Антон Иванович сдвинул брови. - То-то я гляжу, что денежки Леокадии тают, как снег под солнцем.
     Не прошло и пары дней, как явилась Лека. На сей раз она не стала задерживаться с сестрой, а прямо прошла в кабинет зятя. Скоро оттуда послышались голоса, говорили на повышенных тонах, потом послышались крик, стук стула об пол. Аделия сидела в гостиной и со страхом прислушивалась к тому, что происходило в кабинете мужа. Хлопнула дверь, и разъяренная Лека появилась перед сестрой.
     - Это невыносимо! Твой муж просто тиран! Он отказывается выдать мне все мои деньги! Но он не имеет на это абсолютно никакого права!
     - Послушай, дорогая, - примирительно произнесла Аделия, - если Антон Иванович так поступает, значит, так лучше для тебя. Ты же знаешь, он не тронул ни копейки твоих денег без твоего же ведома.
     Все, что лежит в его банке, приносит тебе приличный доход. Он заботится о том, чтобы ты не осталась нищей. Чтобы тебя не обобрали всякие проходимцы.
     - О каких проходимцах ты изволишь говорить? - зашипела Лека.
     - Не хочу тебя обижать, но я кое-что знаю нелицеприятное о молодом человеке по фамилии Резаков, - осторожно произнесла Аделия.
     Лучше бы она этого не говорила! Лицо Леокадии вытянулось и приняло странное выражение. Аделия с изумлением увидела совершенно другую Леку. Отчужденную, настороженную, незнакомую, злую.
     - Не смей прикасаться к тому, что для меня священно. Слышишь? Во имя нашей любви и дружбы. Никогда. Иначе всему конец.
     Последние слова она произнесла уже уходя. Аделия осталась сидеть, как громом пораженная. Конец чему? Их сестринской любви? И ради кого? Неизвестного хлыща?

Глава двадцать третья

Стоял ясный солнечный день, каких в сумрачном Петербурге бывает не так уж и много. Весна выдалась холодная и затяжная и вот наконец уступила дорогу лету. Антон Иванович с семейством собрались прогуляться на острова. Разумеется, и Лека получила приглашение присоединиться к домашнему пикнику. О былой размолвке предпочитали не упоминать. Лека примирилась и теперь спокойно относилась ко всем рекомендациям, которые давал ей Липсиц относительно денег. В роскошное ландо на английских рессорах помещалось все семейство, горничная, корзины с провизией и вином. Сестры и Лизочка в светлых платьях, с кружевными зонтами весело щебетали, предвкушая поездку. Антон Иванович жмурился на солнце, как большой кот. Он держал в руках соломенную шляпу и улыбался жене, ожидая, пока лакей погрузит все необходимое.
     Аделия с нежностью взирала на супруга.
     С высоты ландо ей прекрасно была видна небольшая залысина, которая в последнее время стала образовываться на его макушке, но ничто не могло умерить ее любовь.
     - Антон Иванович, шляпу надень, голубчик, напечет! - проворковала жена.
     Липсиц махнул шляпой и занял свое место в ландо между супругой и дочерью.
     Тронулись. Уже почти выехали из города, как вдруг Антон Иванович хлопнул себя по лбу.
     - Батюшки святы! Забыл, забыл одну бумаженцию. Придется воротиться.
     - Как воротиться? - изумилась жена. - Зачем тебе именно теперь какие-то бумаги? Вечером и возьмешь. Откуда брать-то?
     - Из сейфа, из конторы банка. Нет, надо теперь заехать, а уж потом и тронемся. Это недолго. Непременно надо взять, они мне рано утром понадобятся.
     - Аделия права. К чему такая суета, словно ваш банк или сейф куда-нибудь денутся за день, - подала голос Леокадия. - Потеряем много времени, солнце зайдет или, не дай Бог, погода переменится, дождь пойдет, и все пропало!
     - В нашем деле, дражайшая Леокадия Станиславовна, и один день может стоить миллионы. Поворачивай! - крикнул он кучеру.
     - Вот, всегда вы так! - вяло произнесла Лека. - Отчего не слышите другого мнения? Остановитесь!
     - Полно, милая! Не капризничай! - улыбнулась Аделия. - Раз Антон Иванович решил, так уж он не отступит. Ты же знаешь. И потом, это действительно недолго.
     - Ну как знаете, - ответила глухим голосом Лека и отвернулась.
     - Не стоит расстраиваться по таким пустякам. Ты даже побледнела.
     Аделия погладила сестру по плечу, но та не ответила на ее ласку. Настроение испортилось. Ничего, приедем на природу, отойдет, развеселится.
     Ландо остановилось на Малой Морской улице. Банкир исчез под высокими сводами парадного входа. Весь вид дома говорил об основательности и незыблемости господина Липсица и его финансовых дел.
     Прошло несколько минут, Антон Иванович не появлялся. Аделия заволновалась.
     - Мамочка, мы просидим тут весь день, - заныла Лиза.
     - Надо послать швейцара, пусть поторопит, - решила Аделия. - Впрочем, неловко. Я сама поднимусь в кабинет.
     - Не надо, не ходи. Разве он малое дитя? - с необычайным жаром произнесла Лека, удерживая сестру за руку.
     - Так мы тут изжаримся на солнце, - сказала Аделия и поднялась, чтобы идти.
     - Ах, мое платье! - вдруг простонала Лека. - Боже, оно зацепилось, порвалось!
     Помоги же мне, Аделия.
     И сестры принялись вытаскивать конец платья, и впрямь зацепившийся за что-то под сиденьем. Нежная ткань не поддавалась, Лека захныкала как ребенок. Аделия осторожно, на ощупь, пыталась высвободить край одежды. В это мгновение раздался оглушительный грохот. Аделия подняла голову и встретила испуганный и напряженный взгляд сестры.
     - Что это, мамочка? - вскрикнула Лиза.
     Аделия перевела взгляд на здание банка. Из окон верхнего этажа, где располагался кабинет Антона Ивановича, повалил дым и потом вырвалось пламя.
     - Антон! - закричала не своим голосом Аделия и попыталась выскочить из ландо, чтобы бежать в контору.
     - Ты с ума сошла! - Лека уцепилась за сестру мертвой хваткой.
     - Пусти меня, пусти! - билась Аделия.
     На улице стекался народ. Послышался звук рожка, мчалась пожарная команда.
     К ландо подбежал городовой. Затем с дворниками соседних домов они устремились внутрь здания. Аделия, не мигая, смотрела на массивную дверь, за которой скрылся ее супруг. Она долго не открывалась. Между тем пожар на верхних этажах нарастал. Антона все не было.
     - Папочка? Где папочка? - плакала Лиза.

