я. В общем, Лиат выдала себя с головой.
     - Что?.. - спрашивал бургомистр с видом рыбы, выброшенной на сушу. - Что?.. Я не...
     - Я оскорблен, - вскричал человек, назвавший себя астрологом.
     Диакониса смотрела на Лиат не то с интересом, не то с подозрением.
     - Господин бургомистр! - резко проговорил Санглант, нарушая затянувшуюся паузу. - Мне нужна эта "орлица", чтобы доставлять послания моим людям, расставленным по сторожевым башням. Надеюсь, вы не будете возражать.
     Бургомистр открыл рот, чтобы что-то сказать, но принц опередил его:
     - Хорошо. - И вышел, поманив за собой Лиат.
     Она последовала за ним. Сердце лихорадочно билось в груди. Но почему-то в душе не было страха. Скорее, радость и возбуждение. Санглант остановился во дворе, залитом солнечным светом. Потянулся и повел широкими плечами, напоминая теперь огромного зверя, только что справившегося с противником.
     - Я, конечно, слышал чтение "Элениады", - заговорил он, - или ее части. При дворе короля много поэтов. Да и у бургомистра есть один, что распевает баллады по вечерам.
     - Перевирает их, точнее.
     Принц улыбнулся.
     - Должно быть, ты бы справилась с этим лучше?
     - Я не бард, чтобы петь на публике.
     - Конечно нет. Ты нечто совсем другое. А что, действительно есть такая книга - "Астрономикон"?
     - Я слышала о ней, но никогда не видела. Она упоминается в "Этимологиях" Исидоры Севийской... - Лиат замолкла. Неужели она пытается произвести на него впечатление?
     - А ты и вправду ученица Вулфера?
     - Не знаю, что вы имеете в виду...
     - Я тоже не знаю, - резко оборвал Санглант, затем нахмурился и стал смотреть в сторону, обидев ее, и она поняла, как приятны ей были его взгляд и его внимание, как хлеб для голодного ребенка.
     Лиат поморщилась. Пожалуй, уместное сравнение. Ведь она одна, совсем одна... А принц не был похож ни на кого.
     Санглант протянул ей руку, и девушка насторожилась. Одновременно хотелось ответить и убежать. Она интересовала его - это понятно. Но как можно было ответить взаимностью после того, что сделал с ней Хью? Но принц не попытался коснуться ее. Вместо этого он разжал ладонь, и она увидела свое кольцо.
     - Вчера мне принес его какой-то крестьянин. Полагаю, твое?
     Он ждал ответа. Осторожно, будто касаясь ядовитой змеи, Лиат взяла кольцо из его руки.
     - Мое. А что сталось с крестьянином?
     - Мы дали ему кров и пристроили на работу. - Его глаза мерцали. Что скрывалось в их глубине, понять было нельзя. - Дочь я послал к нашему лекарю. Возможно, даже выживет.
     - Благодарю. - Кольцо все еще хранило тепло его руки.
     - Позволь мне, - сказал Санглант, взял ее ладонь и надел кольцо на палец. Затем оглянулся через плечо и резко отшатнулся от нее.
     - Вот твой прецептор. - Он улыбнулся приближавшемуся Вулферу. - Она ваша, господин "орел". Присматривайте за ней получше.
     Санглант развернулся и ушел. Вулфер хмуро смотрел на Лиат, скрестив руки на груди. От него пахло кожевенной мастерской. Лиат густо покраснела.
     - Принц Санглант совершенно прав, - промолвил старик. - Я должен присматривать за тобой получше. Пойдем!
     Она не осмелилась возражать.

2

     Вернер постоянно им мешал. Но наконец они с Вулфером оказались наедине в том самом стойле, которое служило им спальней.
     - Итак, - начал старый "орел" тихим голосом человека, который не потерпит ни малейшего несогласия. - Двадцать пять дней мы торчим в этом дурацком Генте, и все время ты меня избегаешь.
     - Я нужна господину Вернеру.
     - Вернер слишком много о себе думает. Ему совершенно не нужен "королевский орел". Ты принесешь куда больше пользы, выполняя поручения "драконов". И их командира.
     Она вспыхнула.
