из
ее ноздрей не вырывается пламя. В темной  тесной  комнатке  стоял  запах
разогретых тел, душистого талька и  ужаса.  Две  женщины  рядом  с  ним,
маленькая и большая, одинаковые  в  своей  необузданности,  делали  все,
чтобы завладеть его сердцем.
   - Мы просто хотели пошутить, - повторил он.
   - Мы хотели тебя напугать, - объяснила Бриджит, уже менее уверенная в
достоинствах своего плана.
   - Вот как? - Гас с трудом выдавливала из себя слова. - Что ж,  у  вас
это здорово получилось. А теперь, если вы не против,  давайте  выберемся
из этого склепа.
   Джек тут же отпустил Гас, отодвинул панель и дал обеим  выбраться  на
свободу. Гас протянула  руку,  зажгла  свет  и  принялась  отряхиваться,
поправлять волосы и одежду, а Бриджит молча задумчиво  разглядывала  ее,
словно сегодня узнала нечто новое о женщинах и вообще о жизни. Когда Гас
привела себя в относительный, порядок, она скрестила  руки  на  груди  и
воззрилась на них обоих.
   - А теперь скажите мне, что вы двое делаете здесь среди ночи?
   - Я не мог уснуть, - не очень убедительно объяснил Джек. -  Пошел  на
кухню, чтобы поискать что-нибудь в холодильнике. Ну хотя бы остатки  той
замечательной лазаньи, которую Френсис подавала сегодня на  ужин.  Жаль,
что ты опоздала.
   Он хотел отвлечь ее от  мрачных  мыслей.  Джек  знал,  что  Гас  ради
Бриджит обычно участвует в  семейных  трапезах,  но  дела  задержали  ее
сегодня, и, когда она вернулась, Бриджит уже была в постели.
   - Знаешь, Гас, - поддержала его хитрая Бриджит, -  было  так  вкусно,
что мы с Джеком два раза себе подкладывали.
   - Вот как? - улыбнулась Гас, но тут же перевела взгляд на Джека.  Она
была им недовольна, очень недовольна, и не скрывала этого.
   Что же касалось Джека, то он гадал, не выдаст ли его Бриджит.  Он  не
представлял себе, как долго девочка следовала за ним  по  пятам  сегодня
вечером, но, несомненно, она была  свидетелем  некоторых  его  действий.
Если это так, то она могла разоблачить его с помощью одной фразы.
   Он  посмотрел  вниз,  на  нее,  и  встретился  с   широко   открытыми
вопрошающими глазами.
   - Знаете ли вы, - спросила она, - что Гелей  все  время  ссорилась  с
Мишей, и все из-за того, что любила  его,  но  боялась,  что  он  ее  не
любит?
   - Кто это Гелей? - в свою очередь, спросил Джек.
   - Бриджит! - позвала Гас, и в  ее  голосе  были  слышны  непреклонные
нотки. - Пора обратно в кровать. Идем.
   И она протянула племяннице руку.
   Взгляд,  брошенный  Джеку,  предупреждал:  "Не  поощряй  ее.  Бриджит
романтичный ребенок, и она ищет романтику во всем:  в  балете  и  глупых
ребячьих выдумках. Оставь ее в покое".
   Они направились к лестнице, а  он  смотрел  им  вслед.  Бриджит  была
просто очень маленькой девочкой,  в  ней  не  было  ничего  от  взрослой
властности ее тетки. Как всякий ребенок, она  нуждалась  в  родительской
любви и надежном семейном очаге.
   Она очень хотела, чтобы тетя Августа нашла себе друга.
   - Спокойной ночи, - обернувшись, пожелала ему Бриджит.
   Украшенный  блестками  лебединый  хвостик  удалялся,  легкое  облачко
вот-вот должно было улететь.
   Джек подмигнул ей, словно скрепляя договор:  он  сохранит  ее  тайну,
если она не разгласит его секрет.
