ийство ради неких
государственных мертворожденных ценностей, ради того, чтобы некие чины в
управлении стали еще более могущественными и послали новых людей в новые
авантюры с тем же бесчеловечным приказом.
   Неужели действия Сато, мучающего и угнетающего людей ради собственной
маленькой выгоды, хуже, чем действия гигантской машины, которая придает
своим бандитским приказам форму закона? Чем страх, который испытываем мы
перед Сато, отличается от страха, который мы, хоть и не признаемся в этом,
испытываем перед государством? Не потому ли, что государство называет свои
преступления нашими жертвами во имя высокой цели?
   Так Ут-пя стоял на коленях над человеком, накрытым одеялом, занеся
камень над его головой и никак не решаясь ударить им этого человека.
   И в конце концов случилось то, что должно было случиться. Ут-пя
покачнулся от напряжения, и это движение разбудило Сато. Тот в мгновение
ока догадался, что ему грозит опасность, вскочил, выхватил камень из руки
штурмана Ут-пя и сильно ударил того по голове.
   И случилось это столь быстро, что даже переводчики не проснулись - им
лишь снились кошмары, кровь и смерть...
   Сато вновь улегся под одеяло, но долго не мог уснуть, потому что ему
все грезилось, как голые мстители подкрадываются к нему со всех сторон.
    
 
 
