ехать со мной. - Эланна посмотрела на него в упор.
   - Почему?
   - Ну.., вряд ли Митч успел сообразить, что мы с ним больше не женаты.  Не
могу же я встретить его после пяти долгих лет плена у террористов и  с  ходу
познакомить со своим женихом!
   - Я не бесчувственный, Эланна. Конечно, я не буду стоять рядом с тобой  в
Розовом саду, когда президент будет вручать твоему бывшему мужу  медаль.  Но
если ты думаешь, что я позволю тебе пройти через такое испытание  одной,  то
серьезно ошибаешься.
   Она встала и нервно заходила по кухне из угла в угол, глаза ее горели.
   - Ты не понимаешь, это  очень  рискованно.  Если  журналисты  увидят  нас
вместе, они тут же смекнут, в чем дело.
   - Я сделаю так, что никто ничего не смекнет. Эланна  металась  по  кухне,
сжимая кулаки в карманах халата.
   - Это слишком рискованно.
   - Доверься мне.
   Сколько раз она слышала эти слова? Эланна задумалась,  вспоминая.  Первый
раз, когда Джонас убеждал, что  ей  понравится  солярий,  который  он  хотел
построить рядом с кухней. Нет нужды говорить, что он оказался прав.  Солярий
стал ее любимым местом в доме. Следующий раз, когда он впервые  занимался  с
ней любовью. Он снял ее страхи, избавил от опасений, что в постели с  другим
мужчиной она непременно начнет вспоминать о Митче. И  в  третий  раз,  когда
доказал ей, что будущее вдвоем обещает им гораздо более  полную  жизнь,  чем
та, которую они создадут поодиночке.
   - Ты же знаешь, я всегда так и  делаю,  -  прошептала  она,  и  глаза  ее
засветились доверием и любовью.
   Да, он знал это. Но знал и то, что когда-то она доверяла Митчу  Кентреллу
и любила его. Эх, надо было увезти ее на какой-нибудь отдаленный тропический
остров, где государственный департамент никогда бы не нашел их. Очнувшись от
своих мыслей, Джонас заставил себя ободряюще улыбнуться.
   - Джонас? - Голова  ее  совсем  отяжелела  от  событий  прошедшего  часа.
Столько эмоций. Столько воспоминаний. - Можешь ты что-то сделать для меня?
   - Весь к твоим услугам,  -  еще  раз  подтвердил  он  и,  отложив  поиски
телефона авиакомпании, подошел к Эланне и обнял за плечи. Она плакала,  сама
не сознавая того.
   - Ты будешь поддерживать меня?
   - Эланна, все будет хорошо. - Он привлек ее к себе и  прижался  губами  к
волосам. - У нас все будет хорошо.
   После бессонной ночи они заехали в шесть утра за Элизабет.  Понимая,  что
женщинам необходимо какое-то время побыть вдвоем, Джонас  остался  в  такси.
Через десять минут обе вышли. Увидев его на заднем сиденье  такси,  Элизабет
поджала  губы.  Хотя  Эланна  наверняка  предупредила  ее,  что   он   будет
сопровождать  их  в  столицу.  Сама  Эланна  выглядела  очень   напряженной:
очевидно, реакция Элизабет на эту новость была далеко не восторженной.
   - Привет, Джонас, - бросила Элизабет, занимая место  рядом  с  водителем.
Чувствовалось, что она принуждает себя к дружескому тону.
   Джонаса не удивило, что в ее тоне не было обычной теплоты. Скорей  всего,
Элизабет уже придумала собственный план  путешествия  в  Вашингтон  Понимая,
сколько она выстрадала за прошедшие пять лет, Джонас не собирался вступать в
бои за любовь Эланны По крайней мере до тех  пор,  решил  он,  пока  ему  не
объявили воину.
   - Доброе утро, - ответил он - Вы прекрасно выглядите.
   - В вас всегда живет настоящий джентльмен, Джонас,  ведь  так?  -  Она  с
трудом состроила улыбку - Но если честно, то выгляжу я ужасно.
   - Совсем нет, - возразила Эланна, садясь сзади рядом с Джонасом.
   - Лжецы, - фыркнула Элизабет - Очень милые, но все  равно  лжецы  В  моем
возрасте бессонная ночь превращает человека в развалину как после бульдозера
- Она достала золотую пудреницу и хмуро всмотрелась в свое отражение -  Митч
подумает, что, пока его не было, мать превратилась в старую грымзу - Голос у
нее дрогнул, и она решительным щелчком захлопнула пудреницу и  притворилась,
будто ее очень интересуют пейзажи, мелькавшие за окном - Он подумает, что вы
красавица, - не отступал Джонас - Все сыновья думают, что  их  матери  самые
красивые женщины в мире.
