. Я отдаю ее тебе вместе с командой; вот документ, из которого следует, что ты приобрел ее у купца Мелара. Команде заплачено за год вперед. Новые паруса уже должны быть на корабле, я сама выбрала для тебя знак.
     - Зачем ты это делаешь? - спросил он, не в силах скрыть изумления.
     Она посмотрела на него столь странным взглядом, что о его значении он предпочел бы не догадываться.
     - Думай что хочешь, - с усилием повторила она. Теперь он находился на борту собственного корабля.
     Собственного!
     Ради всех Полос! За всю свою жизнь он ни разу не стоял на палубе корабля более прекрасного, чем этот! Он заглянул в каждый угол, побывал в носовом кубрике, в офицерских каютах, в трюме... Он пересыпал из руки в руку песок, служивший балластом, проверил состояние такелажа, взобрался на каждую из мачт, чтобы тут же снова оказаться под палубой. Там он обстучал и ощупал почти каждую балку или доску, все стойки, шпангоуты и кницы. Состояние палубы, бортов и причальных брусьев он проверил еще раньше. Доски палубы были выскоблены почти до белизны, на якорной цепи он не обнаружил даже следов ржавчины... От первого помощника, до сих пор временно исполнявшего функции капитана корабля, он узнал, что "Сейла", которая вообще была новым кораблем, осенью прошла ремонт, вернее, детальный осмотр с учетом всех мелочей. Около недели назад доставили запасы еды, тщательно проверили состояние солонины, муки, фасоли и сухарей. Раладан проверил все еще раз. Никаких замечаний!
     О Шернь! Он никогда еще не видел лучше подготовленного к выходу в море корабля!
     В капитанской каюте он нашел комплект карт; просматривая их, он обнаружил на нескольких из них нанесенные поправки, которые что-то говорили лишь одному человеку на свете - именно ему! Откуда она знала? От Лерены? Он не верил собственным глазам.
     Она купила его! Купила себе лоцмана Раладана.
     Капитана Раладана. Капитана!
     Он усиленно убеждал себя, что это не что иное, как попросту ловушка. Тщательный расчет, имевший целью привязать его к ней. Что, она вдруг стала воплощением добродетели? Она хотела его подкупить, только и всего.
     Но даже если так?
     Однако он знал, что ей незачем было это делать. Все было так, как он сказал: она держала его за горло. Он вынужден был быть к ней лояльным. То, что она делала ему подарки, не имело никакого значения.
     О, ради всех сил! Ведь то, что он ей сказал, было чистой правдой! Он хотел служить ей, оно того стоило. Среди ее планов он чувствовал себя словно рыба в воде.
     А если?.. А если и она тоже? Почему, собственно, ей искренне не принять его помощь? Разве все и всегда должно быть обязательно неправдой или ложью? Воистину сама среда, в которой им обоим приходилось вращаться, полностью исключала столь преходящую и ненадежную вещь, как доверие... Но разве хотя бы раз невозможно было отступить от этого правила?
     Он понял, что о подобном и думать нельзя. Нет. Отступить от подобного правила было невозможно. Он получил "Сейлу" с определенной целью - это ясно. Он пытался мысленно перевернуть ситуацию: мог ли он сделать подарок ей! Без всяких иных мыслей, кроме того, чтобы доставить ей удовольствие?
     Конечно нет.
     Он подумал о Ридарете, и снова его охватил гнев. Вот что могло быть причиной. Семена, видимо, считала, что в приступе ярости он, Раладан, может совершить нечто ею не предусмотренное, и хотела эту его ярость как-то сгладить.
     Мысленно он вернулся к решению, о котором размышлял уже сотни раз, самому тяжелому решению в его жизни. Правильно ли он поступил, отдав Ридарету в руки Риолаты-Семены? Это была единственная возможность переломить ее недоверие - так он считал тогда и мнения своего не изменил. Но одной Шерни было известно, с какой болью он принял это решение. А теперь... Она отобрала ее. Что по сравнению с этим значила какая-то "Сейла"?
     Но опять-таки в глубине души он понимал, что Семена, собственно, поступила честно. Так или иначе ему пришлось бы расстаться с Ридаретой, ведь он предполагал, что отправится в Дурной Край, сам того хотел... Она могла позволить ему увидеться с Ридаретой и лишь после его отплытия куда-нибудь ее отправить, ничего ему об этом не говоря.
