рое теперь  увозило  их  к  дому  Нины
Грейс. По дороге уж так  получилось,  что  Кэсси  выложила  все  о  мисс
Лилиан, об их поездках в Нью-Йорк, о своих надеждах найти здесь работу в
мире искусства. Только о Рорке она не сказала ни слова.  К  счастью,  об
отце будущего ребенка Нина не спрашивала.
   До сих пор Кэсси, работая столько лет в особняке Гэллахеров, считала,
что  знакома  с  роскошью.  Но   громадные   апартаменты   Нины   Грейс,
расположенные на последнем этаже высотного дома на  Парк  авеню,  просто
лишили  Кэсси  дара  речи.  Анфилада  просторных  комнат,   пятиметровые
потолки, элегантные лестницы,  обитые  штофом  стены,  портреты  чьих-то
предков в черных костюмах, с золотыми цепочками и орденами,  -  все  это
было чересчур.
   - Я не смогу здесь жить.
   - Прекрасно сможешь. Я управляю небезызвестным фотоагентством  Грейс,
- сообщила Нина, - мои девочки - наши модели - часто  останавливаются  у
меня, впервые попадая в Нью-Йорк. - Кэсси хотела возразить,  что  она-то
не входит в число "ее девочек", но Нина продолжала:
   - Ты пока посиди, отдохни, а я приготовлю чай, чтобы утихомирить твой
желудок.  Повар  у  меня  сегодня  выходной,  но  перекусить  что-нибудь
найдется. А потом обсудим твое будущее.
   - Нет, честное слово, я...
   - Сядь. Сядь и успокойся. Мы найдем тебе отличную работу.
   С этими многообещающими словами  Нина  удалилась  на  кухню,  оставив
Кэсси сидеть в  красном  бархатном  викторианском  кресле  и  обдумывать
ситуацию.  Взглянув  на  бронзово-мраморную  напольную  вазу,  на   бюст
Наполеона III в неоклассическом стиле,  на  готические  подсвечники,  на
китайскую, прошлого века, бронзовую  лошадку,  Кэсси  поняла,  что  мисс
Лилиан по сравнению с Ниной Грейс  -  лишь  провинциальная  любительница
старины. С первого взгляда было ясно, что хозяйка этого дома  тратит  на
свою коллекцию немало времени и много денег. Может, правда,  Нина  Грейс
поможет с работой?
   Кэсси смотрела на раскинувшийся  внизу  зеленый  массив  Центрального
Парка и впервые за эти недели ощущала покой.
   Потом они  уселись  пить  горячий  душистый  чай  "Дарджелинг".  Нина
пристальным взглядом своих голубых глаз изучала черты лица Кэсси.
   - Ты настоящая красавица, - в конце концов сказала она.
   - Спасибо, - пробормотала Кэсси,  злясь,  что  ей  никак  не  удается
избавиться от алых вспышек на лице.
   - Ты не меня благодари. Скажи спасибо своим родителям. А  также  всей
родне до седьмого колена, которые устроили тебе такой "генный компот". Я
готова  не  глядя  подписать  с  тобой  контракт,  пока  конкуренты   не
переманили такое лицо.
   - Контракт? Со мной?
   Кэсси Макбрайд - фотомодель? Девчонки, которые рождались и  вырастали
у сортировки в Гэллахер-сити, штат  Оклахома,  не  становились  моделями
мирового уровня. Даже смешно предположить такое.
   - Разумеется. -  Нина  щедро  намазала  хрустящую  булочку  малиновым
вареньем. - У тебя сногсшибательная внешность. Но.., вот уж  не  думала,
что приведется говорить эти слова.., тебе надо прибавить в весе. - И она
водрузила поверх варенья еще полную ложку взбитых сливок - угощение  для
Кэсси.
   В жизни Кэсси не едала ничего вкуснее, чем эта  сдоба  с  вареньем  и
сливками.
