.. - многозначительно произнес он.
   - Как жаль: старик должен умереть, когда в  дом  вернулась  его  дочь.  -
Закашлявшись, он поднес к губам платок. Синтия выпустила его руку и села  на
край кровати. - Я так скучал по тебе, детка, - проговорил он, когда  приступ
кончился.
   - Я тоже скучала по тебе, папочка. Два года никто не ворчал  на  меня,  -
улыбнулась она.
   - Неужели я настолько досаждал тебе, Тия?
   - Это уже не важно, папочка. Я очень хочу, чтобы ты выздоровел.
   - Я боялся потерять тебя, как потерял твою мать. Ты так  на  нее  похожа,
милая, - такая же безрассудная. Вы все хотели испробовать  на  себе!  Я  был
глуп, Тия, но я пытался защитить тебя,  а  получилось,  что  я..,  оттолкнул
тебя, девочка, и.., потерял...
   - Ты не потерял меня, папочка! Ты же  знаешь,  что  блудные  дети  всегда
возвращаются домой. Отец потрепал дочь по щеке.
   - Ты не блудная дочь, Тия. Голос девушки задрожал - Мне всегда  казалось,
что ты.., любишь Бет и Энджи больше меня. Ох, папочка, как же я люблю  тебя!
Мне жаль, что я причинила тебе столько горя!
   Отец заглянул в глаза дочери.
   - Но как ты могла подумать, что я люблю тебя меньше, Тия?! Моя  красавица
Тия, ты так похожа на.., мою любимую Бетси...
   Отец протянул дочери дрожащую руку, и она судорожно схватила ее.
   - Расскажи мне о маме, папочка. Я ведь была такой маленькой, когда мы  ее
потеряли, и почти ничего не помню.
   - Она любила жизнь, Тия. Я и теперь как наяву вижу:  вот  она  мчится  на
своем гнедом коне,  перепрыгивая  через  заборы,  ручьи...  -  Он  задумчиво
смотрел перед собой. - И временами мне кажется,  что  я  слышу  ее  смех.  Я
помню, как она смеялась, когда мы гуляли с ней теплыми летними вечерами.
   - Хорошо, что за свою короткую  жизнь  она  познала  настоящую  любовь  и
преданность. Ведь столько женщин не знают, что такое счастье.  Я,  наверное,
никогда этого не узнаю.
   - Узнаешь, моя дорогая, непременно  узнаешь!  Только  надо  подождать,  и
настоящая любовь найдет тебя и твоих сестер, как нашла меня... -  И,  закрыв
глаза, Мэтью Маккензи умиротворенно проговорил:
   - Но скоро я снова буду с любимой. Мой конец близок.
   - Не говори так, папа! У тебя впереди долгая жизнь! - воскликнула Синтия.
   - Нет, Тия, нет. Я готов  уйти  в  мир  иной.  Твоя  мать  ждет  меня.  Я
чувствую: она здесь, рядом.
   Новый приступ кашля сотряс его ослабевшее тело.  Синтия  прижала  отца  к
себе.
   Когда кашель отступил, старик откинулся на подушки и тихо сказал:
   - А теперь я должен отдохнуть. Я рад, что ты вернулась к нам, Тия. Мы еще
поговорим с тобой, любимая. - И, закрыв глаза, он задремал.
   Синтия поднялась с кровати, глаза ее были полны слез.
   - Да, папочка, мы еще поговорим с тобой. - Она поцеловала отца в лоб.
   Долгие годы она считала, что отец плохо относится к ней, что он  суров  и
несправедлив. Ах, если бы они поговорили друг с другом раньше!
   Элизабет и Энджелин ждали ее  у  камина,  в  котором  потрескивал  огонь.
Опустившись на диван, Синтия уткнулась в ладони.
   - Как жаль, что я не приехала раньше! Я могла бы подольше побыть с ним.
   - Тия, я написала тебе сразу, как только он слег, - заметила Бет. - Но ты
путешествовала, и тебя было нелегко найти.
   Синтия встала и, подойдя к сестре, поцеловала ее.
