о-то позади нее.
   Дезире   ухмыльнулась,   встретившись   взглядом   с   Рафинадом   -   он
материализовался из темноты во время ее разговора с полицейским.
   - Это ты мне?
   Рафинад только покачал головой,  видя,  как  она  прикидывается  невинной
овечкой.
   - Велика заслуга - надуть желторотика...
   - Между прочим, "желторотик" служит в полиции Нового Орлеана, -  ответила
она. - А это означает, что рано или поздно ему  придется  научиться  держать
язык за зубами. Пока же он развешивает уши и начинает  нести  чепуху,  стоит
только смазливой корреспондентке состроить ему глазки.  Он  должен  понимать
разницу между свободой демократической прессы и правом полиции  утаивать  до
поры  до  времени  определенную  информацию  ради   того,   чтобы   раскрыть
совершенное преступление и тем самым исполнить свой долг по защите общества.
   - Где ты нахваталась таких речей? Не иначе как  в  колледже,  а  то  и  в
Гарварде... - насмешливо протянул Рафинад.
   - Если честно - так я вызубрила все это в прошлом году. И натаскивал меня
детектив Майкл Патрик О'Мейли.
   - Да уж, на, него похоже. - Рафинад согласно кивнул лысой  головой.  -  А
вообще-то тебе сейчас приходится несладко, а?
   Уже не в первый раз Дезире поражалась способности  Рафинада  в  мгновение
ока превращаться из чернокожего уличного  рэппера  в  умного  и  понимающего
собеседника, закончившего факультет философии или психологии. Судя по всему,
Рафинад вовсе не таков, каким кажется на  первый  взгляд,  подумала  Дезире,
вспомнив слова О'Мейли о человеке, который напоминает ему луковицу.
   И тут же загадочный образ скользнул перед  ее  внутренним  взором:  Роман
Фалконар.
   С той минуты, когда Дезире впервые увидела бывшего  окружного  прокурора,
ее  тянуло  к  нему  с  такой  силой,  что  она  просто   не   могла   этому
сопротивляться. И хотя Дезире всегда  считала  себя  женщиной  практичной  и
расчетливой, всякий раз, когда она оказывалась рядом  с  Романом,  мысли  ее
разбегались, заставляя повиноваться лишь чувствам.
   Тут Дезире заметила, что из глубины парка к ней  шагает  О'Мейли,  причем
лицо его искажено  гневом.  Рафинад  быстро  вскинул  на  плечо  портативную
видеокамеру и начал съемку.
   - Неплохая идея, - пробормотала Дезире, видя, каким ледяным огнем  пылают
голубые глаза детектива. - Теперь, если он прикончит  меня,  ты  по  крайней
мере сможешь упечь его за решетку.
   - Если только он и меня не прикончит, -  беззаботно  ответил  Рафинад.  -
Это, как я погляжу, очень даже возможно.
   - А вот и наши сиамские близнецы! - ядовито прошипел О'Мейли. Взгляд  его
был полон такой ярости, что хоть алмазы им режь.  -  Неужели  вы  не  можете
найти себе занятие получше, чем шляться  по  ночам  в  поисках  криминальных
новостей?
   - Мы делаем свою работу, детектив.
   - С каких это пор твоей работой стало обольщать моих ребят?
   Дезире ответила ему кристально невинным взглядом.
   - Я только задала ему несколько вопросов, вот и все.
   - Его обязанность - не допускать посторонних лиц на  место  преступления.
Если у тебя есть какие-нибудь вопросы, задавай их мне.
   - Превосходно, я и задам!  -  Дезире  оглянулась  через  плечо:  молодого
полицейского рвало под деревом. - Должно быть,  она  долго  пробыла  в  этом
пруду...
   Вероятно, парень впервые присутствует на месте  убийства  и  видит  труп,
однако Дезире решила, что подобная реакция, скорее всего, вызвана состоянием
этого трупа.
   - По крайней мере - несколько дней, - мрачно  подтвердил  О'Мейли.  -  Ее
обнаружила парочка подростков, уединившихся на террасе.
   Дезире перевела  взгляд  на  террасу,  где  совсем  недавно  они  сидели,
наслаждаясь теплыми лучами декабрьского солнца.
   - Господи, Майкл, да ведь  она  же  могла  быть  там,  когда...  -  Дрожь
охватила Дезире, и она прикусила нижнюю губу, стараясь успокоиться.
   - Я тоже  об  этом  подумал.  -  Глаза  ирландца  потемнели,  лишний  раз
доказывая, как близко к сердцу он принимает  новое  убийство.  -  Мы  узнаем
подробности, когда медэксперт закончит вскрытие.