***

     Прибывшие пожарные боролись с огнем. Появилась полиция, и в скором времени ситуация определилась: в кабинете Липсица произошел взрыв, потом возгорание. Вероятно, неизвестные злоумышленники пробрались в помещение банка по чердаку и попытались взломать сейф, но, как на грех, появился хозяин. Неизвестно, попытался ли он остановить грабителей и сколько их было, но, убегая, они устроили взрыв, от которого Антон Иванович погиб.
     Сердюков по возвращении в Петербург затребовал дело о взрыве в банке Липсица. Полиция, хоть и бросилась по горячим следам, да неудачно. Мало что удалось выяснить. Складывалось странное впечатление, будто грабители оказались в банке совершенно беспрепятственно, словно кто-то их впустил или они имели ключи и доступ ко всем помещениям. После ограбления банк тем не менее устоял, все его активы стали собственностью вдовы и дочери покойного банкира. В ту пору дело об ограблении вели лучшие силы в полиции, но Сердюкова не привлекали. Ограбления банков, ювелирных магазинов, кредитных обществ, казначейств стали, как ни печально, довольно частым явлением в столице.
     Есть ли тут какая-нибудь связь с событиями в пансионе? На первый взгляд, никакой. Но если подумать, сестры одна за другой становятся богатыми вдовами, следовательно, возможной добычей для ловких людей.
     Сердюков устало опустил голову на папку с делом. Вот, незаметно для себя он уже и похоронил своего товарища, подумал об Аполонии как о вдове. А если такое все же Случится? Что тогда? Посмеет ли он по прошествии некоторого времени надеяться на нечто большее, нежели родственные чувства со стороны Аполонии? Ведь такое случается, что вдовы выходят замуж иногда за друзей или родственников покойного. - "Ах какая же ты бессовестная дрянь!" - Сердюков пребольно ущипнул себя за кончик уха.

