-  певшего
крушение  корабля,  которые плавают  в  океане прошло-  го...  Из  бездушных
останков   утонувших   образов,   из   забытых   впечатлений   твоего   Духа
лемурообразные жители  бездны создали призрак нашего  Учителя, чтобы смутить
тебя.  Его  языком они говорили тебе  пустые,  высокопарные слова лжи, чтобы
заманить тебя в ловушку, подобно блуждающим огням, влекущим в смерто- носную
трясину, в которой до  тебя самым  жалким образом  уже погибли тысячи таких,
как ты, и даже еще более великих, чем ты.
     "Самоотречением"  называют  они  этот  фосфорический  свет,  с  помощью
которого им удается  перехитрить их жертву. Весь ад ликует, когда им удается
зажечь  этим  светом любого  доверивше-  гося им человека. То, что они хотят
разрушить,  -  это высшее благо, которого  может достигнуть существо: вечное
осознание  себя как  Личности. То, чему они учат, - это уничтожение. Но  они
знают  могущество  истины,  и поэтому  все  слова,  которые они  выбирают, -
истины! И все же каждая фраза, составленная из них, есть бездонная ложь.
     Там, где  тщеславие  и жажда  власти соединяются  в  одном сердце,  эти
призраки тут как тут. И они начинают раздувать эту мрачную  искру,  пока она
не загорится ярким огнем, и пока  человеку не почудится,  что  он  сгорает в
бескорыстной любви  к своему ближнему. И он  идет и проповедует,  не  будучи
призван- ным к этому. Так он  становится слепым вождем и вместе с кале- ками
падает в пропасть.
     Наверняка,  они  хорошо  знают,  что  людское  сердце  с моло- дых  лет
преисполнено злом,  и что  любовь  не может жить в  нем, если только  она не
ниспослана свыше.
     Они повторяют  слова: "Любите друг друга! " до тех пор, по-  ка они  не
потеряют смысл. Тот, кто произносит их первым, пре- подносит тем самым своим
слушателям магический  подарок. Они же выплевывают  эти  слова друг другу  в
уши, как яд. Из них вы- растают лишь беды, отчаяние, убийства, кровопролитие
и опус- тошение. И эти слова имеют такое же отношение к истине, как чучело к
распятию.
     Там, где возникает кристалл, который обещает стать сим- метричным,  как
образ Божий, там  они делаю  все,  чтобы замутить его.  Нет ни одного учения
Востока, которое они  бы не огруби- ли, не сдалали бы земным, которое бы они
не разрушили и не  развратили до такой степени, пока  оно не превратилось  в
собс- твенную противоположность. "Свет приходит с Востока" - гово- рят они и
тайно подразумевают под этим чуму.
     Единственное дело, стоящее исполнения, - это работа над самим собой. Но
они называют это  эгоизмом. Они предлагают улучшить мир,  но не  ведают, как
это  сделать.  Клрыстолюбие  у  них  прикрыто  словом "долг",  а  зависть  -
"честолюбием". И та- кие же мысли они внушают сбившимся с пути смертным.
     Царство   раздробленного   сознания  -  это  горизонт  их  буду-  щего.
Повсеместная  одержимость  -  это  их  надежда.  Устами  бес-  новатых,  они
предрекают, как и  древние пророки, начало "тыся-  челетнего царства",  но о
том царстве, которое "не от мира сего", и которое не настанет, пока земля не
обновится  и  чело- век не получит новое рождение в Духе - о том царстве они
умалчивают.  Они  лживо  укоряют  помазанников  Божьих,  а  сами  то-  ропят
последний час,
     Еще  до того,  как Спаситель прийдет  к  ним, они уже паро- дируют его.
После того, как он уходит от них, они, извращая, посторяют его жесты.
     Они  говорят: будь  вождем! - хотя  знают, что вести за со-  бой  может
только  тот, кто стал  совершенным. Они  все ставят с ног на голову, и лгут,
говоря: веди, и тогда ты станешь со- вершенным!
     Говорят: " Кому Бог дает службу, тому дает и понимание"; а они внушают:
"возьми службу, и Бог даст тебе понимание! "
     Они знают:  жизнь на земле должна быть переходным состоя- нием, поэтому
они  коварно манят:  "делай рай из  посюстороннего,  хотя  прекрасно сознают
тщету подобных усилий.
