н мою дерзость... -  Пожилой  водитель,  явно  из
простых, уважительно склонил голову, ожидая разрешения  продолжить.  Ник
жестом разрешил.
   - Господин, ходят слухи, что ящеры согласны на ничью.
   Ник сурово зыркнул в сторону водителя и ничего не ответил. Но тому  и
не требовалось ответа. Достаточно было того, что офицер его  выслушал  и
не оборвал. Впрочем, если бы Ник не был  потомком  иностранца,  водитель
вряд ли бы даже осмелился заговорить. А Ник в глазах большинства  солдат
был вроде как и не совсем офицером...
   Водитель резко крутанул  руль,  объезжая  колонну  запыленных  легких
танков. Ника вжало в дверцу.
   - В войсках поговаривают, что это ловушка для нашего господина.
   Больно уж подозрительно они о мире заговорили. Как бы чего не вышло.
   Ник гневно вскинул руку.
   - С каких пор асигару суют нос в дела самураев?! Господин  Такаси  не
будет принимать поспешных решений.
   Водитель прикусил язык и, втянув голову в тощие  плечи,  сосредоточил
все внимание на дороге, опасаясь встречаться с Ником взглядом. До самого
аэродрома они просидели молча, только уже остановившись у  самых  ворот,
водитель  осмелился  поднять  глаза  и  тихонько,  словно  между  делом,
пробормотал:
   - И все-таки присмотрите за нашим господином.
   Ник промолчал, ибо недостойно самурая общаться на равных  с  простыми
воинами. Он выпрыгнул, придерживая мечи, на  забетонированную  площадку,
ответил на приветствие часовых и быстрым шагом направился к шаттлу.  Все
были в сборе.
   Двадцать лучших бойцов корпуса.
   - Ну вот и ты, Николас. -  Тайи  Токкайдо,  начальник  личной  охраны
сегуна, один из немногих  представителей  древних  родов,  согласившийся
служить в подчинении попирателя традиций Танако, похлопал его по плечу.
   - Пойдемте внутрь, больше ждать некого.
   - Тайи, среди солдат брожение, они не доверяют Тедау. Боятся ловушки.
   Ты не в курсе, какие мы приняли меры безопасности?
   Токкайдо замедлил шаг, пропуская остальных вперед. Несмотря на то что
сегун поручил отобрать бойцов  именно  Нику,  формально  за  организацию
охраны отвечал именно Токкайдо. Да и фактически тоже. Двадцать бойцов  -
ничто даже против одного "Секи"...
   - Тот островок, он выбран нами, мы его прочесали  шаг  за  шагом,  он
пуст. На орбите висит крейсер, так что удаленный удар невозможен,  любую
ракету перехватят еще на старте. В радиусе ста  километров  войск  Тедау
нет, равно как нет и наших. Двадцать  пятый  сентай  несет  дежурство  в
воздухе. Так что мы предусмотрели любую неожиданность.
   - Всегда есть место случайностям. - Ник пригнулся, проходя шлюз,  для
его  роста  в  метр  восемьдесят  пять   шлюзы   на   военных   кораблях
приспособлены не были. За  все  прошедшие  века  средний  рост  коренных
японцев почти не изменился.
   Тайи пожал плечами.
   - На случайности есть мы.
   - В последний  раз  я  был  столь  самоуверен  в  восемь  лет,  когда
попытался укусить соседскую собаку.
   Токкайдо удивленно скосил на него глаза.
   - И что? Тебя укусили в ответ?
   - Нет, - Ник хмыкнул, -  меня  выпорол  отец.  -  Он  занял  место  у
прохода, пристегнул ремни. - Сколько лететь?
   Токкайдо присел напротив.
   - Полчаса, Фолдер-кун, можешь поспать.
   Ник прикрыл глаза, сосредоточиваясь на  своей  сути,  силы  следовало
накопить, подготовиться, создать резерв. Шаттл вздрогнул,  отрываясь  от
земли, на краткий миг накатила волна перегрузки, затем,  набрав  высоту,
они перешли на горизонтальный  полет.  Фолдер  ничего  не  почувствовал:
полностью погруженный в себя, он прервал всякий контакт с внешним миром.
   В десантном  отсеке  царил  полумрак,  двадцать  человек  терялись  в
помещении, рассчитанном на  роту  в  полной  выкладке.  Однако  барахлил
климатизатор, и вскоре воздух пропитался запахом пота.  Воины  старались
подбодрить друг друга бравыми возгласами, но было видно, что на  душе  у
них скребут кошки. Ответственность за жизнь сегуна лежала на них  тяжким
бременем.
