Через полторы минуты я через балконную дверь (открыл отмычкой, а после аккуратненько закрыл) проник на общую с соседом территорию, гордо именуемую в народе лоджией, и оттуда наконец-таки попал в вожделенную "чистую" квартиру.
     На цыпочках подкравшись к дверному "глазку", я с удовольствием вошел в роль стороннего наблюдателя разгоревшейся вскоре драмы.
     Менты, хвала им и честь, прибыли минут через семь. Сейфовая соседская дверь к тому времени держалась на одной цепочке.
     Стражи правопорядка поначалу обомлели от представшей перед их неподкупными очами картины наглого взлома частной собственности. Но быстро взяли себя в руки, благо автоматы наперевес, и - галочка в отчете "О борьбе с бандитизмом", почитай, срублена.
     Один из придурков-взломщиков попытался вытащить пистолет, поплатились все. Длиннющая очередь из автомата модели "кедр" прошила нижние конечности бандитов где-то в районе коленок.
     Дальше я смотреть не стал. Сейчас вызовут еще группу в помощь, которая не нужна, но машин понаедет пруд пруди. Примчатся следователь, "Скорая", может быть, репортеры с телекамерами. Группа пасущей меня во дворе "наружки", безусловно, вынуждена будет ретироваться. Оперативники начнут обзванивать соседей пострадавшего "челнока", но меня нет дома, извините.
     Покуда за дверью шумели и матерились, пока кутерьма со взломщиками не приняла более организованный характер, я не спеша принял душ. Затем переоделся в мужскую одежду.
     Не ту, что одолжил у Могилатовой, нет. Была в этой квартире и другая одежонка, как раз по мне: скромная, удобная. Помимо одежды, был еще припрятан мобильный телефончик. Изящная такая трубочка в ящике кухонного стола.
     Удобно устроившись в мягком кресле, я откупорил оказавшуюся в холодильнике бутылку пепси и поспешил воспользоваться услугами сотовой связи, благо никакой телефонный определитель больше не в состоянии отыскать меня в этом безумном городе.
     Акулов ответил сразу же, снял трубку после первого гудка.
     - Алло, спортивный клуб "Атлетик" слушает.
     - Акула, кранты! Финиш, блин...
     Я говорил голосом раздавленного обстоятельствами человека. Вдобавок я дышал, как стайер на финише.
     - Семен, ты?
     - Я! Слушай и не перебивай! Я пошел в то место, адрес которого знала только Могилатова! Я сдуру дал ей телефон, она и вычислила, сучара! Я пришел, а тут налетели сначала какие-то жлобы, потом сразу менты! Ушел чудом. Ты понимаешь, Акула, Вика ведет очень странную игру, я вообще не врубаюсь, почему она в игре. Навела на меня бандюков и попыталась всех вместе, и меня, и их, сдать ментам. Ты что-нибудь понимаешь? Я - нет!
     - Семен, нам срочно надо встретиться!
     - Хорошо, но срочно опять не получится, боюсь, за мной "хвост".
     - Менты?
     - А хрен его поймет! Может, мне вообще мерещится, нервы стали ни к черту...
     - Запоминай адрес. - Акулов скороговоркой выпалил название тихой улочки в Марьиной Роще и объяснил, где это, дав подробные ориентиры. - Я буду в белом "мерее", встречаемся в...
     - В восемь вечера, - перебил я и повесил трубку.
     Переведя дыхание и отхлебнув пепси, я сделал еще один телефонный звонок. На этот раз трубка ответила после двенадцатого гудка.
     - Ну...
     - Баранки гну! - Мой голос звучал чуть насмешливо, с хрипотцой и вальяжностью уличного хама.
     - Это кто?
     - Конь в пальто! Хе... я это. Скелет, я, усек?
     - Борзо базаришь, пидор!
     - А ты слушай, слушай, сучок, разинь уши, пасть заткни и не вякай, только слушай.
     - Ты под кем ходишь, козлина? Тя чо, Матрос на меня направил или ты сам такой глупый?
     - Я сказал, заткнись и не перебивай, а то трубку повешу!
     - Ну, трави, сучий потрох, слушаю.
     - Сегодня нарисусшься на "стрелке", понял?
     - С радостью нарисуюсь. Где "стрелка", когда?
     - В восемь вечера, а где, узнаешь потом, я перезвоню. Жди и будь готов, отбой!