   * * *
 
    
 Когда рассвело и за пределами пещеры запели первые птицы, луч света,
проникший в пещеру, обнаружил там такую картину: в одной стороне зала,
накрывшись одеялом с головой, мирно похрапывал старший унтер-офицер, в
другой стороне клубком, перепутав руки и ноги, так как каждый стремился
забраться в теплую сердцевину клубка, спали все остальные люди, а
разделяло эти два спальных ложа недвижное тело штурмана Ут-пя, на лысой
макушке которого располагалась гигантская шишка. Рядом с ним лежал
небольшой округлый камень, которым, видно, и был нанесен удар.
   Медленно и бесшумно, как привидения, пришельцы поднимались с камней и
скапливались вокруг тела Ут-пя, не смея обеспокоить сон старшего
унтер-офицера.
   Женщины опустились перед штурманом на колени, а Ут-бе-бе, имевший
медицинское образование, приподнял веко штурмана и одними губами произнес:
   - Сомневаюсь.
   На что чувствительная Люба мысленно ответила:
   - А мне кажется, что в нем еще теплится жизнь.
   В этот момент, почувствовав движение в пещере, очнулся Сато. Он сразу
сел и схватился за нож.
   Странно, подумал он, окидывая быстрым взглядом группу голых людей.
   Еще вчера вечером я их не боялся, а теперь, когда мною подавлено всякое
сопротивление, когда они боятся даже слово сказать в моем присутствии,
что-то меня тревожит и терзает, я жду удара в спину.
   - Он хотел меня убить, - сказал Сато громко. - Вы слышите?
   Все обернулись к переводчикам.
   - Он так думает, - сказал По-из. - Он искренне так думает. Ут-пя напал
на него.
   - Молодец Ут-пя, - заметил себе под нос Ут-бе-бе, - хоть смог умереть
достойно. В отличие от прочих... - Под прочими Ут-бе-бе самокритично
подразумевал и себя.
   - Так будет с каждым, - продолжал Сато, - кто осмелится поднять руку на
создателя государства справедливости и вечного покоя!
   И все догадались, что государством справедливости теперь будет
именоваться темная пещера с ее обитателями.
   Не выпуская ножа, Сато поднялся и подошел к телу Ут-пя.
   - Шакал! - сказал он презрительно. - В темноте, ползком, хотел меня
убить... А ну, всем кричать: шакал!
   Все негромко крикнули слово, обозначающее на языке планеты Дом
животного, которое питается падалью.
   От этого звука Ут-пя очнулся, открыл глаза, но, к сожалению, никого не
узнал.
   - Простите, - спросил он склонившуюся ближе других Любу: - где мы
находимся?
   - О небо! - обрадовалась Люба. - Он жив!
   Все стали радоваться тому, что Ут-пя жив. Сато не стал радоваться с
остальными, а вышел на площадку и понял, что забыл оставить часового на
ночь - с рассветом на площадку слетелись птицы и сбежались мелкие
животные, чтобы поживиться плодами вчерашних трудов.
   Сато закричал на мародеров, а затем призвал своих подданных
перетаскивать поредевшие запасы внутрь пещеры.
   Ут-пя продолжал лежать на каменном полу и никак не желал узнавать своих
товарищей. Ему казалось, что он находится на родной планете Дом, в детском
лагере отдыха, а отроду ему одиннадцать лет.
   К вечеру он решил, что он старушка Не-коватон, некогда покорившая
северный полюс его родной планеты. Вернуть его к сознательному образу
мыслей не удалось.
   В последующие недели весны 1977 года голое племя во главе со своим
вождем вело размеренный и организованный образ жизни. С утра после
краткого туалета и уборки помещения Сато лично проводил час строевой
подготовки, затем мужчины уходили на поиски пищи, а женщины, если не были
заняты тем же, принимались за приготовление обеда, а также обрабатывали
продукты питания на дождливый период. После обеда Сато распределял
поощрения и наказания. Последних было куда больше. Затем снова начиналась
строевая подготовка, смысла которой никто из голых людей так и не осознал.
А объяснения Сато никого не смогли удовлетворить. Пришельцы остались в
убеждении, что строевая подготовка - это религиозный ритуал жителей горных
областей Земли.
   Вечером проходили очередные наказания и поощрения, а после наступления
темноты Сато отправлялся спать, беря к себе на ложе Не-лю либо Не-свелю в
зависимости от настроения. Эти две женщины порой ругались и дрались из-за
права спать с унтер-офицером, потому что это давало немало преимуществ в
питании и занятости, а Сато, будучи в принципе разумным повелителем,
отдавал свободную от его постели наложницу наиболее отличившемуся в
строевой подготовке мужчине. Этот факт был неприятен женщинам, потому что
никто из них не хотел спать с По-изом или потерявшим память и рассудок
Ут-пя. Но закон есть закон. Любу Сато не стал использовать в качестве
наложницы, так как не любил костлявых женщин. Люба была счастлива.
   Апрель не принес успехов в строевой подготовке, и Сато отказался от
мысли раздать мужчинам деревянные ружья и сабли.
   Тогда в ущелье появились лигонские солдаты.
   Сначала участились полеты вертолетов. Каждый день над ущельем проходила
одна, а то и две машины. Правда, голые люди вертолетов не боялись - может
быть, встречались с ними, когда жили севернее, в китайских горах, а может
быть, принимали их за больших птиц.
   Затем наступил тот плохой день, когда Сато, собравшись за улитками,
увидел идущих вдоль реки лигонских солдат. Солдаты громко
переговаривались, смеялись и ничего не боялись. У Сато кольнуло в сердце -
как у человека, который стриг газон у дома и вдруг увидал, как чужой
автомобиль подминает зеленую травку.
   Сато сидел на толстом нависшем над рекой суку и представлял себе, как
прыгнет на солдат сверху, разорвет их, растопчет, растерзает...