 
Глава 20 
 
   Это была церковь, в которой они венчались.
   По этому проходу она шла к алтарю с букетом  белых  роз  под  руку  с
отцом. В тот субботний день дождь хлестал по крыше церкви Святого Андрея
и ни единый солнечный луч не оживлял мрачного сумрака  сводов.  Но  она,
его невеста, освещала храм силой своей любви.  Он  никогда  не  видел  в
ком-нибудь  такого  сияния.  Нежность,  преклонение,   страсть   горячей
ирландской крови, все было в ней в тот день.
   Мэгги Донован, которая должна была стать Мэгги Кэлгейн...
   Джек так и не понял, почему она его обожала и  почему  остановила  на
нем свой выбор. Он ничем не заслужил столь глубокого чувства. Но  в  тот
день, когда она стояла рядом с ним у алтаря и клялась посвятить ему  всю
свою жизнь, он дал себе слово, что станет достойным  ее  любви.  Что  не
обманет ее ожиданий. Он станет тем самым героем,  каким  уже  был  в  ее
глазах.
   Но это было вчера. А  сегодня  церковь  залита  солнечным  светом,  и
витражи с крылатыми ангелами и святыми сияют разноцветными  драгоценными
камнями. Но  сердце  Джека  исполнено  тоски.  Он  идет  к  алтарю,  еле
передвигая ноги.
   Сегодня он, а не невеста, идет по проходу к алтарю, где его ждет гроб
из  красного  дерева,  украшенный  кроваво-красными  розами  и  кудрявой
зеленью  папоротника.  Преступники  похитили  его   единственную   дочь,
шестимесячную Хейли, а  когда  он  отказался  выполнить  их  требования,
зверски убили ее.
   Он шел по проходу под взглядами родных Мэгги  и  читал  в  их  глазах
растерянность и боль. Как  мог  он  допустить,  чтобы  такое  случилось?
Почему он ничего не сделал? Но больнее всего было  для  него  недоумение
собственной семьи. Отец и мать, которые  прежде  не  знали,  что  о  нем
думать, теперь осыпали его упреками. Они  стыдились  своего  сына  и  не
желали даже смотреть на него.
   - Нет! - закричал он, и  отраженное  каменными  стенами  эхо  ударило
прямо в него.
   И вдруг он очутился в другой церкви, и это был  другой  день,  и  он,
ворвавшись внутрь, полный отчаяния, бежал по проходу  к  алтарю.  Там  в
конце стоял гроб, но это не была его малютка-дочь...
   Это была его жена Мэгги. "Мэгги, что я с тобой сделал?"
   Вся в белом, она походила на окровавленного ангела. Алая кровь  текла
из ран на запястьях, жертвенная кровь за грехи человечества, за ее и его
грехи. Потому что у них с Мэгги был ужасный секрет, который он так и  не
решился никому открыть.
   Секрет, известный только похитителям дочери. И хотя жена покончила  с
собой, Джек знал, что не только потеря ребенка заставила ее расстаться с
жизнью, но и его отказ договориться с похитителями. Он поставил  на  кон
жизнь своего ребенка и проиграл.
   - Нет! - снова закричал он.
 
*** 
 
   Джек, вздрогнув, проснулся. Он был в поту и лежал, свесившись с  края
кровати. Одно движение, и он окажется на полу.
   Кто-то еще, кроме него, был в комнате. Он напряг глаза и увидел Гас в
ногах постели. Она стояла, ухватившись за медную спинку  кровати,  и  ее
лицо выражало озабоченность. На ней были мужские трусы и майка. Груди  с
розовыми сосками натянули тонкую ткань. Такой она являлась ему  во  сне.
Если бы сейчас она тоже была сном, от которого он мог бы очнуться...
   - Тебе приснился кошмар? - спросила она.
   Джек потряс головой: черная сетка перед глазами  мешала  ему  видеть.