   Дезире проследила, как каталку с уложенным  в  черный  пластиковый  мешок
телом жертвы погрузили в санитарную машину,  и  неожиданно  ощутила  приступ
дурноты, - Я понимаю,  что  еще  слишком  рано,  чтобы  что-либо  утверждать
наверняка, но...
   - ..это тот же самый тип, - закончил за нее Майкл.
   - Ленты? - еле слышно спросила она.
   - Да. - Вокруг рта детектива залегли суровые складки.. -  Подонок  связал
ее, затем, вне всякого сомнения, изнасиловал, а потом перерезал ей горло. От
уха до уха.
   Слова О'Мейли показались  Дезире  странно  знакомыми.  С  одной  стороны,
способ убийства не  такой  уж  оригинальный.  А  с  другой,  тот  факт,  что
обнаруженные когда-то в саду дома Романа девушки-рабыни тоже были  зарезаны,
- всего лишь простое совпадение.
   Очередное совпадение в длинной цепочке подобных... Сначала Роман случайно
оказался  поблизости  от  кладбища,   где   было   совершено   предпоследнее
изнасилование. Затем еще  один  пустячок  -  книги  Дезире,  которые  она  с
удивлением обнаружила в библиотеке Романа.
   Все это ничего не означает, уверяла она себя. Ее книги раскупают тысячи и
тысячи читателей.
   Дезире опомнилась, увидев,  что  и  Рафинад,  и  О'Мейли  с  любопытством
смотрят на нее.
   - Думаю, ты еще не готов сообщить имя предполагаемого убийцы? -  На  этот
раз голос ее звучал по-деловому отчетливо.
   - Еще нет.
   - Но жертва была проституткой?
   - Пожалуй - или же в свите Санта-Клауса будет не хватать одной  маленькой
помощницы, - проворчал О'Мейли и неохотно расщедрился на подробности:
   - На ней надето красное платьице, украшенное мехом и бубенчиками.
   - Может быть, она - продавщица из какого-нибудь магазина? - Только  вчера
Дезире видела девушек в такой одежде за прилавком одной из кондитерских.
   - Очень возможно, - откликнулся Майкл. - Но много ли найдется  продавщиц,
которые надевают на работу красный пояс для чулок с подвязками,  отделанными
искусственным мехом?
   - Ты прав. - Дезире представила себе, как  выглядела  жертва  насильника,
когда неосторожно села в машину подвернувшегося клиента.
   - Мы уже проверяем всех девочек, что "работают" в этом районе,  -  сказал
О'Мейли. - Здесь тебе нечего больше делать,  Дезире.  Отправляйся  домой.  Я
устраиваю пресс-конференцию в девять часов утра в участке. Там услышишь все,
что тебе нужно.
   - Ну да, вместе со всеми остальными. - Дезире недовольно нахмурилась. - А
ведь ты обещал мне эксклюзив - помнишь, О'Мейли?
   - Ты его получишь, но не раньше, чем этот подонок позвонит тебе.
   - А что, если нет? Вдруг он уже отказался от мысли  вступать  со  мной  в
контакт? Ладно, детектив, мне ведь полагается  небольшое  вознаграждение  за
то, что я не говорю в эфире ни словечка обо всех этих происшествиях.
   - Ты будешь первой, кому я сообщу об аресте этого ублюдка.
   - Спасибо. - Дезире кивнула, чувствуя, что  сейчас  она  вряд  ли  сумеет
добиться большего.
   - Теперь у меня" нет права умалчивать  о  том,  что  творится  в  городе,
Дезире. Именно поэтому я устраиваю пресс-конференцию.
   - Не думаю, что подобный шаг прибавит тебе популярности в деловых  кругах
города, - осторожно проговорила Дезире, хотя отлично знала, что не  сообщает
Майклу ничего нового.
   - Не страшно... - На его лице появилось упрямое  выражение,  которое  она
уже  видела  однажды  -  когда  О'Мейли  поклялся  найти  и  обезвредить  ее
неизвестного преследователя. - Плечи у меня широкие  -  пожалуй,  я  выдержу
небольшую политическую порку.
   Не обращая внимания на продолжавшую  тихонько  жужжать  камеру  Рафинада,
Дезире отбросила в сторону расчетливый профессионализм и положила  обе  руки
на плечи детектива, а затем приподнялась на цыпочки и  поцеловала  Майкла  в
щеку.
   - Знаешь, в такие минуты я понимаю, почему тогда в тебя влюбилась.
