ирается какой-то прибор из области радиотехники,  а
вот служит ли он для приема сигналов или для их передачи - мне  не  совсем
ясно.
   - А меня эта штука просто пугает, - сказала  Маргарет.  -  Всякий  раз,
когда я на нее смотрю, у меня все  холодеет  внутри,  слышатся  непонятные
звуки, чудятся таинственные огни. И почему-то  видятся  консервные  банки,
наполненные червями, какие готовят перед рыбалкой.
   - У меня точно такие же ощущения, - согласился Тарберт. - Странно,  что
вид разрозненных элементов оборудования может так действовать.
   - В этом нет ничего странного, - возразил Бек.
   Маргарет искоса посмотрела на  него.  На  нее  нахлынули  гадливость  и
страх, готовые прорвать плотину самоконтроля в ее сознании.
   - Твои слова звучат зловеще.
   Бек только пожал плечами, но жест этот показался  Маргарет  проявлением
жестокости и бессердечия.
   - Ты неправильно меня поняла. - Он поднял глаза  на  нопала,  парившего
прямо у него над головой, чем-то похожего на португальскую  каравеллу  под
всеми парусами. Этот экземпляр  преследовал  его  днем  и  ночью,  выпучив
глаза, топорща плюмаж и судорожно дергаясь от  неуемной  алчности.  -  Мне
нужно вернуться к работе. У меня осталось совсем мало времени.
   Тарберт поставил на  стол  пустую  чашку.  Наблюдая  за  ним,  Маргарет
поняла, что он тоже начинает находить Бека совершенно невыносимым. Что  же
произошло со стариной Беком, всегда  таким  обходительным,  добродушным  и
немножечко легкомысленным? Маргарет  пришла  в  голову  мысль  о  мозговых
опухолях, иногда  они  бывают  причиной  неожиданных  изменений  характера
человека. Ей даже стало стыдно за  себя:  старина  Пол  такой  же,  как  и
всегда, его нужно лишь понять и пожалеть.
   - Завтра я не приду, - сказал Тарберт, - буду весь день занят.
   - Ничего страшного, - кивнул Бек. - У меня все готово будет во вторник,
вот тогда-то вы мне и понадобитесь. Во вторник вы будете свободны?
   - Да, - ответил Тарберт, - во вторник я свободен, а вы, Маргарет?
   Маргарет хотела что-то сказать, но Бек перебил ее.
   -  Лучше,  если  мы  все  сделаем  вдвоем.  По  крайней  мере,  пробные
испытания.
   - Почему? - удивленно спросил Тарберт. - Это опасно?
   - Нет, - ответил Бек. - Ни для одного из нас. Присутствие  же  третьего
лица может осложнить положение.
   - Хорошо, - довольно безразлично согласилась Маргарет.
   Раньше в подобной ситуации она здорово бы обиделась на Бека, теперь  же
осталась совершенно равнодушной  к  происходящему.  Эта  машина,  по  всей
вероятности,  лишь  плод  его   помрачившегося   рассудка,   бессмысленное
нагромождение деталей... Странно только, что все эти чудачества  принимает
всерьез доктор Тарберт. Может, машина все-таки не бред сумасшедшего?  Если
так, то каково ее предназначение? Почему Бек не хочет, чтобы она пришла на
испытание?
   Она потихоньку прошла в примыкавшее к мастерской  складское  помещение.
Подойдя  к  неприметной  двери,  запертой  на  пружинный  замок,  Маргарет
оттянула задвижку и поставила ее на предохранитель. Теперь сюда можно было
зайти и снаружи.
   Она вернулась в мастерскую.  Тарберт  уже  собрался  уходить.  Маргарет
вышла из цеха вместе с ним.


   Спала она очень плохо. На следующий день все валилось у нее из  рук.  В
понедельник Маргарет попыталась связаться с Ральфом, но его  не  оказалось
дома.  Что-то  подсказывало  ей,  что  завтрашний  день   будет   каким-то
особенным. Маргарет провела еще одну бессонную ночь, но под утро, наконец,
уснула,  а  когда  проснулась,  ее  снова  начали  одолевать   мучительные
сомнения. Она попыталась связаться с Тарбертом - опять безуспешно.
   Побуждаемая ничем не объяснимым беспокойством, Маргарет  направилась  к
гаражу и через некоторое время уже подъезжала к серым  заводским  корпусам
"Электродин  Инжиниринг".  Снедаемая  тревогой,  она  свернула  на  первую
попавшуюся проселочную дорогу  и  остановилась  на  обочине,  собираясь  с
мыслями. Она вела себя  безрассудно,  вопреки  всякой  логике  и  здравому
смыслу.  Почему  она  позволяет,  чтобы  ею  владели  совершенно  безумные
побуждения? И что это за странные звуки у нее в голове,  что  за  странные
видения?