   - Льстец.
   - Нет, не льстец, а сын И я знаю,  что  Митч  Кентрелл  любит  свою  мать
ничуть не меньше, чем я свою.
   Элизабет закусила губу  и  обернулась  к  нему  В  ее  глазах  отражалось
невольное восхищение.
   - Вы хороший человек,  Джонас  Харт  Когда  я  впервые  увидела  вас,  то
подумала, как бы повезло Эланне, если бы в жизни у нее всегда были вы.
   - А сейчас? - Он должен был задать этот вопрос.
   - Я люблю моего сына, Джонас - Она прямо посмотрела ему в глаза.
   - Так и должно быть.
   - Я хочу, чтобы он был счастлив.
   - Элизабет, - Эланна не могла сдержаться, - по-моему, сейчас не  время  и
не место.
   - О, напротив, дорогая, - возразила Элизабет, и ее голос  наполнился  той
врожденной  несгибаемой  силой,  которую  Эланна  видела  во  время   долгих
мучительных месяцев, когда о судьбе. Митча не  приходило  никаких  вестей  -
По-моему, мы все, безусловно, понимаем, что Митч прошел через нечеловеческие
испытания. Если бы он узнал, что вместе с пятью  годами  свободы  потерял  и
жену, для него это стало бы настоящей катастрофой.
   Это, конечно, шантаж, подумала Эланна Эмоциональный шантаж в чистом виде.
Но Элизабет ничего не  добавила  к  тому,  что  сама  она  говорила  себе  в
прошедшие после звонка часы.
   - Вам не надо беспокоиться, Элизабет. Мы с Джонасом все понимаем. Но  мне
придется сказать Митчу, что наш брак после того, как Митча объявили мертвым,
был расторгнут. Иначе он  узнает  об  этом  из  прессы,  что  будет  гораздо
болезненнее.
   - По крайней мере в этом у нас общее мнение, - вздохнула Элизабет.
   Оставшуюся часть пути они ехали в молчании Джонас положил  свою  руку  на
руку Эланны  и  время  от  времени  успокаивающе  сжимал  ей  пальцы  Эланна
понимала, что ей понадобится эмоциональная поддержка, какая только возможна,
но сомневалась, полностью ли честен был с ней Джонас, когда обещал держаться
в стороне.
   Прошлой ночью он был неузнаваем. Совершенно  другой  человек.  Невероятно
страстный.  И  теперь  Эланну  не  покидало  тревожное   чувство,   что   за
предложенной им поддержкой скрывается  нечто  большее.  Что-то  вроде  чисто
мужских притязании на свою собственность.
   Но это же смешно, уверяла она себя Только из-за того, что Джонас  раскрыл
в  постели  непривычную  для.  нее,  страстную  сторону  своей  натуры,  она
вообразила, что он превратится в раздвоенную личность, в пресловутых доктора
Джекила и мистера Хайда, и станет совершенно  другим  человеком.  Совсем  не
обязательно предвидеть худшее.
   Не обязательно?
   Когда бы она ни посмотрела на него, в карих глазах  светились  теплота  и
успокаивающая поддержка. Но в янтарной их  глубине  бурлило  и  что-то  еще.
Что-то  неопределенное.  И  от  этого  Эланна  испытывала  все  возрастающую
неловкость.
   Полет в Вашингтон проходил в откровенно  тягостной  атмосфере.  Эланна  и
Джонас сидели по одну сторону салона первого класса, Элизабет -  по  другую.
Они почти не разговаривали, потому что все трое были погружены в размышления
о случившемся чуде - возвращении Митча с того света.
   И о том, чем это невероятное воскресение обернется для каждого из них.

Глава 4

   До сих пор Митч считал, что прошедшие пять лет были самыми трудными в его
жизни. Но ожидание встречи с женой показалось ему сущим адом.
   - Не понимаю, почему я  должен  торчать  здесь?  -  жаловался  он  Алексу
Хейнесу, чиновнику государственного  департамента,  который  устроил  его  в
номере отеля "Мэйфлауэр". - Почему я не могу встретить Элли в аэропорту?
   - Вы же знаете, аэропорт всегда наводнен прессой, - убеждал его Хейнес. -
А ваше лицо многим запомнилось.
