тогда вопрос безопасности девушки  отпадет  сам
собой и Джоанна сможет наконец сесть на корабль и отплыть в Англию.
   Взяв свой самый теплый  плащ,  Джоанна  открыла  дверь  и  спустилась  по
лестнице в длинный узкий коридор. Если она будет избегать встреч  с  людьми,
окружавшими ее в Рошмарене, это даст пищу подозрениям и может  заставить  ее
врагов нанести упреждающий удар. Уж если она поверила сообщению незнакомца о
покушении на ее жизнь, то должна была принять на веру и его слова касательно
места и времени предполагаемого убийства. Если он говорил правду, у  Джоанны
оставалось в запасе  чуть  больше  суток,  чтобы  составить  план  побега  и
покинуть Рошмарен.
   Она пересекла огромный зал и направилась во двор конюшни, чтобы выяснить,
где хранится ее седло. Когда она оставит замок, рядом  не  будет  никого  из
конюших, чтобы подвести ей лошадь.
   Адам Молеон застал ее в конюшне.
   - Мне сказали, что вы  здесь.  Что-нибудь  случилось?  Джоанна  выступила
вперед в тусклом свете осеннего дня, не забыв одарить гостя улыбкой.
   - Я уже начала опасаться, что моя  кобыла  перестанет  меня  узнавать,  -
пояснила она. - Последние две  недели  я  ни  разу  не  выезжала  за  ворота
Рошмарена.
   Волосы Молеона, чуть тронутые лучами солнца, казались золотистыми. То  же
самое говорила о кем  Агнес,  когда  впервые  призналась  невестке  в  своем
чувстве к Адаму.
   Джоанна снова улыбнулась.
   - Агнес сейчас в зале. Не угодно ли вам пройти туда со мной?
   Они вместе пересекли двор замка.
   - Завтра, - сообщил ей Молеон, -  когда  вы  отправитесь  в  аббатство  с
пожертвованиями, я поеду туда вместе с вами и Агнес.
   Итак, он  знал.  Адам  Молеон  знал  о  планах  убийцы.  Джоанна  глубоко
вздохнула.
   - В этом нет необходимости. Молеон изумленно посмотрел на нее.
   - Агнес говорила мне, что в праздник Всех Святых вы сами повезете дары  в
аббатство Святого Мартина, как это делал  прежде  ваш  муж.  Или  вы  решили
отказаться  от  поездки?  Ходят  слухи,  что  Меркадье   со   своей   армией
расположился лагерем всего в трех сутках пути отсюда, так что лучше мне быть
с вами на случай каких-нибудь осложнений.
   Ни во взгляде серо-голубых глаз Молеона, ни в его спокойной, неторопливой
речи не было и намека на  враждебность.  Возможно  ли,  чтобы  этот  знатный
сеньор, не обделенный ни богатством, ни славой, принимал участие в заговоре,
направленном против нее?

***

   Джоанна съела полную миску похлебки и вышла из-за стола, оставив  Молеона
в обществе млеющей от восторга Агнес. Одна из  служанок,  заметив,  как  она
спускалась по лестнице, метнула на нее вопросительный взгляд.
   - Вам нездоровится, госпожа? - осведомилась она.
   - Нет, - ответила Джоанна. - Просто я очень  устала.  Луна  всю  ночь  не
давала мне уснуть.
   - В этом году в канун Самхейна сила луны  особенно  велика.  Постарайтесь
сделать так, чтобы ее свет не падал на вас.
   - Как вы поступаете в  ночь  Самхейна,  когда  луна  становится  особенно
могущественной? -  спросила  Джоанна.  -  Неужели  ваши  мужчины  не  боятся
оставаться на страже всю ночь?
   - Когда наступает Самхейн, страх охватывает всех - мужчин,  женщин,  даже
малых детей. Это луна мертвых, госпожа. И в  ночь  Самхейна  она  возвращает
мертвых к жизни и поднимает их из могил.
   Лицо  Ольтера  Мальби,  лежащего  в  выдолбленном  из  камня   саркофаге,
последние две недели неотступно преследовало Джоанну. Если призраки  мертвых
и впрямь способны были выходить из могил, как  в  то  верили  все  обитатели
Рошмарена, не поднимется ли Ольтер Мальби по лестнице в спальню своей  вдовы
убедиться в том, что она до сих пор оплакивает его гибель?
   Лицо горничной побледнело от испуга.
   - Я вижу, вы вспомнили нашего покойного хозяина, госпожа. Вы  уже  прочли
молитвы у его могилы, так что ему не в чем будет вас упрекнуть.
   Она молилась не  столько  за  мужа,  сколько  за  саму  себя  -  за  свое
благополучное возвращение домой и избавление из этого мрачного,  населенного
нечистой силой места.
   - Нет, - произнесла Джоанна. - Он не станет нас беспокоить.

