дарила ему в знак покровительства кроваво-красную неувядающую розу. Он служил ей, как мог. Отправился на войну. Разрушил заклятие, тяготевшее над Лавастином, убил чудовище, пусть и благодаря самопожертвованию Агиуса. Он старался делать только то, что считал правильным, хотя это получалось не всегда. Не смог спасти Лэклинга, но спас дикаря-эйкийца. Чья жизнь стоила дороже? Судить не ему.
     Юноша понимал теперь, что превращение купеческого сына в наследника могущественного графа есть не что иное, как знак присутствия божественной мудрости, направляющей его жизнь.
     - Поднимись, Таллия. Негоже тебе стоять на коленях. Сядь рядом, прошу тебя. - Он подал девушке руку и помог подняться. После недолгого колебания она села на скамью рядом с ним. Потом посмотрела в сторону входа и вздрогнула.
     - Что-то не так?
     - Эта собака...
     - Я не позволю ей причинить тебе вред. Тоска, подойди!
     Зверь повиновался, и тут же в дверном проеме появился слуга, которому он не давал войти. Таллия вздрогнула, когда огромный пес подошел к ней почти вплотную, но Алан приказал Тоске сесть и положил ее руку ему на загривок.
     - Видишь? Он, как любая живая душа, желает, чтобы его касались с любовью, а не со страхом и ненавистью.
     - Ты мудро говоришь, - проговорила Таллия, но тут же отдернула руку.
     Юноша горько усмехнулся.
     - Я только повторяю то, чему учил меня... - Он хотел сказать "отец", но купец Генрих больше не был его отцом. - Чему научили меня другие.
     В дверях послышалось стремительное движение. Слуга куда-то исчез, и вместо него в проеме появилась Ярость, а за ним и граф Лавастин. Таллия отпрянула, но Ярость не обратила на нее внимания и уселась прямо на ступни Алана, не давая двинуться.
     Лавастин провел рукой по своим растрепавшимся волосам и сонным взглядом уставился на Алана.
     - Что все это значит?
     - Я... господин...
     - Ну же! Отвечай!
     - Мне не спалось. И я пришел сюда... - Он боялся, как бы не рассердить графа, выражение лица которого было ему непонятно.
     Лавастин приостановился и кивнул Таллии:
     - Простите, принцесса. - Затем повернулся к слуге. - Отведи госпожу в ее покои!
     Выхода не было, дочь Сабелы повиновалась. Уходя, она посмотрела на Алана. Не то с мольбой, не то с благодарностью...
     - Она сейчас в немилости, - проговорил граф, спокойно усаживаясь на место, где только что сидела принцесса. - А ее матушка - тем более. Генрих, должно быть, захочет сплавить ее подальше. Выдать замуж, если представится случай. Что ж, примесь королевской крови не вредила еще ни одному знатному роду. - Он еще несколько мгновений неподвижно смотрел на алтарь, явно не интересуясь великолепной отделкой ковчега с реликвиями. Затем встряхнулся, словно желая во всеоружии встретить новый день. - Пойдем, мальчик. Уже почти рассвело, ты не заметил?
     И правда, не заметил. Только теперь Алан увидел, что сквозь витражи пробивался солнечный свет.
     - Я страшно испугался, проснувшись и увидев твое ложе пустым. Мне показалось вдруг, что все это - эйкийский вождь, мятеж, война и ты, мой сын, - все это было во сне. - Лавастин поднялся и позвал слуг. - Идем отсюда, Алан. Генрих простил нас, и нам нечего больше делать в этом мрачном дворце и отягощать его скорбь. Не стоит напоминать королю, что я нашел то, что потерял он сам.
     Граф обнял его.
     - Пойдем, сынок, - сказал он, тоном подчеркивая новый для них смысл этого слова.
     - Куда мы отправляемся? - спросил Алан.
     Цветы в дворцовом саду раскрывались навстречу солнцу. В отдалении слышалось пение - то начиналась служба за упокой душ павших.