   - Я не обвиняю тебя, Бет, это моя вина. Мне было скучно, и  я  переезжала
из страны в страну, чтобы развлечься, а вы с Энджи взвалили  всю  заботу  об
отце на свои плечи.
   - Но почему  тебе  было  скучно?  -  спросила  Энджслин.  -  Ты  же  была
помолвлена с графом Челлини! А мне казалось, он просто святой!
   - Да, он очень  красивый,  очаровательный,  но,  дорогие  мои  сестрички,
бедняжка Роберто невероятно.., пресен.  По-моему,  из-за  него  мне  надоеда
Европа. Мне казалось, я люблю его, но это было ошибкой: у нас не было ничего
общего. Слава Богу, я поняла это до свадьбы.
   - Но я все равно жажду услышать все - и про графа, и про  Европу,  и  про
то, чем ты занималась целых два года, - заявила Бет.
   Глаза Синтии заблестели.
   - Господи! - воскликнула она. - Ты уверена,  что  тебе  хочется  услышать
все? Боюсь, наша маленькая сестричка покраснеет от моих рассказов.
   - Не говори ерунды! -  взволнованно  произнесла  Энджелин.  -  Ты  должна
рассказать нам все-все, Тия.
   - Давайте  попросим  Мидди  принести  чаю,  а  ты  тем  временем  начнешь
повествование, - предложила Бет.
   - Как поживает наша старушка? - спросила Синтия.
   - Мидди никогда не изменится, - улыбнулась Энджи. - Она по-прежнему хочет
управлять хозяйством, и, как и раньше, ссорится  с  кухаркой.  После  твоего
отъезда в доме перебывало с десяток поваров и кухарок.
   - Пожалуй, я сама схожу за чаем, потому что мне не терпится поздороваться
с ней, - сказала Синтия. - А потом, может, и папа проснется.
   Синтия побежала в кухню и остановилась в дверях, увидев  у  шкафа  старую
женщину. Занятая своими делами, старушка не заметила Синтии.
   Девушка на цыпочках  приблизилась  к  Мидди  сзади  и  закрыла  ей  глаза
ладошками:
   - Угадай-ка, кто это?
   - Тия Маккензи?! - закричала женщина, выронив пакет с сушеными персиками.
   Рассмеявшись, Тия обежала вокруг нее и крепко обняла.
   - Как поживаешь, Мидди, дорогая?
   Матильда Макнамара уже четыре года  была  вдовой  перед  поступлением  на
службу в  дом  Маккензи.  Когда  жена  Мэтью  Маккензи  умерла,  женщина  по
собственной воле заменила трем осиротевшим девочкам мать. Возраст,  конечно,
замедлил ее стремительные когда-то шаги, посеребрил волосы, сморщил кожу  на
лице, но голубые глаза Мидди по-прежнему сияли молодостью.
   Утерев слезы краешком фартука, старушка посмотрела на Синтию.
   - Наконец-то ты вернулась домой. Вижу, ты  не  переменилась  -  такая  же
сумасбродка, как всегда. Чуть с ног  меня  не  сбила,  целуя,  -  добродушно
проговорила она.
   - Я так по тебе скучала! -  обнимая  и  целуя  старую  женщину,  говорила
девушка.
   -  Да,  детка.  Жаль  только,  что  вернуться  тебя  заставили  печальные
обстоятельства. И все равно очень хорошо, что ты снова дома.
   - Мне следовало приехать раньше, Мидди. Я должна была быть здесь.
   Мидди погладила девушку по щеке:
   - Но теперь ты здесь, моя милая, а это - самое главное.  Стараясь  скрыть
слезы, Синтия отвернулась.
   - Бет и Энджи в гостиной. Попроси, пожалуйста,  кухарку  приготовить  нам
чаю.
   - Я сама приготовлю его, - заявила Мидди. - Эта порочная женщина, смевшая
называть себя кухаркой, ушла от нас с полчаса назад. Славу  Богу!  Она  была
невыносимой! Вздумала командовать мной и указывать мне, что делать, когда  я
решила приготовить кое-что к твоему приезду!
   Улыбнувшись, Синтия спросила:
   - Персиковый пирог?