***

   Агнес встала со скамьи и направилась к лестнице. Бросив напоследок взгляд
на Молеона, она повернулась к Джоанне:
   - После нашего разговора я сразу пошла в часовню.
   Джоанна заставила себя улыбнуться.
   - И конечно, ты придумала прекрасный надгробный памятник для Ольтера.
   - Прошлой ночью я молилась за него. А золотое кольцо, доставшееся мне  от
матери, я отдам настоятелю аббатства Святого  Мартина,  чтобы  тот  отслужил
мессу за упокой его души. До тех пор, пока убийцы не будут найдены, это все,
что мы можем сделать. Это и еще надгробие.
   Агнес вбила себе в голову, что люди, убившие и ограбившие ее брата,  были
не простыми разбойниками. В последнее время она слишком часто списывала  все
на интриги королевского двора и неких  тайных  недоброжелателей.  У  Джоанны
просто не хватало духа рассказать ей о том, что Ольтера вместе с его  людьми
нашли в самом обычном притоне и золото, за которым он отправился в  Нант,  -
старый долг, который он должен был забрать  у  друга  своего  отца,  недавно
вернувшегося из Палестины, - пропало из его кошелька. В  ту  же  ночь  некая
молодая блудница бесследно исчезла из своего залитого кровью дома. Либо  она
была убита теми же разбойниками, либо ее похитили сразу после резни.
   - У Ольтера наверняка были  враги,  -  продолжала  Агнес.  -  Влиятельные
враги, которые хорошо  его  знали  и  следили  за  каждым  его  шагом.  Адам
согласился подать прошение судьям графства, чтобы те  помогли  нам  выяснить
правду.
   -  А  ты  не  боишься?  -  спросила  Джоанна.  -  Если  у  твоего   брата
действительно имелись враги, кто может поручиться, что ты или я не станем их
следующими жертвами?
   Агнес вздрогнула.
   - Да, это вполне возможно.
   - Тогда нам лучше поехать в Динан и искать помощи там, - небрежно бросила
Джоанна. Глаза Агнес вспыхнули оживлением.
   - Мессир Адам поможет нам. Он уже предложил нам свою защиту.
   Адам Молеон между тем поднялся из-за  стола  и,  проследовав  через  весь
огромный зал, остановился рядом с Джоанной.
   - Может быть, вы с Агнес согласитесь остановиться в моих владениях  сразу
же по возвращении из аббатства? - заметил он. -  Моя  сестра  примет  вас  с
радостью и, как и я сам, без сомнения, станет настаивать на  том,  чтобы  вы
провели эту зиму с нами. Я пришлю сюда своих людей, чтобы навести порядок  в
гарнизоне. Вряд ли для этого понадобится больше одного сержанта - разве  что
Меркадье опять примется совершать набеги в наших краях. Бледное  лицо  Агнес
порозовело от волнения.
   -  Что  скажешь,  Джоанна?  Мы  обе  будем  чувствовать  себя  в  большей
безопасности под опекой Адама.
   - Разумеется, - ответила Джоанна и посмотрела прямо в чистые глаза  Адама
Молеона. - Вы останетесь у нас на ночь в канун Самхейна?
   Искорка тепла вспыхнула в его взгляде и тут же погасла.
   - Нет, - ответил он. - У меня есть много неотложных дел, которые  требуют
решения. Но завтра, еще до полудня, я  вернусь,  чтобы  сопровождать  вас  в
аббатство.

***

   Джоанна решила этой же ночью  под  покровом  темноты  покинуть  Рошмарен,
уповая  на  то,  что  суеверные  страхи,  связанные  с  Самхейном,  помешают
бретонским часовым последовать  за  ней  в  чащу  леса,  простиравшегося  за
стенами замка.
   Как только ей  удастся  благополучно  добраться  до  Динана,  она  сможет
прислать сюда небольшую армию, чтобы увезти Агнес подальше от опасности.