     В самом ли деле она не знала, где сейчас Ридарета?
     Он в это верил. Верил, ибо в подобном поступке было больше смысла, чем могло бы показаться. Она и в самом деле застраховалась от любых непредвиденных действий с его стороны, ибо не было того, ради чего стоило бы действовать.
     Он вышел из каюты на палубу. И вновь ощутил, что у него есть свой корабль...
     Его раздирали противоречия, до такой степени, что он думал лишь об одном: как совместить благополучие Ридареты с искренней службой у ее дочери. Пока это было возможно. Но потом? Ему пришлось бы пытаться совместить несовместимое.
     "Сейла" была готова к отплытию. Однако новый капитан не спешил отдавать приказ. Он пошел на нос, потом на корму. Потом на середину корабля. Матросы видели, как он погладил рукой грот-мачту и тут же огляделся по сторонам, словно проверяя, не заметил ли этого кто-нибудь...
     Благополучие Ридареты - или благополучие Раладана? Ибо именно этим и являлась служба у новой госпожи. Благополучием Раладана.
     У него было лишь одно сердце.
     Он посмотрел на еще свернутые белые паруса с черными крестами, не в силах дождаться того мгновения, когда их наполнит ветер...
     Он приказал принести старые, с зеленым знаком "I".
     Потом пошел в каюту и, вернувшись несколько минут спустя на палубу, позвал одного из солдат.
     - Отнеси это госпоже, - сказал он, протягивая руку. - И скажи, что свою миссию я исполню. Можешь не возвращаться.
     Вскоре "Сейла" вышла в море.

***

     Когда-то в глубоких подвалах размещался винный склад. Теперь огромные бочки были пусты. Часть из них была убрана, чтобы освободить место для тяжелых ящиков, целые пирамиды которых громоздились вдоль стен. В самых больших лежали кольчуги, тщательно переложенные промасленной ветошью; значительная часть доспехов недавно была доставлена из Громбеларда, добрая сотня же вела свое происхождение из сокровищницы Демона. Дальше, в ящиках более коротких, но зато более глубоких, были спрятаны кирасы для тяжелой пехоты, далее щиты, потом шлемы - каски для арбалетчиков и стрельцов, полузакрытые шлемы для топорников и открытые - для конных разведчиков. За ящиками, у стены, стояли копья, связанные по десять штук, с лоснящимися от смазки наконечниками. Потом - ящики с мечами, а за ними - с арбалетами. И наконец, сто козел под пищали, сами же пищали - в сундуках под ними.
     В этом необычном винном погребе-арсенале, казалось, слышался еще далекий, но уже отчетливый грохот восстания...
     - Должна признаться, зрелище и в самом деле впечатляющее, - сказала женщина, скрывавшаяся в тени подпиравшего потолок столба; два факела на стенах давали очень мало света. До двух следующих было тридцать шагов с лишним.
     - Это полное вооружение для нескольких сотен человек, - пояснил Аскар. - Полагаю, ваше высочество, - обратился он к стоявшему рядом одетому в черное мужчине с бледным суровым лицом, - что ни одно восстание до сих пор не было столь хорошо подготовлено с военной точки зрения.
     - Это вскоре выяснится, - сказала досточтимая Кахела Алида, вдова недавно умершего достопочтенного Кахела Догонора, выходя из тени. - Количество железа ни о чем еще не говорит.
     - Уверяю тебя, госпожа, - послышался голос сзади, - что одними лишь интригами Гарру не освободить. Я не разделяю твоего презрения к оружию.
     Все трое повернулись к вошедшей.
     - Прошу извинить за опоздание, - добавила она, подходя ближе.
     - Позволь представить тебе, господин, - обратился Аскар к мужчине в черном, - ту, что является душой всех наших приготовлений здесь, в Дороне, - госпожу Семену.
     Его визави, казалось, не придал никакого значения тому факту, что титул предшествует одному лишь имени, без инициалов Чистой Крови.
     Одетая в военный мундир женщина вошла в круг света. Под мышкой она держала шлем. Алида бросила на нее короткий взгляд и отвернулась.
     Они почти ненавидели друг друга.