     - Он королевский сын, Лиат. То, что для него пустяк, для тебя будет катастрофой. - Она еще больше покраснела от унижения. - Не забывай моих уроков, если хочешь остаться среди нас. - Лиат попыталась кивнуть, но не смогла. Вулфер, видя это, милостиво сменил тему. - В любом случае, сегодня я удрал с пиршества, которое станет куда более скудным после того, как госпожа епископ принялась распределять пищу между горожанами. Манфред будет при бургомистре. А ты - при мне. Пора тебе начать учиться искусству магии. Пусть и у такого слабого мастера, как я.
     - Отец говорил, что я глуха к ней, - выдохнула Лиат.
     - Глуха к чему?
     - К магии.
     - Так он и в самом деле учил тебя этому... Лиат, ты должна мне верить. Не скрывай от меня правды. Я слишком хорошо знаю твои обстоятельства.
     Она и сама их знала. Девушка передернула плечами, стараясь казаться равнодушной, но от острого взгляда Вулфера ничего укрыться не могло. Она не могла его одурачить. И все же...
     Вулфер приподнял брови, ожидая, когда она заговорит. Но Лиат медлила. Она принялась отряхивать одежду от соломы. Солома казалась ей последнее время настоящим бедствием: она всюду забивалась, в нос и за шиворот. Сзади лежала седельная сумка с книгой. Знал ли Вулфер о ней?
     - Что вы собираетесь делать? - спросила она старика.
     - Я намерен разузнать, что это за существо, которое, по словам Сангланта, руководит осадой. - Он поднялся. Лиат пришлось последовать за ним.
     Смеркалось. Несколько часов назад облака затянули небо, с утра бывшее светлым и чистым. Сегодня семнадцатый день месяца сормаса - день святой Мелании, той, что увещевала патриархов из Келлаи, отказавшихся принять веру в Единых. Из-за облачности она не могла смотреть на звезды, да и не осмелилась бы. Плохо было, что Вулфер знал, что ее родители занимались запрещенным искусством. И она только ухудшила ситуацию, опрометчиво заговорив во дворце бургомистра.
     Улицы опустели. Может, утренние события утомили жителей. Каблуки "орлов" гулко стучали по мостовой, нарушая покой города, только-только погрузившегося в свой беспокойный сон. Слава Владычице, барабаны, постоянно бившие в эйкийском лагере, звучали тише обычного, но Лиат казалось, что звук ее шагов попадает в унисон с их ударами, она немного замедлила ходьбу, стараясь выбиться из ритма.
     Вулфер улыбнулся, и они повернули в сторону рыночной площади. Вокруг монетного двора была расставлена стража. Ветер переменился, донося до них запахи обрабатываемых кож. Работа в мастерских города шла день и ночь. Кожи, древесина и железо, привезенные беженцами из предместий, шли на изготовление оружия и доспехов.
     Он привел ее через главную площадь Гента - к дверям кафедрального собора, каменный шпиль которого уходил ввысь. Они беспрепятственно вошли.
     Действительно, многие беженцы нашли свой приют в одном из гигантских нефов храма. Лиат задержалась в дверях, услышав покашливания, шепот и детский плач. Из-за страха перед пожаром свет после заката нигде не зажигали - даже в каменных зданиях. С трудом можно было различить перегородки из ветхой ткани, отделявшие одну семью от другой. Вулфер взял ее за руку и повел по лестнице вниз, в подземную усыпальницу. Лиат никогда не боялась ни темноты, ни мертвых. Как учил отец, "те, что в Покоях Света, пребывают в мире. Прочие не имеют власти, чтобы причинить нам вред". Но здесь становилось страшно. Они спускались все глубже и глубже, и теперь даже она со своим острым зрением могла ориентироваться только на ощупь. Наконец Вулфер остановился. Остановилась и Лиат, от страха прижалась к нему. Было совершенно темно, пахло сырой глиной и известью. Где-то едва слышно капала вода.
     Этот звук напомнил ей о подвале, в котором запер ее староста Людольф сразу после гибели отца, до прихода Хью. Не скрывается ли и он в этой тьме?
     - Призови свет, Лиат! - приказал Вулфер.
     - Не могу.
     - Обратись к своей памяти и призови его оттуда.
     Она покачала головой. Пот стекал со лба, хотя в подземелье было прохладно. Странный шум слышался вокруг. Она знала, что Хью далеко, и все же ей казалось, что он вот-вот прикоснется к ней.
