од?  -
едко поинтересовалась Джейд.
   - Да ладно, в нашем роду такое не впервой, - признался Кинлэн. -  Сам
Патрик, похоже, был ого-го-го какой ходок.
   Джейд мутило от отвращения к этой игре в кошки-мышки. К тому  же  она
жутко боялась, что вдруг Кинлэн забредет в комнату Эми.
   Она решительно забрала у него глиняную статуэтку.
   - Или выкладывайте, зачем пришли, или убирайтесь из моего дома.
   - Хорошо. Раз ты и мой мальчик вновь...
   - Рорк не мальчик.
   Кинлэн не привык, чтобы его перебивали.
   Или исправляли. Он посмотрел на Джейд так, будто  хотел  свернуть  ей
шею.
   - Раз ты и Рорк, - раздраженно повторил он, - спите  друг  с  другом,
думаю, есть смысл посвятить  тебя  в  один  маленький  семейный  секрет,
который тебе стоило много лет назад узнать от родной матери.
   Вот оно. Было же у нее тогда, в последнюю ночь  на  острове,  жуткое,
темное предчувствие... предчувствие беды, таившейся в их любви, .Вот оно
- сейчас прозвучит.
   Сердце бешено заколотилось.
   - Какой секрет?
   - А такой, что я твой настоящий отец. - Кинлэн помедлил, чтобы  слова
эти звучали эффектнее. - Как я уже сказал, хорошо, что ты избавилась  от
ребенка. А то вы с Рорком - одна кровь. Что за младенца вы бы  произвели
на свет, еще неизвестно.
   Будто ледяная многотонная глыба сдавила Джейд.
   - Ложь.
   - Если ты не веришь мне, спроси у своей мамочки.
   - Именно так я и поступлю. Как только вы уберетесь из Моего дома.
   - Да я и сам собирался уйти, - он направился к двери.  -  Только  вот
еще что...
   - Что?
   - Я бы не советовал посвящать Рорка в это мое  старое  приключение  с
твоей матерью. Я не хочу, чтобы между мною и сыном возникали осложнения,
особенно когда мы только начали забывать прошлое.
   Джейд смело подняла голову.
   - А вот меня, Кинлэн, вам контролировать не удастся.  Я  скажу  Рорку
все, что захочу.
   - Даже если твоя карьера даст течь, когда я позабочусь о  том,  чтобы
мир узнал о криминальном эпизоде в жизни блистательной Джейд?
   -  Как  знать,  -  процедила  Джейд,  -  может,  это  только  придаст
пикантности моему облику?
   Кинлэна разъярила ее манера поведения, только он  старался  этого  не
показывать.
   - У тебя есть и сила воли, и наглости хватает, -  признал  Кинлэн,  -
жаль, что мамочка твоя оказалась не так крепка, как ты.
   - Вы угрожаете и моей матери?
   - Ты вынуждаешь меня осложнить жизнь бедняги Белл, - сказал он. - Что
ж, давай, продолжай в том же духе. Проверяй меня  на  прочность.  Но  уж
поверь, Кэсси, то, что случилось тогда с тобой - камера, суд и все такое
- даже не сравнится с тем, что может произойти с твоей мамочкой, если ты
не закроешь свой очаровательный ротик.
   Улыбка его была ледяной, как сердце ведьмы.
   - Так что  подумай,  -  на  прощание  посоветовал  Кинлэн  и  с  этим
удалился.
 
*** 
 
   Джейд  не  хотела  обсуждать  такие  важные  деликатные  вопросы   по
телефону. Помимо этого, Белл всегда была завзятой лгуньей. Поэтому Джейд
непременно надо было видеть ее глаза, когда она  будет  задавать  матери
этот страшный вопрос.
   Пришлось срочно выдумывать повод для отъезда. Джейд не  очень  удачно
сослалась на внеочередную фотосъемку, объяснение это удовлетворило  Эми,
но Эдит не проведешь... Так или иначе, уже через несколько  часов  после
ухода  из  ее  квартиры  Кинлэна  Гэллахэра,  Джейд  была  в   самолете,
направлявшемся в Оклахому.
