Зазвонил колокол, созывая монахов к молитве. Откуда-то донесся запах жареного мяса: готовились к очередному ночному пиру.
     После паузы Генрих заговорил:
     - Что же говорят о Сангланте?
     Лучше было сказать ему правду, которую он знал и сам, но предпочитал не замечать.
     - Говорят, что он незаконнорожденный, ваше величество. Говорят еще, что он нелюдь. Какими бы другими достойными качествами он ни обладал и как бы ни восхищались им люди, ничто не сгладит его происхождение. - Она поколебалась и добавила: - И не должно.
     Король посмотрел на нее с тревогой, но ответил не сразу. Колокол перестал звонить. Она слышала, как шуршат по каменному полу рясы опаздывающих к молитве монахов.
     - Я тоже пойду к службе. А ты все равно посети отшельника, Росвита. И узнай у него, бывали ли в истории случаи, когда ребенок, прижитый незаконно, становился наследником.
     Голос короля дрогнул, когда он произносил эти судьбоносные слова. Только она слышала их. Но, конечно, все бывшие при дворе знали, что старший и незаконнорожденный сын Генриха от женщины народа Аои, пришедшей из неведомых стран и встреченной Генрихом в его Странствии наследника, всегда был его любимцем. Несмотря на то, что были еще три законных ребенка от королевы Софии, вполне достойные трона.
     Росвита на мгновение увидела на его лице проблеск давнего, так и не изжитого чувства. Оно мгновенно сменилось обычным для короля выражением каменной маски. :
     - Я сделаю, как просит ваше величество, - сказала она, поклонившись. И зная, что ничего хорошего для королевства из этого не выйдет.

IX. "ДРАКОНЫ"

1

     Спустя десять дней после отъезда из Хартс-Реста Лиат сидела на краю каменной стены, согреваясь в солнечных лучах. Девушка устала, но не смертельно. Теперь, свободная от Хью, она быстро восстанавливала силы.
     Короткие остановки в пути уходили на изучение крепости Стелесхейм. Скрытые под навесом бочки, курятник, два больших котла с кипящей водой, три женщины, хлопотавшие вокруг них, кузнец, занятый изготовлением кольчуги, развешанные на веревке меха...
     Внутри крепости, огороженной деревянным палисадом, сохранились следы более древних построек. "Орлы" соорудили здесь для себя небольшое укрепление, использовав старый камень для строительства оборонительной башни. В длинном бревенчатом доме жила владелица этих мест с семьей. Конюшни тоже были из дерева. От старой крепости осталось немного: ровные ряды камней. Она внимательно осматривала их, находя надписи на даррийском, вырезанные на камне солдатами и каменщиками минувших времен.
     "Лукиан влюбился в рыжеволосую..."
     "Эстефанос должен Юлии восемь монет..."
     "Да будет известно, что эти стены построены по приказу Арки-каи Тангашуана и по повелению достойнейшей императрицы Фессании..."
     Лиат, присев на корточки, отряхнула пыль с последней надписи, выгравированной на большом сером камне, наполовину скрывшемся под землей у поилки для лошадей. Сколько лет пролежал он здесь, избитый лошадьми, резким ветром и холодным дождем? Она закашлялась, задохнувшись от пыли, поднятой порывом ветра. Пальцами разгребая землю, увидела, что надпись уходит дальше.
     - Императрица Фессания... - сказал Вулфер, появившийся сзади, - язычница, перед которой блаженный Дайсан стоял без страха и проповедовал Слово и Милости Господа и Владычицы Единства...
     Лиат испугалась и неуклюже вскочила на ноги. Вулфер улыбался напряженно.
     - Не отрицай того, что ты умеешь читать. Твои мать и отец имели церковное образование, и шести лет от роду ты читала по-даррийски не хуже школяра из какого-нибудь богатого монастыря.
     - Вряд ли, - смущенно пробормотала она.
     Улыбка его теперь казалась менее натянутой.
     - Ну, может быть, не совсем как взрослая, но удивительно хорошо для твоего тогдашнего возраста. Теперь идем. Надо подобрать тебе оружие и проследить, чтобы слуги госпожи Гизелы выдали вам с Ханной нормальную одежду.
     Ханна была в башне, пробуя на вес разные мечи. Оружие в руках она держала неловко. За десять дней пути Манфред и Хатуи поняли, что обе девушки нуждаются в навыках фехтования.
