ек  на  Земле,  который
хочет выгнать спонсоров. Я уж думал, что все остальные довольны. Всем дали
колбасу, и по пятницам отстреливают.
     - А он? - спросил я, показывая на ползуна,  который  свернулся  тугим
кольцом, баранкой, размером с шину грузовика.
     - Ты помнишь, как мы с тобой  на  кондитерской  фабрике  работали?  -
спросила Ирка.
     - Еще бы не помнить!
     - Ты не думай,  что  я  случайно  там  была.  Мы  там  яйца  ползунов
воровали, помнишь? Потому что этот ползун уже с нами был и все рассказал.
     - Спонсоры не дикари,  -  сказал  ползун,  приподняв  голову,  -  они
цивилизованные  правители.  Они  никогда  не  поднимут  руку  на  разумное
существо. А если у разумного существа  есть  неразумный  младенец,  с  ним
можно делать что угодно - и видимость соблюдена и голод утолен.
     Сказав такую фразу, ползун надолго замолчал.
     - Давай я расскажу про Аркадию, - сказала Ирка.
     Оказывается, вдали от иных  городов  и  поселков  спонсоры  построили
счастливый, образцовый город Аркадию. В нем живут люди, довольные тем, что
спонсоры прилетели на планету и занимаются тут экологическими проблемами.
     Если  на  Землю   летят   какие-нибудь   гости,   скажем,   инспекция
Галактического центра или какие-то ученые с Бог знает  какой  планеты,  их
отвозят в Аркадию. И там они наблюдают Землю и землян. Все удовлетворены.
     Разумеется, остальным жителям Земли знать  об  Аркадии  не  положено.
Одни захотят туда переселиться, а другие - сжечь или  взорвать  счастливый
город.
     Через три дня на Землю прилетает  инспекция.  Нам  надо  оказаться  в
центре Аркадии и любой ценой встретиться с инспекторами. И  рассказать  им
правду. Попытка только одна - второй не будет.
     - И я тебе нужен?
     - Ты нам нужен, - сказала Ирка. - Ты  смелый  и  сильный,  ты  умеешь
фехтовать и не боишься спонсора. Ты убил спонсора.
     - Я убил спонсора, - повторил я  негромко.  Это  было  уже  туманное,
далекое воспоминание. Как будто не имевшее ко мне отношения.
     - Но больше всего ты нужен, потому что был в питомнике и все знаешь о
любимцах.
     - Господи, - вздохнул и  начал  бормотать  в  землянке  молитву  отец
Николай, жизнь которого, обязанная течь разумно и  с  пользой  для  людей,
превратилась в семьдесят лет кошмара, чудовищ, смертей и гибели его  мира.
Даже и сейчас он не мог довериться нам, потому что рядом с  его  землянкой
сидят мальчишка с перепонками на руках и ногах и говорящий червяк.
     - Я тоже с вами пойду, - сказал Сеня.
     - Я тебя не возьму, - сказал я.
     - А я спрошусь у тети Иры. Мне уже девять лет. Когда рыбой вас  корми
- тут я нужен. А как в Аркадию - меня не берут. Я все равно пойду.
     - А ты что умеешь? - спросила Ирка деловито.
     - Не знаешь, что ли? Я же земноводное. Я могу под водой жить.
     Ирка немного подумала и потом сказала, обернувшись к ползуну:
     - Он нам будет нужен.
     - Он нам нужен, - сказал ползун.
     - Спасибо, - обрадовался Сеня.
     Но мне его не хотелось брать. Он  еще  мальчишка  и  слишком  смелый.
Мальчишки очень легко погибают - тем более в этом чертовом  мире.  Но  кто
меня будет слушать? Меня никто не боится.
     Ночь была теплая, безветренная,  комаров  немного.  Все,  кроме  отца
Николая, улеглись спать снаружи. Ползун во сне дергался, разворачивался  и
снова сворачивался в кольцо. Ирка спала, устроив голову у меня на груди, в
углублении, где грудь встречается с плечом.  Она  дышала  тихо-тихо  и  не
ворочалась.
     Я не выспался, потому что боялся заснуть, неосторожно  повернуться  и
разбудить Ирку.
     Мы быстро собрались, но выйти сразу не удалось - над лесом,  низко  и
настойчиво кружил вертолет. Ирка решила, что ее заметили в питомнике.
     Когда вертолет улетел, мы пошли по тропинке, которая через  два  часа
вывела  нас  на  просеку.  Вдоль  просеки  когда-то  стояли  металлические
конструкции; Ирка объяснила, что башни соединялись проводами,  по  которым
передавалось электричество. Но теперь  провода  порвались,  ажурные  вышки
покосились и некоторые упали.