   Джейд  просто  разрывалась  от  противоречивых   чувств   и   мыслей:
новообретенная любовь к Рорку, почти остервенелый инстинкт,  побуждающий
защитить дочь, ужас, что Кинлэн все-таки не солгал...  А  если  так,  то
вспыхивал и гнев, направленный против Белл, которая все эти годы хранила
заведомо страшную тайну.
   Бюро проката автомобилей оказались почти на каждом шагу,  служащие  -
молодые девушки в зеленой,  красной  или  желтой  униформе  -  наперебой
предлагали машины. Джейд не стала выбирать, села в первую  попавшуюся  и
рванула в Гэллахер-сити.
   ...У Джейд сжалось сердце, когда Белл открыла дверь. Мать уже изрядно
накачалась.  По  опыту  Джейд  знала,  что  подвыпившая  Белл  -   жутко
ненадежный источник информации. Так что Джейд пришлось притвориться, что
она внимает бесконечным жалобам матери на жизнь;  на  самом  же  деле  в
голове крутился только один вопрос, ни слова из рассказов  Белл  она  не
слышала.
   Когда наконец мать выговорилась-выплакалась, Джейд впрямую спросила у
нее о Кинлэне, про себя молясь, чтобы Белл отвергла эти измышления.
   К ужасу и отчаянию, этого не произошло.
   - Черт, - выругалась Белл, трясущимися руками закуривая  сигарету,  -
не пойму, чего это он ворошит прошлое.
   - Значит, это правда?
   - Да-а. У нас с ним когда-то была интрижка.
   - Но откуда ты знаешь, что именно он - мой отец?
   Джейд прекрасно знала, что моногамией Белл никогда не отличалась.
   - Кинлэн - мужик ревнивый,  Кэсси,  -  ответила  Белл.  -  Нет  нужды
говорить, что и отменным негодяем он  был  всегда.  Черт  возьми,  я  не
решалась переспать с другим парнем, пока крутила с ним. -  Белл  глубоко
затянулась, выпустила дым через нос. - В общем, Кинлэн Гэллахер  -  твой
папочка. Тут и спрашивать нечего.
   - Но ты всегда говорила, что моим отцом был рыжебородый нефтяник...
   - А что? Не могла же я всему городу доложить, что Гэллахер  обрюхатил
меня, - резонно заметила Белл. -  Кроме  того,  между  нами  существовал
договор.
   - Что еще за договор?
   - Самый обычный договор. Он дает мне деньги - я молчу.
   Мир поплыл, затуманился. Джейд прикрыла  глаза,  чтобы  справиться  с
головокружением.
   - И все-таки я не могу поверить в это.
   - Черт побери, детка, - скривилась Белл, - ты вроде умна,  но  иногда
кажется, что Бог дал тебе мозгов не больше, чем  корове.  А  почему,  ты
думаешь, тебя так привечали на  чудесном  ранчо  Гэллахеров?  Привечали,
пока ты не испортила свою сладкую  жизнь,  свистнув  у  мисс  Лилиан  ее
дурацкие побрякушки.
   - Я ничего у нее не брала - Как бы там  ни  было,  -  пожала  плечами
Белл, - правда в том, что ты от  Кинлэна  Гэллахера  такая  же  плоть  и
кровь, как Шелби. Или Рорк.
   На следующий день, направляясь на арендованном автомобиле в  аэропорт
Оклахома-сити, Джейд вдруг так затрясло,  что  ей  пришлось  съехать  на
обочину. Заглушив мотор, она попыталась обрести равновесие  -  душевное,
главным образом. В голове было пусто. Остались только ощущения, и  самое
страшное из них - это ощущение черной зияющей дыры, которую пробил в  ее
жизни Кинлэн Гэллахер.
   В сердце будто воткнули ледяной обоюдоострый стилет.