     Вулфер продолжил спокойнее обычного:
     - Помнится, у нас был факел. Подумай об огне и зажги его.
     - Меня не учили этому!
     Воздух вдруг задрожал. Свет! Она закрыла глаза, ужасно боясь того, что делает. Она представила, как выглядит огонь, представила освещенную комнату, солнечные лучи, льющиеся в распахнутые окна. Окна главной башни города ее памяти. Представила, что все четыре тамошние двери распахнуты и ждут ее. Свет...
     Ничего не происходило. Засиявший в замерзшей башне свет был холоднее льда. Он не давал жизни. Что-то холодное и липкое, будто обрывки паутины, касались ее затылка. Она провела по нему рукой, но ничего не ощутила. И все же что-то было сзади нее, что-то подкрадывалось.
     Дольше терпеть нельзя. "Всегда надо идти вперед, - учил отец, - не оглядываясь на то, что крадется следом". Она опередила Вулфера, споткнулась об известняковую плиту и ухватилась за стену. Рука ее нащупала факел, она взяла его и взмахнула, словно оружием. Но рядом никого не было, никого, кроме Вулфера и ее собственного страха. Это разгневало ее. По какому праву Хью мог так искалечить ее душу? Его страшная тень постоянно тянулась за ее спиной. И было еще что-то, имени чему она не знала, - то, что преследовало отца столько лет.
     - Оставь меня! - пронзительно закричала она. Но стены усыпальницы поглотили ее голос.
     - Сейчас, Лиат... - начал было Вулфер.
     Гнев жег ее как огонь. И вот факел воспламенился от этого огня. Он горел ярким, невыносимо ярким пламенем, таким, что ей пришлось отшатнуться от его жара.
     Вулфер побледнел, на лице его блуждала кривая улыбка.
     - Так-то лучше, - произнес он.
     Лиат ужаснулась. Она не знала, каким образом призвала огонь. Теперь Вулфер решит, что она владеет искусством магии. Но она сделала это, и почему бы теперь не начать учиться остальному. По праву рождения она вполне может стать магом и математиком.
     Вулфер не упоминал больше о зажженном факеле и не спрашивал ее, как она его зажгла. Он пересек усыпальницу, и она поспешила за ним, не желая оставаться одна. Под массивной каменной аркой он задержался, рассматривая саркофаг епископа Марианы, предшественницы нынешней госпожи. Между захоронением и каменной стеной стоял еще один гроб. Эпитафия на нем гласила: "Здесь покоится Флодоард, пресвитер святой церкви, слуга Господа и Владычицы, Луи, мудрый учитель короля Варрийского. Смиренный и благочестивый, он был лучшим из нас. Да почиет он во свете правды".
     Лиат подумала, что если кто и может защитить ее, то только Господь, охраняющий тех, с кем правда, и больше никто - ни Вулфер, ни тем более она сама.
     - Я слышал, что в усыпальнице Гентского собора спрятана гробница святого. - Вулфер осматривал дальний закоулок склепа.
     В полнейшей тишине среди мерцающих факелов виднелись саркофаги. Дальней стены склепа и лестницы, ведущей наверх, видно не было. Гентский собор был древним, говорили даже, что его заложили в последние годы старой империи по приказу принца-полуэльфа, принявшего веру в Единых в то время, когда все государство рушилось.
     Вулфер прошел дальше. Они спустились по другой лестнице, и вдруг на них повеяло свежим воздухом. Лиат чихнула.
     - Говорят, что эту гробницу суждено найти только тем, кто свят, невинен и пребывает в великой нужде, - прибавил старик.
     - Чья это гробница? - спросила Лиат, вглядываясь в надписи на саркофагах. Здесь покоились епископы, пресвитеры, диаконисы и бургомистры. Была могила графини, украшенная статуей со свитком в одной руке и кинжалом в другой.
     - Святой Кристины, Мученицы Ножей. Это она сказала, что, хоть империя и пала, сила ее не исчезнет никогда.
     Но гробницы они не нашли.
     Лиат и Вулфер вернулись назад и по длинному темному коридору прошли в боковую подземную часовню, где оказались две древние могилы: надписи на них давно стерлись, большая плита из черного камня мерцала при свете факела.
     Лиат встала на колени и коснулась поверхности камня, гладкой как стекло.
     - Это обсидиан. Некоторые говорят, что это вовсе не камень, а остатки костей дракона, сгоревшего в солнечном свете.