   Большие ладони О'Мейли  обхватили  ее  талию,  и  они  обменялись  долгим
взглядом,  в  котором  читались  и   сладкие   воспоминания,   и   сожаление
одновременно. Оба прекрасно понимали, что из их отношений  ничего  не  могло
выйти. Как бы они ни старались.
   - Ты прав, - заговорила Дезире, прервав затянувшуюся  паузу.  -  Я  лучше
пойду. А ты возвращайся к своей работе.
   - Думаю, наивно было бы предполагать, что  ты  вернешься  в  постельку  -
досматривать последний сон?
   - В конце концов я доберусь до дома, но сначала надо заехать  на  студию.
Как-никак это ведь событие дня, - торопливо сказала она, увидев,  что  Майкл
хочет что-то возразить. - Если уж ты решил предать дело гласности, мне  тоже
надо сделать репортаж. По крайней мере  о  событиях,  предшествовавших  этой
ночи.
   О'Мейли окинул ее пристальным взглядом.
   - Только будь предельно осторожна. Я вовсе  не  горю  желанием  выуживать
тебя из какого-нибудь пруда.
   - Не волнуйся, со мной ничего не случится. В машине Дезире  позвонила  по
сотовому телефону Карин и договорилась встретиться с ней  на  студии.  Через
полчаса подъехали и  остальные  члены  бригады,  ответственной  за  утренний
выпуск новостей. Несколько часов шла напряженная работа по монтажу отснятого
Рафинадом материала. Наконец, уже на рассвете, Дезире  подправила  макияж  и
проговорила перед камерой свой сенсационный репортаж.
   В первой его часта она с присушим  ей  профессионализмом  рассказывала  о
сути дела, а под  конец  обратилась  к  насильнику  с  личной  просьбой,  не
сомневаясь, что  это  приведет  детектива  первого  разряда  Майкла  Патрика
О'Мейли в неописуемую ярость.
   - Ну ты даешь! - Карин присела на краешек стола, рассматривая  Дезире  со
странной смесью беспокойства и  восхищения  во  взгляде.  -  Такого  еще  не
бывало!
   - Спасибо. - Внезапно почувствовав себя душевно опустошенной и  физически
вымотанной, Дезире собрала бумаги с записями. - Его надо остановить.
   - Пойми меня правильно: я вовсе не  хочу  сказать,  что  ты  была  не  на
высоте, но ведь ловить этого подонка -  работа  О'Мейли.  Майкл  не  слишком
обрадуется после этого выпуска, - напомнила ей Карин.
   - Ясное дело, ему захочется прикончить меня, - легко "согласилась Дезире.
- Тебе потребуется прибегнуть к всевозможным женским чарам,  чтобы  удержать
его от такого поступка!
   Карин очаровательно покраснела, и Дезире весело рассмеялась. Попрощавшись
с подругой, она вышла из студии  и  поехала  домой  по  темным  и  пока  еще
пустынным улицам города.
   Первое, что она увидела, остановившись у своего викторианского  коттеджа,
был незнакомый автомобиль -  обтекаемый  черный  "порше",  припаркованный  у
обочины. Когда передняя дверца медленно открылась, Дезире протянула  руку  к
мобильному телефону,  намереваясь  набрать  номер  "службы  спасения".  Свет
уличного фонаря  упал  на  лицо  вышедшего  из  "порше"  мужчины,  и  Дезире
облегченно вздохнула, узнав Романа.
   - Что вы тут делаете? - поинтересовалась она, выходя из машины.
   Он направился к ней легкой, пружинящей походкой прирожденного хищника, но
почему-то Дезире сейчас не ощущала исходившей от него всего несколько  часов
назад смутной угрозы.
   - Я беспокоился о вас, - просто ответил Роман.
   - Я работала...
   - А вам никто никогда не говорил, что вы работаете слишком много?
   - Когда и сколько я работаю - не ваше дело, - огрызнулась Дезире.
   - Это я и твердил себе с тех пор, как подъехал к вашему дому  и  принялся
ждать, когда же вы вернетесь домой.
   - Право же, в этом нет  никакой  необходимости,  -  пробормотала  Дезире.
Сейчас у нее и так голова  идет  кругом  -  не  хватает  еще  разбираться  с
сердечными делами.
   Роман видел, что Дезире едва держится на ногах от усталости. За последние
несколько часов она даже похудела, а ее обычно свежее лицо было почти белым,
напоминая хрупкий фарфор.
   - Вы хотите, чтобы я ушел?