     - "Орлы", конечно, не настоящие солдаты, - говорила Хатуи, обращаясь к Ханне, в то время как Лиат с Вулфером остановились в дверях, ведущих в нижнюю часть башни. - Но ты должна уметь защитить себя от разбойников и врагов короля. Эх, да что ты, девушка, вообще умеешь?
     - Доить коров, делать масло и сыр, - обиженно перечисляла Ханна, - накормить сразу двадцать гостей хорошим обедом, разводить огонь, солить и коптить мясо, прясть лен...
     Хатуи, откладывая меч в сторону, засмеялась:
     - Достаточно, я поняла. А с копьем управишься?
     Ханна сжала в руках поданное ей древко.
     - Конечно. Это почти как палка. В детстве мы с Транчмаром часто на них дрались, когда ходили пасти овец.
     Хатуи это не впечатлило.
     - Когда сумеешь орудовать копьем, сидя в седле, тогда и будешь хвастаться. А то, что усмиряло овец, мало тебе поможет теперь.
     Теперь смеялась Ханна.
     - Я десять дней не слезала с лошади и не сдалась, одна Владычица знает, сколько мозолей я натерла, и да простит она меня, если скажу, на каких местах эти мозоли. Научусь и этому с Ее помощью.
     - А заодно и фехтованию на мечах, - докончила за нее Хатуи. Лицо женщины-ястреба выглядело суровым, но было улыбчивым.
     - Пошли, - подтолкнул Вулфер Лиат.
     Та, согнувшись, прошла через низенькую дверь и, оказавшись в темной кладовой, расчихалась. Она вытерла слезившиеся от пыли глаза, а Вулфер прямиком направился в дальний угол. Там в беспорядке валялись разные предметы: мешки лука, моркови, бобов, яблок, кувшины масла, судя по запаху, прогоркшего. Чуть дальше стояло пять сундуков, запертых на железные замки. Сундук, украшенный медными львами, Вулфер открыл. Хорошо смазанные петли не скрипнули. Лиат пробралась к нему, наступив на что-то мягкое и пискнувшее под ногами, над ухом жужжал комар.
     - Хатуи заметила, что ты неплохо обращаешься с кинжалом. Полагаю, научилась от отца за время путешествий. Здесь, помнится, есть старый меч, хорошо сохранившийся. Его откопали среди развалин.
     - Каких развалин? - спросила она, машинально и так понимая, среди каких. Среди развалин древнего даррийского замка, построенного по приказу Арки-каи Тангашуана семьсот лет назад. Теперь место называлось Стелесхеймом - небольшой поселок под управлением Гизелы, опорный пункт службы "королевских орлов", потому и принадлежащий не какому-нибудь местному графу, а королю.
     Вулфер доставал из сундука предмет за предметом, неторопливо снимая промасленную ткань, предохранявшую металл от ржавчины.
     - Он короче и грубее мечей, к которым мы привыкли, но, думаю, тебе он подойдет лучше, когда научишься с ним обращаться.
     Сняв последний слой тряпок, он извлек из сундука колчан и старый лук. Колчан был сделан из красной кожи с изображением грифона, расправившего крылья. В когтях чудище держало голову оленя, на кончиках рогов которого были орлиные головы, будто убиваемый зверь сам превращался в хищника, поедавшего его.
     - Можно мне? - затаив дыхание, спросила девушка.
     - Что? - спросил Вулфер, откладывая лук в сторону, но она уже взяла его в руки.
     - Ах, это. Варварская работа. Посмотри на изгиб лука.
     Старый и разболтанный лук согнут был неправильно. Но Лиат знала такое оружие. Она перевернула колчан. Никакого орнамента, только десять символов, расположенных кругом, как руны.
     - Лук походит на отцовский. Отец говорил, что это оружие привезли с востока, что оно лучшее для дальней стрельбы и в бою для всадников. Он научил меня им пользоваться, потому что мы путешествовали и... - Она остановилась и посмотрела на Вулфера, все еще разбиравшего содержимое сундука. На этот раз он достал короткий меч.
     - Путешествовали? Вы с Бернардом скитались из города в город, не задерживаясь на месте...
     - До Хартс-Реста, - горько усмехнулась она. - Мы бежали. Все время бежали...
     - От чего?
     Спокойствие седовласого пугало ее. Годы странствий и потеря отца искалечили ее душу.