     Вулфер присел рядом.
     - Воспользуемся им. Бернард не учил тебя искусству видеть?
     Лиат покачала головой. Она никогда не замечала, чтобы отец "видел" что-нибудь, хотя и знала, что, используя энергию воды, огня и некоторых камней, можно видеть на дальние расстояния.
     - Разве не грешно заниматься запрещенным искусством на освященной земле? В церкви?
     Он посмотрел на нее мягко и уверенно.
     - Господь с Владычицей никогда не запрещают необходимого. Так постановили святые отцы на соборе в Келлаи. Церковь не осуждает магии, Лиат. Нарвонский собор проклял только тех, кто практикует ее вне церкви.
     Хью тоже часто говорил, что в церкви многие интересуются волшебством.
     - Но разве не зовут магию запрещенным искусством?
     - Запрещенным, или старшим искусством. Церковь и вправду не любит тех, кто подражает древним язычникам. И тех, кто с помощью языческих писаний пытается стяжать себе могущество. Но было бы глупо отвергать знание или осуждать его, как осудили ересь. Более того, это опасно. Поэтому по мудрости своей госпожа-иерарх Мари-Джеханна, председательствовавшая на соборе в Келлаи, первой сказала, что знание неизбежно связано с церковью. Это подтвердили и нарвонские отцы. В наши дни старшее искусство изучается сестрами из монастыря святой Валерии.
     - Но ведь вы не священник.
     - Я воспитывался в Аостийском монастыре. Но ты права, я не священник. А теперь слушай.
     Из кожаного мешочка, висевшего на поясе, он извлек флягу. Затем достал кинжал и меч из ножен и положил их рядом с собой. Откупорил флягу, предложив Лиат сделать глоток. Она покачала головой, и Вулфер отпил сам.
     Лиат выжидала. Теперь, во всяком случае, не имело смысла скрывать снедавшее ее любопытство. Старик приложил ладони обеих рук к тускло блестевшей поверхности черного камня, какое-то время просто всматриваясь в него. В склепе было так тихо, что слышалось, как поднявшаяся ими пыль оседает на крышки саркофагов.
     Темнота больше не пугала ее. Не пугали молчание, тени от надгробий и бренные останки мертвых, чьи души давно миновали семь небесных сфер.
     - Лиат!
     Она вздрогнула и обернулась. Вулфер удивленно глянул на нее - ведь он не сказал ни слова. Вид его выражал вопрос. Лиат покачала головой:
     - Прошу прощения.
     - В чем дело? - спросил старик. То ли он не слышал ее голоса, то ли был куда хитрее, чем она думала.
     - Ни в чем. - Она сильнее сжала факел в руке. Тот вспыхнул ярче. - Скорпион пробежал по руке.
     Поверил Вулфер или нет, она не знала. Не отрывая левой руки от камня, он повел ее наверх, легонько согнув пальцы, будто под ними был шар.
     - Волшебство - искусство духовное, а не телесное, управление невидимыми силами, окружающими нас, которые, будучи недостижимы для наших пяти чувств, действуют всегда и везде. Есть мастера, которые пользуются произносимыми вслух заклинаниями, молитвами и прочим, чтобы сосредоточить свою мысль и обнаружить знание в самых обыденных вещах. У волшебников разные имена, в зависимости от того, чем они управляют, меняют погоду или общаются с существами из высших сфер. Есть предсказывающие будущее по внутренностям зверей и птиц - они так и не обратились к свету Господа и Владычицы. Даже среди неученой черни встречаются люди, открывшие в себе способности к самой примитивной и простой магии.
     Он замолчал и ждал, что скажет она. Мраморное надгробие слева от Лиат украшал барельеф с изображением женщины в епископской митре. "Цезария, диакониса и епископ". В руке каменной Цезарии был щит с изображением святой, держащей по кинжалу в каждой руке. И еще один кинжал как символ мученичества пронзал ее грудь. Святая Кристина...
     - Таких-то и преследует церковь?
     - Твоя правда. Церковь не любит тех, кто ищет власти без ее руководства. Всегда найдутся желающие поставить знание на службу себе и во вред другим. Таких мы с презрением зовем "зловредниками". Худшие из них те, что связывают себя с бесами путем кровавых жертвоприношений. Остальные тоже внушают церкви подозрение. Прежде всего это касается тех, кого зовут математиками, ибо их искусство наблюдать небеса ведет свой род от бабахаршанских магов и по природе своей языческое.
