- Знаешь, за что? Знаешь? За то... что не знаешь... когда остановиться... - цедил он сквозь зубы, раз за разом пиная выгнувшееся, судорожно напрягшееся тело.
     Резко запахло испражнениями.
     Наконец они отошли в сторону и долго смотрели на труп.
     - Страшный ты, братец, - сказал китобой. - Но... ладно...
     - Надо возвращаться в лодку. Ладно. Давай тут все приберем. Колодки, цепь и эту... падаль. Лучше, чтобы рыбаки не знали, что здесь...
     Они работали не говоря ни слова. Уже светало, когда они присоединились к остальным, на юго-восточном берегу острова.
     Они молча смотрели на лежавшую в лодке, укрытую одеялами девушку. Она спала, подложив ладонь под щеку и приоткрыв рот. Высокий китобой кивнул, увидев зажившую рану на месте глаза.
     - Дочь пирата, - сказал он. - Так я и думал. Болтали об этом в кабаке.
     Остальные смотрели то на него, то на Раладана.
     - Кто это ей?.. - Ведан коснулся пальцем глаза.
     - Пираты.
     Раладан повернулся к китобоям:
     - Она...
     Ведан поднял руку:
     - Я же вижу. Если она - пират, то я кит... Он положил руку на плечо лоцмана.
     - В этом году, - помолчав, сказал он, - киты не приплыли... Странный год, братец. Чувствуешь? Ветер с севера. Странный год, братец. Идет зима.
     Раладан поднял голову. Действительно, ветер уже не дул с северо-запада. Дуло с севера. Осень кончалась...
     - Кто-то украл два месяца осени, братец. Идет зима. Как думаешь, весной киты приплывут? А год и в самом деле странный.
     Лоцман подумал о штормовой волне при безветренной погоде, удивившей их с Раписом, потом о "кашле", зеленых водах Просторов и о китах Ведана, наконец - о закончившейся двумя месяцами раньше осени. Странный год. Что бы это ни означало.
     - Странный, Ведан. Очень странный год. А весной киты приплывут. Почему-то... почему-то я это знаю.
     Он покопался за пазухой и достал помятую черную повязку. Наклонившись, он осторожно положил ее возле щеки девушки...
     Она не проснулась.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Сестры

     Был душный летний вечер.
     Вдоль берега моря, по узкой полоске пляжа, не обращая внимания на лизавшие ноги волны, шли двое, ведя, вернее, таща с собой третьего - высокого коренастого парня, на разбитом лице которого едва успела засохнуть кровь. Руки парня были связаны за спиной; двое держали его под локти, не щадя ударов и даже пинков, когда он спотыкался или замедлял шаг.
     Неподалеку располагалась Дорона, самый старый город Гарры, ее столица. Вероятно, трое шли именно оттуда. Куда они, однако, направлялись и зачем - трудно было догадаться...
     Пляж стал шире. Трое остановились.
     - Уже недалеко, приятель, - сказал один из двоих связанному. Тот сплюнул. Ответом ему был удар кулаком.
     Они двинулись дальше.
     Уже почти совсем стемнело, когда перед ними появились остатки строений рыбацкой деревушки. Кругом царила тишина. Место это было давно покинуто и мертво. Когда-то его жители, охваченные странным помешательством, повесились все до единого, в одну ночь... Селение это называли Берегом Висельников.
     Посреди селения стояла большая хижина, существенно отличавшаяся от других тем, что почти не была разрушена. Один остался с пленником, другой направился прямо к дому. Из-за угла кто-то вышел ему навстречу. Вскоре, уже втроем, они подтащили связанного парня ко входу. Двери открылись, и в них появилась темная фигура, которая посторонилась, впуская гостей, после чего дверь тщательно заперли. Пленник, получив сильный толчок в спину, упал на пол. Несколько мгновений он лежал неподвижно, затем тяжело, неуклюже поднялся.
     Большая комната была довольно хорошо освещена. На квадратном столе стоял простой канделябр с многочисленными свечами. Маленькие окна были тщательно завешены толстой черной материей, чтобы свет не проник наружу.
     За столом сидела молодая женщина. Отблеск свечей падал на ее лицо и руки. Она была необычно красива, но в продолговатых черных глазах крылось нечто... недоброе, отпугивающее.