   Подмигнув девушке, Мидди улыбнулась:
   - Он все еще нравится тебе, милая?
   - С тех пор как я уехала, мне ни  разу  не  удалось  отведать  настоящего
персикового пирога!
   - Тогда не путайся под ногами, и я займусь им - поставлю персики отмокать
в воде. - Старушка слегка шлепнула Синтию.
   Рассмеявшись, та выбежала из кухни. Дэйв Кинкейд проходил в это время  по
вестибюлю.
   - Ваш багаж у вас в комнате, мисс Маккензи, - сообщил он.
   - Благодарю вас, Дэйв.
   - Вам, видимо, пришлось нанимать корабль, чтобы перевезти  все  эти  вещи
через Атлантику.
   - Вовсе нет. Капитан был так любезен, что  просто  обмотал  его  сетью  и
привязал огромный тюк к корме корабля. Так мы и довезли мои вещи до Америки.
   Дэйв невольно усмехнулся:
   - Touche <Букв: задет (фр.) - термин фехтовальщиков>, мисс Маккензи.
   - Мы обходимся без формальностей, Дэйв. В  семье  меня  называют  Тия,  а
большинство друзей зовут просто Син.
   - Ну да, Син - это грех <Игра слов. Син - сокращенное от Синтии, созвучно
слову "sin" - грех (англ.)>, - усмехнулся Дэйв.
   - О! - Синтия удивленно подняла брови. Этот человек вел  себя  вызывающе!
Жаль, не встретила она его раньше! Губы девушки растянула улыбка.
   - Надеюсь, вы без труда отыскали мою спальню? - спросила она.
   - Разумеется.
   - У нас большой дом. Вы уверены, что отнесли вещи туда, куда нужно?
   - Да, - кивнул Дэйв.
   - Но как вы узнали, какая комната моя?
   - Я останавливался в доме и раньше.
   - Надеюсь, не спали в моей постели?
   - Нет, мисс Маккензи. Не люблю толчеи. - Приподняв  шляпу,  он  вышел  из
дома.
   - Черт бы тебя побрал, Кинкейд!  -  пробормотала  Синтия,  когда  за  ним
захлопнулась дверь.

Глава 2

   После чая Синтия, извинившись,  отправилась  к  себе,  чтобы  распаковать
веши. Не успела она начать, как в комнату вошли Элизабет и Энджелин.
   - Ну и ну! - вскрикнула Кет, увидев, как Синтия  вытаскивает  из  сундука
темно-синее бархатное платье с лнфом в  красно-зеленую  клетку  и  такой  же
верхней юбкой. - Какое восхитительное платье!
   - Нет, ты на это посмотри! - ахнула Энджи, увидев черный шелковый халат и
пеньюар. - Тия, это же просто неприлично! Вещи почти прозрачные,  да  еще  и
без рукавов! А какое декольте, ужас! Наверняка они стоили целого состояния.
   - Не представляю, сколько они стоили, их купил Роберто, - пожала  плечами
Синтия.
   Энджелин от удивления открыла рот:
   - Роберто?! Но это так.., смело! Джентльмен не должен дарить  леди  такие
вещи.
   Синтия подмигнула Бет, и обе девушки картинно уставились в потолок.
   - Но я никогда не говорила, что Роберто - джентльмен, а я - леди.
   - Но разумеется, он джентльмен, - возмутилась Энджи. - Ведь он же граф!
   - Думай что хочешь, Тыквочка.
   - Да. Ты - самая настоящая леди, - уверенно произнесла  Энджи.  -  Только
почему-то хочешь уверить нас, что это не так. Но мы-то знаем: с тобой все  в
порядке.
   - Ох, моя дорогая,  невинная  Энджелин!  Постарайся  остаться  такой  же,
сестричка, - вымолвила Синтия, обнимая девушку.
   Энджелин удивленно спросила:
   - Неужели ты хочешь сказать, что вы с графом были.., близки?
   - Господи, Энджи, до чего же ты наивна! - вскричала Синтия. - Объясни  ей
все, Бет.