     А что с теми, кто может произнести имя и сделать так, чтобы его было слышно далеко-далеко? Она не первый раз слышала голос, произносивший ее имя, и гадала, кто это мог быть: маг, ангел, или демон, или кто-то из бесов, служивших Врагу.
     Вулфер ободряюще коснулся ее плеча:
     - Со мной тебе ничего не грозит, Лиат.
     Она молчала, не поверив. Он внимательно посмотрел на нее и отвернулся к камню. Неожиданно успокоившись, Лиат принялась разглядывать Вулфера, его суровое выражение лица, глаза, излучавшие ровный, твердый и одновременно добрый свет, морщины на лбу, волосы и бороду, когда-то густые и черные, а теперь почти совсем поседевшие.
     Вряд ли этот человек желал ей вреда - так она, конечно, не думала. Лиат подозревала его в другом: он хочет использовать ее для своих целей, которые от нее скрывает. "Не доверяй никому". И даже желай ей Вулфер добра, как мог он защитить ее от того, что убило отца? Защитить от силы, способной расправиться с неугодным, не отпирая дверей и окон, не оставляя следов на теле жертвы? И как она защитит себя?
     Вулфер снова приложил ладони к обсидиану.
     - Если разум настроен правильно, ни один из описанных мной путей не является необходимым. Нет нужды вслух читать заклинания или распевать псалмы. Как маги тренируют свой разум?
     - С помощью лестницы.
     Вулфер кивнул.
     - "По лестнице, где маги подымаются". Сможешь прочесть целиком?
     Она так старалась не вспоминать все это, когда была рабыней у Хью. Теперь приходилось возвращаться в город памяти, отпирать все ворота... Но она вспомнила.
     - У лестницы есть семь ступеней, соответствующие семи сферам небес. Первая - Роза Исцеления. Вторая - Меч силы. Затем Чаша беспредельных вод. Кольцо огня, известное как Круг Единства, символ Господа и Владычицы, которые вместе являются Господом Единым. Трон добродетели. Скипетр мудрости. И Корона Света, в просторечии именуемая Истиной.
     Вулфер снова кивнул.
     - Этими инструментами и пользуются маги. Следуй за мной мысленным взором. Через Кольцо огня мы можем увидеть то, что происходит в другом месте.
     Он сильнее прижал руки к черному камню пристально вглядываясь в него. Лиат почувствовала в его молчании что-то новое, будто он забирал нечто у нее, - хотя Вулфер замер. Но она никогда не пыталась создать в своем уме образ огненного кольца. Дальше Меча силы они с отцом не заходили. Она смотрела на ту часть обсидиановой поверхности, что лежала между ладонями Вулфера, и все крепче сжимала факел. Старик, стиснув зубы, тяжело дышал. Его зрачки расширились и вдруг превратились в узенькие щелочки, словно при виде яркого света. Но ничего, кроме темного камня, видно не было.
     - Что ты видишь? - с усилием прошептал он.
     - Ничего.
     Вулфер покачал головой. Казалось, он что-то ищет.
     - Я тоже ничего. Костры, палатки, корабли, какая-то тьма, закрывающая сердцевину лагеря. - Он убрал руки и расслабился, как старый пес, которому разрешили отдохнуть. - Чародей защищает себя от моего взгляда. Это плохо. Мои способности не очень сильны, но как "орел" я умею кое-что. Искусство видеть - одно из тех, что мне подвластны. Ты точно ничего не видела?
     - Ничего.
     Но ее "ничего", поняла Лиат, было совсем иным, чем у Вулфера. Отец был прав, она не способна к магии. Но как же тогда загорелся факел?
     Старый "орел" хмурился.
     - Никогда не слышал, чтобы у народа эйка были маги или чтобы кто-нибудь из них обладал такими способностями. Они варвары. Но принц Санглант не ошибся в своем предчувствии. Среди них есть существо, обладающее великой силой. Это объясняет... - Он вдруг провел рукой по обсидиановой плите. - Странно!
     - Что объясняет?
     Теперь его голос был резким.
     - Сиди тихо! - приказал он. Затем описал на камне круг и приложил к нему ладони. Она снова