     Я старался не спешить - я не хотел, чтобы Ирка уставала. Но  она  шла
легко. Мой малыш тоже не подводил нас.  А  ползун,  если  уставал  ползти,
подтягивал хвост к голове и катился, собравшись в кольцо.
     Мы шли по просеке, а потом по другой, более широкой, до середины дня.
Там,  где  лес  кончился,  мы  остановились  на  привал,  поели,   немного
вздремнули, потому что Ирка сказала, что нас должны  встретить.  Но  никто
нас не встретил. Ближе к вечеру, когда жара немного спала, мы пошли дальше
сами. Я уже разуверился в том, что Маркиза пришлет кого-нибудь за нами, но
перед закатом мы  увидели  на  лесной  дороге  телегу,  запряженную  парой
лошадей. Возле нее стояли двое мужчин, одетых бедно,  но  удобно.  Они  не
были вооружены.
     Эти люди сказали, что первых встречавших задержали милиционеры.
     Потом мы пошли за ними. Ползун устал больше других,  и  Ирка  хотела,
чтобы ему позволили ехать в телеге, но мужчина, который управлял лошадьми,
сказал, что лошади боятся, пускай ползун идет сзади. Я подумал, что  он  в
первый раз видит ползуна, боится его, но из  гордости  не  позволяет  себе
показать страх или отвращение.
     Ползун это понимал и сказал, что и не хотел бы ехать в телеге, потому
что его укачивает.
     Я шел за телегой и думал, как жаль, что на кондитерской фабрике  Ирка
ничего не рассказала мне о ползунах. Ведь она нарочно попала  туда,  чтобы
спасать ползунов.
     Мужчины с телегой довели нас до заброшенной избушки на краю леса. Там
мы переночевали. Малыш поранил ногу, Ирка перевязала его, он хромал,  и  к
утру нога распухла. Она болела, но Сеня терпел.
     Наутро к избушке подъехал старый крытый грузовик,  словно  спеленутый
проволокой, чтобы не рассыпался.
     На нем мы ехали до самого вечера - устали больше,  чем  если  бы  шли
пешком, у грузовика, по-моему, вообще не было рессор.
     Уже  стемнело,  когда  грузовик  затормозил  в   бывшем   городе,   у
двухэтажного кирпичного дома. В доме были большие комнаты,  в  них  стояли
маленькие столы и рядом с ними скамейки - за каждым  столом  могли  сидеть
два небольших человека. Ирка объяснила, что  раньше  здесь  была  школа  -
здесь детей учили считать и писать.
     Все улеглись спать, а я воспользовался  тем,  что  еще  не  стемнело,
поднялся на второй этаж и на полу  в  одном  из  классов  увидел  шар,  на
котором были нарисованы желтые, зеленые и голубые пятна. Я  вертел  шар  в
руке и начал читать надписи. И тогда только догадался, что это - маленькая
модель Земли.
     Ирке не спалось, она поднялась ко мне, и когда я показал ей шар,  она
сказала, что он называется глобус.
     - Когда мы их выгоним, - сказал я, - мы сделаем много школ для детей,
и в каждой будет глобус, чтобы дети знали правду про свою Землю.
     - Ты веришь, что мы выгоним спонсоров?
     - Это не женское дело, - пошутил я. - Но я тебе  обещаю,  что  я  это
сделаю. И довольно скоро.
     - Я знаю. Мы должны  добраться  до  инспекции,  которая  прилетит  из
какого-то важного центра, и сказать им правду, правильно?
     - Правильно.
     - И спонсорам станет так стыдно, что они улетят?
     - Не знаю. Но должны же быть на свете какие-то правила. Ведь если они
летают между звезд, у них есть какой-то порядок.
     - Посмотрим, - сказала Ирка.
     На следующее утро к нам пришел милиционер. Я  даже  испугался,  когда
открыл глаза и увидел милиционера, стоящего посреди комнаты.
     Милиционер снял кепи, и я узнал худенького  морщинистого  Хенрика.  Я
обрадовался ему.
     Хенрик пожал мне руку и сказал, что я выгляжу молодцом. Он уже  знает
о том, что меня хотели убить в питомнике, но я убежал.
     -   Мы   довольны   тобой,   -   сказал   он.   Его   голос    звучал
покровительственно.
     А я подумал, что меня не надо опекать. Я не люблю такого тона.
     Но я, конечно, ничего не сказал.
     Мы поднялись следом за Хенриком в класс, где я нашел глобус.  Мы,  то
есть Ирка, ползун и я. Ползун легко  поднимался  по  лестницам  -  как  бы
перетекал по ступенькам.
