Вот он, поворот, в метре от меня.
     Одиночный выстрел.
     - Вась, левее, в землю бьешь! Глянь, как надо...
     Автоматная очередь... Но я уже успел свернуть.
     - Мать твою! Васек, куда он подевался?
     - Поворот там! Че варежку разинул? Ползи за ним, а я пойду доложу про нору.
     - Почему я ползи? Ты и ползи.
     - Я толстый, не пролезу. И к тому же у меня фонаря нет!
     - Фонарь я тебе отдам...
     Крики омоновцев стали неразборчивыми. Я уже уполз далеко, и чем дольше вы, ребята, будете препираться, тем меньше у вас шансов меня догнать. И тем больше шансов уйти у тех, кого действительно нужно догонять.
     Чувствую впереди движение. Я их почти нагнал! Еще один поворот. Да! Вон они! Уже близко.
     Еще яростнее, еще сильнее работаю локтями. Чужие ноги скребут по земле в нескольких метрах от меня. Они ползут друг за другом, иначе и невозможно. Здесь действительно очень тесно (если Вася, как говорил, толстый, может и правда застрять). С трудом могу приподняться на четвереньки, вправо и влево возможности маневра практически нет.
     Кто ползет вторым номером? Кто ближайший ко мне? Напрягаю зрение. Перед носом ноги Белого. Последний раз, когда я его видел, у него в руках был меч. За ширмой меча не валялось, и далее по маршруту я его не находил. Значит, меч еще при нем. Учту.
     Бросаю тело вперед, хватаю Белого обеими руками за стопу, резко поворачиваю. Есть! Перелом лодыжки.
     - А-а-ай! - вопль Белого.
     - Ты чего?.. - голос того, кто ползет впереди, дзэнина. Этот голос мне кажется знакомым...
     Они не слышали, как я ползу, нагоняя их. Слишком спешили, сопели, кряхтели, крики омоновцев разобрать не могли, были уже далеко. Если и ожидали преследования, то от милиционеров, а те, по их расчетам, были еще очень-очень далеко. Я в расчет беглецов не входил. Приподнимаюсь на руках, отталкиваюсь ладонями и наваливаюсь сверху на Белого. Рослый, гад, моя голова упирается ему между лопаток. Белый пытается повернуться на бок. Как я и думал, в правой руке у него меч. Вытягиваю руки вперед, пальцами нахожу шею Белого. Напрягаю пальцы. Белый хрипит. У него есть в запасе три секунды, потом он потеряет сознание, потом умрет.
     Впереди отчаянное копошение. Дзэнин прибавил темп, уползает, падла, боится и правильно делает.
     Белый извивается подо мной. Прошла одна отпущенная ему секунда - Вот черт! Белый изловчился, вонзил острие меча в мою раненую ногу. Лезвие порвало джинсы на коленке и давит на мою голень. Больно! А раньше казалось, что нога потеряла чувствительность. Я невольно ослабил пальцы. Белый гулко втянул воздух, вздохнул полной грудью, обрел свежие силы.
     Вытягиваю шею, зубами ловлю его плечо, сжимаю челюсти. Белый хрипло воет, выпускает меч из руки, и я снова с прежней силой сдавливаю ему горло.
     Раз, два, три... Белый подо мной обмяк. Четыре, пять, шесть... Аминь! Встретимся в аду.
     Переваливаюсь через агонизирующее тело, ползу дальше. С правой ногой совсем плохо. На смену недавнему онемению пришла жгучая боль. Впереди вижу еще один поворот. Да, черт возьми, я его вижу хорошо и отчетливо! Кромешная тьма вокруг рассеивается. За поворотом должен быть выход на поверхность. Жалко, я не успел настигнуть дзэнина под землей. Там, наверху, мое положение сильно осложнит покалеченная нога...
     Ползу за последний поворот, над головой темно-синее небо. Дзэнин убрал несколько досок "с потолка" и выбрался на свет. Он ушел всего минуту-две назад. Земля еще осыпается по краям траншеи.
     Опираюсь на здоровую левую ногу, помогаю себе руками. Вот я и наверху, на земле. Однако далеко я уполз. Здание, в подвале которого оборудован спортзал, виднеется метрах в ста пятидесяти сквозь остатки ограды вокруг пионерлагеря. А впереди лес, и между березовых стволов мелькнула и исчезла сутулая спина беглеца. Снова показалось, что я его знаю. Где-то я уже видел эту спину. Где? Не помню!