     - Я Мефер Ганедорр. - Мужчина слегка поклонился, не в силах, однако, отвести взгляда от ее лица. Блеск факела обрамлял кровавым сиянием связанные в несколько узлов темные волосы. - Ради Шерни, госпожа, не сочти это за дерзость, моя молодость давно уже в прошлом... Но одно лишь воспоминание о ней велит мне отдать должное столь совершенной красоте. Ты вернула мне чувства, которые я считал давно умершими.
     Она слегка улыбнулась:
     - Моя красота меркнет по сравнению с красотой госпожи Алиды. Я уверена, что лет через двадцать я никому уже не буду нравиться.
     Это было самое обычное, даже ничем не прикрытое нахальство. Мужчины почувствовали себя сбитыми с толку, как это обычно бывает в присутствии женщин, затевающих свою очередную битву без оружия. Они приложили все старания, чтобы не обменяться возмущенными, растерянными взглядами. Алида зато выглядела так, словно ей было весело; она отнюдь не намеревалась нарушать тишину, которая становилась все более неловкой, казалось свидетельствуя о том, в сколь глупое положение поставила себя доронская красотка. Семена внезапно покраснела, чего не сумел скрыть даже полумрак подвала, и лишь тогда блондинка послала ей полный наслаждения взгляд, но так, чтобы этого не заметили мужчины. "Браво..." - казалось, говорила она.
     - Я сказал... - откашлялся Аскар. - Я говорил...
     - Конечно, господин, - тут же подхватил второй. - Со всей уверенностью можно сказать, что подготовка идет полным ходом.
     Он подал руку Алиде.
     - Дальше тоже оружие? - спросил он.
     - Да, господин, - ответил Аскар.- Думаю, не стоит утруждать себя разглядыванием арсенала. Время наших гостей слишком дорого, чтобы тратить его зря. - Он посмотрел на Семену.
     - Так же, как и время хозяев, - заметила Алида. - Оружие еще скажет свое слово; пока же я полагаю, что... прошу прощения, госпожа, - улыбнулась она Семене, - нас ждут дела, для которых мечи не требуются.
     Та наконец пришла в себя.
     - Это правда, - коротко сказала она.
     - Тогда идем. - Ганедорр потер руки. - Здесь холодно... а кроме того, эти стены вызывают у меня воспоминания. Дурные воспоминания.
     Вскоре они оказались в просторном зале несколькими этажами выше. Большой стол прогибался от яств.
     - Еще раз прошу простить за то, что заставила себя ждать, - сказала Семена. - Тем более что я снова собираюсь исчезнуть. Ненадолго, обещаю. - Она показала на мундир, в который была одета, и тяжелый шлем, который все еще держала под мышкой. - Господин Аскар прекрасно сумеет меня заменить, я это знаю наверняка.
     Лишь тремя комнатами дальше она позволила себе грохнуть шлемом о стену.
     Когда она вернулась, одетая в сапфировое платье, двери были закрыты, а слуг и след простыл. Она догадалась, что Аскар отпустил всех до конца дня.
     Она открыла двери и тут же закрыла их за собой. Ганедорр и Алида сидели во главе стола, Аскар с ловкостью проворного слуги сам разливал мед по кубкам.
     Она села напротив Алиды.
     Ганедорр пригубил мед и обвел взглядом лица собравшихся.
     - Итак, - начал он, - первое, хотя и не самое важное: благородная госпожа Кахела Алида получила подтверждение о своем назначении на пост Второй Представительницы Верховного Судьи Трибунала. О назначении объявил лично, от имени императора, Князь-Представитель в Дороне. Собственно, это и есть официальная причина присутствия здесь госпожи Алиды, - добавил он.
     Семена и Аскар кивнули. Трудно было сомневаться, что все именно так и произойдет. Под руководством господина Ф. Б. Ц. Нальвера Имперский Трибунал в Дороне стал истинным оплотом справедливости. Была доказана вина десятков имперских урядников и офицеров, предотвращены сотни преступлений. Места продажных сборщиков налогов заняли честные, места плохих командиров - хорошие...