     Женщина выпрямилась, отбросила со лба прядь темно-каштановых волос и спросила низким, приятным голосом:
     - Ну как, стоило оно того?
     Избитый парень шагнул вперед и без тени страха произнес:
     - Как ты была сукой, так ею и осталась. С такими, как ты, чем реже встречаешься, тем лучше.
     Женщина чуть приподняла брови.
     - О! - усмехнулась она.
     Один из стоявших позади пленника мужчин толкнул его в спину, и тот упал на колени. Он хотел было встать, но его удерживала сильная рука.
     - Мне нравится твоя смелость, - сказала женщина. - Но у меня слишком мало времени, чтобы ею восхищаться. А жаль.
     Она встала и прошлась по комнате.
     - Послушай, мальчик, сегодня ты все равно умрешь, и мы оба об этом знаем. Но ты можешь принять смерть как мужественный человек, с мечом в руке, сражаясь с моими людьми... или как червяк, которого медленно расплющивают в лепешку. В обоих случаях я получу то, чего хочу. Так что я могла бы сказать, что мне все равно, что ты выберешь. Но это неправда. Отпустите его! - неожиданно прошипела она. Державшие парня люди поспешно отступили назад. Он встал. - Но это неправда, - повторила она. - Среди всех человеческих черт я больше всего ценю отвагу, презираю же - глупость. Итак, отвага или глупость?
     - Все это пустые слова, ничего больше, - был ответ. Она молча смотрела на него. Потом подошла к столу и взяла кусок мела.
     - Нарисуй мне ту карту. Парень презрительно сплюнул.
     - Ты давно могла ее иметь, алчная шлюха. Отец верно служил тебе... и я тоже.
     - Это правда, твой отец был лучшим из моих людей. Жаль, что сын оказался изменником и вором.
     Пленник вышел из себя.
     - А чего ты ожидала? - заорал он. - Что я буду и дальше служить убийце своего отца?!
     В комнате наступила тишина.
     - Да ты, похоже, с ума сошел, - удивленно проговорила женщина.
     Парень не ответил.
     Она села за стол, не спуская с него глаз.
     - Значит, по-твоему, это я его убила? Твоего отца? И поэтому ты никому не рассказал о сокровищах, поэтому сбежал? Но зачем же мне было это делать? Убивать того, кто мне служит, и служит хорошо?
     Пленник подошел к столу.
     - Я считал тебя бешеной сукой, - произнес он сквозь зубы, - но теперь вижу, что ты достойна презрения в сто крат большего...
     Он сделал еще шаг, но его схватили.
     Женщина тряхнула головой раз, другой, встала и неожиданно, словно повинуясь какому-то порыву, вытянула вперед палец.
     - Ты видел меня! Видел меня на корабле, который... - Она схватилась за голову. - Нет, не может быть... Вон! Все вон отсюда!
     Мужчины переглянулись.
     - Вон! - снова завопила она.
     Толкаясь в дверях, они поспешно покинули комнату. Дверь закрылась.
     - Я его не убивала, - обратилась она к пленнику. - Я его не убивала, а твоя измена... лишь следствие неведения. Что не меняет того факта, что сегодня я должна узнать все о сокровищах. Твое упрямство льет воду на мельницу настоящей убийцы. - Она снова тряхнула головой. - Жаль, - негромко добавила она.
     - К чему вся эта игра? - гневно, с издевкой спросил пленник.
     Женщина отвернулась, опустив голову.
     - У меня есть сестра, - сказала она. - Очень, очень похожая на меня.

***

     Неполных четыре дня спустя в нескольких милях от портового Драна, города не столь старого, как Дорона, но зато пользовавшегося сомнительной славой самого большого сборища подонков и отбросов общества во всей Вечной Империи, невысокий, крепко сложенный человек стучал в дверь одиноко стоявшего на окраине леса дома. Вскоре дверь открылась, и на пороге появилась пышноволосая, одетая в довольно простое серо-зеленое платье женщина. Одного глаза у нее не было.
     - Раладан, наконец-то!
     Они вошли в дом.
     Лоцман стоял, со странной грустью глядя на темные волосы, в которых то тут, то там пробивались серебряные пряди. Она не заботилась о себе: волосы и руки были грязные, платье в пятнах. Ей было неполных двадцать пять лет, но она выглядела намного старше.
     Угадав его мысли, она отвела взгляд.