   Ник очнулся от медитации, когда транспорт уже заходил на посадку.
   Иллюминаторов в отсеке не было, и о том, что они приземлились,  можно
было  догадаться  только  по  слегка  ощутимому  толчку.  Ник,  облизнув
пересохшие губы, приладил к уху миниатюрный передатчик. В голове  тотчас
возник отчетливый голос пилота-оператора.
   - Внимание, приготовились. На счет "три" открываю шлюз.  Парламентеры
выходят  после  вас;  осмотритесь,  сразу  после  высадки  мы   улетаем.
Внимание, отсчет. Раз, два, три!
   Дверь с шипением открылась. Ник закрыл глаза, представляя яркий свет,
- это нехитрое упражнение позволяло заранее приучить глаза к свету перед
выходом из полумрака. Через пару секунд зрачки расширились, и он  шагнул
наружу.
   Воины  сноровисто  выбежали  следом,  охватывая   полукольцом   трап.
Островок действительно был невелик, прекрасно различался  омывающий  его
океан. Маленький, почти голый скалистый  клочок  земли,  лишь  несколько
чахлых кустов смогли отстоять  свое  право  на  жизнь.  Один  из  тысячи
близнецов, разбросанных возле  западной  оконечности  материка.  Ник  на
секунду зажмурился, вдохнув полной грудью. Прохладный соленый  океанский
воздух  приятно  освежал  лицо.  Под  ногами   шуршали   мелкие   камни,
разбивались о берег ласковые океанские волны. Идиллия, лучшего места для
мирных переговоров не сыскать. В ухе опять заскрипел голос пилота:
   - Внимание, выходят парламентеры. Посольство  Тедау  высадится  через
две минуты.
   Охрана рассредоточилась, беря в кольцо трап. Такаси с девятью высшими
офицерами корпуса неторопливо прошествовал вниз.  Как  только  последний
парламентер сошел с трапа, тот втянулся внутрь и шаттл почти вертикально
взмыл в бирюзовое вечернее небо.
   Ник пристроился поближе к сегуну, стараясь охватить  восприятием  всю
округу. Такаси был чем-то опечален, и Ник почувствовал  мимолетный  укол
сожаления, настолько постаревшим выглядел сейчас сегун.
   - Внимание, они подлетают. Их зона посадки в двухстах метрах к югу от
вас. Приготовьтесь.
   Ник чертыхнулся, при таком раскладе  свет  бил  в  глаза.  Но  менять
что-либо уже поздно. В отдалении родился  низкий  гудящий  звук,  вскоре
перешедший в утробный рык. Транспорт Тедау напоминал переросший огурец с
утолщением посередине,  тускло-золотистого  цвета,  цвета  рода  Сейнау.
Аппарат  не  стал  садиться,  только  завис  в  нескольких  метрах   над
каменистой почвой. На секунду все скрыла призрачная голубоватая вспышка,
а когда она рассеялась, на  земле  стояла  компактная  группа  ящеров  в
широких церемониальных плащах с капюшонами.
   Микропрыжок, один из проклятых секретов Тедау. Мгновенное перемещение
на расстояние до  ста  метров.  В  Первую  войну  это  стало  неприятным
сюрпризом для экипажа линкора "Переславль" и дюжины  кораблей  поменьше.
Мегатонный заряд, возникающий внутри коконов силовых полей и брони, рвал
корабли изнутри. Не сразу догадались отсекать истребители-камикадзе,  не
сразу научились обнаруживать корабли с этим устройством. А вот захватить
такой корабль или повторить технологию не сумели до  сих  пор.  Пока  не
сумели. Физические принципы микропрыжка были известны ученым уже  добрый
десяток лет, оставалось лишь реализовать туманные математические формулы
в железо.
   Транспорт  Тедау  повторил  маневры  шаттла,  и  на  короткое   время
наступила тишина. Две группы, друг напротив друга.
   Ник напрягся, стараясь охватить взглядом  как  можно  больше.  Тедау,
разбившись на две равные части, неторопливо двинулись в  их  сторону.  В
наушнике щелкнуло. Докладывал один из телохранителей сегуна,  оснащенный
полным сенсорным комплектом.
   - Внимание, подтверждаю, оружия нет, следим за их лидерами.
   Танако выдвинулся вперед, отодвинув дернувшегося  было  прикрыть  его
Ника.
   - Откиньте капюшоны, я хочу видеть ваши лица. Кто  из  вас  почтенная
Риардо?
   Тедау, не замедляя шага, единым движением скинули  капюшоны.  До  них
оставалось не более двух дюжин шагов. Ник подобрался, все  это  начинало
все более походить на ловушку. Танако вгляделся в чешуйчатые морды.