   - Ну почему я должна объяснять? - возмутилась Бет.  -  Это  ведь  у  тебя
богатый опыт, а не у меня. - Бет похлопала  по  кровати  рядом  с  собой.  -
Иди-ка сюда, Энджи, присядь.
   Отбросив пеньюар, из-за которого разгорелся спор, Синтия присоединилась к
сестрам. Девушки уселись по-турецки, расположившись кружком.
   Откашлявшись, Бет начала:
   - Видишь ли, Энджи, если  бы  мама  была  жива,  она  бы  обо  всем  тебе
рассказала сама.
   - Я прекрасно понимаю, какие  отношения  бывают  у  мужчин  и  женщин,  -
возмущенно проговорила Энджелин.  -  Думаю,  именно  это  ты  и  хочешь  мне
объяснить.
   - Не сердись, пожалуйста. Просто старшая сестра хочет сказать тебе  нечто
важное, - вмешалась Синтия.
   - Знаешь, Энджи, я тебя не спрашивала, но уверена, что ты уже целовалась,
- заявила Бет. Девушка покраснела до корней волос.
   - Разумеется, - пробормотала она.
   - Ну-у... А что было дальше? - поинтересовалась Синтия.
   - Что значит - дальше? - подозрительно спросила Энджелин.
   - Дальше - это более смелые ласки, поглаживание и так далее, -  объяснила
Бет.
   - Как-то раз мы с Джеми Скинером катались на санках, и он  погладил  меня
под.., накидкой, - призналась Энджелин.
   - Ну и ну! - усмехнулась Синтия. - Я всегда подозревала, что Джеми Скинер
- озорник.
   - Тия, успокойся! - строго проговорила Бет,  едва  сдерживая  смех.  -  И
предупреждаю, если ты не прекратишь улыбаться, как Чеширский кот из "Алисы в
Стране чудес", я заставлю тебя все объяснять ей. Итак, Энджи, где  же  Джеми
погладил тебя?
   - Я же сказала - под накидкой!
   - Нет, я спрашиваю, какое место он тебе погладил? - терпеливо  продолжала
Бет.
   - Мою грудь.
   - Вот это да! Ну и тип! - воскликнула Синтия. - И ты позволила ему?!
   - Нет, конечно, - пожала плечами Энджи. - Это же неприлично.
   - Да брось ты эти разговоры о приличии, - отмахнулась Синтия. - Ты  лучше
скажи, понравилось ли тебе? Хотелось ли, чтобы он продолжал ласки?
   - Не знаю, - окончательно смутилась Энджелин. - Я сразу остановила его  и
не знаю, понравилось мне это или нет.
   - Это как еда, дорогая, - объяснила Синтия. - Ты не поймешь,  какова  она
на вкус, пока не попробуешь ее.
   - Не слушай ее,  Энджи,  она  опять  умничает,  -  перебила  сестру  Бет,
стараясь держаться серьезно. - Ты была абсолютно права, остановив Джеми.  Но
мужчины отличаются от мальчиков.
   - Vive la difference! <Да здравствует  разница!  (фр.)>  -  провозгласила
Синтия. Нахмурившись, Бет продолжала:
   - Иногда поцелуй.., возбуждает мужчину больше,  чем  женщину.  Даже  этот
мальчишка Джеми Скинер мог не сдержаться. Я права, Тия?
   - Ты полагаешь, Джеми Скинер - еще мальчишка? Сомневаюсь.
   - Тия! - укоризненно простонала Бет.
   - Ну хорошо, я буду серьезной.  Да,  ты  права.  Но  если  женщина  любит
мужчину, она тоже может потерять над собой контроль, Энджи.
   - Это случилось с тобой  и  графом  Челлини,  Тия?  -  серьезно  спросила
Энджелин.
   - Да,  Энджи.  Я  полюбила  Роберто,  и  мы  собирались  обвенчаться.  До
знакомства с ним я часто кокетничала с мужчинами, но Роберто -  единственный
мужчина, с кем я была физически близка.
   - Ох, Тия, как это печально, - вздохнула Энджи. - Я имею в виду, печально
то, что ты рассталась с ним.