     И еще я сделал несколько звонков. Парочку на телевидение, троечку в различные газетные издания. Всем говорил разное.
     Телевидению поведал о подмосковном санатории за колючей проволокой: мол, проезжал рядом ночью, слышал взрывы, стрельбу, видел пламя пожара.
     Газетчикам рассказал о нападении на охранника-консьержа в престижном доме.
     Всем вместе о подозрительной деятельности под крышей клуба "Атлетик" - наврал, что возле него в скверике собираются сутенеры малолетних проституток.
     Будем надеяться, средства массовой информации отреагируют и шакалы пера полезут проверять, вынюхивать, выслеживать. То есть появятся лишние тараканы в банке, чего я, собственно, и добиваюсь.
     Итак, пора подвести некоторые предварительные итоги.
     То, что Акулов играет за команду покойного Пал Палыча, очевидно. А вот то, что Вика в игре, - действительно неожиданно. Конечно, я нечто подобное подозревал с самого начала, причем чисто интуитивно, и проверку в конспиративной квартире устроил не просто так.
     Между прочим, и телефончик я дал Могилатовой не этой вот квартирки, и даже не квартиры соседа-"челнока". Телефончик я ей назвал соседа-алкоголика, дверь которого аккурат напротив моей, и номер сего колоритного абонента отличается от искомого двумя последними цифрами.
     Но маскарад с переодеванием я учинил отнюдь не ради госпожи Могилатовой. Я страховался на случай нечаянной встречи с авторами загадочной открытки. Может быть, они и сейчас где-то рядом, даже скорее всего, однако меня не засекли.
     Да и жлобы от Могилатовой спутали им все карты. Крайне удобно получилось, почти идеально! Не думаю, что Могила ведет свою игру. Более чем вероятно, она в той же компании, что и Акулов, но особняком, с краешку.
     Кто из них - кто, просчитать невозможно и пытаться не стоит. Главное, посеять щедрой рукой семена паники и подозрительности. Побольше неразберихи и суеты. У меня есть неоценимое преимущество - мои противники и в мыслях не могут допустить, будто бы я в одиночку разбомбил подмосковный санаторий-концлагерь.
     Пусть ищут предателя в своей среде, грешат на спецслужбы и строят самые замысловатые версии, времени окончательно запутаться у них хватит.
     А я пока отдохну, расслаблюсь.
     Все, программа-минимум выполнена, теперь можно и поспать. Притомился я что-то за последние дни.
     Ага! В дверь звонят. Милиционеры пошли по квартирам. Хватит трезвонить, неужели непонятно, нет меня.
     Хоть в этой квартирке и более чем скромная обстановка, но все для отдыха имеется. Два кресла, кушетка, журнальный столик, шкаф с одеждой, книжные полки.
     Уже лежа на жестком матрасе, я вытащил из ряда книжек скромный покетбук с броским заголовком: "НИНДЗЮТЦУ, воины-тени". Кто это у нас написал-то? Американец. Забавная книжонка. Смотри-ка, кое-чего у заокеанского автора очень-таки правильно написано. А вот остальное - вранье.
     Ну да ладно, после почитаю, повнимательнее, а сейчас - спать, спокойно спать под охраной родной милиции за порогом.
     Приятно сознавать, что присутствие ментов надежно гарантирует на некоторое время от неожиданных визитов и нежеланных гостей. Спокойной ночи, то есть - спокойного дня. Моя милиция меня бережет, спасибо ей...

***

     Я спал четыре часа. Мне снился покойный брат. Снился совершенно реальный факт нашей с ним биографии - тот день, год назад, когда он дал мне ключи от этой квартиры.
     - Сема, об этой хате никто не знает. Я купил ее так, на всякий случай, были деньги - вложил в недвижимость.
     - На кого оформлена квартира?
     - На одну бабульку. Очень удобно. И ты живешь недалече. Вот и захаживай иногда, за свет, газ плати. Только, прошу, не засвети берлогу. Для соседей ты - внук бабульки, хорошо?
     - Договорились.
     Вот такой сон-воспоминание. К чему снятся покойники? К перемене погоды! Когда я открыл глаза, северный порывистый ветер метал в оконные стекла микроскопические капельки мерзкого осеннего дождичка.