     - Когда-то я была красивая, - горько сказала она.
     - Ты и сейчас красивая, госпожа, - серьезно ответил он. - Ты просто слишком много размышляешь о делах, которые следовало бы оставить другим. И похоже... - он поколебался, еще раз окинув взглядом грязное платье, растрепанные волосы и тени на лице, - похоже, тебе недостает мужчины.
     Она посмотрела ему в глаза и, покраснев, прикусила губу.
     - Это не твое дело.
     Раладан подошел к массивной скамье и сел.
     - У меня плохие новости, - сообщил он. Она подошла к нему:
     - То есть?
     - Сокровища нашли, госпожа.
     Она сделала еще шаг, но он поднял руку:
     - Те люди служили ей. Это совершенно точно. Ридарета поднесла руку ко лбу и села рядом с Раладаном.
     - Значит... случилось самое худшее?
     - Не знаю. Может быть, еще нет. Я убил человека, который стоял во главе экспедиции. Однако мне неизвестно, только ли он один знал тайну. Наверняка он не выдал ее своей команде, поскольку только безумец мог бы довериться сотне людей. Но у него был сын. Сын сбежал, и я не знаю, где он.
     Ридарета покачала головой. Лоцман развел руками:
     - Боюсь, госпожа, у нас слишком мало времени, чтобы я мог тебе все подробно рассказать.
     - Не в этом дело. Снова кто-то погиб, Раладан. Того человека, твоего капитана, нет в живых уже восемь лет, но до сих пор все то, к чему он притрагивался при жизни, приносит смерть другим.
     "Кто-то? - подумал Раладан. - Почти сотня... Разве что юный Берер спасся - если он хороший пловец..."
     - Послушай, госпожа, на этот раз в этом виноват не Демон, но ты сама, - сухо проговорил он. - Я ведь говорил, что сокровища надо забрать. Хотя бы затем, чтобы выбросить потом в море. До тех пор, пока существует это золото, будут гибнуть люди. Но ты не желаешь иметь ничего общего с Демоном и его наследством...
     - Хватит, Раладан, - прервала она его. - Мы уже говорили об этом сто раз.
     - Говорили. Но никогда твое бездействие не приносило столько вреда, как сейчас. Подумай, что случится, если сокровища попадут именно в ее руки. - Он встал. - Мне нужно возвращаться на корабль, госпожа.
     - Что еще за корабль?
     - Пиратский, под командованием Красотки Лерены. Так ее зовут.
     Рука, отбрасывавшая волосы со лба, неподвижно застыла.
     - Я все тебе объясню, госпожа, но не сейчас. Если во всей этой истории и кроется какая-то опасность, то проистекает она лишь из того, что я здесь. Поэтому мне нужно уходить. Слушай внимательно: в Дране есть таверна, которая называется "У Шкипера"...
     - Да.
     - Завтра вечером сними там комнату, а на дверях сделай мелом маленькую отметку. Я появлюсь там к ночи. Тогда поговорим спокойно.
     Они коротко попрощались. Она долго стояла на пороге, глядя ему вслед. Он не оглянулся...
     Она медленно вернулась в дом.
     Было уже темно, когда Раладан добрался до большого пузатого барка, пришвартованного у портовой набережной. Игравшие в кости у трапа бандитского вида детины подняли головы, услышав шаги, но, узнав в свете смоляного факела лоцмана, снова занялись игрой. Раладан прошел мимо них, поднялся на палубу и направился на корму, где находились помещения для офицеров.
     На палубе спали вповалку матросы, из какого-то угла доносились стоны одной из корабельных шлюх. Однако на корабле царило относительное спокойствие, что бывало довольно редко, но объяснялось тем, что большая часть команды развлекалась этой ночью на берегу. Идя почти на ощупь, Раладан увяз в груде каких-то тряпок, веревок и прочего мусора. Обычно он скрывал свои чувства, но на этот раз никто его не видел, и лицо его исказилось от гнева. Если бы подобное мог увидеть Рапис! Такой корабль! Человек десять повисло бы на рее, а остальные ногтями отскребали бы грязь с палубы.
     Со дня смерти Демона минуло уже восемь лет, но он до сих пор о нем вспоминал.
     Наконец он освободил ногу из ловушки и двинулся дальше, спотыкаясь и обходя спящих.