     Лавастин скупо улыбнулся:
     - Мы едем домой.

ЭПИЛОГ

     Окончательно не придя в себя, он не понимал, жив ли, и попытался шевельнуть рукой. Резкая боль не отпускала окоченевшее тело, позвоночник свело.
     Холод сковывал движения. Он лежал на ледяных каменных плитах среди одеревеневших трупов. Открыть глаза не хватило сил, но он наконец осознал, что лежит на поле сражения среди поверженных и умирающих товарищей. Биение сердца и дыхание слышал он рядом с собой. Вставать было мучительно тяжело, а возможно, и не следовало. Но принц должен был сражаться до последней капли крови, чтобы никто не мог стать свидетелем его бессилия.
     Рядом раздалось рычание собак - ненасытные твари пугали, они могли перегрызть ему горло прежде, чем он соберется с силами и сможет сопротивляться. Совсем не хотелось быть разорванным на куски, уподобившись беспомощной корове, повстречавшей волчью стаю.
     Звери обнюхивали бездыханные тела в поисках живых. Вдалеке слышалась речь, напоминавшая человеческую. Варвары эйка... Невидимые собеседники громко засмеялись. В унисон им торжествующе залаяли собаки, и вслед за этим раздался предсмертный крик. Острое ухо рожденного женщиной Аои слышало, как лезвие ножа входит в человеческую плоть и кровь течет по каменным плитам... Это повторилось.
     Он все еще не мог пошевелиться. Холодный нос уткнулся в руку, и острые зубы пытались прокусить кольчугу, оставляя на ней слюну. Собака зарычала. Жаркое дыхание с запахом свежей крови опалило лицо.
     Правая рука наконец ожила, и он, не раздумывая, ударил кольчужной перчаткой оскаленную морду. Тварь, громко взвыв, отпрыгнула, и ему удалось подняться, для того лишь, чтобы упасть на колени, когда на него набросились две собаки. Одну он перекинул через себя, а вторую наотмашь ударил запястьем. Затем потянулся к поясу в поисках ножа, но не нашел его.
     Перчатка с левой руки слетела, и собака воспользовалась этим и вцепилась в плоть. Принц схватил ее за загривок и ударил мордой о каменную плитку. Превозмогая боль, оторвал от руки оглушенное, но сжимавшее челюсти животное, поднял и бросил двум другим псам.
     Огромная стая обступила Сангланта. Они окружили его, выжидая удобного момента и слизывая с пола кровь. Одна собака вцепилась в кольчугу. Он ударил ее кулаком, отбросив назад. Потом ногой, обутой в тяжелый сапог, разбил голову пытавшейся ухватить его за колено. Животные еще не нападали всерьез, только проверяли, насколько силен и быстр их противник.
     В полумраке появились тени других существ. Он даже не взглянул на них, с собаками предстояло биться не на жизнь, а на смерть. У принца оставалась стальная перчатка на правой руке и кольчуга, защищавшая туловище и предплечья. И оставались сила и разум, ведь собаки, как бы страшно ни горели их глаза и как бы ни были остры их зубы, были всего лишь бессмысленными тварями.
     Он медленно двигался назад, переступая через тела, пока наконец не прислонился спиной к стене. Собаки сидели на задних лапах и рычали, неуверенность чувствовалась в их движениях. Принц выбрал самую большую и уродливую и кинулся на нее, пока никто из стаи не успел помешать. С силой схватив огромную псину за толстую шею, он поднял ее, размахнулся и ударил о стену. Бесчувственное тело рухнуло.
     Стая взорвалась громким лаем, и звери все одновременно прыгнули на него, увлекая вниз весом своих тел. Принц почувствовал, что, придавленный ими, не может двинуться. Одна крупная собака влезла ему на грудь. Страшная морда нависла над лицом, скалясь в предвкушении крови, что вот-вот польется из перекушенного горла.