     Это  они  освободили тени Хадеса и оживили  их флюидами  де- монические
силы, чтобы люди думали, что воскресение мертвых началось.
     Скопировав черты магистра нашего  Ордена, они  сделали  лярву, которая,
как призрак, появляется то там, то тут, то в снах  ясновидящих, то в  кругах
заклинателей  духов,  то  как  ма- териализованный  дух,  то  как  спонтанно
произведенное медиумом  изображение.  "  Джон  Кинг  -  Иоанн-Король" -  так
называет себя  призрак тем, кто  интересуется его именем, чтобы породить ве-
ру, что это  и  есть  Иоанн  Евангелист.  Они  посылают это  подобие  нашего
магистра всем  тем, кто, как и  ты, созрели для того, чтобы его увидеть., но
делают  это  п  р е  ж  д е,  чем  это должно произойти  на самом деле.  Они
предвосхищают  события,  чтобы  по-  сеять  сомнения,  как  это  только  что
случилось  с тобой,  и осо- бенно,  когда наступает  час,  когда потребуется
непоколебимая вера.
     Ты разрушил лярву, когда  потребовал от  нее  "тайного  ру- копожатия".
Теперь истинный лик навсегда станет для тебя лишь рукоятью магического меча,
выкованного  из  единого  куска крас-  ного железа,  "кровавого  камня". Кто
обретет этот меч, для того оживет  смысл псалма: "Повесь свой  меч  на пояс,
используй  во благо истину, содержи страждущих по справедливости, тогда твоя
правая рука сможет вершить чудеса! "
     15. Н Е С С О В Ы О Д Е Ж Д Ы.
     Подобно крику орла, сотрясающему высокогорный воздух, по- добно снежным
глыбам, срывающимся  с  горных вершин и превраща-  ющимся  в бурные  лавины,
обнажающие  блеск  скрытых  доселе  лед-   ников,  слова  моего  первопредка
освобождают во мне часть моего Великого "Я".
     Псалом заглушается свистящим шумом в ушах, очертания ком- наты гаснут у
меня  перед  глазами,  и  мне кажется, что  я  низ- вергаюсь в  безграничное
мировое пространство.
     "Сейчас,  сейчас  я  разобьюсь!  " Но  падение  не имеет конца.  Со все
увеличивающейся бешеной скоростью увлекает меня глуби- на, и я чувствую, как
моя кровь  поднимается по позвоночнику и пронизывает  череп,  выходя  сквозь
затылок, как сияющий сноп света.
     Я  слышу  треск костей,  затем  все прекращается.  Я  встаю  на  ноги и
понимаю: это был обман чувств. Магнетический поток  пронзил меня с головы до
пят, и во мне пробудилось ощущение, будто я упал в бездонную пропасть.
     В удивлении я осматриваюсь  вокруг и поражаюсь,  что лампа так спокойно
горит на столе, и ничего  не изменилось!  Я  прихо- жу в себя преображенным,
как будто у меня появились крылья и, однако, я не могу ими воспользоваться.
     Во  мне пробудился  какой-то  новый  орган чувств, но я  никак  не могу
осознать,  что это  за чувство и в  чем я сам изменился. Медленно  до  моего
сознания доходит: я держу в руке какой-то круглый предмет.
     Я смотрю на руку - там ничего нет. Я  разжимаю  пальцы - предмет исчез,
но  я не слышал, чтобы  что-то упало на  пол. Я сжимаю кулак: вот, он  снова
здесь - холодный, твердый, круг- лый, как шар.
     "Это  набалдашник  рукояти  меча",  - угадываю  я  вдруг.  Я пы-  таюсь
нащупать рукоять и дотрагиваюсь до клинка. Его острота царапает мне пальцы.
     Неужели меч парит в воздухе?
     Я  отхожу  на один шаг от  того  места,  где я только  что  сто- ял,  и
нащупываю его. На  этот раз мои пальцы трогают гладкие металлические кольца,
образующие цепь, обвитую вокруг моих бедер, на которой висит меч.
     Глубокое удивление  охватывает меня, и  оно исчезает  лишь тогда, когда
постепенно  мне  становится ясно,  что  же  произош-  ло.  Внутреннее чувтво
осязания, чувство, которое крепко спит в людях, проснулось; тонкая преграда,
которая отделяет потус- тороннюю жизнь от земной, навсегда разрушена.