     Его потрясало - впрочем, уже не в первый раз, - сколь грязны и неухожены корабли, которыми командуют женщины. Он знал барк Пурпурной Алагеры с тех времен, когда ходил еще на "Змее", видел купеческий корабль, которым командовала - по слухам - дочь владельца. Наконец, он слышал о небольшом фрегате, во главе команды которого стояла, впрочем весьма недолго, протеже какой-то высокопоставленной особы (в Армекте служили в войске многие женщины, в отличие от других краев империи, где женщина-солдат была редким явлением).
     И теперь, уже год с лишним, Раладан снова видел корабль, капитаном которого была женщина. Матросская братия обожала Лерену, зеленоглазую шатенку с платком на шее, прямо как из сказки о пиратах, но вместе с тем Лерена была для команды скорее собачкой или птичкой, приносящей удачу, скорее корабельной игрушкой, нежели капитаном. Перед ней вытягивались в струнку, с суровыми лицами, подобно добрым дядюшкам, которые слушают мальчишку, изображающего сотника морской гвардии. Но, стоило ей уйти, над ней посмеивались - тихо, добродушно, даже не думая об отданных ею приказах.
     "Это еще чудо, - подумал лоцман, - что этот корабль вообще не пошел ко дну во время какого-нибудь шторма, не разбился о скалы или не попался морской страже. Просто чудо".
     Впрочем, чудо это часто носило вполне определенное имя - Раладан...
     Из-под двери каюты Лерены пробивался тусклый свет. Слышались какие-то неясные голоса. Он постучал. Голоса смолкли.
     - Пошел прочь! - крикнула она из-за двери. Сразу же за этим последовал взрыв смеха.
     - Это Раладан, госпожа, - сказал лоцман, снова постучав.
     Наступила тишина, затем снова послышались неясные голоса и какая-то возня. В другой раз он, возможно, был бы более терпелив, но сегодня он виделся с Ридаретой, отчего ему в голову сразу же пришла мысль о Демоне, воспоминания о котором столь контрастировали с повседневной жизнью корабля Лерены, что Раладан стоял словно на раскаленных углях.
     Наконец дверь приоткрылась, и сквозь щель выскользнули двое рослых матросов. Один из них застегивал штаны, и при виде этой картины в Раладане все закипело. Неожиданно он совершил нечто совершенно чуждое своей рассудительной и хладнокровной натуре - развернувшись, пнул матроса под зад с такой силой, что тот, запутавшись в штанах, налетел на товарища, и оба с грохотом рухнули на палубу.
     Раладан сплюнул и вошел в каюту. Лерена сидела на столе, поправляя волосы. Грязная, драная рубашка едва прикрывала большие, крепкие груди.
     - Что за шум?. - спросила она.
     - Твой жеребец получил пинка под зад, - со злостью ответил Раладан. - Ради всех сил, когда ты, наконец, перестанешь быть шлюхой и начнешь быть капитаном?
     Лерена вытаращила глаза, оставив в покое свои растрепанные, спутанные волосы.
     Он глубоко вздохнул.
     Ее взгляд неожиданно изменился: ему приходилось видеть подобный блеск в глазах Демона, ее отца. Да, она была куклой и игрушкой для команды, но в такие мгновения никто не отваживался ей перечить. Раладан почувствовал, что перегнул палку.
     Она соскочила со стола и схватила ремень, лежавший на грязной, скомканной груде тряпок, служившей ей постелью. Лоцман уклонился от первого удара, но второй пришелся ему прямо в лицо. Будь у нее под рукой меч, ему тоже пришлось бы достать оружие или позволить себя убить. Он прикрыл голову локтем.
     Неожиданно она махнула рукой и чуть улыбнулась.
     - Когда-нибудь я тебя убью, - пробормотала она. Он коснулся красной полосы на лице.
     Лерена снова уселась на стол и, глядя ему прямо в глаза, завязала волосы платком.
     - Пока что, однако, ты мне нужен. Но не называй меня шлюхой. Никогда! - крикнула она.
     Он уклонился; подсвечник с горящей свечой ударился в стену совсем рядом. Горячий воск брызнул ему на щеку. Она была совершенно непредсказуема; он знал ее с детства, но не в силах был понять, каким будет ее настроение в следующий момент.
     - Ну что? - спросила она.
     Раладан поднял подсвечник, повертел в руках и поставил на стол. Остатки свечи упали на пол.