   Весь полет до Нью-Йорка Джейд пыталась убедить себя, что мать сказала
не правду. Но зачем?! Да, она не сказала Белл о примирении с Рорком,  об
их отношениях. И об Эми умолчала.
   Для Белл все, что касалось Рорка, уже было прошлым.
   Когда в разговоре с матерью Джейд  начала  высказывать  сомнения,  та
четко я подробно, чего давно не  бывало,  изложила  все  подробности  их
отношений с Кинлэном.
   Самолет начал спускаться над аэропортом Кеннеди Джейд вынуждена  была
признаться себе, что не было у Белл никаких причин лгать.
   Кинлэн Гэллахер - ее родной отец. Она попыталась  осознать,  что  это
может значить и каково ей теперь будет жить, ощущая себя родней  той  же
Шелби.
   Впрочем, вряд ли это могло иметь какое-то  значение.  Она  росла,  не
зная, что такое отец.
   Кинлэн   Гэллахер   отнюдь   не   увлекался   исполнением   отцовских
обязанностей. Выдал однажды порцию спермы - и все. Поведение,  достойное
разве что бродячего кота, регулярно обходящего свою территорию.  Ничего,
кроме отвращения, она к нему не испытывала Пожалуй, еще ненависть.
   И желание ранить его так же, лак он ранил ее.
   И Эми.
   Шасси самолета коснулась посадочной полосы, и  в  этот  момент  Джейд
была сокрушена - Эми глухая! Врачи так и не нашли никаких видимых причин
этого серьезного  порока.  Но  сейчас  Джейд  поняла  все.  Ее  славная,
очаровательная Эми брошена в мир тишины и молчания потому, что ее мать и
отец - брат и сестра. Это  было  страшное,  сокрушительное,  невыносимое
открытие.
 
 
 
Глава 14 
 
   - Мама! Угадай, фто я сегодня в фколе делала!
   Личико Эми лучилось, как летнее солнышко, ручки двигались грациозно и
задорно.
   Обычно один вид дочки поднимал Джейд настроение. Но сегодня, взглянув
на улыбающееся лицо девочки, она будто посмотрела в глаза своему греху.
   - Мама!
   В нетерпении Эми даже подергала мать за юбку, чтобы привлечь  к  себе
внимание.
   - Прости, малыш. Что же ты делала?
   Пальцы путались, губы не слушались, но Эми,  изнемогая  от  "тяжести"
своих успехов, не заметила этого.
   - Я делала наф мил. Подофди. Сейтяс плииесу.
   Девочка сбегала  в  свою  комнату  и  вернулась  с  большим,  немного
кривобоким пластилиновым шаром.
   -  Смогли,  -  сказала  она,  указывая   на   серебряную   звездочку,
налепленную на ярко-голубой поверхности. - Это Нью-Йорк. Где мы живем.
   Усевшись на  колени  рядом  с  дочкой,  Джейд  медленно  поворачивала
пластилиновый глобус, пытаясь мысленно начертить линию  от  Нью-Йорка  к
Оклахоме. Длиной она получалась едва ли в  один  дюйм,  А  в  реальности
Гэллахер-сити, да и все, что в  нем  происходило,  скорее  находился  на
другой планете.
   - Это чудесная вещица, дружочек, - одобрительно улыбнулась она  через
силу, ведь внутри у нее все было будто льдом сковано.
   - Это для твоей коллектыи.
   - Коллекция, - рассеянно поправила Джейд и показала Эми,  как  язычок
должен упираться в зубы при этом звука.
   - Коллекции, - повторила девочка. - Ну, тебе нлавится?
   - Очень. - Джейд нарочно Медленно проговорила это  слово,  чтобы  Эми
могла по движению губ прочесть его.
   - А ты знаеф, фто земля клуглая"?
   То, как малышка склонила голову  набок,  мучительно  напомнило  Джейд
Рорка, да так, что пришлось закусить губу, чтобы не расплакаться.
   - Да. Я знаю.
