а не забуду  вас...  Издав  короткий  возглас,
Матье схватил за поводья своего коня, одновременно не давая  Арсуфу  прижать
его к единственному на холме дубу с кривыми ветвями. Паэн отвернулся,  чтобы
не видеть, как расшалившийся Арсуф спускается по склону  холма  к  тропинке,
идущей вдоль берега. Он вернулся к костру и  принялся  свертывать  шерстяное
одеяло.
   - Мне очень жаль, - грустно сказала Джоанна.
   - Вы не сделали ничего такого, о чем могли бы сожалеть, - ответил Паэн. -
Там, у костра, есть остатки  хлеба,  которым  снабдил  нас  трактирщик.  Нам
необходимо как можно скорее тронуться в путь.
   - Ради меня вам пришлось расстаться со своим конем.
   - Я найду его снова в лагере Меркадье. Матье  сумеет  привести  его  туда
живым и невредимым.
   Джоанна с сомнением посмотрела на свою легко навьюченную кобылу.
   - Вы думаете, она выдержит нас двоих?
   - Нет, - отозвался Паэн. - Я пойду пешком. Отсюда не  так  уж  далеко  до
берега.
   - У меня еще остался кошелек, который я ношу под  платьем.  Это  половина
того золота, которое вы получили в Динане.
   Паэн только пожал плечами.
   - Мы могли бы купить себе еще одну лошадь, - добавила Джоанна.
   - В этом нет необходимости. Нам нельзя показывать, будто мы  в  состоянии
позволить себе еще одну лошадь. Если  мы  привлечем  к  себе  внимание,  нам
придется продать и эту кобылу в первой попавшейся деревне и продолжить  путь
пешком.
   - Вы совсем не похожи на бедняка, Паэн. Он вынул плащ из седельной  сумки
и накинул его на плечи так, чтобы складки прикрывали видавшие виды  ножны  и
простую самодельную рукоятку его меча.
   - Никто не обратит внимания на меня, когда мы  будем  проезжать  мимо,  -
сказал он. - Все будут смотреть только на вас.
   Джоанна опустила глаза на свой замызганный плащ и лучшее платье  служанки
Урсулы, покрытое в некоторых местах крупными пятнами морской соли.
   - Вряд ли они примут меня за состоятельную женщину, - грустно  промолвила
она.
   Паэн натянул ей на голову капюшон, чтобы скрыть волосы.
   - Они увидят перед собой прекрасную женщину, - ответил он. - Так  давайте
же по крайней мере сделаем все, чтобы они не могли вспомнить при допросе  ни
цвета ее волос, ни дивного зеленого оттенка ее глаз.
   Они не раз оставались наедине друг с другом и раньше, когда Матье занимал
свой пост на некотором расстоянии  от  лагеря,  и  были  совершенно  одни  и
недосягаемы для посторонних глаз прошлой ночью, в спальне Джоанны на верхнем
этаже постоялого двора. Однако  они  еще  никогда  не  находились  в  полном
одиночестве так далеко от обитаемых мест, когда рядом не было  никого,  даже
Матье. Она могла закричать, и ни одна живая душа не откликнулась  бы  на  ее
зов. Ничто не мешало им посидеть подольше возле догоравшего костра, стараясь
обрести в обществе друг друга нечто большее, чем просто тепло их тел.  Никто
не увидит их здесь, и никто никогда не узнает об этом.
   Паэн назвал ее красавицей. Он так и сказал:  когда  она  будет  проезжать
мимо, люди увидят перед собой прекрасную женщину.  Джоанне  достаточно  было
посмотреть ему в глаза, чтобы понять, что он говорил это от чистого сердца.
   - Джоанна... - начал Паэн.
   Она опустила взгляд на свои руки, совсем недавно покрывшиеся  веснушками.
Тогда, на постоялом дворе, сидя в уютном свете камина в новом чистом платье,
она не казалась ему красавицей.  По-видимому,  он  надеялся  таким  способом
отвлечь ее от их нынешнего нелегкого положения.
   - Почему вы не едите хлеб? Вам придется проехать несколько  миль,  прежде
чем мы доберемся до ближайшей деревни.
   Образ комнаты на постоялом дворе  и  слабого  света  огня  исчез  как  не
бывало.
   - Лучше ешьте его сами, -  ответила  она.  -  Ведь  вы  собираетесь  идти
пешком.
   Паэн разбросал угольки потухшего костра и, завернув хлеб в  кусок  ткани,
положил его в седельную сумку.