     - Я был у нее, - ответил он.
     - Знаю. Ну и что?
     Он сунул пальцы за пояс и встал чуть покачиваясь.
     - Думаю, все в порядке, госпожа. Она все еще уверена, что я ей служу.
     Они помолчали.
     Лерена слегка нахмурилась.
     - Знаешь, Раладан, - задумчиво проговорила она, - порой мне кажется, что это действительно так.
     - Что ты хочешь этим сказать, госпожа? Она покачала головой:
     - Ничего. Но я все еще помню, что ты убил Берера. Вопреки приказам, вопреки здравому смыслу.
     - Я защищался. Кроме того, карта у нас...
     - Да. Карта какого-то острова. - Она внимательно смотрела на него. - Ну хорошо. Дальше.
     - Завтра вечером я встречаюсь с ней "У Шкипера". Встреча должна быть тайной. Я делаю вид, будто действую за твоей спиной. Найти ее я должен в комнате, на двери которой будет сделанная мелом отметка.
     - Завтра вечером, - задумчиво повторила Лерена. - Значит, мы выйдем в море только послезавтра утром. Как я вижу, ты не слишком торопишься. Неужели ты не понимаешь, что комендант здешнего порта не видит пиратского корабля лишь потому, что взгляд ему застилает блеск моего серебра? Каждый день стоянки обходится мне в целый мешок! - со злостью бросила она. - Имей это в виду!
     Он молча кивнул.
     - Ты в самом деле уверен, что она не знает, где сокровища? - спросила Лерена.
     - Не знает. Она до сих пор считает, что они на том острове, о котором я тебе говорил. И она до сих пор думает, что кроме нее только я знаю, где это. Я сказал ей про Берера, но это, конечно, не был ее человек.
     Лерена пожала плечами:
     - Я лишь хотела удостовериться. - Она медленно ходила вокруг стола. - Зачем ты все так запутал? Какова твоя цель?
     Раладан поморщился:
     - Мы об этом уже говорили... Подумай, госпожа. Пока она верит, что никто не знает, где спрятаны сокровища, она не будет пытаться их достать. А именно этого мы и боялись.
     - Это ты боялся, - поправила она. - И честно говоря, до сих пор не понимаю почему. Ну оказалось бы, что сокровищ нет. И что? Ты говоришь, она начала бы искать сама. Я об этом тоже думала. Ведь у нее нет никаких возможностей заниматься подобными поисками.
     - Есть, госпожа, и немалые. Ты прекрасно это знаешь.
     Она пожала плечами. Груди ее пружинисто подпрыгнули. Ее формы, ее пустая, бездумная, вызывающая красота усыпляли бдительность; он старался об этом не забывать.
     - Бесстрашный Демон, - сказал лоцман. - Он до сих пор существует, госпожа. И это не ты находишься под его опекой, могущественной опекой, а она.
     Он удовлетворенно смотрел, как лицо ее искривилось в злобной гримасе.
     За ним следили, именно так, как он и предполагал. За ним следили, когда он шел на первую встречу с Ридаретой, следили и теперь, по пути к таверне. Раладан подумал, что шпионы у Лерены исключительно тупые и никуда не годные.
     Сама она, однако, тупой отнюдь не была. Может быть, чересчур самоуверенная, но наверняка не тупая. Он знал, он был глубоко убежден в том, что она сама придет, чтобы подслушивать его разговор с Ридаретой из соседней комнаты. Она сошла на берег еще до него якобы затем, чтобы собрать сведения о грузах, которые забирали из Драна торговые суда, во что он, естественно, не верил.
     Она ему не доверяла, это было очевидно. Но он не удивлялся. Будь он на ее месте, у него тоже возникли бы сомнения, и немалые. И он не стал бы никому доверять, во всяком случае тем, кто выдавал себя за его друзей...
     Вскоре он был уже в таверне, перед дверью, на которой виднелся условный знак. Он постучал.
     - Это Раладан, госпожа, - негромко произнес он. Когда она открыла, он вошел и сразу же задвинул примитивную щеколду.
     - Не знаю, подходящее ли это место для разговора, - сказала Ридарета.
     - Единственное, госпожа, - ответил он. - Отсюда недалеко до порта, а я не могу долго отсутствовать на корабле.
     - Ты снова куда-то спешишь...
     - Увы. Так что