   - И земля клутится, клутится. Совсем как калусели.
   Не в состоянии говорить Джейд лишь кивала.
   Глазенки Эми блеснули лукаво-вопросительным огоньком.
   - А как же голова у нас не клужится?
   - Не знаю, зайчик.
   - Мама! - Эми опять склонила голову  набок.  -  Потему  ты  не  носиф
науфники? Как я?
   Потому  что  моя  мать,  какой  бы  безответственной  не   была,   не
предавалась греху кровосмешения, чтобы  я  родилась  неслышащей,  жестко
сказала про себя Джейд.
   - Потому что мне в наушниках слишком громко, - вместо этого  ответила
она дочери.
   - А мама Джонни носит наушники, - настаивала Эми.
   Девочка задела тему  болезненную,  сложную,  Джейд  казалось,  подчас
невыносимую. Хотя уходить от этих вопросов  становилось  все  сложнее  и
сложнее.
   - Мама Джонни - глухая, - сказала Джейд, сопроводив эти слова  знаком
- указательный палец от уха спускается к левой руке.
   Неохотно Джейд употребляла это слово. Раньше  она  избегала  его,  но
лечащий врач Эми сказал, что лучше будет девочке впервые услышать это  в
родном, знакомом мире,  из  уст  любящих  людей,  чем  от  постороннего,
равнодушного человека.
   - Как я, - сказала Эми.
   - Как ты, - кивнула Джейд.
   Девочка задумалась. Прошла, наверное, минута.
   - А ты любиф меня, лаз я глухая?
   - Я люблю тебя. Люблю - какая ты есть.
   Эми опять замолчала в раздумьи.
   - Вот бы и ты была глухая, мама, - - наконец молвила она, - тогда  бы
мы были одинаковые.
   Притянув к себе девочку, Джейд дрожащими губами зарылась  в  пушистую
шапку ее блестящих темных волос.
   Сознание собственной вины, греха  не  отпускало  Джейд  ни  днем,  ни
ночью. В тоске  и  одиночестве  она  теперь  часто  лежала  на  кровати,
уставившись в потолок, а перед глазами  так  и  мелькали  лица  -  Белл,
Кинлэна, Рорка и, что самое невыносимое, Эми.
 
*** 
 
   - У тебя жуткий вид, - с беспокойством сказала как-то Нина.
   Уже две недели прошло со времени неожиданного визита Кинлэна, а Джейд
все еще не могла оправиться от потрясения.
   - Ничего удивительного, я  очень  плохо  себя  чувствую,  -  ответила
Джейд, потирая спину. - Всю ломает. Наверное, я подхватила грипп.
   То же самое она сказала Реджинальду Бентли, когда последний раз  была
у него в офисе.
   Хоть она и получила недавно (с  таким  трудом!)  повышение  в  отделе
комплектации, думать о работе никак  не  получалось.  И  вообще,  бизнес
потерял  для  Джейд  смысл.  Она  даже  рисковала  заработать  репутацию
ненадежного человека, так как из-за ее состояния Нине пришлось  отменить
выгодную поездку на съемки в Австралию.
   - Я вижу, случай тяжелый - из серии "без тебя  мне  мир  не  мил",  -
заметила Нина. - Кажется, Рорк должен был еще на прошлой неделе приехать
в Нью-Йорк.
   -  Он  застрял  в  Сан-Франциско  -  какая-то  очередная   инженерная
инспекция.
   - Значит, никаких осложнений в  ваших  отношениях  нет?  -  осторожно
спросила Нина.
   - Конечно, нет, - решительно ответила Джейд. - Ладно. Ты права. Я уже
превращаюсь в ленивую корову. - Она взъерошила свою шевелюру. - Мне надо
заняться каким-то делом.
   Совершенно новым.
   - Вот диво, что ты об этом заговорила, - подняла брови Нина, доставая
свою рабочую папку с  бумагами.  -  Тебе  приходилось  слышать  имя  Сэм
Сазерленд?