   - Я не вижу среди вас Риардо, объяснитесь!
   -  Господин,  это  самцы!  -  один  из  офицеров  выхватил  меч.  Все
дальнейшее превратилось в дикий, кровавый танец.
   Тедау молча  вскинули  руки.  Выхватывая  в  прыжке  меч,  Ник  успел
заметить  множество  коротких  взблесков.  Рефлексы  опередили  разум  -
метательные диски Тедау в ближнем бою были страшным оружием. Он крутанул
меч, отбивая два летящих в его  господина  диска,  и  следующим  прыжком
очутился  возле  ближайшего  ящера.  Тот  дернулся,  пытаясь  защититься
подставленным длинным серпом. Ник, не снижая скорости,  рубанул  его  по
ноге, ощутив, как  хрустит  кость,  и  метнулся  к  следующему,  который
приближался к сегуну.
   Он зарубил еще двоих, оглянулся, ища  взглядом  господина,  и  тотчас
охнул от ужаса. Сегун бился один против  трех  рослых  ящеров.  Половина
охранников валялась на земле. Остальных  телохранителей  оттеснили,  они
прилагали нечеловеческие усилия, пытаясь пробиться к  своему  господину,
но, вынужденные сражаться в одиночку против двоих-троих, гибли  один  за
другим. Ник взревел и,  отмахиваясь  от  наседающих  Тедау,  ринулся  на
выручку. Сегун еще держался.
   Изловчившись, он перечеркнул катаной горло одного из противников,  но
сбоку наседало еще пятеро. Сегун не  был  ранен,  он  наносил  короткие,
экономные удары, но было видно, что надолго его не хватит.
   - Держитесь! Господин, держитесь! - Ник в прыжке выбил ногой оружие у
одного из ящеров, перерубил второму руку с зажатым в ней серпом.
   "Коммуникатор", - мелькнуло в сознании. Ник, не останавливаясь, нажал
на кнопку. Тишина, прерываемая шорохом разрядов. Проклятые ящеры ставили
помехи!
   Пробиться не удавалось, видимо, сегуна атаковали лучшие из  тех,  кто
высадился на этом острове. Ник скользнул в сторону и немыслимым  замахом
со спины рубанул еще одного из нападающих. И тогда от группы  отделились
двое невысоких и поджарых самцов, двигающихся с особой грацией. Вот  эти
были серьезнее... Они атаковали с немыслимой  быстротой,  орудуя  каждый
сразу двумя серпами. Ник мгновенно  потонул  в  море  холодного  блеска,
прилагая  неимоверные  усилия,  чтобы  не  пропустить  удар.   Все   его
мастерство уходило на оборону,  и  душу  стало  охватывать  отчаяние.  С
каждой секундой его все дальше оттесняли от Танако. И тогда он  решился.
Пожертвуй  малым,  чтобы  выиграть  большое.  Он   намеренно   открылся,
подставляя правый  бок.  На  это  купились.  Один  из  самцов,  радостно
рявкнув, ударил сразу двумя серпами. Ник  сумел  увернуться  от  одного,
второй, пробив керопластик  брони,  наполовину  вошел  в  плечо.  Тотчас
загудел медблок, пытаясь залечить рану. В  следующий  миг  голова  самца
катилась по покрасневшим камням островка. Оставшийся  самец  на  секунду
замешкался, и Ник, перехватив клинок в левую руку,  полоснул  его  вдоль
живота. Тот захрипел, выронив серпы и  зажимая  выпадающие  внутренности
лапами. Ник, не останавливая движения, снес голову и ему.
   Правая   рука   немела,   накачанная   медсистемой   наркотиками    и
кровоостанавливающими  препаратами.  Ник   судорожно   перевел   дух   и
оглянулся.
   Сегун, покрытый своей и чужой кровью, явно сдавал.  Все  чаще  сквозь
его  защиту  прорывались  удары,   оставлявшие   пока   неглубокие,   но
кровоточащие раны. Трое его противников все убыстряли и убыстряли  темп.
Ник бросился к ним.
   Он почти успел.  Сегун,  воодушевленный  прибывшей  подмогой,  утроил
усилия, удачно зацепил плечо одному, продолжая разворот,  подрезал  ногу
второму... Ник, намечавший удар в спину третьему, вначале не понял,  что
произошло. Сегун по-прежнему оставался на ногах, но его руки  больше  не
сжимали меч, прижатые к распоротому животу. А  миг  спустя  его  голова,
подпрыгивая, катилась по  камням,  отсеченная  метательным  диском.  Ник
взвыл. Его жизнь теряла смысл, его господин и родственник погиб,  а  он,
которому была доверена его жизнь, осмелился выжить!