     И тут Санглант прозрел. Сам впился зубами в горло животного и потянул его на себя. Прокусить толстую шкуру человеку было не под силу, но он давил зубами горло зверю, пока тот не задохнулся. Шерсть и на цвет, и на вкус была металлической. Лицо залила кровь. Когти царапали кольчугу, но чем дальше, тем слабее. Наконец он услышал хруст собачьих позвонков и разжал зубы. Зверь лежал неподвижно.
     Остальные отступили и только скалились, пока принц поднимался на ноги. Болело тело, но, кажется, он победил.
     Раздались гулкие шаги, и прежде чем эйкийцы приблизились, Санглант понял, что находится в главном соборе Гента. Неужели варвары стащили сюда всех "драконов"? Он не знал, сколько прошло со времени падения города. Час, день... А может, заклинания чародея изменили ход времени?
     - Что тут у нас? - Огромный эйкиец когтистыми лапами растолкал собак.
     - Кровавое Сердце, - прошептал принц. Хорошо, что он знает имя врага.
     Чародей народа эйка глухо засмеялся:
     - Принц среди собак! Отличная добыча для моего войска.
     Эйкиец поднял руку, и Санглант увидел, что на его запястье намотано золотое ожерелье - то самое, означавшее кровное родство с королевским домом. Он не мог удержаться, видя, как издевается враг над подарком отца, и кинулся на него.
     Кровавое Сердце был силен, но принц оказался быстрее. Выхватив кинжал, висевший на поясе чародея, он рассек блестевшую металлом кожу, вонзив по самую рукоять туда, где должно было быть сердце эйкийца.
     Варвар запрокинул голову назад и взвыл от боли. Схватив Сангланта за шею, он поднял его над землей и отшвырнул в сторону. Собаки бросились на принца, но тот в отчаянном и бесполезном припадке ярости раскидал их. Охвативший его гнев пришелся кстати. Словно последний товарищ, явившийся тогда, когда другие мертвы... Звери вновь уселись на задние лапы - если не считать двух только что испытавших на себе силу Сангланта.
     Со звериным остервенением и воем Кровавое Сердце вырвал кинжал из груди. Громко выругался, плюнул в сторону принца и рассмеялся. Он передал окровавленное оружие маленькому эйкийцу, тоже обнаженному, если не считать набедренной повязки с вышитыми на ней львами. Высохшее существо казалось еще более нелепым из-за странного орнамента, нанесенного на тело, похожее на человеческое, только с блестевшей чешуйчатой кожей. Маленький эйкиец дочиста вылизал лезвие и приложил его к ране, нанесенной Кровавому Сердцу. Очевидно, подействовала магия, рана моментально исчезла. Кинжал отняли, на бронзовой коже остался белый шрам.
     Принц вздрогнул, увидев это, и одна из собак, ловивших каждое его движение, тут же оказалась рядом. Он отпихнул ее почти машинально, и она заскулила.
     - Чтобы справиться со мной, нужно нечто большее, - проговорил чародей, расправляя грудь.
     Его бедра обтягивала великолепная юбка, поддерживаемая поясом, сплетенным из золотых нитей и звеньев. Изящество шитья причудливо сочеталось с белоснежными волосами и кровью, стекавшей с обнаженной груди. Кровавое Сердце, рыкнув, пнул одного из мертвых псов. Затем, не спуская глаз с Сангланта, улыбнулся, обнажив зубы, украшенные изумрудами и рубинами.
     - Так меня не победишь, принц псов. Я не ношу с собой свое сердце.
     Что-то теплое заливало правый глаз принца. Только теперь он почувствовал рану, нанесенную не то Кровавым Сердцем, не то собаками. Оставалось надеяться, что крови немного и что она не ослепит его.
     Несколько эйкийцев подошли к своему вождю, говоря о чем-то на своем зверином языке и указывая на Сангланта. Он не понимал их слов, но догадывался о смысле.