     Я встал, потянулся, стряхнул с себя сонливость, прошлепал в угол комнаты, присел на корточки и, помогая себе кое-чем из любимого режуще-колющего арсенала, отодрал две крайние паркетные половицы рядом с плинтусом.
     Этот тайник я сделал давно, в свое первое посещение оставленной на мое попечение жилплощади. Вот он наконец и пригодился.
     Из тайника я извлек паспорт со своей фотографией на имя Бойко Станислава Петровича, пистолет Макарова с разрешением на его ношение, оформленное опять же на господина Бойко, и замаскированную под плейер гранату - шедевр неизвестного мастера-кустаря, приобретенный мною по случаю аж за две тысячи баксов. Плейер, между прочим, не только умел взрываться, но и прекрасно работая по своему основному назначению - проигрывал кассеты. И даже записывал.
     Следует сказать, что человек с фамилией Бойко действительно существует. Сей мелкий бизнесмен представляет в столице интересы некой занюханной фирмочки из Красноярска.
     Станислав Петрович не женат, детей нет, мама и папа давно ушли в лучший мир. По роду своей деятельности Бойко постоянно мотается между Москвой и Красноярском, причем в родных пенатах бывает крайне редко, а в златоглавой предпочитает снимать для проживания частную жилплощадь.
     Откуда я все это знаю?
     Было дело - кутили со Славкой две недели напролет. Он мне тогда все про себя рассказал, про Красноярск, фамилии и адреса тамошних друзей, своих боссов и девок, их привычки, повадки... короче, вполне достаточно, чтобы я при желании смог выдержать легкий милицейский допрос на предмет уточнения личности не как Семен Андреевич Ступин, а как Станислав Петрович Бойко. Хмельной человек с большой радостью разболтает вам все о своей жизни, только надо уметь спрашивать и слушать.
     Вряд ли красноярский бизнесмен меня запомнил и, уж конечно, заявил о пропаже паспорта и оружия, как только проспался.
     А может, и не заявил. В пьяном бреду Стае проболтался, что фирма, на которую он пашет, - прикрытие. На самом деле он, сэр Бойко, зарабатывает, перевозя мелкие партии "дури", то бишь наркотиков. Кто знает, где он сейчас. Может, сел, а может, уже и мертв. Да хоть и жив-здоров, меня устраивает любой расклад.
     Что ж, побуду пару деньков господином Бойко, а там посмотрим.
     С огромным сожалением я спрятал в тайник пояс с кармашками, газовую пушку охранника-консьержа и цепочку-кусари. При себе оставил только набор отмычек. Туда же, в тайник, впихнул всю одолженную и приобретенную сегодня одежду и аксессуары. И в новом, преображенном виде покинул гостеприимную квартиру, закрыв замок с помощью отмычки.
     Милиции на лестничной площадке ухе не было. Соседскую дверь опечатали, кровь смыли. Майоры и капитаны Пронины ушли недавно, вон в углу горстка окурков, совсем свежая.
     Я бодро спускался по лестнице, наплевав на лифт. В правом внутреннем кармане китайской кожаной куртки брякала трубка сотового телефона, в левом пребывали документы и пистолет. На голове кепка, на ногах джинсы и кроссовки, на поясе плейер. Пачка долларов в нагрудном кармашке клетчатой фланелевой рубахи аккуратно упакована в полиэтиленовый непромокаемый пакет.
     Человек из толпы, завсегдатай метрополитена, знаток автобусных маршрутов и вещевых рынков. Один из миллионов. Неприметный, примелькавшийся серый тип, Стасик Бойко, спешил по своим делам, не вызывая абсолютно никакого интереса у многочисленных встречных сограждан.
     Заимев наконец паспорт, я без труда обменял в ближайшем Сбербанке стодолларовую купюру на пачку родных российских ассигнаций.
     Затем, пользуясь исключительно муниципальным транспортом, я добрался до центра и занял наблюдательную позицию недалеко от ресторана...
     Впрочем, нет, название ресторана я раскрывать не буду. Кому надо, те его и так знают, остальным это будет, конечно, интересно, но бесполезно. К тому же меньше знаешь - дольше живешь. А примечательна сия ресторация тем, что в ней собираются гомосексуалисты самого высокого пошиба.
     Кого тут только не встретишь! Политики, бизнесмены, телеведущие, артисты! Голова кругом! Среди своих это место кличут "Содом" - простенько и со вкусом.