     Хенрик вытащил из кармана сложенный лист  бумаги.  Развернул  его  на
столе. Это оказался план города, представлявшего собой широкий полумесяц.
     - Вы видите счастливый город, он же - Аркадия. Слышали?
     - Слышали, - сказал я.
     Ползуну было неудобно смотреть. Когда он стоял на задних  лапах,  его
глаза поднимались всего  на  метр  над  полом.  Когтями  передних  лап  он
держался за край стола. Хенрик объяснял план, а я  смотрел  на  ползуна  и
думал о том, как мне трудно привыкнуть к тому, что имею  дело  с  разумным
существом, судьба которого так трагична. Ведь, судя по всему, он тоже  был
предназначен на убой, но случайно или с помощью Ирки смог избежать дубинки
и прожить в укрытии несколько лет... Как  мало  я  знаю  еще  о  жизни  на
собственной планете!
     - Внутри полумесяца  вы  видите  овал,  -  продолжал  Хенрик.  -  Это
наблюдательный центр спонсоров. Сюда нам и надо проникнуть.
     - А вокруг что? - спросила Ирка, проведя  пальцем  по  белой  полосе,
отделявшей полумесяц города Аркадии от овала.
     - Это ров с водой.
     - Ширина, глубина?
     - Насколько я знаю, он неширок, но глубок. Главное в том, что если вы
и  переберетесь  через  ров,  это  ничего  не  даст.  Вы  окажетесь  перед
вертикальной стеной, которая поднимается из воды.
     - А город охраняется?
     - Еще как! - сказал Хенрик.
     - Кто пойдет? - спросила Ирка.
     - Туда пойдут только свидетели - ты, ползун и Тим.
     - А Сенечка? - спросила Ирка.
     - Он еще ребенок.
     - Ему девять лет, - сказала Ирка.
     - Странно, а я думал не больше пяти. Все равно я думаю,  что  ему  не
стоит идти, - сказал Хенрик.
     Он говорил авторитетно, и я понял - он привык, чтобы ему подчинялись.
     - Он самый главный свидетель, - сказала Ирка, - ты просто не знаешь.
     - В чем?
     - Он - человек-рыба. Если мы будем говорить об опытах на людях, он  -
самое лучшее доказательство.
     - Пускай идет, - сказал Хенрик.
     - Расскажи, пожалуйста, подробнее о счастливом городе, -  попросил  я
Хенрика. - Откуда он взялся?
     - Слушай, - сказал он. - Спонсоры - не пираты и  не  разбойники.  Это
цивилизация, достигшая многого, куда больше, чем  мы.  Спонсоры  осваивают
ненаселенные миры, устраивают, как  и  другие  цивилизации,  свои  базы  и
научные посты на планетах, где есть своя разумная жизнь. Но  при  том  они
должны по мере сил не вмешиваться в жизнь местной цивилизации. И ни в коем
случае  не  наносить  ей  вреда.  Чтобы  не  было   недоразумений,   через
определенные  промежутки  времени,  скажем   через   несколько   лет,   на
колонизированные планеты прибывает инспекция Галактического центра.  Такая
инспекция прилетит завтра в Аркадию.
     - Но почему именно туда? - спросил я, уже понимая, что  в  ответе  на
этот вопрос и заключается самое главное.
     - Правильно, - Хенрик улыбнулся мне, как, наверное, учитель улыбается
сообразительному ученику. - Город  Аркадия  создан,  придуман  и  построен
спонсорами специально для глаз инспекторов! Вот в  этом  овале,  -  Хенрик
показал  на  центр  города,  -  завтра  опустятся  вертолеты   и   корабли
инспекторов, чтобы они могли собственными  глазами  убедиться,  как  живут
земляне.
     - Я ни черта не понял! - воскликнул я. - На что они будут смотреть?
     - На счастливый город Аркадию, который ты  увидишь  завтра  утром,  -
сказал Хенрик. - Главное, что вам предстоит проникнуть сюда, - палец вновь
уткнулся в овал, - дождаться появления  инспекции  и  встретиться  с  ней,
чтобы рассказать о происходящем на Земле.
     - А откуда вы знаете, что они прилетят завтра? - спросил я.
     - Наивный вопрос, не требующий ответа, - сказал Хенрик.  -  А  теперь
спать, потому что завтра - трудный день.
     Все спали на первом этаже бывшей школы,  на  полу.  Мы  с  Сеней  уже
привычно накрылись моим одеялом; я думал, что Ирка тоже придет к нам.