     - Может быть, от вас.
     Вулфер немного помолчал, обдумывая слова, затем пожал плечами и взвесил на руках меч.
     - О Бернарде говорили, что он ушел в дальние страны еще в молодости, когда стал священником. Он был послан в дальние страны, к живущим в ночи со Светом Святого Слова. Но я мало знал об этих странствиях...
     - Отец был священником?
     - Ты не знала этого, дитя?
     Она покачала головой.
     - А где, ты думаешь, он обучался? Родни его ты не знаешь?
     Ей хотелось выспросить у Вулфера все, что он знает, но она не осмеливалась, боясь, что тот в свою очередь начнет спрашивать ее. К тому же она не думала, что он захочет что-то рассказать. И тем более удивилась, когда...
     - Не то чтобы дворянский род, но пришедший с востока еще во времена Тайлефера, когда император подчинял себе Вендар. То, что ему это не удалось, не его, императора, вина, ибо вендийцы тогда были дикими и не знали Круга Единства. Люди из рода Бернарда получили владения в диких землях за рекой Эльдар - эти земли до сих пор толком не освоены, и король Генрих продолжает высылать туда поселенцев.
     - У меня есть живые родственники? - Она помнила только отца, мать, затем свои одинокие странствия с отцом и потому не могла даже вообразить, что есть кто-то еще, с кем она может быть связана кровными узами.
     - Большинство людей из вашего рода ушли в церковь, потому-то не произвели на свет много детей. В войне, что разгорелась во времена Арнульфа Старшего, они, увы, поддержали проигравшего претендента и потеряли почти все земли. У Бернарда есть двоюродная сестра, но ее владения гораздо меньше, чем были когда-то даже у ее бабушки. У нее сын, он служит в "королевских драконах", и ты его вскоре увидишь. Другой сын - монах в монастыре святого Ремигиуса. И замужняя дочь.
     - И где эти земли? Откуда ты о них знаешь? - Главного вопроса - почему об этом молчал отец - она не задала.
     - Возле Бодфельда. Я потратил много времени на сбор сведений о твоем происхождении. - Тон его речи, суровый и жесткий, заставил ее отшатнуться и сделать несколько шагов назад. - Но я был верным другом твоей матери и связан с ней узами, которых тебе еще не понять.
     - Какими узами? - само собой вырвалось у нее. Слишком много хотелось узнать о родителях.
     - Твоя мать рождена теми, кого зовут магиками. Я в какой-то мере тоже.
     - Тогда... - Но она не смогла договорить. Она вспомнила отцовские слова о ее глухоте к магии, выжженную ею Розу Исцеления...
     - Тогда почему ты стал "королевским орлом"?
     - Хороший вопрос. Я поступил сюда, когда был еще в твоих годах, девочка. А став однажды "орлом", ты уже никогда не перестанешь быть им. Точно так же принято среди тех, кто служит у "драконов", - ты скорее погибнешь, чем уйдешь со службы. И так же среди "львов", пешей королевской стражи.
     - Как же ты познакомился с моими родителями?
     - Наши пути пересеклись. А что ты знаешь о магии, Лиат?
     - Н-н-ничего, - дрожь в голосе выдала ее.
     - Можешь доверять мне.
     - Как я могу доверять кому-то? - вырвалось у нее. Она сжала лук руками и почувствовала вдруг, как приятна на ощупь старая, полированная многими прикосновениями древесина. - Отец все эти годы от чего-то скрывался. Я не знаю, кто его убил. Может, ты или твои люди. Может, кто-то другой, даже твой враг. Но я этого не знаю. Отец учил меня тому, чему учат в школе. Рассказывал о мире. Я не знала даже о его сестре, о том, что есть дом, куда мы можем прийти...
     Вулфер сочувственно покачал головой.
     - Когда Бернард отрекся от сана, семья отреклась от него. А он... Им руководила банальная причина - любовь к женщине. К Анне...
     Лиат залилась краской, памятуя о своей судьбе.
     - Многие клирики нарушают свои обеты... - На нее повеяло могильным холодом при мысли о Хью.
     - Но редко отрекаются при этом от сана. Милость Господа с Владычицей может простить нам все грехи и ошибки. Бернард отвернулся от церкви. Как я понимаю, он стал одним из исповедников Ереси Ножа и тогда же встретил Анну. Поэтому ко всем его грехам добавляется еще и отречение от учения блаженного Дайсана и Круга Единства.