   - Там, в стороне от дороги, есть ручей, - произнес он. Они вместе  отвели
кобылу на водопой к стремительно бегущему потоку и наполнили водой два меха,
которые оставил им Матье.

***

   Со всех сторон их  окружали  возделываемые  земли,  с  садами  и  полями,
подступавшими так близко к берегу, как только  позволяла  им  морская  соль.
Миновав  две  деревни,  они  остановились  наконец   в   рыбацком   поселке,
располагавшемся в небольшой бухточке рядом с широкой полосой  белого  песка.
Джоанна надвинула на голову капюшон и отвела кобылу в буковую  рощицу  между
деревней и морем, в то время как Паэн зашел  в  одну  из  грязных  хижин  на
окраине поселка, чтобы купить там хлеб, яблоки и кувшин свежего молока.
   - Мы уже проделали большую часть пути, - повернулся  он  к  ней.  -  Если
хорошая погода продержится еще немного и мы  будем  двигаться  быстрее,  то,
пожалуй, ночь мы проведем в покое и безопасности.
   Джоанна вздрогнула.
   - Я так замерзла! Лучше уж спать на постоялом дворе,  полном  грабителей,
чем провести еще одну ночь возле большой дороги.
   - То место, куда я собираюсь  вас  отвезти,  надежнее  любого  постоялого
двора.  У  тамплиеров  есть  своя  резиденция  рядом  с  портом,   а   также
странноприимный дом, где разрешается жить корабельщикам и купцам,  прибывшим
сюда по своим делам. Джоанна покачала головой.
   - Меня они не пустят. Когда я впервые прибыла в  Бретань,  моему  кораблю
из-за сильных ветров пришлось пристать к берегу довольно далеко  от  Динана.
Несмотря на то что у тамплиеров имелся в  ближайшей  гавани  странноприимный
дом, они наотрез отказались предоставить мне ночлег.
   Паэн улыбнулся:
   - Черные рыцари делают вид - по крайней мере при посторонних, -  что  они
чураются женщин и весьма умеренны за столом. Однако  тем,  кого  они  хорошо
знают, они нередко  оказывают  вполне  достойный  прием  за  счет  богатств,
которые им удалось утаить от короля.
   Джоанна нахмурилась.
   - Я не хочу обращаться за  помощью  к  тамплиерам.  Они  жестокосердны  и
внушают страх всем, кто имеет с ними дело.
   - Да, они умеют отпугнуть посторонних, - ответил Паэн,  -  когда  это  им
выгодно. Они терпят меня лишь потому, что прибегают  к  моей  помощи  всякий
раз, когда им нужен лишний меч. Если я привезу вас с собой, они не  причинят
вам вреда, Джоанна.
   Она опустила глаза на его руку, лежавшую на ее седле.
   - Сколько вам было лет, Паэн, когда вы начали учиться воинскому искусству
у тамплиеров?
   - Двенадцать, -  ответил  он.  -  Намного  старше  того  возраста,  когда
мальчиков принято отдавать на воспитание.
   Только знатные семейства могли позволить себе отдавать своих отпрысков на
воспитание  людям,  которые  обучали  их  как  мирской  премудрости,  так  и
обращению с оружием. Такая фраза из уст простого наемника звучала по меньшей
мере странно.
   Паэн поднял на нее глаза.
   - Они хорошо ко мне относились, - добавил он. - Если бы не они, я бы  мог
умереть с голоду.
   По-видимому,  он  был  крестьянином  по  рождению  -   незаконным   сыном
какой-нибудь простолюдинки, разделившей ложе с рыцарем и давшей затем  жизнь
воину...
   - А сколько лет было вашему брату, когда он погиб в Рошмарене?
   Джоанна была настолько погружена в размышления, что не  сразу  расслышала
его вопрос. Когда же он повторил его, она побледнела и  отвернулась  от  его
пристального взгляда.
   - Ему было всего четырнадцать, но по росту он не уступал зрелому мужчине,
- неохотно ответила она. - Его никто не отдавал на воспитание  и  не  обучал
воинскому ремеслу.
   - Почему? Он был болезненным от природы?  Усилием  воли  Джоанне  удалось
сохранить прежний спокойный тон.
   - Нет, Гаральд был очень здоров, к тому же крепок и  силен,  как  молодой
бычок.
   - Почему же тогда его не учили обращаться с оружием?
   - Гаральд обучался ремеслу моего дяди в его конторе и помогал  ему  вести
счета, - сказала она. -  Но  он  всегда  мечтал  стать  рыцарем,  могучим  и
непобедимым воином. Он  постоянно  донимал  нас  своими  просьбами,  пока  я
наконец...