   Но он был достаточно осторожен, чтобы не дать ненависти овладеть собой.
Чего он добьется, напав на патруль? Ведь он один, а солдат много и в
случае его нападения будет еще больше. Иное дело, если бы удалось
натравить на патруль контрабандистов, но этим ущельем крупные группы
контрабандистов и торговцев наркотиками не проходили - оно было слишком
диким и тесным.
   Пропустив солдат и надеясь, что они не заметят пещеру, Сато вернулся
домой.
   Он собрал голых людей перед пещерой и сказал так:
   - В наше ущелье забрались бандиты, которые ищут голых людей, чтобы их
убить.
   - Зачем им нас убивать? - удивился Ут-бе-бе.
   - Когда убьют, тогда и узнаете, - ответил Сато. - А пока вы мои люди, и
я хочу, чтобы вы были живыми. Приказываю: ни в коем случае не попадаться
на глаза людей в зеленой одежде и зеленых шляпах. Если они выследят нашу
пещеру, то я раньше убью вас всех, чем допущу этих солдат замучить вас до
смерти!
   Сато был так искренен, что По-из и Люба растерялись - лжет он или на
самом деле эти ненавистные люди в зеленой одежде охотятся на голых людей?
   - Не исключено... - заметил капитан, когда пришельцы обсуждали эту
проблему в отсутствие Сато. - Не исключено, что некая группа, местная или
инопланетная, получила приказ от Галактического центра найти нас и
обезвредить.
   - Или наши, с Дома, их послали, - сказал Ут-бе-бе.
   - Я буду им играть и петь, - сказал сумасшедший Ут-пя.
   - Помолчи! - приказала Не-лю.
   На Доме к юродивым, сумасшедшим и маразматикам относятся плохо. Само их
существование - сильный аргумент в пользу теории оглупления - самого
страшного, что может ожидать человека. Так что потерявший память штурман
Ут-пя не пользовался сочувствием своих соплеменников.
   Плохое отношение к нему объяснялось также и тем, что всем приходилось
тратить немало времени на строевую подготовку, которая, несмотря на
старания новобранцев и строгость унтер-офицера, не давала желаемых плодов.
Пришельцы отвратительно держали строй и сбивались с ноги. Сато объявил
Потерявшего Память штурмана Ут-пя оркестром. Тот сделал себе дудочку и с
наслаждением упражнялся в самое непотребное время суток. А когда, невзирая
на пол и возраст, ученые под душным грозовым небом тянули носок или делали
все "на-пра...во!", Ут-пя сидел в тени и пронзительно дудел, вызывая
всеобщую ненависть. Дважды пытались разломать дудочку, но, как и любая
борьба не с причиной, а со следствием, эти покушения ни к чему не привели,
если не считать того, что каждая последующая дудочка становилась
пронзительней предшественницы.
   - Возможно, они лишь замаскированы под людей, - заметил Ут-бе-бе,
который в последние дни переменил отношение к Сато, так как тот произвел
его в ефрейторы и обещал при первой же возможности нашить ему на петлицы
три золотые звездочки, а пока разрешил спать с Не-свелю в те ночи, когда
она не была занята с господином старшим унтер-офицером.
   Люба подумала, что лучше бы она покончила с собой, когда было надо, чем
переживать, страшиться угроз. Ведь По-из, хоть и хороший человек, все же
не защитник.
   По-из уловил мысль любимой девушки и смирился с ее правотой.
   - Нам надо уходить, - сказал капитан Ут-дирек. - Наверное, господин
Сато знает укромные уголки, где можно отсидеться, пока не кончатся поиски.
   - Откуда ты знаешь про укромные уголки? - рассердился Сато. Но По-из
добавил, что капитан ничего не знает, но думает, что такой предприимчивый
и осторожный человек, как господин Сато, обязательно должен иметь запасное
убежище.
   Сато хмыкнул и ничего не ответил.
   Он не знал, зачем шастают по ущелью солдаты, и потому беспокоился
втройне. Если они решили устроить пост, то никакие запасные убежища ему не
помогут.
   На следующий день появились новые основания для тревоги.
   Из пещеры Сато увидел, как в кустах на том берегу кто-то таится. И не
только таится, но и скрытно наблюдает за входом в пещеру. Сато провел
больше часа, стараясь понять, кто этот наблюдатель. В тот день он не стал
рассказывать об этом своим подчиненным - зачем их пугать? Но сам - по
зайчику от стекла бинокля, по слабому отблеску на кокарде, по светлому
пятну лица, разрезанному стволом бамбука, - был уверен, что за ними
наблюдают военные и что внимание к пещере не случайно. Что-то военные
узнали, кто-то был неосторожен.
   Сато рассердился и, хоть в этом не было большого смысла, вызвал к себе
Не-лю и зашел вместе с ней за скалу. Не-лю выполняла должность фискала, за
что получала дополнительное питание. Не-лю высказала предположение, что
неосторожность проявила Люба, которая в последнее время стала единолично и
без разрешения вождя собирать бесполезные цветы.
   Сато выдал Не-лю премиальное яблоко, затем взял плетку, сплетенную для
наказаний умельцем-капитаном, и велел Любе, которая в тот момент чистила
дикие луковицы, следовать за ним к речке. Уходя, он приказал Ут-бе-бе не
пускать По-иза на выручку девушки - он знал, что По-из наверняка уловит
внутренние крики наказанной. Ут-бе-бе ответил, что приказ будет выполнен,
а Люба, поняв уже, что ее ждет порка, причем незаслуженная, задрожала - ее
еще ни разу не пороли. Бить - били, но не пороли.
   - Повернись.
   Сато велел девушке встать на четвереньки и принялся ее пороть. Люба не
сопротивлялась и терпела, в первую очередь чтобы не доставлять горя
несчастному По-изу. Она терпела, содрогаясь от ударов плетью, и Сато
постепенно возбудился этим зрелищем и, несмотря на сопротивление