   - Сэм Сазерленд... - задумчиво повторила  Джейд.  -  Белая  ворона  с
западного побережья, нет?
   - Вот-вот. Не так давно он взял под  контроль  очередную  корпорацию.
"Доналдсон Энтерпрайзес" на этот раз, - сообщила Нина. - Это  не  просто
корпорация, это огромная империя рекламного и  шоу-бизнеса.  После  чего
пресса провозгласила его свирепым узурпатором.
   - И что? Какое отношение поверженная им компания имеет ко мне?
   -    Среди    имущества    "Доналдсон     Энтерпрайзес"     оказалась
парфюмерно-косметическая фирма, выпустившая на  рынок  одни-единственные
духи "Эверластинг" <"Everlasting" -  "Навсегда".>.  К  сожалению,  автор
аромата умудрился скончаться, так и не  получив  полноценного  признания
своего труда. Казалось бы, все это положить на полку - да забыть.
   И тут возникаешь ты. Сэм Сазерленд уж  было  собирался  прикрыть  эту
умирающую фирму, пока в один прекрасный день не увидел твой  фотопортрет
- где ты у фуникулера рекламируешь ликер.
   - Да-да, я знаю.
   Как только рекламные плакаты, где она красовалась в черном бархатном,
вызывающе открытом платье, стали появляться в городе,  Джейд  невозможно
было показаться на улице, чтобы не услышать восторженного улюлюканья.
   - Сазерленд позвонил, спросил, не занята ли ты работой, -  продолжала
Нина. - Когда я сообщила ему, что у тебя все расписано до конца года, он
предложил  почасовую  оплату  в  десять  раз  большую,  чем  ты  имеешь.
Естественно, меня это заинтересовало, и я отправила ему в  Сан-Франциско
все твои снимки из архивов. Кстати, буквально  перед  нашей  встречей  я
вторично говорила с ним по телефону. Короче, завтра он будет в Нью-Йорке
и завтра же хочет с тобой встретиться.
   - Вот, значит, как? - приподняла Джейд темные шелковистые брови.  Сэм
Сазерленд звучало почти так же, как Кинлэн Гэллахер.  Изначально  что-то
Джейд в этом не понравилось.
   - Значит, вот так, - согласилась Нина. - Я ему обещала, что завтра ты
придешь к трем часам в его нью-йоркский офис в Уолдорфе. Соответственно,
у тебя ровно двадцать четыре часа, чтобы привести себя в  божеский  вид.
Тебе необходим и маникюр, и прическа, и косметические процедуры.  Да,  и
зайди  в  салон  "Шанель"  в  магазине  "Сакс",  подбери  что-нибудь.  И
позаботься о своих кругах под глазами. А то краше в гроб кладут.
   - - Спасибо за доверие, Нина, - не без иронии поблагодарила Джейд,  -
и за откровенность.
   - Сногсшибательная внешность - это твоя  работа,  Джейд,  -  серьезно
сказала Нина. - И если Сазерленд сочтет, что ты - подходящая женщина для
его новой рекламной кампании, он собирается оплатить  тебе  эксклюзивные
права.
   - А если я сочту, что не хочу на него работать? - спросила Джейд.
   - Моложе ты не становишься, - напомнила Нина.
   В свои двадцать три года Джейд, конечно, была далеко  не  старой.  Но
она  была  прекрасно  осведомлена,  что  пятнадцатилетняя  Брук   Шилдс,
несколько лет  назад  сокрушившая  мир  в  джинсах  от  Кэлвина  Клэйна,
закрепила в моде и рекламном бизнесе мнение, что это -  удел  юных,  чем
моложе - тем лучше.
   - Будь я на  твоем  месте,  -  продолжала  Нина,  -  и  попадись  мне
заказчик, готовый обеспечить меня на всю жизнь, я бы  работала,  окажись
это сам Дьявол.
   - Вот этого я и опасаюсь, - пробормотала Джейд.