   - Да какая  из  меня  модель!  -  сопротивлялась  Кэсси,  не  забывая
откусывать булочку. - Фотомодель должна  быть  голубоглазой  блондинкой,
чисто американского типа вроде Шелли Хэк или Кристи Бринкли.
   - Вот-вот. Все пляжи Калифорнии буквально забиты  такими  красотками,
их десяток на дюжину. А теперь взгляни сюда. - Она порылась в кипе ярких
журналов на столике, вытащила  "Вог".  -  Здесь  нет  ни  одной  пляжной
кошечки.
   А вот эта роковая брюнетка на обложке, кстати, одна из моих моделей.
   Кэсси  перелистывала  страницы  -  действительна,   привычных   глазу
белокурых красавиц почти не было. Но при чем здесь она, Кэсси?
   - Слава моего агентства  и  зиждется  на  том,  что  мы  идем  против
традиций, - сказала  Нина,  будто  почувствовав  сомнения  Кэсси.  -  Ты
спокойно родишь ребенка, после чего мы сделаем  пробную  серию.  Держись
около меня, дружок, и станешь звездой, - засмеялась Нина.
   Для Кэсси эта идея была и завлекательной, и  абсурдной  одновременно.
Потом ведь у нее была мечта. Мечта, с которой  она  не  желала  вот  так
запросто расставаться, пусть даже все  галереи  и  музеи  откажут  ей  в
работе.
   - И все же мне нужна работа, - спокойно и твердо сказала Кэсси.
   - Думаю, что смогу подыскать для тебя что-нибудь интересное  в  сфере
искусства. А пока не согласишься ли  ты  немного  поработать  у  меня  в
офисе?
   - У вас?
   - Полтора месяца у нас была самая толковая на  свете  секретарша.  Но
она  предпочла  бросить  работу  и  заняться  своим  малышом.  И  я  уже
обращалась в бюро по найму, но, увы, безуспешно.
   Ты согласна? Кэсси, ты - мое спасение.
   Кэсси приняла предложение Нины. И для нее спасением  была  Нина.  Для
нее - и для будущего ребенка.
 
*** 
 
   Офис "Фотоагентства Грейс" располагался в потрясающем здании на  57-й
улице   рядом   с   Бергдорфом.   Оказавшись    в    этом    элегантном,
пятидесятиэтажном небоскребе,  с  асимметричными  дымчатыми  стеклами  и
мраморными подоконниками, Кэсси подумала, что Рорк, наверное, одобрил бы
этот интерьер.
   Яркими цветными  пятнами  полыхали  на  белоснежных  стенах  приемной
абстрактные картины.
   Между   ними   красовались    огромные    обложки-плакаты    журналов
"Мадемуазель",  "Вог",  "Харпер'з  Бэзар",   "Глэмур",   "Космополитен".
Матовый черный огромный стол, удобные кресла и мягкий, с густым  длинным
ворсом ковер, скрывающий громкие звуки, - вот и вся обстановка приемной.
   В ярко-алых  креслах  сидели  шикарные,  с  тончайшими  чертами  лица
"картинки" - редкой красоты брюнетка в  ультракороткой  красной  кожаной
юбке;  девушка  в  узеньких,  вытертых,  но   жутко   дорогих   джинсах,
заправленных в сапожки с отворотами, в белой рубахе, расшитой бирюзой, и
потрясающая негритянка с прической из  тысячи  косичек,  рассыпанных  по
плечам. Одного взгляда на этих людей хватило Кэсси,  чтобы  понять,  что
мнение Нины о возможной судьбе Кэсси в качестве фотомодели было не более
чем попыткой поднять ей настроение после грудного дня.
   ...Так или иначе, но почти два месяца  провела  Кэсси  в  доме  Нины.
Всякий раз, когда Кэсси начинала беспокоиться, не злоупотребляет ли  она
ее гостеприимством, Нина неизменно отвечала:
   - В таких хоромах с пятью спальнями и шестью ванными комнатами  места
больше, чем достаточно. Потом, ты ведь не одна здесь обитаешь.