   - Пока вы не вышли замуж за человека, который мог исполнить его желание?
   Джоанна пошатнулась в седле и прикусила губу, чтобы унять дрожь.  Ей  уже
не раз говорили те же слова... Однако когда она услышала  их  от  Паэна,  ей
показалось, будто кто-то вонзил ей кинжал прямо  в  сердце.  Ей  нужно  было
любой ценой заставить его замолчать.
   - Мой дядя - человек богатый, - высокомерно заявила она. -  У  него  есть
свои торговые интересы в разных странах за пределами королевства, и  у  него
были свои причины выдать меня замуж за Мальби - причины  слишком  непростые,
чтобы вы могли их понять. Мои собственные желания и честолюбивые устремления
Гаральда занимали  среди  них  далеко  не  первое  место.  Подобные  решения
принимаются не так просто, как вы, должно быть, думаете.
   Она даже не поморщилась, разговаривая подобным тоном с Паэном,  человеком
низкого происхождения, который наверняка гнул бы всю жизнь спину на полях  и
в садах Бретани, если бы не тамплиеры, которые приняли его к себе и  научили
сражаться. Она старательно подбирала слова в  надежде,  что  Паэн  прекратит
свои расспросы, однако ее выпад, нацеленный на  то,  чтобы  сильнее  уязвить
собеседника, не достиг цели. В действительности воображение  Паэна  было  не
настолько  ограниченным,  чтобы  его  можно  было  обвинить   в   недостатке
утонченности.
   Паэн в ответ на ее пылкую речь лишь коротко вздохнул.
   - Я очень признательна вам за помощь, - продолжала Джоанна тем же  тоном,
- и позабочусь о том, чтобы вы получили за те  дни,  что  проведи  рядом  со
мной, больше золота, чем могли бы добыть в военных кампаниях.
   Паэн скривил губы в улыбке.
   - Не беспокойтесь из-за того, что ваши слова задели меня, Джоанна.  Мы  с
вами слишком  разные  люди,  поэтому  размолвки  между  нами  неизбежны.  Вы
родились в богатой семье, а я явился к  тамплиерам  сиротой  без  средств  к
существованию. Мы оба сами прокладывали  себе  путь  в  жизни,  но  во  всем
остальном нам трудно понять друг друга.
   Должно быть, у нее вырвался вздох разочарования,  потому  что  он  поднял
голову и улыбнулся:
   - Тем не менее мы вполне можем поладить друг с другом. Мы вместе пережили
несколько тревожных дней и, как видите, уцелели.
   Джоанна наклонилась вперед и накрыла его руку своей.
   - Вы правы, Паэн. Мы уцелели только благодаря вам. - От ее высокомерия не
осталось и следа.
   Он извлек руку из-под ее пальцев и накрыл их своей ладонью.
   - Вы не доставили мне  особых  хлопот.  Я  знавал  времена  и  похуже,  -
пробурчал он.
   - Женщины? - вырвалось у Джоанны прежде, чем она успела себя сдержать.
   - Женщины, - улыбнулся он. - И еще пара-другая толстых торговцев.  Многие
из них причиняли мне куда больше неудобств, чем вы, Джоанна. Вы  никогда  не
жаловались и держали свои страхи при себе.
   Она смущенно потупилась:
   - Вряд ли я могла чего-нибудь опасаться,  когда  вы  с  Матье  находились
рядом. Он пожал плечами.
   - Согласитесь, были такие мгновения, когда вы  больше  боялись  союзника,
которого знали, чем врага, о котором вам ничего не было известно.
   - Вы были моим... - Джоанна заколебалась. - Я вас нисколько  не  боялась.
Паэн рассмеялся:
   - Я все же думаю, что в ту ночь, когда я проник  в  вашу  спальню,  вы  с
трудом сдерживались, чтобы не пырнуть меня  кинжалом.  В  подобной  ситуации
только женщина, потерявшая рассудок, не испытала бы страха, увидев  рядом  с
собой незнакомого мужчину.
   - Насколько я помню, вы покинули мою спальню еще до того,  как  я  успела
окончательно проснуться. Когда вы ушли, мне все еще  казалось,  что  я  вижу
сон.
   - Когда я появился в вашей комнате, вы спали сном младенца. -  Он  слегка
приподнял бровь. - Не знаю, слышали ли вы, как я неоднократно  звал  вас  по
имени? Я был совсем близко, готовый заглушить ваши крики и объяснить вам все
прежде, чем вы позовете на помощь. Уж не  приняли  ли  вы  на  ночь  сок  из
маковых зерен, чтобы избавиться от бессонницы?