   -  Такие  вещи  часто  случаются,  -  пожала  плечами  Синтия.  -  Но  ты
приобретаешь опыт  и  становишься  мудрее,  поверь  мне!  Однако  ты  сильно
рискуешь, отдавая мужчине свое сердце.
   - Стало быть, я никогда не буду рисковать, -  заявила  Энджелин.  -  Свое
сердце и.., девственность я сохраню навсегда!
   Синтия расхохоталась.
   - Господи, нет! Иначе ты умрешь от любопытства. -  Схватив  подушку,  она
бросила се в сестру.
   Энджи перехватила подушку на лету и бросила ее назад,  но  Синтия  успела
пригнуться, и подушка попала в Бет. Бет бросила се  в  Синтию,  Синтия  -  в
Энджи.
   Сестры, смеясь, устроили настоящий бой  подушками,  как  часто  делали  в
детстве.
   Перед обедом девушки  полчаса  посидели  с  отцом.  Когда  они  собрались
уходить,  Синтия  сказала,  что  немного  задержится.  Некоторое  время  она
задумчиво смотрела на отца, а потом с нежностью погладила его щеку.
   - Я люблю тебя, папочка, - прошептала она и на цыпочках вышла из комнаты.
   Сестры ждали ее за дверью, и в столовую они спустились  вместе.  Элизабет
села во главе стола, справа от нее  занял  место  Чарльз  Рейберн,  нотариус
Маккензи,  а  слева  -  Дэйв  Кинкейд.  Энджелин  сидела  рядом  с  Чарльзом
Рейберном, Пит Гиффорд - на другом конце стола. Синтии пришлось сесть  рядом
с Дэйвом.
   - Ты хорошо выглядишь, Гифф, - обратилась Синтия  к  управляющему  ранчо.
Она впервые увидела его после приезда. - Готова биться об  заклад,  что  все
девчонки на тридцать пять миль вокруг сохнут по тебе.
   По лицу Гиффорда расползлась широкая улыбка:
   - Тебя все еще интересует моя личная жизнь, а? Я рад, что ты снова  дома,
Тия.
   Гифф был на семь  лет  старше  Синтии.  Его  отец  тоже  был  управляющим
Маккензи, и Гифф  в  детстве  дружил  с  сестрами.  Когда  умерла  их  мать,
сочувствие и понимание Гиффа помогло им пережить горечь утраты. Когда Синтии
было  четырнадцать,  она  по-детски  влюбилась  в  Гиффа,  но  с   возрастом
влюбленность прошла,  и  молодой  человек  стал  ей  почти  братом.  Теплыми
воспоминаниями об их дружбе Синтия очень дорожила.
   Теперь, когда Гиффу исполнилось тридцать, красота его несколько огрубела:
лицо, словно высеченное из камня, обветрилось и загорело, но голубые глаза и
светлые волосы оставались такими же, как прежде, а высокая  поджарая  фигура
свидетельствовала о том, что он часто ездит верхом.
   Два года назад Бак Гиффорд умер, и его сын,  которого  мужчины  любили  и
знали как  хорошего  работника  ранчо,  с  легкостью  занял  место  отца.  В
Раунд-Хаусе Гифф знал каждый дюйм. Местные жители шутили, что без его ведома
в усадьбе ни теленок замычать не может, ни змея проползти. Многие  владельцы
ранчо пытались  переманить  парня  к  себе,  но  его  преданность  семейству
Маккензи была поистине беспредельной.
   За обедом Синтия отчаянно флиртовала с  Гиффом.  Тот  не  обращал  на  ее
заигрывания должного  внимания,  но  ей  доставляло  удовольствие,  что  они
раздражают Дэйва Кинкейда.
   После обеда Гифф поспешно ушел проведать кобылу, у которой  были  трудные
роды. Энджелин вызвалась ему помочь.  Элизабет  с  Рейберном  отправились  в
библиотеку, а Дэйв тихо исчез.
   Заскучав, Синтия вышла из дома, прислонилась к колонне  и  посмотрела  на
небо. Все вокруг дышало  спокойствием,  а  звезды  были  такими  близкими  -
казалось, стоит протянуть руку, и достанешь их. Говорят, в  такие  мгновения
надо загадывать желания, и они с сестрами часто делали это в детстве.