   Это действительно было так. Фотомодели,  которые  появлялись  в  доме
Нины Грейс, сменялись с такой быстротой, что Кэсси потеряла им счет.
   В последние дни, например, у Нины проживала девушка из Южной  Африки,
высокая блондинка из Норвегии, с которой еще  занимались  и  учителя  по
школьной  программе,  поскольку  ей  исполнилось  лишь   тринадцать,   и
рыжеволосая француженка, утверждавшая, что в американских  мужчинах  нет
ничего рыцарского. ; - ? - Но ведь я не зарабатываю  деньги  для  вашего
агентства, как другие, - возражала Кэсси, недавно с изумлением узнавшая,
что изысканная рыжеволосая парижанка только за  прошлый  год  заработала
более ста тысяч долларов.
   - Пока не зарабатываешь, - подчеркивала Нина  спокойно,  в  очередной
раз напоминая Кэсси об их первом разговоре.
   Работая в приемной агентства  Грейс,  Кэсси  быстро  освоила  систему
каталога, подбора  файлов,  "изобрела"  даже  новый  принцип  оформления
финансовых     счетов,     помнила     телефоны     практически     всех
девушек-фотомоделей,  каждого  фотографа,   каждого   журнала,   каждого
заинтересованного лица.
   Обнаружив, как гладко  идет  делопроизводство  в  руках  Кэсси,  Нина
перевела ее на должность менеджера агентства. Соответственно  повышенная
зарплата позволила Кэсси снять маленькую квартирку у одной из сотрудниц,
уехавшей на целый год работать в  Париж.  Нина  носилась  с  Кэсси,  как
курица с цыпленком. Она водила ее к знаменитому акушеру с  Пятой  авеню,
занималась с ней специальной лечебной гимнастикой для  беременных,  сидя
на ковре и старательно вдыхая и выдыхая по системе Лэмаза. Кэсси сначала
переживала, что  оказалась  единственной  незамужней  женщиной  на  этих
занятиях, даже не хотела туда ходить, но стремление  выносить  и  родить
здорового ребенка положило конец ее напрасным тревогам.
   Живот еще совершенно  не  был  заметен  для  окружающих,  когда  Нина
потянула ее покупать приданое для младенца. После четырехчасового похода
по магазинам они ввалились в дом, нагруженные кипами пакетов и свертков,
в которых находилось такое разнообразие детских вещичек, что и принцесса
осталась бы довольна.
   Они разворошили все покупки и рассматривали обновки.
   - Ну,  как  тебе  это?  -  спросила  Нина,  взяв  в  руки  желтенький
свитерочек-кроше, маленький, будто сшитый  на  куклу.  -  Очаровательно!
Смотри, к нему и шапочка в тон!
   Кэсси округлила глаза, увидев цену на бирке.
   - Да за эти деньги я бы дюжину свитерков купила!
   - Дюжину - но в Гэллахер-сити, - уточнила Нина. - А мы на Манхэттэне,
и я не желаю, чтобы моя крестница выглядела как приютское дитя.
   Отметая все вздохи и возражения Кэсси, Нина Грейс прочесывала детские
магазины с тем же напором, с каким  знаменитый  Шерман  шел  по  горящей
Джорджии.  Пакеты  заполнялись   пинетками,   ползунками,   рубашечками,
пеленками, одеяльцами, свитерочками, трусиками, стегаными  костюмчиками,
вышитыми  миниатюрными  сарафанчиками,  крошечными  носочками,  а  также
"выходными" платьями и комбинезонами для прогулок. Когда  она,  наконец,
отдала клерку свою кредитную карточку для расчета, Кэсси была  убеждена,
что спокойно может родить сразу четверых, Нина, однако,  не  успокоилась
на этом. В один прекрасный  февральский  день  она  совершила  набег  на
мебельный магазин, опустошила там детскую  секцию,  после  чего  спальня
Кэсси превратилась в идеально обставленную  детскую  комнату  Впервые  в
жизни с Кэсси так нянчились в возились, но она, как бы ни  хотела  этому
радоваться, все же не могла, потому что жизнь ее теперь была  все  время
под контролем.  Мечты  Кэсси  пока  оставались  по-прежнему  сладкими  и
по-прежнему недостижимыми. Возможно, родив ребенка,  ей  удастся  начать
движение к своей цели.