   - Нет.
   - Я ни разу не замечал, чтобы вы спали так крепко с тех пор, как покинули
Рошмарен. По-видимому, наше путешествие приучило вас даже во сне держать ухо
востро ради собственной безопасности. Прошлой ночью вы постоянно  ворочались
и просыпались несколько раз.
   - Просто я не привыкла делить постель с другим мужчиной.
   Он поднял на нее удивленный взгляд.
   - Я  совсем  забыла...  -  покраснев,  пробормотала  Джоанна,  смутившись
оттого, что ее брак оставил у нее так мало воспоминаний.
   Паэн долго молчал, о чем-то задумавшись.
   - Когда состоялась ваша свадьба? - вдруг спросил он.
   -  В  прошлом  году,  перед  самыми  святками.  Мой  муж  покинул   меня,
отправившись в Нант, вскоре после начала второй жатвы, а спустя десять  дней
погиб.  Его  тело  привезли  в  замок  на  телеге...  -  Джоанна,  вздохнув,
попыталась выбросить тот злосчастный день из  головы.  Она  стала  такой  же
болтливой, как старухи из Гандейла во время стрижки овец.
   - Вторая жатва закончилась не так давно. Вы ждете ребенка?
   Рыцарь, будь то норманн или бретонец, задал бы тот же вопрос  куда  более
деликатно. Торговец шерстью, даже самого низкого  происхождения,  непременно
предварил бы его извинениями, если  женщина,  к  которой  он  обращался,  не
принадлежала к числу его домочадцев. Джоанна ждала, что Паэн попросит у  нее
прощения, но вместо этого он обернулся к ней,  ожидая  ее  ответа.  Судя  по
всему, он не считал свои слова дерзостью или неуважением по отношению к ней.
Джоанна вздохнула. В конце концов,  этот  человек  пересек  все  герцогство,
чтобы спасти жизнь женщине, которую даже не знал, и потому она вряд ли могла
винить его за грубость.
   - Если бы я и в самом деле ждала ребенка, - ответила она, -  то  к  этому
времени я бы его уже потеряла.
   Он отшатнулся от нее так резко, словно она замахнулась на него мечом.
   - Неужели я причинил вам вред? Вчера, на пляже... Она покачала головой:
   - Нет. Со мной ничего не случилось, и я вовсе не в тягости.
   - Вы еще так молоды, Джоанна. Вы можете снова выйти замуж, и у вас  будут
дети. - Не дождавшись ответа, он слегка коснулся ее руки. - Вы выберете себе
в мужья какого-нибудь порядочного торговца из Уитби и будете спокойно жить у
себя дома. Никто больше не вытащит на ваших глазах меч, а наше путешествие с
годами станет лишь далеким воспоминанием.
   - А вы? Вы способны забыть все убийства.., все то, через что вам пришлось
пройти? Паэн покачал головой.
   - Нельзя изгладить из памяти собственные деяния, все  равно,  добрые  или
злые, милосердные или кровавые. Они остаются с тобой навсегда и возвращаются
к тебе в твоих снах. - Он вздохнул и  перевел  взгляд  на  береговую  линию,
видневшуюся вдали. - Выходите замуж за купца, Джоанна, если хотите  спокойно
спать по ночам.
   Слова Паэна отозвались болью в ее  душе.  Если  она  станет  женой  этого
человека, ей почти не придется спать долгими зимними ночами, и  ни  одно  из
множества видений, которые ждут  ее  впереди,  нельзя  будет  назвать  сном.
Слишком поздно Джоанна вспомнила о том,  что  Паэн  иногда  умел  читать  ее
мысли. Она прикрыла лицо капюшоном и, опустив глаза  на  чепрак  под  седлом
лошади, принялась пересчитывать  нити  в  его  бахроме.  У  нее  не  хватило
решимости взглянуть на его руку, такую сильную и загорелую,  покоившуюся  на
загривке ее кобылы.

***

   Они покинули главную дорогу неподалеку от крепости тамплиеров,  поскольку
Паэн зарыл здесь часть золота. Похоже, этот человек рассеял  свое  богатство
по всему герцогству,  так  как  за  время  их  путешествия,  которое  он  не
обдумывал заранее, они уже  успели  миновать  два  таких  секретных  склада.
Насколько могла судить Джоанна,  он  нашел  свой  второй  тайник  с  той  же
легкостью, с какой голодный хищник находит зимой  пищу,  запасенную  им  еще
минувшим летом.