     Приходится давать беглецу еще одну дополнительную фору. Сажусь на землю, снимаю с раненой ноги кроссовку, выдергиваю шнурки и накладываю некое подобие жгута выше колена.
     В траве рядом замечаю полутораметровую палку. Очень кстати. Подбираю палку, встаю, опираясь на нее, как на костыль, и продолжаю погоню.
     Если я и сетую по поводу своего ранения, то лишь для того, чтобы дать выход вполне естественным эмоциям. Внутренне я спокоен. Случилось то, что случилось, нет смысла винить кого-то или впадать в отчаяние, нужно меняться самому вместе с ситуационными изменениями. Когда лисица попадает в капкан, она отгрызает себе лапу и скачет на трех в свое логово зализывать рану. Мне же еще рано зализывать раны. Как телесные, так и душевные...
     Скачу между деревьев на одной ноге, помогаю себе костылем. Голова слегка кружится, сказывается потеря крови, физические и нервные напряги. Ничего. Я сильный, я в отличной форме. Будучи миллионером, я хорошо кушал и следил за здоровьем. Сдюжу, есть резервы.
     Уже темнеет, осень как-никак. Дзэнин небось торопит заходящее солнце, полагает, что ночью легче уйти. В принципе он прав, однако ночь - мое время. Я знаю, что настигну беглеца. Иной финал невозможен, вопрос лишь в цене, и моя жизнь в обмен на его смерть - вполне достойная сделка.
     Впереди, за деревьями, утробно ухнул и застрекотал мотоциклетный мотор. Убыстряю ход как могу, пру напролом через молодые сосенки. Сухие иголки липнут к потному лицу, колючие ветки царапают тело. Хвала Будде, бурелом остается позади. В ноздри лезет запах бензина, глаза слепит сизый дым. Я опоздал секунд на сорок. По узкой петляющей тропинке с ревом уносится мотоцикл. Сутулая спина седока снова кажется ужасно знакомой. Еще успеваю заметить, что мотоциклист почти совершенно лыс, и он исчезает за поворотом. Одет байкер, кажется, во вполне цивильный перепачканный костюм безлико-серого цвета. Черт меня дери! И цвет этого костюма я помню! Выходит, мы с дзэнином старые знакомые... Неплохо, однако, он придумал. Подземный ход, спрятанный в буреломе мотоцикл, тропинка поблизости, ведущая... Куда? Очевидно, что на дорогу. Не ту дорогу, по которой я пришел в пионерлагерь, другую. Пробую сориентироваться, замираю, внимательно слушаю рокот мотоциклетного мотора. Лесные тропинки, маршруты грибников, как правило, изрядно петляют. Если мне удастся угадать, в какой стороне дорога и как попасть на нее, срезав путь по лесу, есть шанс заметно скомпенсировать мотопреимущества беглеца. И уж, если есть дорога, должен же кто-нибудь по ней ездить, кроме дзэнина-мотоциклиста.
     Кажется, дорога должна быть вон там, справа. Попробую поверить своим ощущениям.
     И снова я скачу по лесу как кенгуру, скрипя зубами от боли в правой ноге. Гул мотоцикла постепенно тает вдали, зато мое ухо улавливает еле слышный шум автомобильного мотора. Машина едет в нужную мне сторону, я должен успеть!
     Я различил сквозь переплетение веток серую ленту дороги, когда автомобиль был уже совсем рядом, мотор надрывался метрах в ста от меня. Мне повезло, лесистый склон перед самой дорогой резко уходил вниз, наверное, когда-то очень давно, в другую геологическую эпоху, на месте нынешнего проезжего тракта протекала глубокая река с высокими берегами.
     Машина показалась из-за поворота. Допотопный милицейский джип канареечного цвета с голубой полосой на борту, прозванный в народе "козлом". Все без разбору поголовье советских джипов почему-то неизменно получало это рогатое прозвище.
     Ну что ж, на худой конец и козел скакун, мне выбирать не приходится, к тому же я в прошлом носил фамилию Козловский, так что все органично.
     Отбрасываю палку-костыль, прыгаю и, сгруппировавшись, обхватив руками колени, качусь по склону между деревьями. Перед самой дорогой, на рубеже лесной травы и утрамбованного колесами песка, пружинисто распрямляю тело, отталкиваюсь левой ногой и после непродолжительного полета падаю грудью на землю в десяти метрах от быстро приближающегося автомобиля.