   Закрыв глаза, Синтия прошептала:
   -  Звездочка  первая,  звездочка  ясная,  светишь  высоко  ты   в   небе,
прекрасная. Пусть же на сердце тоска  успокоится,  и  то,  что  загадала  я,
исполнится.
   Затем Синтия прочитала молитву за отца, повернулась, чтобы пойти  в  дом,
но вдруг увидела тлеющий в темноте огонек сигареты.
   - Кто здесь?
   Из тени вышел Дэйв Кинкейд.
   - Извините, если я напугал вас, мисс Маккензи, - проговорил он.
   - Я совсем не испугалась, просто думала, что здесь никого нет. -  Девушка
подошла к Дэйву. - Кажется, мы договорились отбросить формальности, Дэйв.
   - Что-то я не помню, чтобы  мы  с  вами  о  чем-то  договаривались,  мисс
Маккензи.
   Синтия засмеялась, чтобы скрыть раздражение.
   - По-моему, вы чересчур обидчивы, Дэйв. Вас обманула  какая-нибудь  дама?
Или я вам не нравлюсь? - Она шагнула к молодому человеку.  -  Я  бы  и  сама
покурила.
   - Вам не повезло, леди. Я попросил у Гиффа только  одну  сигарету.  -  От
звука его голоса,  такого  же  медленного  и  ленивого,  как  колечки  дыма,
летавшие над его головой, по спине Синтии побежали мурашки.
   Девушка приблизилась к Дэйву и смело заглянула ему в глаза. В  сумеречном
полумраке они казались шоколадными, таинственными и  непроницаемыми.  Синтия
стояла так близко от Дэйва, что ощущала запах мыла для бритья и  чувствовала
исходящее от него тепло.
   - Что ж, тогда вам придется поделиться, Кинкейд. -  Вытащив  сигарету  из
его рта, Синтия глубоко затянулась, а затем сунула ее обратно ему в губы.
   - Мои знакомые леди не курят, мисс Маккензи, - сказал Дэйв.
   - Звучит не слишком обнадеживающе, - пожала плечами Синтия. - Скука, да и
только.
   - Думаю, вам не стоит тратить время на общение со мной, потому  что  я  -
скучный человек.
   - Ни за что не поверю в это,  Дэйв.  Уверена,  у  вас  есть  какие-нибудь
пороки.
   - Пороки - это роскошь, на которую у меня нет времени, мисс Син. Я  редко
курю, пью или... - Он замолчал, глубоко затягиваясь.
   - Или - что, Кинкейд?
   - И не играю, мисс Маккензи, - добавил он, выпустив несколько колец дыма.
   - Ведь я не об этом спросила, Дэйв,  -  прерывистым  шепотом  проговорила
Синтия.
   Кинкейд презрительно покачал головой:
   - Похоже, к мужчинам вы относитесь как к рыбе в пруду, леди? Вы  думаете,
что достаточно бросить в воду приманку, и мы у вас на крючке.
   - Совершенно верно, Кинкейд, - усмехнулась Синтия. - Вот только иногда на
удочку, к сожалению, попадаются жабы.
   - Ну вот, приманка оказалась более привлекательной, чем то,  что  я  вижу
сейчас перед собой. - Вытащив сигарету изо рта, он сунул ее в рот Синтии тем
же жестом, что  и  она.  -  Наслаждайтесь  дымом,  мисс  Маккензи.  -  И  он
направился в дом.
   Губы девушки тронула насмешливая улыбка.
   - Ох, Кинкейд, если бы мы были в другом  месте  и  в  другое  время...  -
Затянувшись, она щелчком отбросила сигарету и пошла к себе.
   Разбуженная громким стуком в дверь, Синтия  задрожала:  у  нее  появилось
нехорошее предчувствие.
   - Скорее, мисс Маккензи, ваш отец... - крикнула сиделка.
   - Иду! Иду! - ответила девушка, выбираясь из постели и накидывая халат.
   Но халат был слишком тонок  и  про