   - Ребята, вы хоть понимаете, что прошло пять лет с тех пор, как  я  видел
жену? - выходил из себя Митч. - Когда я звонил ей, то  мысленно  представлял
себе, как стою на взлетной полосе с огромным букетом.
   В течение всего первого года Митч фантазировал, как он возвращается домой
к Элли с охапкой роз "американская  красавица".  Когда  прошло  восемнадцать
месяцев, он решил, что розы -  слишком  банально  для  его  жены.  Для  того
чувства, которое он испытывает к ней. После  нескольких  недель  напряженных
размышлений он остановился на маргаритках.  На  таких,  какие  она  пыталась
вырастить на балконе дома, где они жили в Бейруте. Но на третьем году  плена
ему  пришло  в  голову,  что  маргаритки  тоже  слишком  плоско  для   такой
необыкновенной женщины, как его жена.
   В течение следующих нескольких месяцев вопрос о том, с какими цветами  он
вернется домой, приобрел для него первостепенную важность. По правде говоря,
правильный выбор цветов стал спасительной идеей, на которую он переключался,
когда думал, что может сойти с ума. Потом на короткое время  он  остановился
на тюльпанах, но неделю спустя пришел к выводу, что они только  напомнят  ей
сцену похищения. Совсем не то настроение, которое он хотел бы создать.
   Наконец прошлой весной его осенило - выбор оказался окончательным, лучшим
из всех возможных.
   - Простите, - прервал его мысли Хейнес, протягивая трубку. - Если вы  еще
не передумали заказать цветы, портье позаботится о том, чтобы их принесли  в
номер, где они будут ждать ее.
   - Это совсем не то, чего я хотел,  -  проворчал  Митч,  но  все  же  взял
трубку. Три минуты спустя он закончил переговоры, получив заверения  портье,
что цветы принесут через час.
   Повесив трубку, Митч снова начал метаться по комнате.
   - Никак не пойму, почему вы, ребята, так обращаетесь  со  мной,  будто  я
"шпион, пришедший с холода" Я репортер, а не растение, взращенное ЦРУ  -  То
же самое он говорил все пять лет своим тюремщикам. И его не удивляло, что ни
один ему не верил. С их точки зрения, любой американец, у  которого  хватало
глупости  болтаться  в  этой   части   мира,   мог   быть   только   шпионом
империалистов-янки.
   - Поверьте мне, Кентрелл, если бы вы были человеком ЦРУ,  вас  бы  увезли
втихомолку в какое-нибудь потайное место и держали бы там взаперти.
   Нетерпеливо бормоча ругательства, Митч остановился перед  окном,  засунув
руки в задние карманы новых слаксов Их купили для него в Германии  вместе  с
тремя рубашками, бельем и туфлями - мягкими итальянскими  мокасинами,  почти
такими же удобными, как его  старые  разношенные  Военно-воздушные  силы  не
могли послать в Америку своего подопечного в том виде, в каком он  пришел  к
ним - босиком, в ветхих джинсах и рваной майке.
   - Хорошо, а если весть о моем освобождении вырвется за стены отеля, в чем
проблема?
   Тяжелый вздох Хейнеса показал, как он устал от споров на эту тему.
   - Понимаете, Белый дом недоволен,  что  в  Ливане  и  Германии  произошла
утечка информации Мне поручено держать  вас  под  колпаком,  пока  не  будет
выработана дипломатическая повестка дня.
   Высокая кряжистая фигура  Митча  бессильно  плюхнулась  на  голубой  шелк
французской софы. В отчаянии он заскрежетал зубами. Головная боль  грозилась
перерасти в безжалостного киллера, а рези в животе были такие, словно в него
врезался гигантский кулак.
   - Черт возьми, дипломатическая повестка дня! - взорвался он -  Почему  бы
вам не сказать правду? Президент готовится к следующим выборам, и  я  лучшее
фото, какое он получит на нынешней неделе.
   Хейнес не стал отрицать это.
   - Я знаю только одно -  мне  дан  приказ  следить,  чтобы  до  завтрашней
церемонии в Розовом саду  вам  было  удобно  и  чтобы  вас  обеспечили  всем
необходимым.
   Митч тихо выругался:
   - Неужели кто-нибудь думает, будто когда я напишу об этом, а я непременно
напишу, то стану соблюдать этикет и промолчу, что нет большой разницы  между
пленом в Ливане и домашним арестом в нашей национальной столице?
   - Уверен, что разница есть, - улыбнулся Хейнес  -  Хотя  бы  потому,  что
этого вы в Ливане не получите - Он  открыл  холодильник,  достал  запотевшую
бутылку пива и бросил ее Митчу - Кентрелл, почему бы  вам  не  расслабиться?