   Нина Грейс усердствовала не только на поприще покупок.  Она  пыталась
найти для Кэсси интересную работу; но к  сожалению,  все  художественные
салоны  в  один  голос  твердили,  что  Кэсси  не  готова   к   подобной
деятельности. Кэсси уже почти отчаялась найти работу, о которой мечтала,
как однажды в дверях ее квартиры возникла Нина Грейс  с  кипой  бумаг  в
руках. Она положила их Кэсси на колени - точнее туда,  где  прежде  были
колени, пока их не закрыл обширный круглый живот.
   - Что это? - спросила девушка. Она сидела в кресле-качалке в  детской
комнате. Перед приездом Нины она долго расставляла плюшевый зверинец  на
полках, потом бродила по комнате.
   Трогала веселые погремушки у кроватки, перебирала детские  вещички  в
ящиках и все представляла, каково же это - иметь ребеночка?
   -  Брошюры,  проспекты  из  Нью-Йоркского   Университета.   Один   из
факультетов - прямо для тебя, Кэсси. Будет  специальный  набор,  который
предусматривает гибкий  график  занятий,  свободный  выбор  дисциплин  и
факультетов, возможность разрабатывать свою тему с  первого  дня.  -  По
улыбке было видно, как Нина довольна собой.  -  Так  что  недалек  день,
когда все эти напыщенные антиквары-снобы будут в очереди  стоять,  чтобы
пригласить тебя на работу.
   Кэсси стала просматривать брошюры и пришла  в  восторг,  увидев,  как
разнообразны учебные программы.
   - Сразу после родов подам заявление, - сказала она.
   А  пока  можно  будет  изучать  бесконечные  ряды  книг  по   истории
искусства, художественные альбомы и каталоги антиквариата, которыми  так
богата была библиотека на Пятой авеню. Конечно, вся городская библиотека
Гэллахер-сити поместилась бы в одном ее уголке.
   - Просто не знаю, как благодарить  тебя,  Нина,  -  блеснув  зелеными
глазами, сказала Кэсси.
   - Ты не должна вообще меня благодарить.
   Черт побери, Кэсси, каждому из нас иногда нужна поддержка  и  помощь.
Твое  житье-бытье  напоминает  мне  старые  деньки,  когда  я   мыкалась
подавальщицей в кафешке, таскала тарелки туда-сюда. Это было в Форксе, в
штате Вашингтон, где живут одни лесорубы да рыбаки. Вот там  и  заметила
меня случайно Айлин Форд, забрала с собой,  привезла  в  большой  город,
поселила у себя и научила всему, что  я  умею  сейчас.  Она  спасла  мне
жизнь, Кэсси, - неожиданно серьезно сказала Нина, - и,  на  мой  взгляд,
лучший способ вернуть этот долг - тоже помочь  кому-нибудь  в  жизни.  -
Нина вновь улыбнулась своей легкой, знакомой улыбкой. - Мне попалась ты,
деточка, так что,  не  возражай.  Что  с  тобой?  -  встрепенулась  она,
заметив, как неожиданно расширились глаза Кэсси.
   - Шевелится.
   Она схватила Нину  за  руку,  прижала  ее  к  своему  животу,  внутри
которого перебирали чьи-то маленькие пяточки.
   - О Боже Всемогущий, - с благоговением прошептала Нина, -  вот  он  -
твой ребенок.
   Впервые Кэсси ощутила, что ее еще нерожденное дитя - это счастье, дар
Божий, а вовсе не обуза.