   Развернувшись на  сто  восемьдесят  градусов,  Маргарет  направилась  в
сторону шоссе, у перекрестка  остановилась  в  нерешительности,  а  затем,
заскрипев зубами от непонятного смятения, направилась прямо к  "Электродин
Инжиниринг".
   На стоянке перед проходной виднелись только старый черный "плимут" Бека
с откидным верхом и "феррари" доктора Тарберта. Маргарет припарковалась  и
еще с полминуты сидела  в  нерешительности,  рассуждая,  пройти  ли  через
административный корпус или проникнуть через складскую дверь.
   В конце концов Маргарет обогнула здание завода и направилась к  складу.
Отворив дверь, которая оказалась в том же состоянии, в каком ее  позавчера
оставила Маргарет, девушка вошла в  тускло  освещенное  помещение  склада.
Шаги гулким эхом отдавались в пустом помещении, несмотря на все ее  усилия
подкрасться к мастерской как можно незаметнее.
   Из мастерской послышался приглушенный говор, и вдруг  раздался  хриплый
отчаянный крик - кричал доктор Тарберт. Маргарет, тихонько подбежав ближе,
заглянула внутрь.
   Она была права. Бек и в самом деле сошел с  ума:  привязав  Тарберта  к
прутьям своей дьявольской машины и прикрепив к голове  какие-то  массивные
контакты, он что-то  говорил  своей  жертве  с  искаженным  в  дьявольской
усмешке лицом. До нее доносились обрывки фраз...
   - ...В гораздо менее приятном окружении на  планете  Айксекс...  нопал,
как вы сами убедитесь... а теперь расслабьтесь - и очнетесь уже таупту...
   - Отпустите меня, - ревел Тарберт. - Не хочу! Не надо мне этого!
   Бек, лицо которого стало белым, как снег, не обращая  уже  на  Тарберта
никакого  внимания,  решительно   повернул   ключ   на   пульте.   Сполохи
синевато-лилового света озарили стены комнаты. Изо рта  Тарберта  вырвался
нечеловеческий вопль, все тело напряглось в попытке разорвать  связывавшие
его путы и избавиться от мучительной боли.
   Пораженная ужасом, Маргарет не могла отвести глаз от происходящего. Бек
поднял со стола скомканный лист какой-то прозрачной пленки и набросил  его
на голову и плечи Тарберта. Что-то явно мешало  плотно  прижать  пленку  к
плечам Тарберта, не давало возможности завернуть голову, раздувало  пленку
под пальцами Бека, однако Бек, не  обращая  внимания  на  частые  вспышки,
сопровождаемые громким треском электрических разрядов и отчаянными воплями
Тарберта, энергично орудовал руками, разглаживая пленку  вокруг  головы  и
плеч своей жертвы.
   Постепенно Маргарет пришла в себя. Ггер, ггер, ггер!!! Она стала искать
глазами что-нибудь, что могло бы послужить оружием: стальной прут, гаечный
ключ... Но ничего такого не попадалось на глаза. Она  уже  почти  решилась
наброситься на Бека с голыми руками, как вспомнила,  что  в  конторе  есть
телефон.
   К счастью, он оказался подключен - в трубке  раздались  продолжительные
ровные гудки.
   -  Полиция!  Полиция,  -  взахлеб  кричала  она  в  микрофон.  -  Здесь
сумасшедший! Он убивает доктора Тарберта! Пытает его!
   Ей ответил не очень любезный мужской голос, потребовав сообщить  адрес.
Запинаясь, Маргарет объяснила, куда надо ехать.
   -  Сейчас   пришлем   патрульную   машину.   "Электродин   Инжиниринг",
Леггорн-Роуд, верно?
   - Да. Быстрее, быстрее...
   Слова застряли у нее в горле. Каким-то шестым чувством она ощутила, что
в комнате есть кто-то еще. Ей стало так страшно, что все тело ее  онемело.
Медленно, с большим трудом она повернула голову:
   В дверях стоял Бек. Он сокрушенно покачал головой, затем развернулся  и
медленно пошел  туда,  где  в  страшных  конвульсиях  билось  тело  Ральфа
Тарберта. Снова взяв в руки  пленку,  он  принялся  обтягивать  ею  голову
несчастного.