     - Однако появилась проблема, - продолжал Ганедорр. - Вместе с назначением госпожи Алиды из Кирлана прибыл человек на место Первого Представителя. Удивительно разумная личность. Он занимает свой пост меньше недели, но уже начинает понимать, что Нальвер - глупец, который не сумел бы добиться и сотой части тех успехов, которых добился... Еще неделя, и господину Б. Н. А. Киливену станет совершенно ясно, что Трибуналом руководит госпожа Алида, а вовсе не Нальвер.
     - Это еще не повод для беспокойства, - заметила Семена. - Ведь довольно часто бывает так, что подчиненные превосходят начальников?
     - Ты наверняка права, госпожа. Но госпожа Алида подозревает, что Киливен не случайный человек. Возможно, успех Нальвера оказался большим, чем требовалось. Князь-Представитель стареет, но император, насколько мне известно, человек необычайно наблюдательный и умный. Непрерывная полоса успехов в провинции, которую всегда труднее всего было держать в руках, могла вызвать в столице... определенное недоверие. А ведь Верховного Судью и Первую Представительницу практически вынудила уйти Дорона; сомнительно, чтобы Кирлан счел собранные против них доказательства достаточными.
     - Именно этого я и опасаюсь, - подтвердила Алида. - Я не прошу совета, поскольку, думаю, у вас и своих хлопот хватает. Справлюсь сама. Однако я призываю к осторожности. Думаю, мы не скоро снова увидимся, выезжать из Драна становится для меня чересчур рискованно. Мне придется также ограничить помощь, оказываемую вам, так же, впрочем, как и всем нашим. Нужно считаться... даже с самым худшим. Если моя роль станет ясна, большинство тех, кого я посадила на различные должности, сложат голову вместе со мной. У вас немало таких людей в Дороне. Нужно ограничить встречи с ними, лучше всего, чтобы таких встреч не было вообще. И наконец, если меня все же раскроют, нужно быть готовыми к тому, чтобы тотчас же вырвать звенья из цепи. Те, кто знает меня и вас или хотя бы догадывается о наших связях, должны будут исчезнуть. Немедленно.
     Они обменялись взглядами.
     - Второе, - сказал Ганедорр. - Вам нужно взять на себя приготовления в Багбе. Те, кто действует там сейчас, не слишком энергичны.
     Семена презрительно кивнула.

***

     - Что с тобой происходит? - спросил Аскар. Был поздний вечер; лишь сейчас у них появилась возможность поговорить наедине. - Я знаю, что ты терпеть не можешь эту кичливую даму, мне она тоже не нравится. Но разве это повод для того, чтобы выставлять себя на посмешище в глазах самого высокорожденного человека на всем этом острове? И притом при первой же встрече?
     Она чуть не набросилась на него.
     - Снова пытаешься мне объяснять, что я делаю так, а что не так?!
     На этот раз он не стал ей уступать.
     - С меня хватит, - спокойно заявил он. - По какому праву ты относишься ко мне словно к рабу? Я не раб. Ты сама допустила меня к участию в твоих планах, и я делаю все для того, чтобы они увенчались успехом. Я делаю это для тебя. Не для себя. Мои амбиции удовлетворены, я комендант одного из крупнейших гарнизонов империи, с немалыми шансами на пост главнокомандующего Главным Флотом Гарры и Островов. Твое восстание скорее мешает моей карьере, чем помогает.
     - Хватит! - яростно бросила она. - Убирайся! Слышишь? Убирайся отсюда!
     Он горько покачал головой.
     - Это нужно было говорить полгода назад, - сказал он. - Теперь уже поздно. Естественно, я давно уже перестал верить, что ты испытываешь ко мне хоть какие-то чувства, впрочем, я, пожалуй, никогда в это не верил... Я был тебе нужен, только и всего. Однако когда-то ты уверяла меня в ином. Но с тех пор как ты привезла эти сокровища... Ты изменилась. Всю осень я тренировал твоих людей на этом проклятом островке, ты прекрасно знаешь, что нам приходилось есть последние две недели. Вернувшись, я ничего от тебя не ждал, кроме, может быть, теплого слова. Ибо о наших совместных ночах я успел уже забыть...
     - Ну и прекрасно! - рявкнула она.- Ради Шерни, освободишь ты меня наконец от зрелища твоей физиономии?!
     - Слуги услышат, - сказал он, забыв, что всех отпустил.
     - Пусть слышат, ради всех сил! С меня хватит, убирайся, говорю!