Глава двадцать четвертая

После смерти мужа Аделия никак не могла опомниться, примириться со случившейся катастрофой. Если бы не дочь, она просто умерла бы от тоски и отчаяния.
     Жизнь стала пустой и безликой.
     Нина Игнатьевна, похоронив сына, еще больше возненавидела невестку. К отчаянию Аделии она стала упрекать ее в том, что, мол, Аделия не проявила настойчивости и не удержала мужа от возвращения в банк. А вот если бы он ее послушал и не появился в тот день в конторе, остался бы жив! Слова невестки о том, что это роковая случайность, совершенно не доходили до слуха свекрови.
     - Конечно, он не послушал тебя! продолжала она стенать каждый раз, когда они виделись. - И что ему было тебя слушать? Разве он мог услышать от тебя что-то разумное или дельное?
     Аделия не верила своим ушам. Разумеется, она знала, что свекровь ее не привечает. Но пока Антон был жив, она не позволяла себе и намека на недружелюбное поведение в отношении невестки, И вот теперь все, что копилось годы, вылилось в одночасье на голову несчастной вдовы.
     Аделия пыталась оправдать свекровь тем, что она потеряла рассудок от горя. Но все равно было ужасно обидно и больно слышать нелепые обвинения.
     Между тем к прежним рассуждениям Нины Игнатьевны прибавились еще и новые. Оказывается, Антон Иванович тайком навещал мать, чтобы откушать у нее, ведь дома обеды были невкусные. Он был недоволен гардеробом супруги. И это естественно, потому что у Аделии нет никакого вкуса. Спрашивал матушку, как правильно воспитывать девочек, поскольку жена явно делает не то, что нужно. Ведь в семействе Манкевичей девочкам не уделялось никакого внимания. Отдали на казенные хлеба. Вот и получилось нечто несуразное. Леокадия, например. Стыд и срам. Какой пример для малышки Лизы!
     Такую безнравственную женщину и на порог пускать нельзя!
     Аделия слушала рассуждения старухи с нарастающим гневом и никак не могла понять, как ей поступить в подобном случае.
     Она не могла приказать свекрови замолчать, тогда поток красноречия только бы усилился. Аделия в глубине души чувствовала, что старуха сама не верит в то, что говорит, но ей доставляет удовольствие мучить бедную невестку. Чем несправедливее, надуманнее были обвинения, тем большие обиду и отчаяние испытывала вдова.
     Видя на ее лице неподдельное страдание, гнев или боль, старуха расходилась все больше. Аделия страдала. Теперь она не могла пожаловаться мужу или спросить его, насколько справедливы обвинения.
     Однажды Нина Игнатьевна просто ошарашила невестку заявлением, что Антон Иванович и вовсе не любил жену, жаловался матери и мечтал развестись, жениться на другой женщине. Какой? Старуха не ответила. Видимо, еще не придумала. Но ничего, Аделия не сомневалась, что к следующему ее визиту будет найдена мифическая возлюбленная Антона Ивановича.
     Аделия покинула дом свекрови с отвратительным и тяжелым чувством. Что теперь делать? Не навещать ее, забыть, прекратить визиты? Зная характер Нины Игнатьевны, она понимала, что та, лишенная удовольствия лично мучить жертву, примется рассказывать всем знакомым о несуществующих раздорах в их семье. Увещевать, что она марает память сына, бесполезно. Скажет, что это Аделия бросает тень на душу усопшего. Траур недостаточно глубок, много на людях появляется.
     Словом, плохая вдова.
     Нельзя совсем не навещать старуху.
     Пойдут разговоры, что и впрямь жили плохо, если вдова забыла мать мужа. Да и Лиза должна видеться с бабушкой.
     Впрочем, старуха не питала к ребенку особо нежных чувств. Упрекала Аделию, что она плохая мать, потому что ребенок бледный, тоненький, точно она не заботится о нем. И высказала совсем нелепое предположение, что, видимо, девочка вовсе не от. Антона, потому что Антон крепкий был!
     И так до бесконечности...