   Ноги  Маргарет  подкосились.  В  потрясенном  ее  сознании   никак   не
укладывалось, почему Бек не сделал ей ничего плохого, ведь он  маньяк,  он
должен был слышать,  что  она  звонила  в  полицию...  Откуда-то  издалека
раздался вой сирены.  С  каждой  минутой  он  приближался,  становясь  все
громче, все надежнее...
   Бек  выпрямился  во  весь  рост.  Он  тяжело  дышал,  его  и  без  того
изможденное  лицо  теперь  совершенно  осунулось.  Он   казался   Маргарет
воплощением зла, и, окажись у нее в руках пистолет, она выстрелила бы,  не
задумываясь. Более того, не будь она сейчас так слаба,  она  разорвала  бы
его голыми руками... Бек держал в руках пленку, будто  это  был  кулек,  в
который удалось что-то запихнуть.  Внутри  прозрачного  кулька  ничего  не
было, но, тем не менее, он, казалось, трепетал у Бека в руках и  даже  сам
по себе передвигался, что никак не укладывалось в сознании девушки.  Затем
она увидела, как черная дымка окутала кулек... А потом  Бек  стал  топтать
кулек ногами, как бы оскверняя его невидимое  содержимое.  Это  показалось
Маргарет совершенно омерзительным.
   Прибыла полиция. Бек поворотом ключа остановил свою дьявольскую машину.
В немом оцепенении  Маргарет  проводила  взглядом  полицейских,  осторожно
приближавшихся к Беку, который покорно ждал, измученный и побежденный.
   Затем они заметили Маргарет.
   - Все в порядке, барышня?
   Маргарет только кивнула, и вдруг осела на пол, разразившись  рыданиями.
Ее перенесли в кресло  и  попытались  успокоить.  Вскоре  прибыла  "скорая
помощь". Санитары вынесли находящегося без сознания Тарберта, Бека  увезли
в одной патрульной машине, Маргарет - в другой.



9

   Бека   определили   в   федеральную   психиатрическую   больницу    для
душевнобольных с преступными  наклонностями.  Его  поместили  в  небольшую
палату с побеленными  стенами  и  бледно-голубым  потолком,  с  окнами  из
каленого стекла, зарешеченными снаружи.
   Психиатры считали Бека человеком, способным  четко  формулировать  свои
мысли и хорошо воспитанным, хотя их смущала мрачноватая  насмешливость,  с
которой он относился к  различным  тестам,  картам,  диаграммам  и  играм,
предназначенным для установления точного диагноза.
   С диагнозом у них так ничего и не вышло. Умственное  расстройство  Бека
отказывалось проявляться каким-то объективным образом, поэтому  психиатры,
оказавшись на редкость единодушными, решили отнести заболевание к "крайней
степени паранойи". Они охарактеризовали Бека как  "способного  маскировать
свои навязчивые идеи за вводящей в  заблуждение  ясностью  мышления".  Они
докладывали, что Бек замкнут и апатичен, не проявляет особого интереса  ни
к чему, кроме местонахождения и состояния  своей  жертвы,  доктора  Ральфа
Тарберта,  о  встрече  с  которым  неоднократно  просил,  но  в  чем  ему,
естественно,   было   неоднократно   отказано.   Врачи   затребовали   для
обследования Бека дополнительное время.
   Шли  дни,  и  с  каждым  следующим  днем  состояние  Бека   ухудшалось.
Курировавший его психиатр выявил у него манию преследования: Бек все  чаще
исступленно оглядывался по сторонам, как  бы  провожая  взглядом  какие-то
проплывающие в воздухе предметы,  отказался  от  еды,  похудел,  стал  так
бояться темноты, что у  него  в  палате  перестали  выключать  свет.  Были
отмечены два случая, когда он просто молотил воздух руками.
   Бек страдал не только душевно, но  и  физически,  испытывая  постоянную
болезненную пульсацию в голове и острые спазмы - примерно те же  ощущения,
которыми сопровождается первоначальная денопализация, но,  к  счастью,  не
такие мучительные. Ксексиане предупредили  его  об  этих  болях.  Если  им
приходилось   терпеть   такое   ежемесячно   вдобавок   к   пыткам   самой
денопализации,  то  Бек  теперь   уже   вполне   разделял   их   решимость
ликвидировать нопалов во всей Вселенной.