Голова раскалывалась на части, сердце сильно билось. Гас была  последним
человеком, которого он сейчас хотел видеть. Он был не в настроении.
   Видимо, войдя в комнату, Гас включила свет у кровати.
   Джек вспомнил, что на нем  нет  пижамы  и  что  простыня  сбилась  на
сторону и едва прикрывает его.
   - Что ты здесь делаешь? - спросил он.
   - Я тоже  не  могла  уснуть.  Наверное,  бессонница  заразительна.  Я
подумала, что, если ты тоже не спишь,  мы  могли  бы...  поговорить.  Но
когда я подошла к проему двери, я услышала, что ты к-кричишь и...
   Он уловил неуверенность в ее голосе. Она казалась слабой и  уязвимой,
совсем не той привычной, решительной Гас. Она испугалась за него и сняла
с себя маску. Гас Феверстоун приходит к нему на помощь. Смешно.
   - Уходи, - приказал он ей.
   Она отпрянула, как от удара, и он удивился, как мало это его трогает.
Припадок горя и чувство вины ожесточили его.
   - Убирайся отсюда, - повторил Джек еще резче, с ненавистью  глядя  на
нее.
   Хотел бы он знать, почему у нее такой обиженный вид? И что вообще она
от пего хочет? Гас была для него  чересчур  сложной  натурой,  и  он  не
собирался в ней разбираться. Он  не  для  того  находится  здесь,  чтобы
пытаться завязать с ней дружбу. Он здесь для того, чтобы найти негодяев,
погубивших его семью. Он здесь для того, чтобы  навсегда  залечить  свою
рану.
   Чувство вины раздирало его на части.
   - Ты так хочешь? - с сомнением спросила  Гас,  ее  голос  еще  больше
смягчился, и в нем зазвучала покорность. - Я могла бы  остаться,  мы  бы
п-поговорили... Как бы там ни было, но разговор всегда облегчает душу...
   Джек был поражен, что она  продолжает  настаивать.  Должно  быть,  он
выглядит ужасно, если  сумел  вызвать  в  ней  сочувствие.  Только  одна
Бриджит была способна найти отклик в ее душе. Гас была не из  тех,  кого
легко  разжалобить.  Она  жила  в  постоянном  ожидании,  что  люди   ее
отвергнут, и поэтому отвергала их первая. Она причиняла боль  в  надежде
уберечь себя от боли.
   "Только не на этот раз, - сказал он себе. - Я  не  собираюсь  ставить
себя на твое место, чтобы понять твои чувства".
   Наоборот, ему хотелось причинить ей боль. И если это  могло  прогнать
ее из комнаты, он готов был на этот шаг. Позволь  он  ей  остаться,  она
замучает его вопросами и копанием в его душе.
   Женщины не остановятся, пока не превратят твою душу в сплошную рану.
   - Говорить с тобой? -  сказал  Джек  презрительно.  -  С  богачкой  и
владелицей журнала? Вздорной королевой подиума?
   Это все равно что мухе исповедоваться пауку.
   Она смотрела на  свои  стиснутые  руки,  и  Джек  видел,  как  у  нее
дергается щека. Некоторое время Гас молчала, принимая решение. Когда она
подняла голову, ее лицо выражало твердость и все то же  сочувствие:  Она
не стала надевать маску, но и не прятала своих ран.
   Злая радость охватила его при мысли о  том,  что  он  попал  в  цель.
Скорбь в ее глазах на мгновение заглушила ту, что жила в его душе, и  он
торжествовал победу.
   Триумф  продолжался  всего  секунду.  Он  увидел  ее  взгляд,  взгляд
обманутого  одинокого  существа,  которого  лишили  последней   веры   в
человечество. "И это сделал я, - подумал он, - Джек Потрошитель. Придите
ко мне, усталые, голодные, бездомные, и я вырву из вашей души  последние
ростки веры..."