     - Это неправда!
     - О математиках, что наблюдают движение планет, часто говорят, что они служат не Господу с Владычицей, а демонам воздуха, чье знание выше нашего, чье зрение острее, демонам, что рождены вместе с ангелами, но слишком горды, чтобы склониться перед Владычицей и войти в Покои Света.
     - Но это неправда. Отец не верил в такие вещи... Он был добрым человеком. И молился, как все добрые люди.
     - Я не утверждаю, что это правда. Так говорят об адептах древней магии. И лучше бы ты помнила об этом, Лиат.
     - Отец часто говорил, - пробормотала она, - что люди всегда верят в то, во что хотят верить. Независимо от того, правда это или нет. - Она вытерла слезы. - Но я глуха к магии, господин Вулфер. Так что не важно, что я знаю о ней...
     - Так уж и не важно? - мягко переспросил он.
     - Вы там закончили? - раздался из-за двери голос Хатуи. - Бедняжка Ханна уже вся в синяках. Можно нам потренироваться с Лиат?
     Вулфер поднялся, держа в руках короткий меч, и Лиат последовала за ним. Она прислонила лук к стене и взяла меч из его рук. Тяжеловат, но это даже хорошо. Тяжело в ученье, легко в бою.
     - Хорошее оружие, - подходя к ней, сказала Хатуи. - Для настоящего воина, а не для какого-нибудь дворянчика, заставляющего других сражаться вместо него.
     - Сама ты, Хатуи, не из дворян? - спросила Ханна, отдыхавшая в тени башни.
     Хатуи фыркнула:
     - А сама ты как думаешь? Моя мать владела землей и не подчинялась ни одному герцогу. Они с сестрой и братом переселились на восток довольно давно, еще когда Арнульф Младший стал отправлять семьи за Эльдар. Тети нет в живых, ее убили куманы. А мать и дядя обрабатывают больше земли, чем прочие землевладельцы в округе. А это что?
     Она потерла клинок у основания, там, где он крепился к рукояти. Проступили слова: "Сей добрый клинок - друг Лукиана, сына Ливии". Лиат прочла их вслух, не задумываясь. Размышляя, не принадлежал ли клинок тому самому Лукиану, что написал на камне о своей любви к рыжеволосой. Затем поняла, что все на нее смотрят с удивлением, все, кроме Вулфера. Трое хозяйских детей играли неподалеку, но подошли поближе, чтобы посмотреть на девушку в светской одежде, сумевшую прочесть надпись, как настоящая диакониса.
     - Не знал, что тебя учили в церкви, - проговорил Манфред.
     Хатуи, многозначительно кашлянув, отогнала детей.
     - Грамота не спасет тебя в бою. - Она повела Лиат во двор конюшен, чисто выметенных госпожой Гизелой не хуже, чем двор харчевни миссис Бирты. - Запомни, девушка, что с оружием надо обращаться умело. Теперь становись против меня, посмотрим, как ты с ним подружишься.
     Хатуи была быстрее, сильнее и выше Лиат. Вдобавок ее меч был длиннее. Но обменявшись несколькими ударами, она заявила, что удовлетворена и что Лиат вскорости станет настоящим мастером. Лиат тяжело дышала и потирала ушибленные места.
     - Манфред вырежет из дерева несколько палок той же длины, что и ваше оружие, и каждый день на привалах будем заниматься.
     Лиат отдала меч Ханне, взяла в руки лук и захромала к башне, разгоняя путавшихся под ногами цыплят. Лук был трехслойным - из дерева и рога, выкрашен в пурпурно-красный цвет, испещрен царапинами в долгих и частых боях. Концы лука украшали бронзовые головки грифонов.
     В колчане нашлась шелковая тетива. Потерев руки, она прикрепила ее к одному концу лука и, с усилием согнув, к другому. И увидела резьбу на роговой части, едва заметные саламандры, попарно соединенные между собой. В резьбу вплетались буквы: "Зовут меня Пронзатель сердец".
     Хатуи успела сходить к ручью, вымыла лицо и руки после тренировочного боя. Позвала Ханну, чтобы та сделала то же самое, и остановилась, чтобы посмотреть на оружие.