   И лицо ее озарилось улыбкой.
   - Да. Это мой ребенок.
   Март оказался трудным для Кэсси. Она мучалась  изжогой,  бессонницей,
отекали ноги. Нина, чтобы немного разогнать ее тоску, решила вытащить ее
в город. Программа  была  намечена  обширная  -  косметический  салон  в
"Блумингдейле", ланч в "Пэлм Корт", а потом -  дневное  представление  в
концертном зале, где шел новый мюзикл.
   Кэсси неловко взгромоздилась на высокий стул в  косметическом  салоне
"Блумингдейла", и мастер макияжа от фирмы "Елена Рубинштейн" занялась ее
глазами. Для пробы был выбран цвет "золотистый хаки".
   - В этом сезоне "металлические"  оттенки  -  самый  шик,  -  говорила
гримерша, с удовольствием глядя на свою работу,  -  ас  вашими  глазами,
дорогая, эффект будет подобен взрыву. - Она обернулась к  Нине,  которая
увлеклась новым запахом "Диора". - Вам не кажется, что именно так должна
выглядеть  "Женщина-кошка"  <"Женщина-кошка"  -  персонаж  американского
телесериала, а позднее и кинофильмов "Бэтмен".>?
   - Точно.
   Кэсси помассировала поясницу,  которая  сегодня  с  утра  ныла  почти
нестерпимо.
   - Сейчас скорее я похожа на слониху, а не на  кошку,  -  пожаловалась
она, глядя на свой необъятный живот  и  отекшие  ноги.  Бывали  моменты;
когда она уже не верила, что обретет снова свой прежний облик. - Или  на
тюлениху.
   Что за  вздор  Нина  выдумала!  Никакой  макияж  не  поднимет  сейчас
настроения.
   После сидения на жестком неудобном стуле спина заболела еще  сильнее;
неожиданный позыв сходить  в  туалет  заставил  Кэсси  -  ох,  непростая
задача!  -  положить  ногу  на  ногу.  Косметичка  тем  временем  начала
накладывать ей на щеки тончайший слой  розовато-медных  румян.  А  Кэсси
вдруг почувствовала, как начала подтекать.., и тут внутри у  нее  что-то
бухнуло и сжалось.  Замерев,  она  поняла,  что  это  околоплодные  воды
хлынули из нее.
   - Нина...
   - Да-а-а? - протянула отрешенно Нина, которая теперь  изучала  запахи
"Нины Риччи", "Л'эр дю Тен", в частности.
   Живот Кэсси перехватил жуткий спазм, естественный румянец отхлынул от
лица, волна боли захватила ее всю.
   - Боюсь, что на представление мы сегодня не попадем...
 
Глава 8 
 
   Это был бесконечный день. Кэсси буквально плавала в поту и,  хоть  ей
удавалось задремать между схватками, к вечеру, казалось, сил не осталось
совершенно. Все это время Нина не отходила от нее.
   - Расслабься, -  уговаривала  она,  легонько  поглаживая  напряженный
вздутый живот Кэсси, - вспомни, чему тебя учили на занятиях. - Она  дала
Кэсси маленький кусочек льда, чтобы освежить  рот.  -  Не  сопротивляйся
боли. Расслабься, плыви по течению.
   Кэсси пыталась повторить все, чему научилась на гимнастике, например,
представляла родовые схватки  в  виде  мощных  океанских  волн,  которые
накатывают, разбиваются в пену и исчезают. Все это  было  прекрасно,  но
шли часы, и очень скоро Кэсси поняла, что не так просто  на  самом  деле
то, что казалось легким на занятиях.
   То и дело к ней подходили доктор или акушерка, они осматривали живот,
проверяли состояние ребенка,  контролировали  раскрытие  родовых  путей.
Серьезно-нахмуренный вид доктора бодрости не  прибавлял.  Наконец,  было
принято решение сделать  ультразвуковое  исследование  и  внутриутробный
снимок.