   Джек не видел, как она ушла,  но  слышал,  как  захлопнулась  за  ней
дверь. Наступила гнетущая  тишина,  и  вместе  с  ней  пришло  осознание
одиночества, равного которому он не  испытывал  никогда  в  жизни,  даже
когда потерял все, что было ему дорого.
   Тогда его  питало  и  поддерживало  слепящее  бешенство  и  мысль  об
отмщении. Теперь у пего не было ничего. Он остался один на один с собой.
Джек понял, что погиб.
   Презирая себя, он встал с кровати, прикрываясь простыней.
   Как это погиб? Да он почти не знает эту женщину! Что, черт возьми,  с
ним  происходит?  Разве  можно  питать  искреннее  чувство  к  эгоистке,
подобной Гас Феверстоун? Она была из стана врага. Она не только пыталась
убить его ради своих целей, но и была полной противоположностью женщине,
на которой он был женат. Мэгги была бескорыстной и любящей. Странно было
сходить с ума по какой-то манекенщице,  одержимой  мыслью  об  убийстве,
после такой женщины, как Мэгги. Ему вообще незачем было сходить с ума по
какой-либо женщине.
   Фигурка Гас, которую он начал вырезать, лежала на ковре, там, где  он
ее вчера оставил. Придерживая на поясе простыню, Джек  осторожно  поднял
ее, стараясь не касаться  тех  частей,  которые  казались  ему  особенно
живыми, но пальцы сами собой сомкнулись на ее выпуклостях.
   Он все крепче сжимал ее в руке,  чувствуя,  как  в  нем  пробуждается
желание. Потом уронил деревянную Гас на комод,  спрашивая  себя,  уж  не
лишился ли он разума. Ведь эта женщина ему даже не нравилась Его  влечет
к ней секс, и ничего больше, а ведь  он  давным-давно  забыл  радости  и
горести этого развлечения.
   Никогда не стоит смешивать работу с личными чувствами.
   "Господи, - подумал Джек. - Я так запутался в своих отношениях с  Гас
и Бриджит, что почти забыл о работе". Он обманывал себя. К Гас его  влек
не только секс, но и она сама, и даже Бриджит Он сделал ужасную  ошибку,
поставив чувства выше долга, и теперь должен за  это  расплачиваться.  В
его деле не было места переживаниям, он не имел права  щадить  людей  на
пути к цели, даже если это заставляло его страдать. Он ножом отсечет все
нити, которые связывали его с Гас.
   Джек поднял подушку, открыв спрятанное под ней блестящее смертоносное
оружие. Он взял его, крепко  сомкнув  пальцы  на  рукоятке  из  слоновой
кости. Свет играл на стальном лезвии ножа.
   Отсечь все раз и навсегда. Без всякой жалости и снисхождения.
 
*** 
 
   Первым впечатлением, когда он проснулся утром, было чувство  тяжести,
словно большой камень  придавил  ему  ноги  Джек  лежал  лицом  вниз,  и
находись он в другом месте, то  уже  давно  приставил  бы  нож  к  горлу
неизвестного пришельца.  Он  не  мог  объяснить  своей  нерешительности,
особенно если учесть, что за ним установлена слежка, а его жена  уже  не
раз покушалась на его жизнь. Он стал удивительно беспечен после  встречи
с Гас Феверстоун. Вот и сейчас он позабыл об осторожности, слушая совсем
другой голос, который советовал ему не горячиться и не спешить. Предмет,
прижимавший к постели его ноги, был тяжелее средних размеров животного и
легче  человека  обычных   размеров,   что   особенно   возбуждало   его
любопытство.
   Джек повернул голову и увидел белые перья. Он ошибся.
   Это не был человек или животное, это был "лебедь".
   - Ты что - в этом спала? - спросил он, изгибаясь,  чтобы  рассмотреть
"лебедя".