   Ярость застилала глаза.  Самцы  Тедау  продолжали  теснить  уцелевших
людей, превосходя их в численности уже почти втрое. Ник ворвался в строй
Тедау со спины, зарубив  троих,  прежде  чем  они  опомнились  и  сумели
перестроиться.
   Он рубился, позабыв о защите, с удара перешибая подставленные клинки,
сжигая себя в горниле пламенной ярости, не чувствуя боли от  пропущенных
ударов.
   Изрубленные доспехи  с  трудом  держались  на  окровавленных  плечах,
исчерпала  свои  ресурсы   медсистема,   не   в   силах   справиться   с
многочисленными ранами, а он все сражался.  Так  не  могло  продолжаться
долго, в конце концов один из серпов, хищно клюнув под  сердце,  показал
свое жало со спины. Ник, оскалив зубы,  закричал  что-то  неразборчивое,
перерезал мышцы на сжимавшей серп  руке,  ударом  ноги  отбросил  самца,
развернулся...
   Еще два серпа пробили грудь, третий подрубил сухожилия на левой руке,
Ник дернулся, роняя меч.
   Мир кружился вокруг него, стремительно  наполняясь  светом.  Вспышка,
тьма и безмолвие... Он умер.
   Две  недели  спустя,  деморализованные  потерей  своего  господина  и
высшего офицерского состава, самураи клана  Такаси  подписали  отказ  от
территориальных претензий на Анатолию. Клан, покрытый позором, еще долго
находился в немилости у императорской семьи.
   Над новой колонией Тедау все так же светила ласковая зеленая звезда.

Глава 2

   Покой и нежность волнами накатывали на измученное сознание, принося с
собой далекую музыку. Свет, неяркий и мягкий, чей-то ласковый голос.
   - Придите в себя, Николас. Очнитесь, вы же меня слышите, я это вижу.
   Ну, давайте же!
   Он  открыл  глаза.  Просторная,  окрашенная  в  мягкий  зеленый  цвет
комната, минимум  мебели,  экран  на  стене.  Молоденькая  негритянка  в
белоснежном халатике, сидящая у кровати, радостно  улыбнулась,  заметив,
что он очнулся.
   - Ну наконец-то! Я уже начала волноваться, вы должны  были  прийти  в
себя еще вчера вечером. Во всяком случае, так гласил прогноз медикейда.
   Ник облизнул пересохшие губы.
   - Где я?
   Голос срывался, словно  он  только  что  научился  говорить.  Девушка
улыбнулась, сверкнув белоснежной линией зубов.
   - В госпитале в Йоашире.
   - Давно?
   Медсестра скосила глаза, припоминая.
   - Два с половиной месяца. Регенерация закончилась  неделю  назад,  но
доктор велел вас еще подержать на нейрорелаксантах. Вы были очень плохи.
   Ник дернулся, попытавшись  оторвать  спину  от  постели,  но  тут  же
свалился, опрокинутый волной слабости.  Над  изголовьем  койки  противно
зажужжал один из агрегатов. Девушка нахмурилась.
   - Лежите, вам еще рано вставать.
   - Я должен... - Мысли путались, он не помнил, ПОЧЕМУ ему надо  встать
и КУДА ему требовалось срочно попасть, но в голове занозой прочно сидела
мысль, что должен идти... и еще ему нужно его оружие...
   Медсестра погрозила ему пальцем.
   - Потерпите пару недель. Доктор сказал, что раньше он не позволит вам
вставать. Что с вами?!
   Последние слова донеслись до него словно  сквозь  густой  туман.  Ник
провалился в забытье...
   В следующий раз он пришел в себя спустя четыре дня. Открыв глаза, Ник
некоторое время лежал, молча пялясь в потолок, а в голове одна за другой
выплывали из тумана  отрывки  мыслей  -  госпиталь...  Йоашира...  нужно
идти... куда?., и тут он  вспомнил  все!  Позор,  о,  Будда,  он  выжил!
Осмелился! Зачем?!
   Господин! Кровавые брызги  на  камнях  и  стук  катящейся  по  камням
головы. Ник взвыл, не контролируя  себя.  Зачем  его  спасли?!  Разделив
судьбу сегуна, он искупил бы вину, а так?  Неужто  они  думают,  что  он
сможет жить после такого бесчестья?! Ник рванулся, обрывая приковывающие
его к кровати ремни. Где его клинок?! Кровь искупит все! Как  смели  они
убрать его мечи?!