     Интересно то, что случайный посетитель ни за что не догадается об истинной ориентации ресторана, как не догадается и телезритель, замученный рекламой этого благословенного Ганимедом уголка порока.
     Аркадия Михайловича, моего тайного (хотя скорее даже не тайного, а явного) поклонника, того самого завсегдатая боев без правил, что влюблен в гладиатора Бультерьера, я ждал минут пятнадцать.
     О том, что Аркаша каждый вечер, примерно в одно и то же время, заезжает поужинать в "Содом", знали все мало-мальски знакомые с ним люди. Аркадий Михайлович имел слабость "грузить" всех встречных и поперечных подробнейшей информацией о распорядке своего дня, о своих привычках и прихотях.
     Наконец он появился, вылез из черного лимузина в окружении четырех хорошеньких телохранителей. Сияющий лоском и сытостью мандарин вразвалочку двинулся к ресторанному подъезду.
     Я поспешил ему наперерез: руки в карманах, кепка на затылке, глаза смотрят под ноги, воротник куртки поднят - человеку холодно и неуютно под дождем, он спешит куда-то, думает о чем-то своем, ничего вокруг не замечает.
     - Ба! Какая встреча! Мистер Бультерьер, можно вас на минуточку?
     Я растерянно остановился, оглянулся.
     - Ой, Аркадий Михалыч... Здрасьте.
     - Куда спешите, уважаемый Семен Андреич?
     - Да так, в общем-то, никуда...
     - Может, не откажете испить в моем обществе рюмашку коньяку в этом захолустном кабачишке?
     - Да я, собственно, одет неподобающим образом для "кабачишки".
     - Плевать! Мне на условности плевать, а значит, плевать и всем халдеям во главе с метрдотелем и вместе с посетителями. Пойдемте скорее, здесь неуютно и сыро, а там благостно и тепло. Ну?
     - Пошли...
     В ресторанный зал я умудрился впереться прямо в своей китайской куртке. Гардеробщику оставил лишь кепку. Я смущался и краснел изо всех сил. Завсегдатаи бросали вслед Аркадию Михайловичу понимающие взгляды. А он, проказник, нежно приобняв меня за плечи, прямиком отправился в отдельный кабинет. Телохранители учтиво остались в общем зале.
     Нашу с Аркашей беседу в полумраке и уединении я описывать не буду - прежде всего по соображениям морально-этического характера. Отмечу только, что мой обожатель был дерзок в шутках, но рукам, к счастью, воли не давал. Я же смущался, как красна девица, и слегка, самую чуточку закашивал под "голубого".
     Дважды я выходил в туалет. Оба раза с большим трудом отговорил Аркашу меня сопровождать.
     В первое свое посещение сортира, в 19 часов 10 минут, я, воспользовавшись услугами сотовой телефонной связи, позвонил Скелету и назвал место "стрелки". Еще я сообщил номера акуловского "Мерседеса": дескать, в нем я и приеду.
     Времени у Скелета оставалось в обрез, разведку местности произвести он не успеет. Значит, поедет усиленным составом и обвешается с ног до головы оружием. Скелет не дурак и прекрасно сечет, что я его подставляю.
     Как я это делаю, он не понимает. Никто бы на его месте не понял. Но Скелету приходится держать фасон перед своими гопниками. Так что на "стрелку" он приедет непременно. Не говоря уж об Акулове.
     Второй раз я посетил сортир в 19.45. Из тесной кабинки набрал 02 и сообщил дежурной девушке, что через 15 минут в Марьиной Роще состоится кровавая разборка двух бандитских группировок.
     Даже если девушка мне не поверила, на сигнал все равно отреагирует, и менты из близлежащего отделения обязательно прибудут.
     От всей души жаль, но я могу так никогда и не узнать, что же произойдет в Марьиной Роще в 20.00. Что кутерьма будет нешуточная - это точно. Но очень возможно, обойдется и без стрельбы.
     Вероятно, вообще действие ограничится потерей изрядного количества нервных клеток у всех участников - и все. Съедутся позыркать друг на друга глазами, менты мигалками поискрят - и потом разъедутся восвояси. Впрочем, если кто-либо из встречающихся сторон все же перестарается, "стрелка" автоматически превратится в перестрелку. Однако и такой вариант меня вполне устроит.