Глава 4

   Огромный сучковатый дуб, похожий  на  безмолвного  часового,  с  которого
ловкий, шустрый мальчуган лет десяти  от  роду  часто  наблюдал  за  далеким
двором замка, до сих пор стоял на прежнем месте  и  даже  не  лишился  своих
раскидистых ветвей под пронизывающими ветрами восемнадцати зим,  пролетевших
с той поры. Все короткие дневные часы Самхейна Паэн провел, сидя на ветке  и
следя за окрестностями, но в сумерках он покинул свой пост, чтобы повидаться
с Матье и услышать от него последние известия о хозяйке Рошмарена.
   За три дня перед тем Матье поступил на службу в гарнизон  замка,  и  пока
что ему удавалось не  попасться  на  глаза  кому-либо  из  тяжеловооруженных
всадников, которые могли узнать в нем одного из людей Меркадье.  Находясь  в
ночном дозоре, обычно выпадавшем на долю новичков,  Матье  провел  Паэна  во
внутренний двор Рошмарена и надежно укрыл на чердаке конюшни. Там Паэн  днем
спал, а по ночам совершал вылазки, пока наконец  не  сумел  установить,  где
находится окно спальни вдовы Мальби, и тайком  пробраться  туда.  Затем,  не
дожидаясь рассвета, он выскользнул за ворота замка и снова скрылся в лесу.
   - Что ты наговорил этой даме? - осведомился Матье. - Не далее как сегодня
утром она появилась во дворе крепости и удостоила  каждого  из  нас  долгим,
пристальным взором. Некоторые из мужчин решили, что она не в  своем  уме,  а
другие уже  начали  надеяться,  что  ей  нужно  нечто  большее,  чем  просто
телохранители.
   - Она искала себе телохранителей? Я ведь предупреждал ее о том, чтобы она
никому не доверяла!
   -Нет. Вдова просто осмотрела каждого из нас и поговорила с теми, кого  не
смогла узнать. Должен  признаться,  ее  расспросы  доставили  мне  несколько
неприятных минут, однако она ни о чем не догадалась.
   - А аббатство? Она по-прежнему собирается лично отвезти  пожертвования  в
аббатство Святого Мартина?
   - Трудно сказать. Она выбрала себе четырех человек для эскорта  и  велела
им быть готовыми завтра к полудню покинуть замок, как только приедет  мессир
Молеон, чтобы сопровождать ее  в  аббатство.  Кроме  того,  она  говорила  с
конюшими насчет своей кобылы. Ее золовка, девица  Агнес,  тоже  поедет  туда
вместе с ней.
   Паэн швырнул в кусты упавшую ветку.
   - Если эта женщина всерьез рассчитывает  бежать  из  замка,  покинув  его
стены в сопровождении всего одного рыцаря,  молоденькой  девушки  и  четырех
охранников, которые, по всей  вероятности,  находятся  на  содержании  у  ее
недругов, она не проживет и дня. Или она намерена скрыться раньше?
   - Вполне возможно, -  задумчиво  протянул  Матье.  -  Сегодня  утром  она
довольно долго суетилась возле конюшни, проверяя, на  месте  ли  седло  и  в
порядке ли седельные сумки, - она, мол, не хочет потерять по дороге  кошелек
с пожертвованиями. Парни с конюшни уже начали на нее дуться - по их  словам,
прежде она всегда им доверяла.
   Паэн нахмурился:
   - Она может сбежать уже этой ночью, когда  дозорные  будут,  как  обычно,
дежурить возле своих костров.
   - Или завтра, по  дороге  в  аббатство.  Вероятно,  она  выбрала  себе  в
провожатые людей, которым у нее есть основания доверять, и  как  только  они
отъедут на достаточное расстояние от Рошмарена, она прикажет им доставить ее
к берегу моря.
   - Я уже говорил ей, что в течение двух последних ночей они  оставляли  ее
без охраны. Наверняка по крайней мере некоторые из ее людей подкуплены, если
не все.
   - И что, твои слова на нее подействовали? Паэн покачал головой:
   - Трудно сказать. Она выслушала мое предостережение и,  кажется,  приняла
его близко к сердцу. Однако, похоже, отказалась последовать моему совету.
   - Я же говорил тебе, Паэн! Если бы ты послал к ней  какого-нибудь  монаха
из аббатства Святого Мартина, ты бы избавился  от  необходимости  лазать  по
стенам, а даму - от лишнего страха. Женщины обычно склонны прислушиваться  к
духовным лицам.
   - Я не хочу вмешивать в это дело монахов аббатства.  Не  забывай,  Матье,
что я прекрасно знаю это место и у меня свои причины проявлять осторожность.
А теперь расскажи, что делала вдова, покинув двор конюшни. Заперлась у  себя
в спальне?
   - Прибыл мессир Адам Молеон. Вдова встретила его у ворот  и  проводила  в
зал, где его уже ждала сестра Мальби.
   Ходят слухи, что Агнес Мальби и Молеон скоро объявят о своей помолвке.
   - Теперь многое становится  понятным.  Не  исключено,  что  Молеон  хочет
видеть вдову Мальби мертвой,  чтобы  расчистить  себе  дорогу  к  наследству
невесты.
   - Ты думаешь, это он? Паэн покачал головой.
   - Нет. Это было бы слишком просто. Чутье подсказывает мне,  что  ее  враг
находится далеко отсюда, хотя у него есть свои люди в стенах Рошмарена.
   - Но зачем ее убивать? Она слишком молода, чтобы иметь врагов.
   - Молю Бога, чтобы мы никогда об этом не узнали. Как только она  окажется
за воротами замка, мы позаботимся о том, чтобы она благополучно добралась до
побережья. Если нам повезет, она сядет на корабль, отправляющийся в  Англию,
и никогда больше сюда не вернется. Только так она сможет спасти свою жизнь.
   - Было бы гораздо проще увезти ее с собой прошлой ночью. Паэн вздохнул.
   - С такой, как она,  не  так-то  просто  договориться.  Она  на  редкость
проницательна и держится настороже, даже при обычном разговоре.
   Матье отвязал своего коня от ствола дерева.
   - Тогда ей не составит труда самой покинуть Рошмарен.
   - Это как сказать. Вдова никому не доверяет, но может  переступить  через
свои подозрения, когда начнет действовать. -  Паэн,  придержав  коня  Матье,
ждал, пока тот неуклюже вскарабкается в седло. - Возвращайся в  замок  и  не
спускай с нее глаз, - приказал он.
   - Когда она решит бежать, я буду следовать за ней по пятам.