   Джоанна ждала,  сидя  верхом  на  своей  кобыле,  пока  Паэн  обходил  по
окружности место давно потухшего сигнального костра, и видела, как он  нашел
ту примету, которую  искал,  -  почерневший,  неровный  круг,  выжженный  на
поверхности камня. От этого плоского куска гранита Паэн отсчитал  по  прямой
линии несколько шагов до другого, меньшего по размерам булыжника и достал из
промерзшей  земли  мешочек  с  деньгами,  зарытый  внутри  каменного  круга,
устроенного древними жителями этих мест. Джоанна огляделась  по  сторонам  и
вдруг обнаружила, что  в  расположении  этих  покосившихся,  покрытых  инеем
камней,  лежавших  рядом  с   местом   сигнального   костра,   присутствовал
определенный порядок. Паэн показал ей облепленный сырой глиной  мешочек,  до
отказа набитый монетами.
   - Я забрал оттуда все золото,  -  объяснил  он.  -  И  я  твердо  намерен
доставить вас домой целой и невредимой. Если мне для этого  придется  купить
целый корабль, я так и сделаю.
   Похоже, этому человеку так не терпелось поскорее от нее  избавиться,  что
он готов был истратить целое состояние, лишь бы она наконец покинула  берега
Бретани.
   - Разве вы не довольны? Женщина должна улыбаться при мысли о том,  что  у
нее хватит денег, чтобы купить себе безопасность.
   Джоанна отвернулась, устремив взор на самый дальний из камней.
   - Вы не боитесь использовать эти  круги  в  качестве  тайника  для  своих
сокровищ? - спросила она. - Бретонцы из Рошмарена старались  обходить  такие
места стороной.
   Он приблизился к ней и открыл сумку,  притороченную  к  седлу  под  самым
коленом Джоанны.
   - Разве вы не знали, что они наведываются к  этим  камням  каждый  раз  в
середине лета, а также во время сева и после сбора урожая?
   - Я никогда не замечала там скопления людей...
   - Только потому, что они тщательно скрывали  свои  визиты  от  вас,  как,
впрочем, и от всех остальных. У вас в Англии тоже есть такие каменные круги,
устроенные древними, и ваш народ их не забывает.
   Она покачала головой.
   - Каждое утро в мае туда  кладут  цветы,  а  в  середине  лета  на  камни
возливают молоко. И ничего больше. Он рассмеялся.
   - В таком случае не понятно, как вашим родственникам удалось разбогатеть.
Если вы будете пренебрежительно относиться к своим божествам, те откажут вам
в помощи, и тогда никакие пожертвования в  монастыри  и  прочие  богоугодные
заведения не вернут вам удачи.
   Джоанна истово перекрестилась.
   - Человеку, который живет так, как вы, нельзя богохульствовать, иначе  вы
можете умереть без покаяния. Он пожал плечами:
   - Женщине, путешествующей в обществе грубого солдата,  не  стоит  слишком
придираться к его речам, если она не хочет остаться одна.
   -  Я..,  я  уже  сказала   вам,   что   в   состоянии   продолжать   путь
самостоятельно...
   - И кроме того, такая женщина должна понимать, когда этому  сквернослову,
которого судьба дала ей в спутники, просто хочется пошутить. -  Паэн  поднял
голову и вздохнул. - Я не покину вас, Джоанна, до тех пор, пока вы снова  не
окажетесь в Йоркшире, пренебрегая древними божествами и оскорбляя их чувства
пустяковыми дарами из увядших цветов и прокисшего молока.
   - А что приносите им вы? Разумеется, не золото, поскольку вы  только  что
забрали его... - И тут до нее дошел  смысл  слов  Паэна.  -  Вы  собираетесь
подняться вместе со мной на корабль?
   Он положил руку на седельную сумку.
   - Здесь хватит золота и для меня тоже.
   - Но вы не можете... Это уж слишком.
   - Я буду торговаться  до  последнего  с  капитаном  корабля.  У  нас  еще
останется достаточно золота.
   - Я имею в виду не золото. Вы не  можете..,  у  вас  есть  долг  перед...
Меркадье...
   - Я отыщу его армию, как  только  вернусь  назад.  Меркадье  знает,  куда
послать мне весточку - в то место, где я всегда могу узнать от него новости.
   В  сознании  Джоанны  тут  же  всплыл  образ  Паэна,  стоящего  рядом  со
скрюченным монахом в аббатстве Святого Мартина. Она готова была поставить на
пари половину состояния Мерко, что стены  обители  дали  приют  родственнику
Паэна и что это было единственное место