   Тревожно завизжали медицинские системы, потеряв с ним контакт, и  тут
же в палату вбежала медсестра, с  испугом  на  лице  кинулась  поднимать
упавшего с кровати пациента. Ник потерял сознание,  неокрепший  организм
не вынес подобной нагрузки.
   Прибежавшие врачи  переложили  его  обратно  на  кровать  и,  накачав
релаксантами, вызвали штатного психолога. Где-то  в  верхах  сочли,  что
вина его слишком велика, чтобы он имел  возможность  уйти  от  наказания
простым  ритуалом  сеппуку.  Немного  гипноза,  психотропов  -  и  блок,
запрещающий суицидальные наклонности, был готов.
   Очнувшись  в  третий  раз,   он   попробовал   заняться   дыхательной
гимнастикой, но все та же медсестра,  симпатичная  негритянка  по  имени
Рози, пригрозила  пожаловаться  доктору  на  нарушение  режима.  Николас
пообещал больше не нарушать распорядок и опустился на подушки.  Странно,
он помнил все до мельчайших деталей,  все  понимал,  но  вот  стремление
убить себя его  покинуло.  На  место  этому  пришла  апатия,  непонятное
состояние, когда тебе все равно, как сложится дальнейшая судьба.  Да,  с
ним хорошо поработали, лишив и этой возможности искупить вину. Ник знал,
что с ним сделали, гипнотическое внушение, императив  будет  действовать
еще дней двадцать, потом его влияние на разум сойдет на нет. Понимал, но
сделать ничего не мог, программирующий  был  мастером  своего  дела.  Он
лишил Ника и этой единственной возможности спасти род от бесчестья.
   Шли дни, с каждым разом периоды забытья  становились  все  короче,  в
тело постепенно возвращалась былая сила, но за все  время  в  палате  не
появилось  никого,  кроме  Рози.  Сама  девушка  на   вопросы   отвечать
отказывалась, ссылаясь на неосведомленность. Наконец Ник не  выдержал  и
потребовал немедленной встречи с любым, кто ответит на его вопросы. Но и
это осталось без внимания. Так продолжалось еще две недели, пока в  один
прекрасный день в палату не вошли двое в форме императорских судей. Один
из них, пожилой самурай с непроницаемым, словно  высеченным  из  гранита
лицом, молча придвинул стул и сел, второй, помоложе, остался  у  дверей.
Ник вскочил на ноги, склонился в  глубоком  поклоне,  а  затем  упал  на
колени и склонил голову в ожидании, когда старший соизволит обратиться к
нему. Он молчал,  стараясь  сохранять  подчеркнутую  невозмутимость,  но
давалось это с трудом. Сердце колотилось, как бешеное, лоб был  сухим  и
горячим, а по спине стекала тонкая струйка ледяного  пота.  Похоже,  его
неприятности оказались гораздо сильнее того, что  он  даже  предполагал,
ибо если в деле участвует  императорский  суд,  значит  затронут  вопрос
государственной важности. И ему, простому самураю, теперь не приходилось
ждать для себя ничего хорошего.
   Пауза затягивалась. Затягивалась, словно петля. Ник  почти  физически
ощущал принизывающий взгляд судьи.
   - Итак, давайте поговорим, Фолдер. - Голос судьи был  слишком  мягок,
источая ложное чувство доброжелательности.
   -  Да,  почтенный  судья.  -  Ник  постарался  придать   голосу   тон
почтительного ожидания. - Я внимательно слушаю.
   Судья поморщился.
   - Прекратите, Фолдер, вы ведь прекрасно понимаете, о чем речь.
   Оставьте ненужные  церемонии,  давайте  просто  поговорим,  от  этого
зависит ваша судьба. Сядьте на кровать напротив меня.
   Ник коротко кивнул и сел, умная кровать слегка изменила угол наклона,
подстраиваясь под новую позу пациента.
   - Моя судьба теперь ничто,  господин  судья,  сегун  мертв.  Если  вы
хотели расспросить об этом, то мне нечего добавить к записи моей камеры.
   Судья  поднял  руку,  прерывая  его  речь,  и  повернулся  к   своему
напарнику.
   - Оставь нас, Йоримото.
   Второй судья все так же молча склонил голову и исчез за дверью.
   Старый судья дождался, пока щелкнет  замок  двери,  и,  разжав  губы,
укрывавшие крепкие, будто лезвия кусачек, желтоватые зубы, заговорил:
   - Послушай, Ник, я хорошо знал твоего отца и теперь хочу помочь тебе.
У нас нет никаких данных о том, что произошло  на  острове.  Когда  туда
прибыла группа