***

   Еще никогда за все годы его детства ночь Самхейиа не была такой холодной,
а небо - таким ясным. Серебристый лунный поток озарял  главную  башню  замка
Рошмарен и делал белой лесную  тропинку  в  тех  местах,  где  темный  полог
деревьев приоткрывался, пропуская свет.
   Обитатели Рошмарена, свято верившие в то, что в эту ночь  мертвые  встают
из своих могил, испытывали нарастающее беспокойство по мере того,  как  луна
поднималась все выше и выше.
   Следуя старому обычаю, самые молодые и дерзкие из мужчин Рошмарена -  те,
у кого не было ни жен, ни детей, чтобы присматривать за ними в эту  страшную
ночь, - разожгли огромный костер под стенами  замка,  на  расстоянии  полета
стрелы от сулившей им относительную  безопасность  небольшой  часовни.  Этот
костер, намного превосходивший те, которые пылали во внутреннем дворе  замка
и  рядом  с  караульными   будками   возле   ворот,   должен   был   указать
путешественникам вход в Рошмарен и помочь им благополучно добраться  до  его
стен, если они случайно заблудятся в лесу.

***

   Судя по всему, вдова всерьез подумывала о  бегстве.  Впервые  за  все  те
ночи, в течение которых Паэн наблюдал за ее комнатой, ставни на  окнах  были
открыты и  ярко  пылающий  огонь  в  камине  озарял  далекие  стены  комнаты
мерцающим золотистым светом, как будто хозяйка замка спокойно  расположилась
у своего уютного, встроенного в стену очага. У всех, кто в этот миг наблюдал
за ее окном, должно было сложиться впечатление, что вдова  Мальби  решила  в
ночь Самхейна оставаться в своей спальне.
   Паэну не пришлось долго ждать. Вскоре после  наступления  темноты,  когда
напускная храбрость дозорных у костра уже начала понемногу  их  покидать,  в
огромных воротах Рошмарена мелькнула чья-то бледная тень.  Серая  кобыла  со
своей закутанной в  плащ  ношей  незаметно  миновала  ворота  и  устремилась
вперед, бесшумно переступая копытами.
   Старший из дозорных поднялся с места и встал посреди дороги, повернувшись
спиной к мерцающим  языкам  пламени,  жар  которого  делал  теплее  холодную
осеннюю ночь.
   - Это англичанка, - донеслись до Паэна приглушенные голоса сторожей. - Не
иначе как у вдовы с горя помутился рассудок.
   В следующее мгновение вдова исчезла, свернув с дороги в чащу леса.  Леса,
полного призраков.
   - Госпожа! - крикнул ей старший из мужчин. - Госпожа,  не  надо  ехать  в
лес! Вернитесь лучше к огню!
   Ответом ему было гробовое молчание.
   - Это не госпожа, - отозвался другой. - Будь это и впрямь вдова покойного
хозяина, она бы не стала отдаляться от костра.
   - Если это вдова, то, похоже, она пошла на сговор с самим дьяволом.
   - Просто она немного не в себе, как и все англичане. Она скоро вернется.
   - Что ж, подождем, - сказал один из лучников и направился к костру.
   Остальные последовали за ним.