   Забавно, но этого-то ей как раз и не хотелось. Подумав, что после  записи
репортажа - и особенно его последней части - она все еще слишком  возбуждена
и едва ли сможет немедленно заснуть, Дезире ответила:
   - Ну, раз уж вы приехали, то заходите...  Несомненно,  Роману  доводилось
слышать и более изысканные приглашения. Однако,  страстно  желая  заполучить
Дезире любым доступным ему способом. Роман вошел в коттедж следом за ней.

Глава 10

   Обстановка дома отражала характер и предпочтения Дезире и казалась  столь
же женственной, как и ее Чудесное имя.
   Роман понял, что, продумывая  каждую  мелочь,  девушка  дала  волю  своим
чувствам. Стены были оклеены кремовыми обоями, на которых сплетался узор  из
цветущих фиалок. На отциклеванном добела паркетном полу разбросаны  коврики,
а на окнах с  закругленным  верхом  висели  кружевные  занавеси  с  широкими
оборками.
   Домик не поражал своими размерами, однако благодаря  высоким  потолкам  и
умело подобранной мебели казался более просторным, чем на самом деле.
   - Вы отлично тут поработали,  -  с  одобрением  сказал  Роман.  ,  Скинув
пальто, Дезире оглядела гостиную так, словно видела ее впервые.
   -  Мне  было  приятно  заниматься  домом,  -  призналась  она,  так   как
действительно гордилась результатом своих трудов. Затем она повесила  пальто
на затейливую латунную вешалку, которую не так давно разыскала в антикварном
магазинчике напротив студии.
   - Заметно, что вы трудились с любовью... Роман остановился перед зеркалом
в позолоченной раме - оно висело на фиалковой стене и было украшено атласной
лентой цвета лаванды. Усталое лицо Дезире  отразилось  в  зеркале,  и  Роман
подумал, что, если когда-нибудь эта женщина  посмотрит  на  него  с  тем  же
огнем, который загорелся в ее взоре, когда она заговорила о своем  доме,  он
не задумываясь женится на ней. Даже  несмотря  на  смертельную  бледность  и
темные круги под запавшими глазами, Дезире  казалась  ему  самой  прекрасной
женщиной на свете.  Роману  пришлось  сунуть  руки  в  карманы  брюк,  чтобы
подавить желание прикоснуться к ней.
   - Ну, - заговорил он, поворачиваясь к Дезире, -  что  же  за  сверхважный
звонок вытащил вас из дома посреди ночи?
   Огонек померк в золотисто-топазовых глазах - как будто налетевший  ураган
неожиданно задул теплившуюся в темноте свечу.
   - Снова маньяк-насильник.
   - Очередное изнасилование? - Роман сам удивился, что его голос звучит так
отчужденно.
   - Девушку обнаружили в Журавлином пруду. Внезапно перед внутренним взором
Романа предстало видение, которое явилось ему  накануне  вечером:  Дезире  в
воздушной белой сорочке на берегу маленького пруда и в руках у нее  -  букет
кроваво-красных роз.
   - На сей раз он убил ее... - медленно проговорила Дезире.
   Роман с ужасом понял, что уже знает это.  Он  быстро  посмотрел  на  свои
руки, словно ожидая увидеть их обагренными кровью незнакомой ему молоденькой
девушки.
   Его  распирало  желание  расспросить  Дезире  о  случившемся,  однако  он
понимал, что она совершенно вымоталась, а потому решил поговорить позже.
   - Послушайте, - сказал он, - я вас только задерживаю. Будет лучше, если я
уйду.
   - Нет-нет, - быстро возразила она. Ей вовсе не хотелось оставаться одной.
Особенно  после  того,  что  случилось.  -  Не  уходите...   -   В   обычных
обстоятельствах она ни за что не унизилась бы  до  просьбы,  которая  больше
всего походила на робкую мольбу. Но ведь  и  обстоятельства  едва  ли  можно
назвать обычными, правда? - В любом случае я слишком взвинчена  и  не  смогу
сразу заснуть.
   - Может, приготовить вам чаю? - предложил Роман.
   Дезире ответила ему слабой улыбкой.
   - Вы уже второй раз собираетесь угостить меня чаем...
   - В этом виновата моя мама. Поскольку она наполовину  англичанка,  то  до
сих пор верит, что чай -  самое  универсальное  средство  для  решения  всех
жизненных проблем.
   - Завидую вашей маме. - Дезире умолчала о том, что завидовала и Роману  -
из-за того, что у него есть мать.
   Внезапно почувствовав  себя  неимоверно  усталой,  Дезире  опустилась  на
шелковистый матрасик, брошенный поверх белого плетеного диванчика, и скинула
лакированные туфельки, в которых проходила почти сутки.