Сколько бы вы ни кидались на меня, самолет вашей жены от  этого  быстрей  не
прилетит.
   Было время, когда Митч и ухом не повел бы  на  правительственные  приказы
вроде сегодняшнего. Рассказов о характере Митча Кентрелла легион.  Некоторые
с преувеличениями, большинство точные. Хотя  Митч  не  считал  себя  трудным
человеком. Беспокойный, может быть, но не трудный. Он  никогда  не  понимал,
что плохого в  людях,  которые  хотят  отлично  выполнить  свою  работу.  Уж
конечно, для других он не тяжелее, чем для самого себя.
   Митч Кентрелл родился журналистом. Когда ему было шесть лет,  он  упросил
свою тетю Элен купить ему печатный станок для "Юного журналиста". Буквы  для
печати были резиновые, а не металлические, и  каждый  экземпляр  приходилось
печатать  отдельно.  Но  когда  ему  исполнилось  восемь,  его  еженедельник
"Новости Русского Холма" уже имел двадцать пять платных  подписчиков.  Когда
ему  исполнилось  десять,  трое  мальчишек  работали  у   него   внештатными
корреспондентами, и подписка выросла до ста экземпляров.
   Большинство   читателей   "Новостей   Русского   Холма"    интересовались
еженедельником из-за сплетен, которые печатались  там  на  шести  страницах.
Каждый четверг утром, сидя за кофе, люди открывали газету  и  узнавали,  чем
всю неделю занимались их соседи.
   Ему было одиннадцать, когда убили  Кеннеди.  Потрясенный  горем  директор
школы отменил занятия на весь день.
   Митч помчался домой, планируя выпустить специальный номер "Новостей".  Он
решил все страницы взять в черную рамку и надеялся, что дома хватит  чернил.
Но когда он прибежал домой, мать сидела перед телевизором с красными от слез
глазами. Он собирался несколько минут посидеть радом, чтобы успокоить ее,  а
потом приступить к работе.
   Специальный выпуск "Новостей Русского Холма" так никогда и не вышел.  Его
издатель, редактор и лучший  репортер  три  долгих  дня  просидел,  впившись
взглядом  в  экран  и  следя   за   событиями   настоящей   жизни,   которые
развертывались перед его глазами.
   На следующей неделе Митч отправился в банк, снял со счета деньги, которые
он   накопил   на   новый   печатный   станок,   и   приобрел    подержанную
восьмимиллиметровую кинокамеру, которая продавалась на Мишн-стрит.  С  этого
дня он пустился бродить по Сан-Франциско в поисках сюжетов.
   Однажды, прогуливаясь по Юнион-сквер, Митч случайно  оказался  свидетелем
ограбления ювелирного магазина двумя вооруженными бандитами Киноаппарат  был
всегда с ним, и, не думая о собственной  жизни,  он  снял  побег  грабителей
Когда местный телецентр заплатил ему за эту пленку,  в  гостиной  Кентреллов
собралась вся семья и все друзья,  чтобы  увидеть  кадры  Митча  в  вечерней
передаче новостей. Снятый им эпизод шел вслед за  интервью  Риса  Лонгуорта,
ведущего телепрограммы, а ведь Митч  видел  собственными  глазами,  с  каким
блеском Рис провел это интервью! И он схватил наживку.
   Прошли  годы  Митча  называли  гением,  одиноким   охотником,   плейбоем,
подонком. До тех пор  пока  люди  признавали,  что  он  "прав",  Митча  мало
заботило, как его называют. По всему миру у него были "свои люди",  надежные
источники, на которых он мог рассчитывать. Они давали ему информацию, такую,
чтобы создать запоминающуюся передачу. А передачи  он  делал  с  непреложной
регулярностью.
   Критики и зрители согласно и постоянно  называли  его  самым  достоверным
репортером  на  телевидении.  Телевизионные  руководители,  всегда  искавшие
возможность повысить рейтинг своего  канала,  не  раз  предлагали  ему  быть
главным ведущим на своих станциях. И каждый раз он отвергал их предложения.
   Сидеть за столом и читать текст, написанный кем-то другим, - это  не  его
стиль жизни. Тратить дни, торча взаперти в нью-йоркском офисе,  и  не  иметь
свободы, чтобы охотиться за стремительно  развертывающимися  событиями?  Для
Митча это было бы равносильно тюремному заключению.