***

     Однажды Аделия, отчаявшись, пожаловалась Леке.
     - Не обращай внимания, не принимай близко к сердцу, - успокоила ее сестра;
     - Хорошо тебе советовать! А у меня душа болит. Я теперь действительно начинаю сомневаться, может, правда все так и было. Может, я такая глупая, не видела и не понимала. Может, Антон и впрямь не любил меня?
     Она заплакала. Аделия теперь плакала часто. Слезы помогали ей перенести горе потери и незаслуженные обиды. Но эти едкие соленые капли стремительно иссушали ее кожу, которая складывалась мелкими морщинками вокруг глаз. Аделия видела, что молодость стремительно покидает ее.
     Но это уже не волновало. Для кого теперь быть красивой? Старость? Пускай, чем быстрее, тем лучше. Она сойдет в могилу и соединится на небесах с ненаглядным Антоном Ивановичем.
     - Ах, если бы я могла его спросить, поговорить с ним! - воскликнула Аделия.
     - Ты меня изумляешь, Деля! - Лека только развела руки. - Ей-богу. Ну пойди к спиритам, что ли. Вызови дух мужа и спроси его, правда ли все то, что наговаривает на тебя свекровь?
     - Как тебе не совестно так насмехаться надо мной! - Аделия в отчаянии и обиде всплеснула руками.
     - Извини. Я сказала, не подумав! - Лека поспешила обнять сестру.
     После ухода сестры Аделия задумалась.
     Мысль посетить спиритический салон действительно запала в ее сознание. Конечно, если бы она не была в столь расстроенных чувствах, эта идея показалась бы глупой и абсурдной или, по крайней мере, смешной. Но, пребывая в крайних чувствах, бедная вдова ухватилась за призрачную возможность пообщаться с усопшим мужем, рассеять сомнения и успокоить душевную боль.

***

     Сумрак помещения не могло рассеять пламя от нескольких свечей в массивных шандалах. На окнах были глухие шторы, звук шагов тонул в темных мягких коврах. Аделия чувствовала себя настолько неуверенно, что сидела, не поднимая головы, и даже не разглядывала убранство комнаты. Внезапно перед ней бесшумно появилась хозяйка спиритического салона, среднего роста, плотная седая дама с высокой прической, благородным и чрезвычайно выразительным лицом. Ее можно было принять за престарелую примадонну Императорского театра. Темное платье свободно ниспадало широкими складками, на груди мерцала брошь непонятной формы, видимо, некий кабаллистический знак. Пальцы, уже скрюченные подагрой, были унизаны крупными перстнями. Дама внимательно посмотрела на посетительницу.
     - Вы вдова.
     - Это нетрудно определить по моему трауру.
     - Разумеется, для этого не нужны мои способности, - усмехнулась госпожа П. - Я знаю, для чего чаще всего приходят вдовы. Ваше сердце переполнено тоской. Вы хотите услышать или увидеть своего усопшего супруга.
     Аделия уныло кивнула. И зачем она явилась сюда? Какая глупость! -Она поддалась отчаянию и пришла в этот дом, чтобы стать жертвой жалкого надувательства?
     - Ваша душа не только тоскует от одиночества. Вы обижены кем-то, вас несправедливо обвиняют. Ваше сердце не может смириться. Вы хотите знать истину, и только дорогой усопший может помочь вам в этом! - с торжествующим взглядом ошеломила посетительницу хозяйка салона.
     - Но откуда вы это узнали?
     - Я обладаю особым даром ясновидения! - Мадам подняла палец. - Весь Петербург ходит ко мне. Ваши несчастья пронизали особыми волнами все пространство моего дома. Я прочитала их как текст или ноты, но для вас этого недостаточно. Вам нужен ваш супруг. Если вы готовы к непростому испытанию, мы можем приступить!
     Аделию пробирал мороз по коже. Еще не поздно, можно передумать.
     - Нет! - решительно произнесла хозяйка салона, словно прочитала ее мысли. - Нет. Уже поздно. Магические силы уже пришли в движение. Они потревожили душу усопшего, и если мы не начнем наших действий, она останется неприкаянной и будет без конца мучить вас и вашего ребенка!
     - Ox! - только и могла вымолвить вдова.
     Спиритка сделала несколько вращательных движений руками перед собой, над головой посетительницы и перед ее лицом.
     Потом она стала быстро и нечленораздельно произносить какие-то заклинания.
     По ее приказу Аделия сняла тонкие лайковые перчатки и положила руки на столик.
     Госпожа П. тоже положила руки перед собой, закрыла глаза и стала раскачиваться, впадая в транс. Так продолжалось довольно долго. Напряжение, охватившее Аделию, стало понемногу спадать. Она решила, что еще немного посидит, поблагодарит, заплатит и уйдет. Но тут вдруг повеяло ветерком, точно возник сквозняк. Черная откинутая вуаль на шляпе вдовы колыхнулась. Аделия вздрогнула. Спиритка побелела, ее глаза запали, лицо исказилось.
     - Деля, женушка! - раздался глухой голос. - Ты потревожила меня!
     Аделия открыла рот, чтобы ответить, но язык пересох и прилип к гортани.
     - Не печалься, не обижайся на маменьку. Она всегда была зла. Я люблю тебя и всегда любил, с того самого момента, когда мы поговорили с тобой в зимнем саду в моем доме на Рождество. Помнишь?
     - Да, - едва пролепетала вдова. - Антон! Антон! Как я люблю тебя! Как мне не хватает тебя!
     Аделия стала озираться, пытаясь увидеть что-нибудь. Но в комнате они оставались вдвоем со спириткой.
     - Что, что произошло тогда в банке? - вдруг выдохнула вдова.
     - Деньги! Деньги погубили меня! Они и тебя погубят! Откупись от неминуемого несчастья! Давят, давят! Жгут! Тяжело! - стонал голос, - Но как? Как откупиться?
     Голос стал глуше, словно он уплывал вдаль.
     - Как? Не уходи!
     Голос стал почти неслышим, но все же Аделия разобрала. Надо не медля пожертвовать на богоугодное дело треть всего ее состояния. К примеру, перевести пансиону Аполонии, который переживает нелегкие времена.
     Аделия еще хотела спросить Антона Ивановича, где же он пребывает теперь?
     Видит ли он ее с небес, и соединятся ли они после смерти? Но голос стал едва различим, а потом и вовсе затих.
     Некоторое время и Аделия и мадам П. сидели недвижимо, их руки по-прежнему лежали на столике. Глаза спиритки были закрыты. Но вот веки дернулись и открылись. Обе женщины были бледны и обессилены.
     - Вы узнали, что хотели? - устало спросила спиритка.
     - Я даже и не знаю, что вам ответить, - пролепетала Аделия.
     - Вы узнали голос супруга? Ведь это был он, не так ли?
     - Да.., то есть.., конечно... - Аделия засомневалась. Но кто, кроме Антона, мог знать, как он ее называл, и про разговор в зимнем саду?
     - Ваша растерянность мне знакома. Все мои клиенты, когда проходят через подобное испытание, пребывают в очень сложных и противоречивых чувствах. Я в эти мгновения нахожусь в глубоком трансе. Дух умершего словно проходит через меня. Но впрочем, если вы недовольны или сомневаетесь...
     - О нет, нет. - И посетительница поспешно открыла кошелек.