   Тем  временем  какая-то  непонятная  деятельность  внутри   его   мозга
становилась все более интенсивной. Он все больше  опасался  в  самом  деле
сойти с ума. Психиатры с умным видом задавали Беку  заковыристые  вопросы,
делали большие глаза, выслушивая его ответы, а восседавшие  на  их  плечах
нопалы почти с таким же всепонимающим благодушием взирали на Бека. В конце
концов палатный врач назначил ему  успокоительное,  но  Бек  категорически
отказался  от  укола,  страшась  уснуть.  Один  из   нопалов   уже   завис
непосредственно у него над головой, нагло заглядывая  ему  в  глаза.  Врач
вызвал санитаров, Бека схватили, насильно сделали инъекцию, и, несмотря на
отчаянную решимость не засыпать, он в изнеможении свалился на постель.
   Проснулся он через шестнадцать часов  и  еще  долго  лежал,  вперившись
безразличным взглядом  в  потолок.  Головная  боль  прошла,  но  состояние
оставалось  вялым,  как  при  простуде.  Память   возвращалась   медленно,
фрагментарно. Обведя  взглядом  пространство,  Бек  не  увидел  ни  одного
нопала.
   Дверь  отворилась,  вошел  санитар  и  вкатил  тележку  с   едой.   Бек
приподнялся на  локтях  и  присмотрелся  к  санитару  -  нопала  не  было,
пространство за его плечами не было  заполнено  ничем.  Бек  все  понял...
плечи его обмякли. Медленно подняв руку, он  тщательно  ощупал  затылок  -
ничего, кроме кожи и колючих волос.
   Санитар,  глядя  на  него,  задержался  в  дверях.  Бек  показался  ему
значительно  более  спокойным,  почти  нормальным.  Такое  же  впечатление
сложилось во время обхода и у палатного врача. Перебросившись  несколькими
фразами с Веком, врач пришел к выводу, что пациент выздоровел. Памятуя  об
обещании, данном Маргарет Хэвен несколькими днями раньше, он позвонил ей и
сообщил, что она может посетить Бека в специально отведенные часы.
   Во второй половине дня Беку сообщили, что  его  пришла  навестить  мисс
Маргарет  Хэвен.  В  сопровождении  санитара  Бек  проследовал  в   уютную
приемную, обманчиво похожую на вестибюль провинциальной гостиницы.
   Маргарет кинулась к нему навстречу, схватила за руки, оглядела с ног до
головы, заглянула в глаза, и ее  лицо,  бледное  и  осунувшееся,  радостно
засветилось.
   - Пол! Ты снова такой, как раньше! Поверь мне! Я знаю, что говорю!
   - Да, - сказал Бек. - Я вернулся к своему  прежнему  состоянию.  -  Они
присели. - Где Ральф Тарберт?
   Блеск в глазах Маргарет угас.
   - Не знаю. Он потерялся из виду, как только выписался из больницы.  Она
сжала руки Бека. - Меня просили не говорить с  тобой  на  эту  тему:  врач
опасается, что мое посещение разволнует тебя.
   - Уважим его просьбу. И сколько меня намерены здесь содержать?
   - Не знаю.
   -  Гм.  Они  не  имеют  права  держать  меня  здесь  без   официального
заключения.
   Маргарет отвела глаза.
   - Насколько я понимаю, полиция сняла с тебя всякую вину за случившееся.
Доктор Тарберт отказался выдвинуть обвинение против тебя,  он  утверждает,
что вы с ним проводили совместный эксперимент.  Полиция  считает,  что  он
такой же... - она прикусила язык.
   Бек отрывисто рассмеялся.
   - Такой же сумасшедший, как и я, верно? Так вот, Тарберт -  никакой  не
сумасшедший. В данном случае он говорит чистую правду.
   Маргарет вся подалась вперед, тень сомнений и тревог снова легла на  ее
лицо.
   - Что происходит, Пол? Ты взялся за очень странную работу, это  никакой
не правительственный заказ, я уверена!
   Бек тяжело вздохнул.
   - Не знаю... Все снова переменилось. Возможно, я действительно был не в
своем уме, возможно, я был  жертвой  самых  странных  галлюцинаций...  Мне
трудно разобраться сейчас.
   Маргарет опустила глаза и тихо сказала:
   - Меня все время мучает мысль, правильно ли я сделала, вызвав  полицию.
Я думала, ты убиваешь Тарберта. Но теперь... - Она нервно дернула рукой. -
...Я вообще ничего не понимаю.
   Бек не ответил.
   - Ты не хочешь со мной об этом говорить?
   Бек невесело улыбнулся и покачал головой.
   - Ты сочтешь меня действительно сумасшедшим.
   - Ты на меня сердишься?
   - Конечно же нет.
   Раздался  звонок  -  время  свидания  истекло.  Маргарет  встала,   Бек
поцеловал ее.