   - Ну конечно же, нет, глупый, - снисходительно объяснила Бриджит.
   Джек приподнялся на локтях и оценил ситуацию. Бриджит сидела  на  его
ногах и при этом энергично жевала, судя по всему, резинку.
   - Я бы тогда испортила хвост, - продолжала она. -  Обычно  я  сплю  в
трико, у меня их несколько.
   - Рад слышать это. А теперь не могла бы ты слезть с моих ног, чтобы я
мог повернуться на спину?
   - Ох, простите, пожалуйста. Кровать очень узкая, и мне надоело ждать,
когда вы проснетесь.
   Бриджит переместилась  на  край  постели  и  выдула  большой  розовый
пузырь, который ловко спрятала обратно движением языка. На ней были  все
та же кисейная пачка и атласные туфельки, но теперь она украсила  голову
убором из белых перьев, таких же как хвост.
   Придерживая простыню, Джек с опаской перевернулся  на  спину,  боясь,
что  неосторожное  движение  откроет  пятилетней  племяннице   некоторые
ошеломляющие детали  мужской  анатомии.  Маневр  не  совсем  удался,  но
Бриджит, казалось, ничего не заметила.
   Джек хорошенько закрылся простыней, положил за спину подушку и не без
тени иронии спросил:
   - Чем вызван ваш визит?
   Слава Богу,  пятилетние  дети  не  слишком  разбираются  в  тонкостях
человеческого общения.
   - Почему ты пришла сюда? - спросил он, переводя вопрос  на  доступный
ей язык.
   - Я хотела взять у вас интервью.
   - Для "Лос-Анджелес тайме"?
   - Нет, для моего дневника, - ответила она  очень  серьезно.  -  Я  не
знала, как пишется ваше имя. Ну и еще кое-что...
   Джек не удивился. У девочки была масса общего с  ее  теткой,  включая
болезненный интерес ко всему, что касалось лично его.
   - Что же еще?
   Бриджит была явно  довольна,  что  он  не  прогнал  ее,  и  поудобнее
устроилась, готовясь к длинному, подробному разговору.
   - В общем-то меня особенно интересует один вопрос, -  начала  она,  -
как.., как вы с тетей полюбили друг друга?
   У него чуть не отвалилась челюсть.
   - Ну, это целая история, - только и сумел выдавить Джек.
   -  Вот  и  прекрасно!  -  подбодрила  его  пятилетняя  репортерша  и,
расправив пачку, продолжила:
   - Видите ли, "Лебединое озеро" - мой  любимый  балет.  Принц  Зигфрид
отправляется охотиться  на  лебедей  и  безумно  влюбляется  в  королеву
лебедей Одетту. Одетта плавает по озеру, потому что ее  заколдовал  злой
волшебник. Зигфрид не стал убивать Одетту, а полюбил ее. У вас тоже  так
было с тетей Августой?
   Джек прикрыл глаза, мечтая о  чашке  кофе  и  о  том,  чтобы  у  него
перестала  болеть  голова  И  еще,   чтобы   Бриджит   не   была   такой
разговорчивой.  Как  это  кто-нибудь,  даже  пятилетний   ребенок,   мог
вообразить, что их отношения с Гас хотя бы отдаленно походили на балет о
лебедях?!
   - Угу, - подтвердил он. - Так оно и было.
   Бриджит в восторге молитвенно сложила руки.
   - Моя самая любимая сцена в "Лебедином озере" - это когда  Зигфрид  и
Одетта танцуют па-де-де. Вы знаете, что это такое? Они  танцуют  вместе,
как  будто  они  уже  поженились.  И  еще  мне  нравится,  когда  Одетта
предупреждает принца, что ему грозит опасность, он обнимает ее, а она  с
любовью смотрит ему в глаза. Правда, здорово? Один раз я видела, как Гас
тоже смотрела на вас с любовью в глазах.