     Он внимательно посмотрел на нее, осененный внезапной мыслью.
     - Что за драную бумагу принес тебе тот солдат? - спросил он. - Дурные вести? Твой корабль, "Сейла", уже вышел в море?
     - О-о-о! - взвыла она, сжимая кулаки. - В третий и последний раз: убирайся!
     Он схватил лежавший на столе пояс с мечом и застегнул его на бедрах.
     - Но если я уйду, - проскрежетал он, резким движением срывая плащ со спинки высокого стула, - то не рассчитывай, что я оставлю тебя в покое вместе с твоими грязными делишками! Твое восстание закончится, прежде чем успеет начаться!
     - Угрожаешь? - сдавленным шепотом спросила девушка. - Ладно... - медленно процедила она, - идем со мной...
     Она быстро направилась к двери и, толкнув ее, почти побежала через комнаты. Ворвавшись в спальню, она пинком откинула крышку сундука, достала из него пояс с мечом и тяжелый ключ и застегнула пояс поверх платья.
     Они быстро спустились в подвал. Единственный факел горел возле лестницы, остальные были погашены, так как в помещении, несмотря на его размеры, скапливался дым. Она повела его мимо ящиков с оружием, в самый конец подземелья. Потянув за железное кольцо, подняла люк в полу. Крутая лестница вела вниз.
     - Дело моей жизни, - сказала она, тяжело дыша и отдавая ему факел. - Ты сам этого хотел, дурак... Ты! - бросила она ему в лицо. - Ты был самой большой моей проблемой! Что, я изменилась? - Она расхохоталась жутким смехом. - Да, изменилась!
     Ступеней было немного. Небольшой коридорчик вел к широкой массивной двери. Она отодвинула тяжелые засовы и открыла дверь. За ней была другая, которую она открыла ключом. Изнутри помещения ударила страшная вонь. Девушка перешагнула порог и, забрав у Аскара факел, воткнула его в углубление в стене.
     - Ну иди, - сказала она, дрожа от едва сдерживаемого смеха. - Иди, иди...
     Никогда в жизни он не видел ничего ужаснее.
     На прикрепленной к потолку цепи висело какое-то... существо. Ноги не доставали до земли, поскольку были отрублены по колено. Свет факела осветил некоторые детали, свидетельствовавшие о том, что на цепи висит - женщина. Чудовищная нагота открывала жуткие шрамы на месте отрезанных грудей. Голову покрывали остатки волос, из тех же мест, где волос не было, их, похоже, выдирали вместе с кожей. У женщины были выколоты глаза, и сквозь дыры в щеках виднелись зубы. Остатки носа срослись в нечто бесформенное.
     Аскар, обливаясь потом, отшатнулся, опершись о стену.
     - Что? - услышал он рядом свистящий голос. - Боишься своей возлюбленной? Да, да, это не я - это она!
     Он не понимал, не соображал, не был в силах мыслить.
     - Она мне очень помогла! - голос девушки снова задрожал от смеха. - Поверь, дорогой мой, если действовать соответствующим образом, можно добраться до любых тайн, узнать любые подробности, сведения о лицах и именах тех, о ком нужно знать... Конечно, я совершила множество ошибок, некоторые удалось легко исправить, другие же... Ты спрашивал про Вантада, старого капитана Вантада? Он и в самом деле оказался чересчур наблюдателен!
     - Нет, - ничего больше он был не в силах вымолвить.
     Цепь, связывавшая руки пленницы, покачнулась, изуродованная голова дрогнула. Звук, сорвавшийся с губ, невозможно было разобрать.
     - Да! - Она рванула тело, повернув его на цепи, и показала на маленькое родимое пятно на лопатке: - Узнаешь, любовник моей сестры?
     Одним рывком она разорвала на себе платье и показала ему спину.
     - Разве у меня есть что-то подобное? - со смехом крикнула она, отбрасывая в сторону волосы.
     Огромный дракон смотрел на него красными треугольными глазами. Аскар на мгновение ослеп, после чего услышал собственный хриплый крик. Рука сама выдернула меч. Окутывавший голову туман рассеялся, он увидел блеск вражеского клинка и скрестил с ним свой... Ярость, боль и ненависть остались, но безумие прошло. Оружие, столкнувшись с другим, передал