   - По телефону он показался не таким уж дурным, - успокоила ее Нина. -
Я кое-что подобрала тут о нем. - Она передала Джейд папку с  файлами.  -
Думаю, тебе будет интересно.
   Ошибалась Нина. Не интересно было Джейд.
   Нисколечко. С нее было достаточно  богатых,  властных,  эгоцентричных
мужчин. Однако, повторяя себе это все время, пока она лежала с маской на
лице в горячей ванне, Джейд все-таки взялась за вырезки, которые  отдала
ей Нина.
   Из  небольшого  досье  вырисовывалось,  что  Сэм  Сазерленд   человек
прямолинейный,    грубовато-честный,    целеустремленный    -     просто
квинтэссенция того, что свойственно человеку,  "сделавшему  себя  своими
руками". Финансовую  империю  Сазерленд  начал  создавать  тридцать  лет
назад, будучи еще совсем  молодым  человеком,  когда  он  убедил  группу
лесорубов выкупить одну лесозаготовительную фирму в Северной Калифорнии.
Фирма давно дышала на ладан, готова была вот-вот  развалиться.  Но,  как
отмечала "Уолл  стрит  джорнэл",  однако,  "лучше  оказаться  владельцем
обанкротившейся лесопилки, чем ее рядовым рабочим". Так или иначе,  Сэму
Сазерленду удалось взять дело в свои руки, фирма пошла  в  гору,  и  уже
через полтора года получала неплохую прибыль. Еще  через  пару  лет  Сэм
стал ее единоличным хозяином, так  как  совладельцы-лесорубы  в  бизнесе
разбирались неважно,  да  и  не  проявили  к  этому  никакого  интереса.
Следующим шагом Сазерленда стал многомиллионный контракт с японцами.
   Сазерленд  стал  Сазерлендом.  Прошли   годы,   теперь   он   ворочал
компьютерами,  химическими  технологиями,  воздушными  линиями,  словом,
всем, что вдруг начинало интересовать его.
   - Если этот человек думает, что меня можно купить, -  подумала  вслух
Джейд, - его ждет жестокое разочарование.
 
*** 
 
   Сэм Сазерленд оказался высоким, мускулистым мужчиной, и, несмотря  на
то, что на теле его не было ни унции жира, широкие плечи, крепкая  грудь
придавали ему  некоторое  сходство  с  быком.  Темно-русые  волосы  были
тронуты сединой, выразительное, с резкими чертами лицо  было  смуглым  и
обветренным.
   Сазерленд носил серые прекрасного  покроя  брюки  и  идеально  чистую
рубашку, ворот которой  был  расстегнут,  а  рукава  закатаны,  так  что
открывали сильные загорелые руки почти до локтей Такой человек, подумала
Джейд, лучше бы смотрелся  в  кабачке  у  лесопилки,  чем  в  элегантной
приемной офиса. Когда он пожимал ей руку,  она  ощутила  мозоли  на  его
ладонях.
   - После подробного знакомства с вашим досье я думал, что вполне готов
к встрече с вами, - сказал Сазерленд. Глаза  его  не  скрывали,  что  он
чисто по-мужски оценил  достоинства  Джейд.  -  Но  фотографии  едва  ли
воздают вам должное. Разрази меня гром, но вы краше породистого щенка.
   - Я полагала, что все сравнения уже слышала,  -  настороженно,  будто
отгораживаясь от  мужской  ауры,  произнесла  Джейд,  -  оказывается,  я
ошибалась.
   - Господи, да причем здесь сравнения, - резковато возразил он. - Если
мы с вами вместе затеваем это дело, вам следует сразу запомнить,  что  я
хоть и крут нравом, но прям и честен. Ничего, кроме правды, вы  от  меня
никогда не услышите.
   - Вы не представляете, как приятно слышать такое, - прохладно сказала
Джейд. - Но вы упустили один нюанс, мистер Сазерленд. Я еще  не  решила,
будем ли мы вообще сотрудничать.
   Подоплека сказанного была очевидна: на -"смотрины" пришла она