     Странно! Как поразительно узок порог между двумя мирами: не  нужно даже
поднимать ног, чтобы его перешагнуть! Другая реальность  начинается там, где
кончается  наш  кожный покров, и однако,  мы не чувствуем ее!  Там, где наша
магическая фантазия могла бы создать новый мир, она останавливается.
     Страстная  тоска  по  богам и страх остаться наедине  с самим  собой  и
превратиться  в творца своего собственного мира - вот то,  что  не позволяет
людям  развить дремлющие  в  них  магические силы. Люди всегда  хотят  иметь
спутников  и природу,  которые  бы  их  величественно  окружали.  Они  хотят
испытать любовь и нена-  висть, совершить поступки и испытать их действие на
себе! Как бы они успели все это совершить, если бы сами стали творцами новых
миров?
     "Стоит  тебе  протянуть  руку   -  и  ты  дотронешься  до  лица   своей
возлюбленной! "  - что-то жарко манит меня,  но мне стано- вится страшно при
мысли, что действительность и фантазия - это одно  и то же.  Ужас  последней
истины ухмыляется мне в ли- цо!
     Еще страшнее,  чем мысль  о возможности оказаться жертвой  демонической
одержимости или  погрузиться  в  безбрежное  море  безумия  и  галлюцинаций,
пронизывает меня  сознание,  что  дейс-  твительности  нет  ни  здесь,  ни в
потустороннем!
     Я  вспоминаю  о тех страшных  словах: "Ты  видел солнце?  ",  ко- торые
однажды  произнес мой  отец, когда я рассказал  ему о сво-  ем путешествии в
горы. "Кто видит солнце, тот прекращает странствия - он входит в вечность".
     "Нет!  Я  хочу остаться  странником и  снова увидеть тебя, отец! Я хочу
соединиться с Офелией, а не с Богом! Я хочу  бес- конечности, а не вечности!
Я хочу, чтобы то, что я  научился  воспринимать своими духовными  органами -
видеть  и  слышать  ду- ховными  глазами и  ушами,  стало  реальностью  моих
телесных ор-  ганов чувств.  Это должно случиться! Так  должно  произойти! Я
отказываюсь стать Богом, увенченным высшей созидательной си- лой. Из любви к
вам я хочу остаться сотворенным человеком. Я хочу поровну  разделить  с вами
жизнь! "
     Стремясь защититься от искушения, я в страстном желании протягиваю руки
и сжимаю рукоять меча:
     "Я  надеюсь  на твою помощь,  Магистр. Я  вверяю себя  тебе! Будь же ты
творцом всего, что меня окружает! "
     Моя рука так отчетливо  нащупывает черты лица  на рукояти меча, что мне
кажется, будто я переживаю их в глубине моего Духа. Эдесь видение и осязание
совпадают  друг с  другом: это по-  хоже  на  воздвижение алтаря  для высшей
святыни.
     Отсюда бьет таинственная сила, которая проникает в вещи и вдыхает в них
душу. Как  будто  я слышу отчетливые  слова, говорящие мне: "Лампа,  стоящая
там,  на  столе, - это образ твоей земной жизни.  Она освещает камеру твоего
одиночества.  Вот  сейчас  пламя  ее  вспы-  хивает, но  масло  в ней  скоро
кончится. "
     Меня  тянет выйти под открытое небо, сейчас, когда вот-вот пробъет  час
Великого Свидания.
     По лестнице я поднимаюсь на  плоскую крышу, на  которой я часто сиживал
тайком еще ребенком, чтобы очарованно смотреть, как  ветер превращает облака
в белые лица и фигурки драконов.
     Я взбираюсь вверх и сажусь на перила.
     Город простирается внизу, утопая в ночи.
     Все мое прошлое, фрагмент за фрагментом,  поднимается  во мне и жалобно
льнет к моему сердцу, как будто умоляет ме- ня: "Сохрани меня, возьми меня с
собой, чтобы я не погибло в забвении и могло бы жить в твоей памяти. "
     Повсюду на горизонте  вспыхивают  зарницы, как  сверкающие  пристальные
глаза  великанов.  Окна  и  крыши  домов  отражают  их  пламенные  всполохи,
предательски освещая меня, как будто ука-  зывая: "Вот!  Вот! Вот стоит тот,
кого ты ищешь!