   Противная девчонка, у нее  не  было  к  нему  жалости.  Тем  временем
Бриджит наклонилась и, не переставая жевать, очень серьезно спросила:
   - И как вы там с ней - проделываете всякие вещички?
   На этот раз  он  открыл  рот,  из  которого  не  вылетело  ни  звука.
Интересно, что они разрешают ей смотреть по телевизору? Какие "вещички"?
Только теперь до него дошел смысл сказанных ею слов: "Один раз я видела,
как Гас тоже смотрела на вас с любовью в глазах". Не смея  себе  в  этом
признаться, он так хотел, чтобы Гас смотрела на него с любовью в глазах.
   Джек опустил голову и чуть не застонал от отчаяния. Всю жизнь он имел
дело с монстрами: громилами, ворами, убийцами... И еще он  имел  дело  с
властями, что было не лучше. С самых ранних лет  его  обучали  искусству
побеждать в бою и умению  перехитрить  противника.  Он  жил  по  законам
строжайшей дисциплины и беспрекословного подчинения.  Он  был  послушной
машиной и орудием убийства, но  он  оказался  безоружным  перед  наивным
простодушием ребенка. Бриджит победила его одной-единственной фразой!
   Джек понял, что проиграл в битве со  своими  собственными  чувствами,
ничто не помогло, даже игра  с  ножом  и  деревом,  и  уже  не  стон,  а
сдавленное ругательство сорвалось с его губ. Он был не просто  побежден,
он был раздавлен.
   - Значит, я не ошиблась, вы этим занимались?  -  настаивала  Бриджит,
догадавшись, что нащупала больное  место.  -  Неужели  вам  это  так  не
понравилось?
   Шум в коридоре за дверью спас Джека от объяснений.
   Кто-то звал Бриджит, но это была не Френсис.
   - Я здесь! - что  есть  мочи  закричала  Бриджит.  -  Это  Гас,  -  с
довольной улыбкой объяснила она Джеку. - Я сказала ей, что буду у вас. Я
подумала, что вы будете рады с ней повидаться, раз вы  живете  в  разных
комнатах. Кстати, интересно почему?
   Дверь спальни скрипнула, и Гас нерешительно просунула голову в щель:
   - Ты здесь, Бриджит?
   - Привет, Гас! Джек только что рассказал мне, как вы влюбились друг в
друга и почему не спите вместе.
   - Что-что? - Дверь широко распахнулась, и Гас появилась на пороге. Ее
глаза  бегали  по  сторонам,  как  у  Робота-полицейского  в  фильме,  и
казалось,  она  сейчас  поднимет  руку  и  расстреляет  всех   короткими
очередями.
   - Бриджит, дорогая, Френсис уже приготовила завтрак, -  сказала  Гас,
входя в комнату и с трудом сдерживаясь. - Отправляйся на кухню и  смотри
не съешь все сама. Оставь мне булочку с черникой.
   - Но я не хочу есть...
   - Бриджит, что я тебе сказала, иди завтракать, дорогая.
   Ты же знаешь, как это важно - хорошо поесть с утра.
   - Подожди! Джек как раз собирался рассказать мне, как ты с ним...
   - Марш отсюда, Одетта! - скомандовала Гас, прерывая ее.  -  Мне  надо
поговорить с принцем Зигфридом.
   Глаза  Бриджит  наполнились  слезами,  и  в  поисках  сочувствия  она
повернулась в Джеку.
   - Вечно она все испортит! - пожаловалась ему Бриджит.
   В ответ он только трусливо пожал плечами, не желая сердить Гас, но  в
душе поддерживая  Бриджит.  Как  только,  обиженно  колтыхаясь,  хвостик
Бриджит исчез за дверью. Гас обратила на пего весь свой гнев.
   - Что ты ей сказал? - приступила она к нему.
   В другое время Джек бы подразнил ее ради удовольствия, но сегодня  он
всеми способами хотел избежать с