     - Когда мы убьем его? Доверь мне эту честь!
     Он собрался с силами. Принц Санглант не уйдет так просто, но заберет с собой хотя бы одного из них в отместку за гибель "драконов". Большего сделать для своих солдат он не мог. В соборе людского дыхания не чувствовалось, только грубые голоса эйкийцев. Санглант огляделся.
     В дальнем конце нефа лежал Стурм и его товарищи рядом - и в смерти оставшись вместе друг с другом. Неподалеку он увидел Аделу, женщину не менее сильную, чем любой из них. Ее лицо успели изуродовать собаки народа Эйка. На том самом месте, где принц пришел в себя, нашел свою гибель молодой "орел", бывший с ними до самого конца. Мертвы все до одного. Почему же он еще жив?
     Вглядываясь в темноту, Санглант одновременно прислушивался к каждому движению кровожадных псов, чувствуя, как они двигаются, переминаются с лапы на лапу и скалят зубы в "ухмылках", похожих на ту, что застыла сейчас на лице Кровавого Сердца.
     - Когда мы убьем его? - настаивали варвары. Так, по крайней мере, ему казалось, когда он смотрел, как они потрясают топорами и копьями, готовясь направить их на главную добычу.
     - Нет, - заговорил чародей, перейдя на вендийский. - Ведь он теперь наш. Посмотрите, как собаки боятся его. Смотрите, как ждут - понимают, что мягкотелый сильнее и быстрее. Наш принц стал Первым Братом для этих псов. Он заслужил это право.
     Кровавое Сердце наклонился и снял с шеи одной из собак железный ошейник. Разогнув спину, он пролаял несколько слов на своем родном языке. Буйный смех раздался в толпе эйкийцев. Резкие голоса эхом отдавались под сводом собора, как когда-то церковные гимны. Опустив оружие, они обступили Сангланта и, будучи сильнее собак, без труда повалили наземь.
     На его шее закрепили собачий ошейник, через весь неф протащили к алтарю и приковали длинной цепью, такой тяжелой, что, как он ни пытался, не мог ее поднять. Собаки вприпрыжку скакали вокруг. Некоторые тыкались в ноги, уже с любопытством, а не с враждой. Одна попыталась его укусить, но, получив увесистый тумак, заскулила и... тут же подверглась нападению товарок, поддержавших нового вожака.
     - Тихо! - крикнул на них Санглант, и звери успокоились.
     Старый эйкиец, раскачиваясь вперед и назад, протяжным голосом затянул песню. В руках он держал кожаную чашу, в которой перекатывались твердые белые предметы, похожие на игральные кости. Варвар несколько раз встряхнул чашу, высыпал их на ладонь, долго изучал и, пропев куплет из песни, положил обратно, а чашу убрал в висевший на поясе мешочек.
     Эйкийцы принялись стаскивать тела убитых в усыпальницу. Остальные приволокли огромный трон, вырезанный из единого куска дерева и украшенный изображениями поедающих друг друга псов и драконов: бесконечная цепь существ, каждое из которых кусало за хвост предыдущего. Глумясь, варвары водрузили его на место епископского кресла.
     Кровавое Сердце развалился на троне и удовлетворенно рассматривал свою новую резиденцию, лениво вертя на руке золотое ожерелье Сангланта. Принц не удержался и коснулся железного ошейника, бывшего теперь на его шее. Движение это не ускользнуло от глаз чародея. Он наклонился к пленнику, не очень, впрочем, близко, как склонялся обычно к своим кровожадным псам, и поинтересовался:
     - Так что же, почему ты еще жив? Раз другие мертвы?
     - Позволь мне сражаться, - уверенно заговорил Санглант, так, чтобы это не звучало как просьба. Он страстно желал встретиться с достойным врагом, а не умирать, как пес среди других псов. - Даруй мне почетную смерть, Кровавое Сердце! Пусть твой сильнейший воин сам выберет оружие и сразится со мной.