     Ты  победил  моих  слуг,  теперь  я  иду  сама! " -  слышится в воздухе
отдаленный рев. Я вспоминаю  о госпоже Мрака и то, что мой отец говорил о ее
ненависти.
     "Нессовы одежды! " - шипит ветер и рвет мое платье. "Да! "- оглушающшим
ревом подтверждает гром. "Нессовы  одежды,  "  - повторяю я, пытаясь  понять
смысл этих слов,
     - Нессовы одежды? " Затем - мертвая тишина и выжидание. Ураган и молния
обсуждают, что им теперь предпринять.
     Внизу  вдруг  громко  зашумела  река,  как  бы  желая  предупре-  дить:
"Спускайся ко мне! Прячься! "
     Я слышу  испуганный шепот деревьев: "Невеста  ветра с  руками душителя!
Кентавры Медузы, дикая охота! Пригните свои головы, едет всадник с косой! "
     В моем сердце  пульсируют тихое торжество  и радость: "Я жду  тебя, мой
любимый! "
     Колокол на церкви  застонал  от  удара  невидимого кулака.  В  отблеске
молнии вопрощающе вспыхнули кресты на кладбище.
     "Да, мама,  я  иду!  " Где-то  распахнулось  от ветра окно  и  стекло с
дребезжащим звуком  разбивается  о мостовую  - это  смертельный  ужас вещей.
создан- ных человеческой рукой.
     Что  это?  Неужели  луна упала  с  неба  и  блуждает  вокруг?  Бе-  лый
раскаленный шар движется в воздухе, замирает, опускается, поднимается снова,
бесцельно мечется и мгновенно лопается  с  оглушительным треском, как  будто
охваченный неистовым бешенс- твом. Земля содрагается от дикого ужаса.
     Появляется  новый  шар;  обыскивает мост, медленно и  злобно катится по
палисаднику, огибает столб, с ревом охватывает его и сжигает.
     Шаровые  молнии!  Я читал о них в книгах  моего  детства, и описание их
загадочного поведения, которое многие считают вы- думкой, сейчас перед моими
глазами, так живо и реально!  Сле-  пые существа, созданный из электрической
силы, бомбы косми- ческих бездн, головы демонов без глаз, рта, ушей и носов,
поднявшиеся из воздушных  и  земных глубин, вихри,  кружащиеся вокруг полюса
ненависти, полусознательно ищущие новых жертв в своей разрушительной ярости!
     Какой бы  страшной силой были бы наделены эти шаровые  мол- нии,  прими
они человеческий облик!
     Неужели мой безмолвный вопрос привлек одну  из них -  этот  раскаленный
шар, который внезапно изменяет свои траекторию и движется ко мне?
     Шаровая  молния  скользит вдоль забора. затем  поднимается вдоль стены,
влетает  в  одно  открытое  окно,  чтобы тут  же  поя-  виться  из  другого,
вытягивается  - и огненный  столб пробивает кратер в песке с  таким громовым
грохотом, что весь дом сотря- сается и тучи песка вздымаются  вверх, долетая
до того места, где стою я.
     Ее свет, ослепительный, как  белое раскаленное  солнце, жжет мне глаза.
Моя  фигура на одно мгновение освещается таким ярким  светом, что ее образ я
отчетливо вижу даже с закрытыми ресницами, и он  глубоко впечатывается в мое
сознание.
     "Ты видишь меня наконец, Медуза? "
     "Да, я  вижу тебя, проклятый! " И красный  шар вырывается из под земли.
Наполовину ослепленный,  я чувствую:  он становится все  больше и больше: он
проносится над моей головой, как ме теор безграничной ярости.
     Я  протираю свои  руки:  невидимые  ладони захватывают их  в  орденском
рукопожатии, включая меня в живую цепь, которая тя нется в бесконечность.
     Все  тленное  во  мне выжжено и в  таинстве  смерти превращено в  пламя
жизни.
     Выпрямившись, я стою  в  пурпурной  мантии  огня, опоясанный  мечом  из
красного железа - "кровавого камня".
     Я навсегда переплавил свой трупв меч".