   - Когда-нибудь я тебе все расскажу - скорее всего, сразу же, как только
выберусь отсюда.
   - Обещаешь, Пол?
   - Да, обещаю.
   На следующее утро к Беку заглянул  доктор  Корнберг,  главный  психиатр
больницы.
   - Ну, мистер Бек, как вы себя чувствуете? - добродушно спросил он.
   - Очень неплохо, - ответил Бек. - Я подумываю о выписке.
   Как  обычно  при  таких  вопросах,  выражение  лица   психиатра   стало
неопределенно вежливым.
   - О, как только мы доподлинно установим,  что  же  с  вами  происходит.
Честно говоря, ваш случай, мистер Бек,  заставляет  нас  изрядно  поломать
головы.
   - Разве вы не убедились, что я вполне нормален?
   - Мы не можем позволить себе принимать решение, поддаваясь  сиюминутным
впечатлениям. Некоторые из наших  неизлечимых  больных  временами  кажутся
обезоруживающе нормальными. Это, разумеется, не относится к  вам,  хотя  у
вас и сейчас проявляются некоторые озадачивающие симптомы.
   - Какие?
   Психиатр рассмеялся.
   - Какое же я имею право раскрывать профессиональные секреты? "Симптомы"
- это, возможно, слишком громко сказано. - Он задумался. - Что ж, попробую
быть с вами откровенным, как мужчина с мужчиной. Почему вы часто,  да  еще
минут по пять подряд, изучаете себя в зеркале?
   Бек криво улыбнулся.
   - Наверное, мне свойствен нарциссизм.
   Психиатр отрицательно покачал головой.
   - Сомневаюсь. Почему вы пробуете воздух у себя над головой?
   Бек задумчиво потер подбородок.
   - Видимо, вы застали меня, когда я выполнял упражнение йоги.
   - Понятно. - Психиатр поднялся, чтобы уйти.
   - Минуточку, доктор. Вы не верите мне, считаете меня то ли фигляром, то
ли хитрым притворщиком, но в любом случае параноиком. Позвольте мне задать
вам один вопрос: себя вы считаете материалистом?
   - Я не признаю догматов ни одной из основанных на слепой вере  религий,
что подразумевает - или исключает - абсолютно все, насколько мне известно,
религии. Вас устраивает такой ответ?
   - Не  совсем.  Меня  интересует  вот  что:  вы  допускаете  возможность
существования  явлений  и  ощущений,   которые   являются,   скажем   так,
неординарными?
   - Да, - настороженно произнес Корнберг, - до определенной степени.
   - Значит, всякого, кто имеет какое-то  отношение  к  экстранеординарным
явлениям и описывает их, нельзя расценивать как не в своем уме?
   - Безусловно, - сказал Корнберг. - Тем не менее, если вы поведаете мне,
что недавно видели голубого жирафа на роликовых коньках да  еще  играющего
на аккордеоне, я просто вам не поверю.
   - Конечно, не поверите, потому что  это  просто  совершенная  нелепица,
карикатура на действительность. - Бек задумался в  нерешительности.  -  Не
стану  пускаться  в  дальнейшие  подробности,  поскольку   хочу   поскорее
выбраться отсюда.  Но  те  мои  действия,  свидетелем  которых  вы  стали:
изучение себя в зеркале,  прощупывание  воздуха,  -  все  они  обусловлены
обстоятельствами, которые я считаю не совсем, скажем так, обыкновенными.
   Корнберг рассмеялся.
   - Вы явно осторожничаете.
   - Естественно, ведь я разговариваю с психиатром в сумасшедшем доме.
   Корнберг неожиданно поднялся и направился к двери.
   - Пора продолжать обход.
   Бек совершенно прекратил глядеть на себя  в  зеркало,  перестал  щупать
воздух у себя за плечами. Через неделю его выписали  из  больницы.  Отпали
все обвинения против него, он снова стал свободным человеком.
   Перед уходом из больницы доктор Корнберг на прощание пожал ему руку.
   -  Меня  весьма  заинтриговали  те  "обстоятельства",  на  которые   вы
намекнули.
   - Меня они тоже интересуют, - ответил Бек. - Я  намерен  произвести  их
тщательное исследование. Не исключено, что мы скоро здесь встретимся.
   Корнберг сокрушенно покачал головой. Маргарет  взяла  Бека  за  руку  и
повела к автомобилю. В кабине она обняла его и нежно расцеловала.
   - Вот ты и вышел! Ты теперь на свободе, ты совершенно здоров, ты...
   -  Безработный,  -