     - Это куманский колчан. Узнаю, мы много таких собрали на мертвых куманских воинах. Их луки были короче наших, и все с такой вот резьбой внутри. И отравленные стрелы. Варвары! - Она сплюнула на землю.
     Буквы напоминали даррийские, но немного отличались от тех, что были на здешних камнях, на ее новом мече и на древних свитках из скрипториев, где бывал отец.
     "Пронзатель сердец". Слова готовы были слететь с губ Лиат, но она сдержалась. Никто, кажется, не заметил этой надписи. Резьба была только на внутренней стороне лука, той, что во время стрельбы повернута к владельцу. Отец всегда говорил: "Слово тоже оружие". И еще не раз повторял: "Больше молчи, Лиат. Говоря вслух, поступаешь, словно купец, раскрывший перед разбойниками сундуки с сокровищами".
     Главным сокровищем оставалась книга. Вулфер, конечно, подозревал, что она взяла ее с собой, видя ее в руках Ханны. Но никогда не задавал вопросов, и это казалось Лиат подозрительным.
     - Откуда этот лук? - спросила она.
     - Я не видел его раньше, - сказал Вулфер, - но меня не было в Стелесхейме лет пять.
     - Я была здесь два года назад, - почесала в затылке Хатуи, - и не помню этого лука. Манфред?
     Тот покачал головой и протянул руку, чтобы взять лук. Лиат поколебалась немного, но все-таки лук отдала. Манфред повернулся, достал стрелу из собственного колчана и, натянув тетиву, выстрелил в сторону палисада. Стрела с треском вонзилась в дерево, напугав цыплят, собак и детей. Он удовлетворенно хмыкнул и вернул оружие Лиат. О резьбе не сказал ничего.
     Из дома выглянула госпожа Гизела. В окнах показались встревоженные лица слуг. Когда "орлы" прибыли в Стелесхейм, Лиат видела людей, работавших на полях местной округи. Видимо, Гизела оказалась состоятельной и авторитетной женщиной. Что подтверждал ее властный взгляд.
     - Надеюсь, мастер Вулфер, - строго сказал Гизела, - вы не собираетесь устраивать здесь стрельбище. Машите мечами сколько угодно, но из луков стрелять лучше подальше от дома. Тут у меня, понимаете ли, куры, собаки и дети.
     - Простите, госпожа, - извинился старый воин. Затем протянул ей лук. - Вы не помните случайно, откуда этот лук в Стелесхейме?
     Она нахмурилась.
     - Раньше не видела. Но спросите у кузнеца, он лучше знает, какое оружие здесь есть.
     Свой кузнец в Стелесхейме был особой гордостью жителей. Но увы, человек, почерневший от работы в дыму и копоти, не смог сказать им, откуда взялся лук. Наконец, когда стало ясно, что его происхождение так и останется тайной, Гизела созвала всех к столу, на котором красовались жареные цыплята, хлеб, сыр и хмельной мед. После обеда и произнесенной молитвы святой Бонфилии, чье имя почиталось в тот день, Гизела попросила племянницу, миловидную девушку со светлыми волосами, принести два новых плаща.
     - Сделали прошлой зимой - из андалланской шерсти. Сотканная из нее одежда всегда прочна и тепла. Муж моей сестры привез как-то целых четыре тюка этой шерсти из Меделанхии.
     - Далековато забрел, - удивился Вулфер.
     - Он плавает на корабле каждый год, - не без гордости пояснила Гизела, - мы небедная семья, сможем даже прокормить короля, если он прибудет сюда со своим двором.
     - Осторожнее со словами, - вмешалась в разговор практичная Ханна, - представьте только, сколько еды понадобится всем придворным.
     - Шесть месяцев назад король был в Генте, - Вулфер, казалось, не усомнился в серьезности слов хозяйки, - и если все будет идти, как идет сейчас, ваше желание может исполниться.
     - Я говорила вам, что две недели назад здесь проезжал отряд "драконов". Они очень спешили, и я только снабдила их едой, а кузнец проверил подковы и доспехи.
     При этих словах Гизелы Лиат заметила, что племянница залилась краской и отвернулась, чтобы скрыть смущение. Гизела продолжала рассуждать, качая головой:
     - Надеюсь, "драконы" прогонят этих эйка. Гент в трех днях пути отсюда, если дороги не размыло дождем. Муж сестры ездит как раз через Гент, а дальше по реке Везер спускается в северное море, плывет вдоль побережья Вендара,