     - Нет. - Вождь обнажил в ухмылке зубы, сверкнувшие драгоценными камнями. - Разве не я король народа эйка на всем побережье Запада? Разве не я подчинил себе все окрестные племена? Так почему бы мне тогда не иметь королевского сына вожаком своей собачьей стаи? - Он скрипуче и торжествующе рассмеялся. - Ты гордость моей стаи, принц. Настоящий господин со свитой. Стая моих псов похожа на Вендар, не так ли? Вендар, которым должен править ты. Правь ими так долго, как только сможешь, но, стоит тебе ослабнуть, они прикончат тебя.
     Один из воинов народа Эйка, тащивший в подземелье тело молодого "орла", сорвал с его плаща значок и бросил в сторону трона. Чародей, подняв его, не счел предмет достаточно ценным.
     - Медь! Тьфу! - Он отшвырнул его, и Санглант, отпихнув собак, подхватил символ королевской службы. Полезная вещь, если заострить края, то можно было ими что-нибудь резать. Стая при его движении зарычала, но он резким жестом заставил их замолчать.
     Во рту все еще стоял отвратительный вкус собачьей шерсти. Левая рука болела, но кровь, кажется, не текла. Он знал из рассказов старших, что причиной этому заговор, наложенный на него матерью в тот день, когда она ушла из царства людей. Знал, что благодаря ей обладает своим острым слухом... Принц прижал "орлиный" значок к щеке и вспомнил неожиданно о молодой "орлице", Лиат - той, что в молчании подземелья коснулась тогда его лица. Так странно смутив его душу... Собаки, чуя малейшее ослабление его воли, зашевелились. Санглант собрался.
     Владычица наша! Он не даст Кровавому Сердцу одержать верх. У него была надежда, надежда на то, что Лиат жива. Он слышал последний доклад во время этого боя, о том, что дети гентийцев в безопасности.
     - Ты молчалив, мой принц, - глумился чародей. - Неужто уже успел превратиться в собаку и потерял способность к речи?
     - Мы с тобой похожи, Кровавое Сердце, - хриплым голосом отвечал принц, всем телом ощутив тяжесть ошейника и железной цепи. - Мое сердце, как и твое, теперь в руках другого человека. Она далеко отсюда. И поэтому тебе никогда не победить меня.
     Собаки тихо заворчали. Они умели ждать.
ПРИЛОЖЕНИЕ
МЕСЯЦЫ:
     Яну
     Авриль
     Сормас
     Квадриль
     Цинтр
     Аогост
     Сетентрий
     Октумбрий
     Новарьян
     Декиаль
     Аскулаврий
     Февра
ДНИ НЕДЕЛИ:
     Первый
     Второй
     Владычицы
     Сыновний
     Пятый
     Господень
     Последний
БОГОСЛУЖЕБНЫЕ ЧАСЫ:
     Вигилии (3 часа утра)
     Лауды (первые лучи рассвета)
     Примарии (восход)
     Терции (третий час, 9 часов утра)
     Сикстии (шестой час)
     Ноны (девятый час, 3 часа пополудни)
     Весперы (вечерняя песнь)
     Комплинии (закат)
ДОМА НОЧИ (Зодиак):
     Сокол
     Младенец
     Сестры
     Гончая
     Лев
     Дракон
     Весы
     Змей
     Лучник
     Единорог
     Врачеватель
     Кающийся
ВЕЛИКИЕ КНЯЖЕСТВА КОРОЛЕВСТВ ВЕНДАРА И ВАРРЕ:
ГЕРЦОГСТВА ВЕНДАРА:
     Саония
     Фесс
     Авария
ГЕРЦОГСТВА ВАРРЕ:
     Аркония
     Варингия
     Вейланд
МАРКГРАФСТВА ВОСТОЧНЫХ ЗЕМЕЛЬ:
     Приграничье Вилламов
     Ольсатия и Австра
     Вестфолл
     Истфолл