   - Ну что же, попробуем ваш чай... - Она устало провела рукой по  волосам.
- Кухня вон там. - Говорить становилось все труднее и труднее. Измотанная до
такой степени, что на слова уже не оставалось  сил,  девушка  кивком  головы
указала Роману, куда следует идти.
   - Разберусь. Хотя я и не принадлежу к людям, ведущим образцовое  домашнее
хозяйство, но уж воду-то вскипятить вполне смогу.
   Уже не впервые Роман подумал о том, до чего же хрупка и прекрасна Дезире.
Тот  факт,  что  ее  мать,  Кэтрин  Портер,  осмелилась  сбежать  из   дома,
отказавшись  от  своего  состояния  и  положения  в  обществе  ради   любви,
доказывал, что у нее был страстный и решительный характер. Подумать  только,
что в жилах Дезире, течет кровь ее пылких родителей!
   При мысли о том, сколько же страсти, должно быть, она подарит  тому,  кто
завоюет ее любовь, Роману захотелось подхватить девушку на руки и отнести  в
спальню, которая, как он подозревал,  окажется  не  менее  романтичной,  чем
гостиная.
   Однако   нельзя   допустить,   чтобы   Дезире   стала   лишь    пассивной
исполнительницей его желаний, а потому он сдержался  и  отправился  в  кухню
готовить чай. Как только он вышел из гостиной,  Дезире  откинула  голову  на
спинку диванчика, глаза ее туг же сами собой закрылись,  и  она  моментально
уснула.
   Вернувшись, Роман  осторожно  поставил  чашки  на  журнальный  столик  со
стеклянным верхом, затем нагнулся и аккуратно поднял ноги Дезире,  укладывая
ее на диванчик. Девушка даже не  шевельнулась,  когда  он  подсунул  ей  под
голову подушечку в наволочке с пышной оборкой и накрыл ее тонким  пледом  из
мягкой ирландской шерсти.
   Волосы девушки разметались по бархатистой подушке  подобно  расплавленной
бронзе. Длинные ресницы отбрасывали тени на  бледные  щеки,  а  полные  губы
слегка приоткрылись - так, что Роман вспомнил  сказку  о  Спящей  Красавице,
ждущей поцелуя Принца, которому суждено ее разбудить. Проблема лишь  в  том,
сосредоточенно размышлял он, что, хотя Дезире и настоящая красавица,  самого
его едва ли можно назвать принцем.
   Честно говоря,  это  не  совсем  так,  решил  он,  неожиданно  подумав  о
прозвище, которым наградили его товарищи по работе в окружной прокуратуре.
   Не желая будить Дезире и одновременно не испытывая ни  малейшего  желания
оставлять ее. Роман присел в кресло рядом с  диванчиком.  В  одиночестве  он
выпил чашку крепкого чая, глядя на Дезире и размышляя,  есть  ли  у  Черного
Принца хоть малейший шанс завоевать любовь сказочной Красавицы.
   Грубый стук в дверь вырвал Дезире из тяжелого, лишенного видений сна.
   - Черт побери, Дезире! - кричал кто-то с улицы. - Я отлично знаю, что  ты
дома, так что открывай, да поживее!
   Девушка вздохнула и провела рукой по растрепавшимся волосам.
   - Не ломай дверь" я уже иду. - С  усилием  поднявшись  с  диванчика,  она
пошла открывать. - Вам что-нибудь угодно, офицер?
   - Мне угодно хорошенько тебя вздуть!  -  зарычал  О'Мейли,  протискиваясь
мимо нее в дом.
   -  На  здоровье  -  только  тогда  я  подам  жалобу,   обвиняя   тебя   в
рукоприкладстве на службе. - Заперев дверь, Дезире прошла следом  за  ним  в
гостиную.
   - Хватит шутить, Дезире. Чем, по-твоему, ты занимаешься, а?
   Дезире скрестила руки на груди.
   - Полагаю, речь идет о моем утреннем репортаже.
   - В котором ты пригласила этого ублюдка изнасиловать и тебя тоже.
   - Ни за что не поверю, чтобы я - и вдруг сказала такое.
   - Ты предложила поговорить с этим мерзавцем, черт бы тебя побрал!  "Когда
угодно и где вам угодно", - процитировал он.
   - Между прочим, я также сказала, что  ему  лучше  прийти  с  повинной,  и
добавила, что могу проводить его в  ближайший  полицейский  участок,  с  тем
чтобы обеспечить его безопасность.
   - С каких это пор ты так заботишься о безопасности преступника, к т