     Визг тормозов, пыль и щебень из-под колес. Хвала Будде! Человек за баранкой успевает затормозить в нескольких метрах от моего распластанного тела.
     Лежу неподвижно, имитирую если не смерть, то полную потерю сознания.
     Щелкнул замок, открылась автомобильная дверца. Сквозь полуприкрытые веки вижу ноги вылезающего из автомобиля пассажира, того, что сидел рядом с водителем. Обут он во вполне штатские полуботинки. На нем дорогие твидовые брюки, и, судя по размерам, он велик ростом.
     Ну, давай, родной, не томи! Иди скорее ко мне, и я тебя...
     - Семен Андреевич Ступин? - громко спрашивает меня покинувший автомобиль человек в твидовых брюках. - Вы живы?
     Неожиданный и крайне неприятный поворот событий. Значит, Миша Коробов все же раскололся. Эх, Миша, Миша...
     Открываю глаза, приподнимаюсь на локте.
     - Да, я жив. С кем имею честь?
     - Капитан Чернышев из Москвы.
     - ФСБ?
     - При чем тут ФСБ? МВД, Семен Андреевич... Давайте я вам подняться помогу.
     - Спасибо, я сам...
     Но капитан Чернышев уже рядом и хлопочет вокруг меня.
     - Слушай, Чернышев, я тут за одним гадом бегал...
     - Мы так и поняли, - перебивает капитан. - Омоновский сержант доложил, что чуть вас не шлепнул, раздолбай. Пошли в машину, обопритесь на меня...
     - Еще раз спасибо, сам доковыляю, не хочу вас пачкать. Поверх твидовых брюк Чернышев носил голубую фланелевую рубашку, а поверх рубашки перевязью болталась кобура-босоножка и из-под мышки у Чернышева торчала рукоятка "стечкина".
     - Садитесь на заднее сиденье, Семен Андреич, сможете пролезть?
     Я забрался в кабину "козла", поздоровался с сидящим за рулем невысоким стареющим мужчиной атлетического сложения.
     - Майор Дроздов, - представился водитель.
     Одет Дроздов, как и Чернышев, во все штатское. Кобура с пистолетом висела у Дроздова на поясе. Майор был много старше капитана, носил аккуратную короткую бородку и уже начинал лысеть, в то время как Чернышев имел гладко выбритое лицо и пышные вьющиеся волосы.
     Кроме этих двоих, в машине больше никого не было.
     - Сейчас вас в больницу отвезем, - сказал майор, когда капитан уселся в кресло справа от него.
     - Отставить больницу, ребята. Слушайте, чего расскажу...
     Я кратко поведал о своей погоне за дзэнином и предшествующих событиях (разумеется, опустив некоторые детали). Начал рассказ с того, что с каждой секундой все увеличивается расстояние между нами и преступником на мотоцикле. Майор сразу все понял, завел мотор и до отказа вдавил педаль газа в пол. Когда я закончил рассказывать, Чернышев спросил:
     - Как вы смогли войти в доверие к э... э... сектантам?
     - Воспользовался методом ками-гакурэ, в переводе с японского это звучит как "прикрытие божественным духом". Один из методов внедрения к врагу, играя на его религиозных чувствах, придуман еще лет триста назад.
     - Понятно, - вежливо сказал Чернышев, хотя, само собой, ничего не понял.
     Вообще я был довольно откровенен, описывая случившееся со мной с того момента, как в лесу меня окружили подростки в черных комбинезонах. Скрывать что-либо не имело смысла, все равно менты очень скоро узнают детали.
     - Соболезную вам, Семен Андреич, - произнес майор Дроздов. - Смерть сына... Я понимаю...
     Майор замолчал, не зная, что еще сказать, и капитан поспешил перевести разговор со скользкой темы на насущные проблемы:
     - Семен Андреич, там рядом с вами аптечка валяется, не стесняйтесь, воспользуйтесь.
     - Благодарю. И еще, ребята, вы очень меня обяжете, если объясните, что все это значит? В смысле милиция, штурм подвала и все, что вокруг этого. Кстати, вы представляете маршрут беглеца, вдруг он свернет с дороги?
     Милиционеры переглянулись. Матерые столичные сыскари, элита органов, понимают друг друга с полуслова и полувзгляда.
     - Я за рулем, - сказал Дроздов. - Коллега объяснит. А насчет мотоциклиста не волнуйтесь. По этой дороге один путь - к шоссе. Я примерно представляю, куда он едет. Не волнуйтесь, догоним. Я по молодости баловался автогонками, водить умею...