     Когда мы утром проснулись незнакомая  пожилая  женщина  принесла  нам
горячий чай из душистых трав.  Затем  появился  хромой  старик  с  большим
мешком. Он вывалил содержимое мешка на пол, и я удивился, увидев, что  это
- красивые одежды. Таких красивых и разноцветных одежд я не видал.
     - Примеряйте, - сказал Хенрик. С помощью старика он  выбрал  из  кучи
одежду для каждого из нас. Ирка получила длинное, до земли,  синее  пышное
платье, туфельки, подобных которым я никогда не видел,  голубую  шляпку  с
белыми перьями и сумочку в цвет шляпки. Сенечка чуть не лопнул  от  смеха,
когда Ирка вышла, переодевшись, из соседнего класса. Потом пришла  очередь
смеяться мне, потому что Сенечке  выдали  короткие  штанишки,  курточку  с
откидным полосатым  воротничком  и  белую  мягкую  шляпу,  которую  старик
называл панамкой. Ползун, конечно, не получил никакой одежды, зато  я  был
вынужден расстаться со своими короткими кожаными штанами  -  впрочем,  они
уже совсем истерлись. Мне дали черные узкие брюки, серую  рубаху,  которую
велено было заправить в брюки, мягкие башмаки, в которых хорошо ходить  по
паркетному полу, но плохо  по  лесу.  И  еще  я  получил  куртку,  которая
называлась пиджак. Я приспособил  свой  нож  к  брюкам,  хоть  Хенрик  был
недоволен и хотел, чтобы я пошел  к  спонсорам  безоружным.  Но  потом  он
сдался - я обещал без надобности его не доставать.
     Потом  нам  пришлось  довольно  долго  ждать.  За  нами  должны  были
приехать, но все не приезжали.
     - А что это за одежда? - спросил я.
     - В такой одежде ходят жители счастливого города, - сказала  Ирка.  -
Мы должны будем стать точно такими же, как и они.
     Мы еще подождали.
     Потом я спросил:
     - А откуда нам ее принесли?
     - Из города, - сказала Ирка.
     В длинном платье и шляпке она стала совсем другой, более женственной,
мягкой. Мне такой она нравилась больше.
     - А где Маркиза? - спросил я.
     - Ты ее увидишь, - сказала Ирка.
     - А ее не отправили к спонсорам? - спросил я.
     - Может быть, она сегодня туда улетит, - ответила Ирка.
     Быстро вошел Хенрик.
     - Выходите, - сказал он. - Все готово.
     Перед школой стоял большой фургон, запряженный парой  тяжелых  коней.
Фургон был зеленого цвета,  на  нем  были  изображены  фрукты  и  овощи  в
натуральных цветах. Это было очень красиво.
     На облучке сидел краснощекий молодой  человек  в  костюме,  схожем  с
моим, только вместо пиджака на нем была куртка. Кроме того,  на  голове  у
него была круглая черная шляпа.
     - Главное, - сказал  Хенрик,  -  незаметно  пробраться  в  счастливый
город.
     - В этом фургоне? - спросила Ирка.
     Возница обернулся к нам и улыбнулся. У него были белые висячие усы.
     Хенрик подошел к фургону и раскрыл  его  задние  дверцы.  Там  стояли
ящики с овощами.
     - А где мы устроимся? - спросила Ирка. - Я так платье испачкаю.
     - Не здесь, - сказал возница. - Здесь они вас сразу отыщут.
     - Но где же мы спрячемся? - спросил я.
     Возница подошел к фургону сзади и жестом фокусника повернул  какой-то
рычажок.
     Под фургоном откинулась деревянная  крышка,  скрывавшая  узкий  ящик,
прикрепленный к днищу фургона. Высота ящика была не более полуметра.
     - И мы должны туда забраться? - в ужасе спросила Ирка.
     - Иначе к нам не проехать, - сказал возница. -  Посты  на  дорогах  -
раз, силовое поле - два.
     - Может, на вертолете лучше?  -  спросил  я.  Мне  тоже  не  хотелось
залезать в темную щель.
     - Вертолет собьют через минуту, - охотно сообщил возница.
     - Не тратьте времени на пустые разговоры, - сказал Хенрик.
     - Тебе хорошо, - огрызнулась Ирка, - тебе не надо туда лезть.
     - В следующий раз я полезу, - улыбнулся Хенрик.
     Мы залезли, вернее, нас затолкали в ящик. Было тесно  и  темно,  свет
проникал лишь в тонкие щели. Я лежал на животе,  Ирка  предпочла  лечь  на
спину. Ползун прижался ко мне - он был прохладным, и мне  было  неприятно,
что он может  вцепиться  в  меня  коготками,  которыми  заканчивались  его
сильные короткие лапы.