переводчицы, вошел в нее - и стал ее первым мужчиной.
   Люба горько рыдала. По-из тоже плакал и грозил самоубийством.
   Капитан собрал всех космонавтов, и коллектив постановил выразить
порицание Не-лю, которая донесла на переводчицу, в результате чего та
пострадала физически и морально. Но Не-лю не приняла упрека, заявив, что
ее саму не раз так унижали.
   Солдаты не ушли из ущелья - они устроили лагерь милях в двух выше по
реке, на другом берегу. Там были палатки для жилья с кроватями, а также
большая палатка со столом для еды. Еще палатка - кухня. Сато понимал, что
такой лагерь продержится до сильных дождей, потом его смоет. Дожди должны
были начаться со дня на день. Во всем в этом была загадка.
   Загадка еще более усугубилась, когда на вертолете привезли совсем чужих
и непонятных людей. Одна женщина и двое мужчин были инглизами, толстый
индус в черном пиджаке, который жевал бетель, командовал поварами и
прислугой, а еще один важный господин был лигонцем, но одевался как
инглиз. С ними прилетел майор лигонской армии. Сато показалось, что именно
он наблюдал за пещерой несколько дней назад.
   Все эти люди ели, пили, громко разговаривали, словно были у себя дома.
Сато пожалел, что не взял с собой По-иза, который бы мог забраться к ним в
мысли и разгадать, зачем они сюда приехали. Но брать По-иза опасно после
истории с наказанием Любы.
   Следующий день принес новые беды.
   Инглизы подобрались к пещере и смотрели на нее из кустов с той стороны.
Наверно, они думали, что в пещере живут больные идиоты, которые ничего не
видят и не слышат. Впрочем, здесь Сато был не совсем прав: именно его
голые люди и вели себя так, словно никогда раньше не жили в лесу. Они не
замечали самых очевидных вещей - следов, оставленных солдатами,
подходившими к речке, и мелькания многочисленных наблюдателей всего в ста
шагах от пещеры. Скоро они будут сталкиваться с солдатами в лесу и
говорить: простите, мы с вами еще не встречались?
   Голые идиоты занялись между тем проблемой добывания огня. Они заявили
своему вождю, что огонь можно добывать трением. Сато, мысли которого были
заняты куда более важными проблемами, не стал с ними спорить. Капитан сам
сделал какие-то паршивые палочки, тер их, а когда из этого, разумеется,
ничего не вышло, страшно расстроился и чуть не расплакался - ему, видите
ли, захотелось жареной рыбки. А унтер-офицеру хотелось сказать: будет тебе
жареная рыбка, все тебе будет.
   Конечно, если бы жизнь была иной, Сато дал бы им зажигалку. У него была
хорошая газовая зажигалка - нашел на убитом контрабандисте. Но дым - самое
опасное, чем себя может выдать отшельник: дым видно за много миль.
Особенно сверху.
   Сато ничего не стал говорить голым людям. Пускай живут, как индюки,
предназначенные на убой, пускай себе квохчут. Дикими жили, дикими и
помрут. Сато даже отменил строевую подготовку и изучение японских команд.
   Он уже принял решение - уходить в секретное убежище. Надо было взять с
собой все припасы, заготовленные на дождливый период, иначе племя вымрет -
там, в секретном убежище, с едой не очень хорошо.
   Но Сато медлил. Медлил потому, что так и не понимал, что нужно от него
и голых людей приехавшим военным и инглизам. Почему инглизы и лигонцы
действуют вместе? Они охотятся за Сато? Или за голыми людьми? А может
быть, они ищут контрабандистов?
   Готовый уже объявить своим подданным о подготовке к эвакуации, Сато
решил подождать еще одну ночь.
   Ночью произошли события, которые все изменили.
   Этой ночью толстый индус в черном пиджаке ушел из военного лагеря и
направился вверх по течению реки.
   Сато не спалось, и он даже выгнал в ту ночь Не-свелю, которая надеялась
понежиться под одеялом, вышел на площадку перед пещерой и услышал, как
толстый индус, совсем не приспособленный к хождению по горам, ломится
сквозь бамбук. Сначала Сато решил даже, что бредет сошедший с ума слон.
   Убедившись, что по лесу в одиночестве прет индус, Сато покинул пещеру и
последовал за директором Матуром.
   Он сопровождал его до пещерки, в которой Матур нашел труп гонца, потом
шел за ним обратно до самой своей пещеры. Он не хотел ничего делать с
индусом, чтобы не вызывать к себе дополнительного внимания и подозрений
военных, но, когда толстый индус поперся к большой пещере, Сато потерял
присутствие духа. Ему вдруг показалось, что толстый индус догадался, кто
убил контрабандиста и где надо искать мешочек с рубинами. А может быть, не
догадался, а узнал? Может быть, у них с покойником был условный знак,
который тот успел оставить перед смертью?.. Индус может потребовать
мешочек с рубинами, а не отдашь - завтра придут солдаты.
   У самой пещеры Сато догнал Матура и сильно ударил по голове дубинкой.
   В тот момент он не думал, убьет Матура или нет, он просто не хотел
пускать его в пещеру.
   Матур лежал на земле. Сато присел возле него на корточки и стал думать.
   Он думал долго, пока Матур не застонал. Оказалось, он еще живой.
   Что же теперь? Добить и спрятать труп? Здесь труп спрятать не так
просто - опытные горцы, а их-то и набирали в пограничную стражу, скоро его
отыщут. А Пруи слишком мелка на перекатах, чтобы унести труп в долину.
   И вот, глядя на бесчувственного Матура, Сато понял, что сначала его
нужно допросить. Узнать у него, кто и зачем пожаловал в ущелье.
   А потом, перед тем как уходить, мы его добьем.
   И, решив так, Сато взвалил неподъемное тело Матура на спину и,
пошатываясь под его тяжестью, поднялся к пещере.
    