     - Майор однажды на горбатом "Запорожце" "Мерседес" сделал, - подхватил Чернышев. - Представляете? Моторы - ерундистика, главное, кто рулит...
     - Семену Андреевичу это сейчас неинтересно, капитан.
     - Ну да, я понял. Рассказываю...
     - И покороче.
     - Слушаюсь, товарищ майор. В общем, так... Про события с вашим другом Коробовым вы, надеюсь, знаете и можете догадываться, что его одноклассник в Москве, полковник...
     - Уже генерал, - перебил майор.
     - Уже?
     - Я, когда сегодня днем в Москву звонил, узнал. Тебе забыл сказать.
     - Круто... Извините, Семен Андреич, продолжаю. В общем, пол... генерал погнал волну, и в результате в Коржанск приехали мы с коллегой разбираться на месте. Изучили материалы дела по ранению Малышева, понюхали вокруг и узнали, что в соседнем городке случилось нечто похожее. Конкретнее, вымогательство и подставка попки на момент передачи денег. В соседнем городе попка взял деньги, ушел, а потом его нашли со стрелой от арбалета в груди. Михаил Валерьевич Коробов, к сожалению, про факт вымогательства даже не заикнулся, по понятным причинам тряхнуть Коробова как следует мы не могли, руки коротки...
     Громко дала о себе знать автомобильная рация. Капитан чертыхнулся, вышел на связь, и через минуту выяснилось, что в "Звездном" неприятности. Некто "одетый в красное" сумел воспользоваться суматохой и ушел от милиционеров, сбежал.
     - У Красного есть одна заметная примета, - вмешался я в переговоры Чернышева. - Передайте, что у него на лбу нацарапано одно слово.
     - Какое? - спросил Чернышев.
     Я сказал.
     - Что, серьезно? - изумился Дроздов.
     - Без шуток, - ответил я.
     - Э-э-э, Семен Андреич! - обиделся майор. - Чувствую, вы что-то недоговариваете. Откуда знаете про метку на лбу?
     - Капитан закончит рассказывать, и я все объясню. Договорились?
     - Будем считать, что да. Сообщи нашим друзьям примету, Чернышев, и рассказывай дальше, только, умоляю, короче.
     Чернышев, давясь от смеха, передал приметы, заодно сообщил, куда и зачем мы едем, сказал, что помощь не нужна, и продолжил вводить меня в курс дела:
     - В соседнем городе вымогали тысячу долларов за фотографии, компрометирующие тамошнего мэра в сексуальной связи с малолетками. Мы с коллегой тряхнули мэра, все выяснили, мы умеем колоть, поверьте. Дальше - дело техники. Выяснилось, что фото сделали молоденькие участницы оргии и передали их одногодкам, дальше...
     - Я просил покороче.
     - Так точно, товарищ майор. Если короче, то мы очень быстро вычислили непонятную организацию наподобие молодежного бандформирования с религиозным уклоном под руководством старших товарищей. Сами понимаете, Семен Андреич, как нас путала вся эта мистика и конспирация в японском стиле...
     - Сворачиваем на шоссе, - в который раз перебил Дроздов. - Марку мотоцикла опознали, Семен Андреевич?
     - "Ява".
     - Понятно. Продолжай, капитан.
     - Удалось завербовать одного подростка. Он сначала играл в войну с удовольствием, но после первых трупов перепугался. От подростка мы узнали про аферу с вашим сыном, Семен Андреич. Простите, но идею вымогательства придумал как раз ваш сын. Ваш московский адрес он узнал, найдя старые письма, те, что вы писали его матери...
     - Но я с тех пор столько московских адресов сменил!
     - Ну и что? Строго говоря, этим вопросом мы вплотную не занимались. Механику поиска адреса не выясняли, но по личному опыту могу заверить, что цепочку любых адресов можно легко вычислить, если маниакально идти по следу... Простите.
     Ну что ж, про то, что гражданин Ступин вот уже скоро два года, как числится без вести пропавшим, вам, господа сыскари, неизвестно, и это обнадеживает. Пока у нас с вами общие цели и задачи, рассчитываю на вашу помощь, а там посмотрим...
     Ничего, капитан. Я знаю, что мой сын был психически болен.