     Как уже раньше было сказано - чем больше неразберихи, тем лучше. Да и отвлечь некоторые силы противника, хоть на полчасика перебросить их в другой конец города, подальше от моего, Семена Андреича, местожительства согласно прописке, тоже не помешает.
     Все, что я делал сегодня, все мои попытки столкнуть лбами самые разнообразные действующие лица и втянуть в игрища новых персонажей, честное слово, было сплошной импровизацией.
     Представьте себе, что вы спасаетесь от погони, бежите вверх по склону, усыпанному каменными глыбами. И вот вы на вершине, враг отстал.
     Как вы будете действовать? Логично устроить большой обвал. Для этого вы будете швырять вниз первые попавшиеся под руку камни, правильно? Конечно, да! Не станете же вы подбирать какой-нибудь особый булыжник и скрупулезно рассчитывать траекторию его падения. Мол, заденет ли он во-он тот кусок сланца? И куда потом полетит сланец? Увлечет ли он за собой мелкие камушки или нет? И поднимется ли пыль? И еще множество вопросов, не имеющих точного ответа.
     На самом деле не нужно ничего рассчитывать. Нужно просто бросить побольше камней, и, по теории вероятностей, один из них непременно угодит в глыбу сланца, а другой, рассыпавшись на тысячу мелких кусочков, превратится в пыль.
     Главное здесь - бросать в нужную сторону и следить, чтобы ненароком самому не погибнуть в хаосе камнепада. Для этого необходимо, постоянно быть сверху. И конечно же, нужно точно знать, когда и куда бежать с достигнутой вершины. Ведь пока вы на вершине, вы на виду, а пока вы на виду, вас будут изо всех сил пытаться достать - и непременно достанут рано или поздно...
     Вернувшись из уборной, я резко засобирался домой. Аркадий Михайлович, сама любезность, вызвался подбросить меня на своем шикарном лимузине.
     Я не возражал. Ради возвращения домой в обществе Аркаши и, главное, в сопровождении его телохранителей я и затеял весь этот цирк с "голубыми" нежностями.
     К моему дому мы подъехали в 20.35.
     - Вы не против, ежели я на минутку зайду? - спросил Аркадий Михайлович дрогнувшим голосом. - Очень интересно посмотреть, как живет такой симпатичный мужчина.
     - Он живет одиноко и невесело, - ответил я тихо и вкрадчиво.
     - Так я зайду? - прошептал Аркадий Михайлович.
     - Да, - сказал я еле слышно и многозначительно опустил ресницы.
     Вышколенные телохранители первыми выбрались из машины. Один трусцой побежал к парадному, остальные взяли нас "в коробочку" и повели следом.
     Я знал, что сейчас случится. Я был готов. Первый телохранитель юркнул в подъезд, мы чуть приотстали - и тут раздался выстрел. Глухой щелчок, будто стреляли из пневматического оружия. Именно так звучит выстрел пистолета с глушителем.
     Сквозь стекло подъездной двери я увидел, как падает телохранитель в авангарде нашей процессии, - и сразу же включился. Последующие события произошли в считанные секунды.
     Второй выстрел сзади. Аркадий Михайлович хватается за плечо. Я падаю на колени. Кувырок. Ногами открываю дверь подъезда, перекатываюсь через тело мертвого телохранителя на пороге второй подъездной двери и стреляю. Пистолет из внутреннего кармана куртки давно уже в моей руке. Возле почтовых ящиков оседает на бетонные ступеньки неизвестный киллер.
     На улице застрекотал автомат. По звуку - израильский "узи". В ответ бабахнули пистолетные выстрелы - это телохранители Аркаши.
     Еще одна очередь из "Калашникова", я уже на крылечке возле дома. Выскочил из подъезда как пуля, на ходу положил двумя выстрелами человека с израильским автоматом.
     В нас палят из желтых "Жигулей" - "девятки". Стекла опущены, наружу торчит ствол "АКМ".
     Тот с "узи" стоял слева, возле соседнего подъезда. По науке, должен быть еще один, справа.
     В два прыжка я оказался подле Аркашиного лимузина, рванул на себя дверцу, влетел в салон. Сзади-справа утробно ухнуло помповое ружье. Я распластался на полу, в узком промежутке между передним сиденьем и педалями управления. Посыпалось заднее стекло, над