 
 
   Юрий Сидорович Вспольный 
    
 Я вынужден ненадолго вмешаться в последовательность событий, потому что
хронологически они уже подошли к тому моменту, когда на сцене появляемся
мы - участники международной конференции в Лигоне.
   Вряд ли кто-нибудь сможет обвинить нас в слепоте. Поймите меня
правильно - если бы пришельцы были в скафандрах, если бы их глаза излучали
сияние, а по бокам болтались три пары рук, разумеется, мы бы догадались,
что имеем дело с инопланетянами. Но как можно было предположить такое,
если мы видели самых обыкновенных голых дикарей, которые вели себя как
голые дикари. Мы словно заглянули в баню и не смогли угадать, кто там
генерал, а кто нищий.
   Не помогло и посещение пещеры, потому что там мы не увидели ничего,
кроме экскрементов и кучек сухой травы.
   Так что, несмотря на мою неприязнь к директору Матуру, я вынужден
признать, что ему нелегко было бы догадаться, с кем же мы имеем дело.
Разумеется, если бы в плен к голым людям первым попал я, то открытие не
заставило бы себя ждать и было бы квалифицированно оформлено. Но мне не
повезло, потому что я не дружу с контрабандистами.
   Я на время предоставлю слово директору Матуру и процитирую некоторые
отрывки из его в целом лживой книги. Но, как мне кажется, те страницы, что
описывают его появление в пещере, в общем правильно отражают
действительность.
    
 
 
   Директор Матур 
    
 Я пришел в себя в полутемном помещении с низко нависающим каменным
потолком. Лежать было неудобно. Попытавшись подняться, я понял причину
неудобства - мои руки были связаны за спиной, а ноги, очевидно, также
опутаны веревкой или лианой. По крайней мере я не смог их раздвинуть, а
попытка подтянуть их к себе, чтобы понять, в каком они состоянии, не
увенчалась успехом. Резкое движение вызвало вспышку боли в затылке. Тут я
вспомнил, как шел по ночному лесу и услышал шорох в кустах... Все! Значит,
на меня напали эти людоеды, значит, они связали меня, притащили в свой
вертеп и теперь, вернее всего, готовят большой костер, чтобы меня
поджарить, или ушли на поиски душистых приправ. Может, они не едят людей
без перца, лука и чеснока?
   Я