***

     Покинув спиритический салон, Аделия впала в глубокую задумчивость. Она не ожидала таких результатов. Как теперь поступить с распоряжением Антона Ивановича насчет денег? Сумма нешуточная. Но ведь его приказы никогда ею не оспаривались. К тому же речь идет о пансионе Хорошевских. Боже, как все непонятно! Одно ясно, гадкие наветы старухи ей теперь не страшны!

Глава двадцать пятая

Аделия решила никому не рассказывать о походе в спиритический салон. Хотя положительный результат объявился почти сразу же. Вдова вдруг почувствовала себя совершенно спокойной и уверенной относительно прошлой жизни с мужем. Она уже не страшилась ядовитых укусов свекрови.
     Прошло несколько дней, прежде чем Аделия вновь появилась в ее доме. Не доходя до двери гостиной, она услышала обрывки разговора. В гостиной сидели супруги М., которые в бытность Антона Ивановича частенько захаживали в дом Липсиц и своими глазами могли наблюдать семейную идиллию. Недовольство Нины Игнатьевны и ее рассказы о несложившейся жизни покойного сына они восприняли с недоумением. Старуха уже несколько дней не видела невестки и посему решила утешить себя праздными разговорами с чужими людьми. Приход Аделии поверг гостей в большое смущение, и они поспешили откланяться. Провожая визитеров, Аделия нарочито громко сказала, так, чтобы свекровь слышала:
     - Догадываюсь, что вам тут пришлось услышать. Но пусть вас это не удивляет.
     Увы, маменька совершено выжила из ума.
     Доктора прочат ей больницу Николая Угодника, дом для душевнобол