   И вот теперь он в тюрьме И, естественно, ему это не нравится. Не нравится
играть  по  правилам  государственного  департамента,   навязанным   Алексом
Хейнесом.
   Митч сделал большой глоток пива и немного смягчился. Пиво обожгло холодом
небо, и он решил, что это почти так же  хорошо,  как  представлялось  ему  в
фантазиях.
   - А что вы сделаете, если я сейчас возьму и выйду в эту дверь? - небрежно
спросил он - Будете стрелять в спину?
   Алекс Хейнес, приставленный нянькой к малышу Митчу  Кентреллу,  с  ужасом
посмотрел на него.
   - Вполне возможно, - ответил он, осторожно поддерживая легкомысленный тон
Митча.
   - Вы никогда не сделаете этого - Митч пожал плечами и отпил еще пива.
   - Думаете, нет? - спокойно принял вызов Хейнес.
   - Держу пари, - подтвердил Митч - Вы в сердце пацифист, Хейнес.
   - Похоже, вы меня вычислили.
   - Вас не  так  трудно  вычислить,  -  пояснил  Митч  -  Вы  поступили  на
дипломатическую службу, что показывает тягу к приключениям  Но  если  бы  вы
были из тех парней, которые считают, что пушки лучший ответ на  все  мировые
проблемы, то пошли бы в военную разведку, а не в государственный департамент
- Допив пиво,  Митч  бросил  бутылку  в  кожаную  корзину  для  бумаг  -  Вы
опаснейшее существо в этом городе, Хейнес Вы идеалист.
   И не успел Хейнес сообразить, следует ли ему считать  себя  оскорбленным,
Митч добавил.
   - А если этой причины мало для того, чтобы не стрелять в меня, то  учтите
смерть героя от пули в спину, наверно, будет нелегко объяснить прессе.
   - Но не прессе Белого дома. Они так  привыкли,  что  их  кормят  готовыми
новостями, что совершенно потеряли инстинкт расследования.
   Митч засмеялся Сколько раз он сам говорил то же самое? У него не  хватало
терпения на спокойных, ленивых репортеров А уж авторов льстивых  репортажей,
написанных явно не без корысти, он считал просто взяточниками. Журналистика,
если за нею стоит выписанный чек,  достойна  презрения.  Человек,  способный
унизить себя написанием сладенькой истории, должен поменять бизнес,  уйти  в
рекламу или, что еще хуже, в посредники по связям с общественностью -  Ладно
Поскольку очевидно, что до завтрашнего утра вы не  собираетесь  отходить  от
меня, остается только один вопрос, - сказал Митч с неожиданным добродушием.
   - Какой?
   - Вы и вправду думаете, что здесь  достаточно  большая  постель  для  нас
троих?
   - Для троих?
   - Вы, я и моя жена - трое Наступило долгое неловкое  молчание  У  Хейнеса
даже шея покраснела - Не беспокоитесь, как только приедет миссис Кентрелл, я
перейду в комнату напротив, с другой стороны холла.
   Это что-то новенькое Митч ясно слышал, как старший по чину инструктировал
Хейнеса ни на шаг не отходить от "гостя" до самой церемонии в Розовом саду -
Откровенно говоря, я  нарушу  приказ,  Митч  -  Хейнес  окинул  его  долгим,
спокойным взглядом - Если вы надумаете посреди ночи удрать, то и  мне  здесь
делать будет нечего. Не знаю, как  вы,  а  я  поеду  в  Де-Мойн,  наймусь  в
страховую  компанию  дяди,  о  чем  всегда  мечтала  мама.  Мое   начальство
позаботится, чтобы ее мечта наконец сбылась.
   Несмотря на раздражение, накипевшее в нем за томительные  часы  ожидания,
Митч добродушно усмехнулся.
   - Не беспокойтесь, Хейнес Как только я заполучу жену к себе под бок,  где
ей и полагается быть, спешить мне будет некуда.
   Они попали на час пик После  мучении  водителя  с  путаницей  пригородных
трасс  начались  городские  пробки  Эланна  подумала,   что   в   управлении
транспортом явственно ощущается рука дьявола. Наконец их лимузин остановился
перед парадным подъездом отеля. Входя вместе с Элизабет, Эланна  оглянулась,
ища глазами такси Джонаса. Они приехали в отдельных машинах, потому что Митч
мог ждать их в вестибюле.
   Не увидев Джонаса, она решила,  что  он  стал  жертвой  "диппробки",  как
говорил  водитель  лимузина,  то  есть  пробки,  вызванной  дипломатическими
машинами на авеню Конституции. Им