***

   Паэн остановился недалеко от костра и привязал Арсуфа к молодому деревцу,
росшему на  обочине  дороги,  которая  вела  к  замку.  До  него  доносились
испуганные голоса стражников, и он тоже начал испытывать  страх,  который  в
эту ночь охватывал всех: и  коренных  обитателей  Рошмарена,  и  норманнских
воинов.
   Неожиданно рядом с ним появился Матье.
   - Силы небесные! - только и смог выговорить он, вытирая пот со лба.  -  Я
готов подставить ради тебя под удар свою шею, но только  никогда  больше  не
заставляй меня слоняться по округе в ночь Самхейна... Она сейчас в лесу,  но
я потерял ее из виду.
   Паэн перехватил у Матье поводья и осадил его лошадь, не сводя  взгляда  с
сигнального костра.
   - Похоже, ты тоже поверил в эти глупые суеверия, не так ли, Матье?
   - Боже милостивый! Если столько людей верят в то, что мертвые этой  ночью
бродят по земле, кто я такой, чтобы с ними спорить?
   - Тебе больше следует опасаться стрел живых. Быть принятым за  призрак  в
такую ночь, как эта, означает совершить роковую ошибку.
   С этими словами Паэн схватил поводья своего коня и ловко вскочил в седло.
Стражники у сигнального костра  тут  же  повскакали  с  мест,  держа  оружие
наготове и не спуская глаз с опушки леса. Один из них, самый смелый, схватив
факел, ринулся в темную гущу  леса  и  крикнул  своим  товарищам,  чтобы  те
следовали за ним.
   Вдова Мальби выбрала именно это мгновение, чтобы  покинуть  свое  убежище
позади сигнального костра и, пришпорив  кобылу  что  было  сил,  пустить  ее
вскачь по лесной тропе в сторону от Рошмарена. Лучник рядом с костром  вынул
стрелу и поднес ее к тетиве...
   Где-то далеко позади костра, на  высоких  стенах  Рошмарена,  послышались
окрики часовых. Над воротами ярко запылал факел. Очень скоро здесь  появятся
люди из гарнизона, чтобы внести свою лепту в общую суматоху...
   Паэн вынул меч из ножен и вывел своего  скакуна  на  дорогу,  откуда  был
виден костер. Там, за языками пламени, раненая  кобыла  вдовы,  обезумев  от
боли, вставала на дыбы, стараясь держаться подальше от огня, который  высоко
вздымался к небу как раз между стенами Рошмарена и узкой тропинкой,  ведущей
к свободе.
   Паэну с трудом удавалось сдерживать своего  норовистого  коня.  Спокойно,
без каких-либо признаков страха он подъехал к поляне и поднял меч.
   - Прекратите! - крикнул он. - С каких это  пор  мужчины  Рошмарена  стали
проливать кровь своих женщин?
   Как он и предвидел, неожиданность в эту  ночь  господства  нечистой  силы
сыграла ему на  руку.  Паэн  снова  наполнил  воздухом  легкие  и  выкрикнул
ругательство на бретонском языке  -  те  самые  богохульные  слова,  которые
пускал в ход его отец, когда ему кто-нибудь досаждал.
   - Господи Иисусе! - воскликнул человек с факелом. - Не иначе  как  старый
хозяин восстал из могилы.
   Паэн, приблизившись к костру, поднял меч и осадил Арсуфа. На языке своего
детства он отдал распоряжения людям, сбившимся перед ним в испуганную кучку.
   - Отпустите женщину! - рявкнул он. - Дайте ей дорогу, не то я заберу  вас
с собой прямо в ад!
   Тот смельчак из толпы, который держал в руках факел,  выступил  вперед  и
шлепнул по крестцу упирающуюся кобылу, ударив ладонью по  кровоточащей  ране
на ее крупе. С неистовым ржанием, которое вполне могло сравниться с  громким
криком Паэна, лошадь начала отчаянно брыкаться и как безумная завертелась из
стороны в сторону, пытаясь дотянуться до больного места.
   Женщина держалась, как могла, однако чуть было не свалилась с седла прямо
под бешено бьющие  копыта.  Взревев  от  ярости  и  размахивая  мечом,  Паэн
расчистил к Джоанне путь, стащил ее со спины взбесившейся кобылы и  помчался
вместе с ней к лесу.
   В  пылу  схватки  плащ  Джоанны  обмотался  вокруг  ее  головы,  заг