   - Я ведь не умру, а? - нервно спросила она у врача, когда ее привезли
обратно в палату.
   - Нет, конечно, - седовласый доктор добродушного вида смотрел на  нее
с  ласковым  превосходством.  Такой  человек  не  привык  к  поражениям,
мелькнуло у Кэсси. Такой человек не позволит ей потерять ребенка.
   Он отечески потрепал ее живот. Разговаривать у Кэсси уже не было сил.
   - Мы имеем новость хорошую - шейка раскрыта  на  девять  сантиметров,
остался всего один, - сообщил доктор,  -  имеем  новость  и  неважную  -
заднее  предлежащие  ребенка.  Если  оно  вот-вот  не  изменится,  будем
готовить кесарево.
   - О нет, только не это, - вмешалась Нина, - шрам может  загубить  всю
ее карьеру.
   Доктор бросил на нее испепеляющий взгляд.
   - Главное - жизнь ребенка. И здоровье и безопасность его матери.
   - Конечно. Конечно, - быстро  согласилась  Нина.  Врач  ушел,  и  она
начала поглаживать горообразный живот Кэсси, приговаривая:
   - Ну, давай, давай, малышечка. Мы сейчас всем им покажем!  Мы  сейчас
так сделаем, что наша мама станет богатой и знаменитой!
   Кэсси прикусила губу, стараясь подавить крик: схватки следовали  одна
за другой. Удивительно, но вскоре после бодрых слов Нины,  обращенных  к
еще не рожденному малышу, у Кэсси наметились сдвиги. Ребенок  повернулся
в утробе так энергично, что  почти  все  в  палате  видели  это  воочию.
Наконец, родовые пути раскрылись  на  нужные  десять  сантиметров.  Врач
велел немедленно перевезти Кэсси в родильный блок, где  ее  положили  на
специальный стол, укрыли живот и ноги стерильной простыней, ступнями она
уперлась в теплые упругие подставки.
   Нина стояла у изголовья, вместе они считали схватки, вместе дышали  -
глубоко и размеренно - в промежутках между ними. Вслед за доктором  Нина
уговаривала Кэсси правильно и вовремя тужиться. Кэсси  была  измотана  и
обессилена, как никогда в жизни. Капельками пота  блестел  лоб,  верхняя
губа, по спине,  по  бокам  просто  струилась  влага,  пропитывая  белую
больничную рубаху.
   - Идем-идем! - воскликнул доктор. - Ребеночек уже на подходе,  Кэсси.
Давай, тужься сильнее. Так. Еще разочек. Вот и все.  Вот  мы  уже  видим
глазки, носик - тужься, тужься - и ротик, а вот и.., человечек.
   В зеркале, укрепленном на потолке, Кэсси видела, как вышел в  мир  ее
ребенок.
   Итак, спустя двадцать восемь бесконечных часов с тех пор, как у Кэсси
отошли воды в косметическом салоне "Блумингдейла", на свет появилась Эми
Тара Макбрайд. Затаив дыхание, Кэсси ждала первого  крика  новорожденной
дочки. И когда первое кряхтение переросло в громкий требовательный плач,
Кэсси и Нина, обнявшись, разом заревели.
   Доктор  перевязал  пуповину,  медсестра  быстро  и  умело  ополоснула
девочку теплой водой, очистила ей ротик и носик от слизи.  Звучный  крик
малышки показался Кэсси самым сладким, самым замечательным в мире.
   Медсестра вложила теплый комочек в руки Кэсси.
   - Ну, вот и мы, мамочка.
   Мамочка. Есть ли лучшее слово на земле. Это чудо. Чудо, думала Кэсси,
глядя в сморщенное розовое личико.  Вся  боль  исчезла  бесследно.  Даже
воспоминания о ней растворялись как дымок в осеннем  небе.  Она  провела
пальчиком по атласной щечке малышки, потрогала  мягкие  пушистые  черные
волосики. А когда девчушка открыла я