     - В этой банде половина была психов. Мы установили личность одного, скажем так, бригадира-тренера. Он трешник по молодости отсидел в середине восьмидесятых за незаконное преподавание карате. На зоне его опустили, у него от этого случился сдвиг по фазе, и после зоны он еще года два в психушке лечился. Мозги пацанам засирал капитально. Шизу клиническую делал из мальцов...
     - Семен Андреич, вы аптечку можете положить, не бойтесь, - деликатно вставил постороннюю фразу Дроздов и многозначительно посмотрел на младшего сотрудника.
     - Аптечка может на пол упасть, машину-то трясет, - подыграл я майору. Мне действительно было неприятно слушать, что мой сын являлся "клиническим шизиком". Хотя "неприятно" - это не то слово.
     - Ну, что было дальше, вы знаете, - продолжил Чернышев. - Зря ваши сразу все не рассказали в милиции, в смысле про вымогательство.
     - Извините, Семен Андреич, - опять вклинился в разговор Дроздов. - А почему в тот первый раз не вы, а друзья привезли выкуп?
     - Меня в Москве не было, - ответил я. - Деньги требовали срочно и...
     - Ясно. Заканчивай, капитан.
     - В основном банда состояла из коржанцев, но были и филиалы в соседних городах. Мы попробовали взять все под контроль. Городки тихие, маленькие, и это возможно. Выяснилось, что главарь шайки живет в соседнем городе...
     - Куда как раз и ведет это шоссе! Смекаете, Семен Андреич?
     - Смекаю.
     - Я закурю, а, майор? Угоститесь сигареткой, Семен Андреич? Нет? Зря... Ну, в общем, когда сегодня днем нам сообщили про труп в гостинице, мы решили наплевать наскажем так, на знакомство Коробова с шишкой из столицы и позвонили Михаилу Валерьевичу...
     Я разговаривал как старший. Сказал про труп в гостинице, и Коробов сразу же говорит - это Ступин, в обмен на его сына у нас вымогали деньги. Собственно, ничего нового мы не узнали, про вымогательство, как вы поняли, давно сами догадывались. Долго я с Коробовым говорить не стал, спросил, напишет ли он заявление, узнал ваши приметы и побежал дальше работать... Кончай дымить, капитан, или стекло опусти.
     - Опущу стекло... Про то, что убитый не вы, Семен Андреич, мы поняли, осмотрев труп. Приметы-то ваши Коробов нам сообщил, помните?.. Побеседовали с девушкой-администраторшей и, простите, дали вас в розыск. Сразу хочу задать вам, Семен Андреич, множество вопросов. Почему вы сбрили усы? Кто стрелял в вашем гостиничном номере? Откуда у вас фальшивый паспорт с питерской пропиской? Кто убит сегодня днем в гостинице? Известно ли вам про убийство одного из членов банды сегодня вечером, недалеко от места пожара, где погибла...
     - Хватит, капитан. Будет время, Семен Андреич сам все объяснит. Ты же слышал, он обещал.
     Спасибо, майор, не дал капитану протрепаться про смерть Нади. Бережешь мои нервы, ценю.
     - Вам будет интересно, Семен Андреич, - все же не выдержал капитан, уж так ему хотелось хоть немного отыграться за всю ту суету, что свалилась сегодня на него по моей вине. - Не сбрей вы усы, вас бы давно уже задержали. Вас случайно видел один участковый возле кладбища, на выходе из города. Участковый сначала растерялся, лопух, но потом доложил о похожем на шпиона типе в черных очках.
     - Я сказал: достаточно, капитан... Если бы наш информатор не сообщил, где тусуются бандиты-малолетки, вам бы полный абзац, Семен Андреич, и... И нам тоже. Генерал ждет результатов, а тут сплошные трупы. Напрасно вы. Семен Андреич, стали играть в Джеймса Бонда. Если вам рассказать, как капитан выколачивал сегодня из информатора место тусовки, вы не поверите. Парень-то хоть с нами и сотрудничал, но продолжал бояться, мы с ним до этого ювелирно работали, аккуратно, а сегодня пришлось пороть горячку... А как потом местных ментов на уши ставили - это песня! Как на объект выдвигались, как...
     - Мотоцикл! Вон, гляди!
     - Вижу, капитан. Держитесь, мужики, сейчас будет ралли! Выкинь сигарету, блин, достал...
     Лес давно остался позади, шоссе прямой линией пересекало свежеубранное поле. В лучах пурпурного заходящего солнца неправдоподобно красиво по коричневым складкам плодоносящей земли стелился сизой, прозрачной дымкой туман. Я пойма