     - Ты как, Сеня? - спросил я. Мальчик залез первым в самую глубину.
     - Живой еще, - сказал Сеня.
     Фургон медленно покатил по неровной  дороге,  и  я  почувствовал  все
неудобства от путешествия в ящике.
     - Зачем такой ящик нужен? - спросил я.
     - Для контрабанды, - сказала Ирка. - Они давно провозят  контрабанду.
Но мы смогли внедриться в эту цепочку только недавно.
     Фургон не спеша, подскакивая на  выбоинах  и  покачиваясь  на  грубых
железных рессорах, катился по дороге.
     Я смотрел в узкую щель, как раз под моим правым  глазом.  Видна  была
проселочная  дорога,  поросшая  между   колеями   редкой   травой.   Пыль,
поднимавшаяся от колес фургона, попадала в щель, и приходилось  жмуриться,
чтобы не засорить глаза.
     - Скажи, - спросил я, поворачивая голову к Ирке, - а как  вы  узнали,
что именно завтра прилетит инспекция?
     - Узнали, - туманно сказала Ирка.
     Но тут  я  услышал  голос  ползуна,  знаниям  которого  я  все  более
удивлялся.
     - Вы, люди, - большие хитрецы,  -  сказал  он  скрипучим  голосом.  -
Маркиза улетает в Галактический центр.  Сийнико  сказал,  чтобы  она  была
готова сегодня.
     - Помолчи! - огрызнулась вдруг Ирка. - Это Тима не касается.
     И я понял, что она ревнует. Нет, я был ни при чем,  но  Ирка  считала
себя уродливой из-за выбитых зубов и шрама на  лице.  Ей,  наверное,  тоже
хотелось бы полететь в Галактический центр и сделать себя красивой. Но  ей
никто этого не предлагал. Так я понял ее тон.
     - А почему Сийнико посылает ее? Разве других людей посылали?
     - Посылали, - коротко ответила Ирка.
     - Она полетит на космическом корабле? - спросил Арсений.
     - Если Маркиза  должна  быть  готова,  значит,  прилетит  корабль  из
Галактического центра, - сказал ползун.
     - Эй! - услышали мы голос возницы. - Помолчите. Скоро пункт проверки.
     Трясти стало  не  меньше,  но  иначе.  В  щель  были  видны  округлые
булыжники - фургон выехал на мостовую.  Послышались  неотчетливые  голоса.
Возница прикрикнул на лошадей, я представил, как он  натягивает  вожжи.  Я
люблю лошадей - в шкале гладиаторов я надеялся  стать  хорошим  рыцарем  и
получить коня, а до того всегда вызывался поработать на  конюшне,  убирать
за лошадьми, чистить их, кормить. И лошади  ко  мне  хорошо  относились  -
лошади чувствуют людей.
     Фургон остановился.
     - Что везешь? - услышал я грубый голос.
     - Смотрите.
     Фургон чуть качнулся. Я догадался,  что  возница  соскочил  с  козел.
Прямо над нами ржаво заскрипели петли - раскрылись дверцы в фургон.
     Фургон снова закачался. Над моей головой доски чуть прогибались - там
ходил человек, который двигал ящики, рылся в картофеле, расшвыривал кочаны
капусты...
     - Вы там поосторожнее, - сказал возница, стоявший за фургоном, -  мне
все в магазин сдавать.
     - Ты только поговори у меня! - пригрозил грубый голос.
     Но, видно, осмотр его удовлетворил. Он вылез из фургона.
     - Два кочана - много, - сказал возница. - Вы один кочан возьмите.
     - Не разговаривать! - рассердился обладатель грубого голоса. - А  ну,
поехал! Умные все стали - кочан не возьми,  тыкву  не  бери,  картошку  не
трожь. А у меня трое! Чем кормить будешь!
     - Все, - сказал возница. - Успокоились. Разошлись.
     Я почувствовал, как он лезет на козлы.
     - Ннно! - прикрикнул он на лошадей.
     Фургон покатился по булыжной мостовой.
     - Вот здорово, - сказал Сенечка, - а то у меня нос  зачесался,  чтобы
чихнуть.
     - Теперь чихай, - сказал я. - Теперь можно.
     - А теперь не хочется, - сказал Арсений.
     Мы ехали еще полчаса. Фургон поднялся в горку, потом резво  покатился
вниз, и возница осаживал лошадей. Булыжник сменился  брусчаткой,  и  стало
меньше трясти. Порой слышались  голоса,