платьем.
   - У меня даже мысли не  было...  мне  не  нужно  никакого  свадебного
платья! - воскликнула она.
   - Почему же не нужно? У тебя будет настоящее свадебное платье.
   На ресницах ее задрожали глупые непрошеные слезы.
   - Да, я знаю, - прошептала она, целуя руку, которая ласково убрала  с
ее лба тяжелую шелковистую прядь.
   - Тебе нужно хоть немного поспать, - нежно сказал он. - Если даже  ты
не устала, то все эти бурные проявления чувств почти наверняка тебя уто-
мили. Любовь моя, у нас с тобой впереди целая жизнь. И  сейчас  я  хочу,
чтобы ты уснула и ни о чем не думала.
   Она улыбнулась ему чуть-чуть сонной улыбкой, провожая его полным неж-
ности взглядом. Когда он был уже в дверях, она вдруг тихонько вскрикнула
и села на кровати.
   - Сол, а жемчуг?! Лучше возьми его с собой.
   - Нет, это твой жемчуг.
   Она надела его подарок. Серебристое лунное сияние жемчуга удивительно
гармонировало с ее платьем, серый цвет которого был так же чист и  проз-
рачен, как серый цвет ее глаз. Невозможно было оторвать взгляд  от  этой
фантазии из шелка, созданной элегантной американкой, владелицей  модного
магазина. Кэндис гордо несла этот жемчуг и улыбалась  так  ослепительно,
что все, кто видел ее, украдкой вздыхали, вспоминая свои  молодые  годы.
Она вся светилась переполнявшим ее счастьем, полностью доверившись чело-
веку, с которым соединяла свою судьбу.
   Церемония бракосочетания состоялась в городе, в небольшом соборе,  до
отказа заполненном прихожанами, в основном верующими  из  местных,  ведь
женихом был человек, которого они считали своим. Величественная гармония
их голосов, поющих благодарственные гимны Господу, была лишь  отдаленным
эхом тех чувств, которые бушевали сейчас в сердце Кэндис.
   Она осторожно поинтересовалась у Стефани, не откажется  ли  она  быть
подружкой невесты. Давая свое согласие, та  буквально  бросилась  ей  на
шею.
   - Какая прелесть, я всегда мечтала быть подружкой  на  свадьбе!  Ура,
ура, ура!
   Одетая в свое самое лучшее голубое шелковое платье, Стефани вся  све-
тилась радостью и была необыкновенно хороша в этой роли,  преисполненная
решимости неукоснительно соблюдать правила  свадебного  ритуала.  Именно
она настояла на том, чтобы Кэндис специально для нее надела  "что-нибудь
старинное" - мелкий неровный жемчуг и гранатовый браслет, принадлежавшие
когда-то их матери. Задыхаясь от гордости и любви,  Кэндис  чувствовала,
как радость и счастье признания переполняют ее.
   Грант был шафером, а Тамсын, как она  позднее  призналась,  прекрасно
справилась с ролью матери невесты и даже выкрикивала  в  нужные  моменты
здравицы в честь молодых. Трое их детей - две девочки и мальчик, как две
капли воды похожий на своего отца, - вначале держались  с  Кэндис  очень
сдержанно, но скоро тоже приняли ее как свою. Кроме радости любви и суп-
ружества, Сол дарил ей семью.
   Но Кэндис была готова отдать все это  счастье  за  человека,  который
ждал ее у алтаря, так думала она, идя по проходу между рядами с  букетом
бледно-розовых и зеленых орхидей в руках.
   Руки ее дрожали. Она попросила, чтобы сейчас ее  сопровождала  только
Стефани. Неожиданно этот путь показался ей бесконечно долгим и одиноким,
путь к ее будущему, в котором, может быть, и не суждено сбыться  ее  на-
деждам. Сейчас перед ее мысленным взором промелькнули те горькие  уроки,
которые преподала ей жизнь. Эти видения уродливо  насмехались  над  ней,
злорадно нашептывали, что в конце концов он тоже отвергнет ее, тогда  на
кого ей останется надеяться?
   Но в этот момент Сол повернулся к ней. Словно поняв все, что происхо-
дит с ней в эту минуту, он улыбнулся ей нежно и  ободряюще,  и  все  эти
страшные призраки растаяли, как дурной сон. Она расправила плечи,  орхи-
деи в ее руках перестали дрожать, а голос  зазвучал  ровно  и  уверенно,
когда она вслед за священником стала повторять слова клятвы. Потом  зво-
нили церковные колокола, туристы на улицах останавливались, чтобы погла-
зеть на кавалькаду красиво убранных свадебных машин, увозивших молодоже-
нов назад в особняк Чэпменов, а она сидела рядом с  человеком,  которого
поклялась любить и боготворить всю жизнь, и он крепко сжимал ее  руку  в
своей. Даже сквозь затемненные стекла машины ее свадебное кольцо  горело
и переливалось на солнце.
   Он поднес ее руку к губам и поцеловал сначала это кольцо, а потом  ее
ладонь.
   - Мне показалось, ты готова была убежать, - тихо сказал он.
   - Я такая глупая - мне вдруг стало так страшно.
   Он крепко сжал ее руку в своей.
   - Я бы последовал за тобой, даже если бы ты убежала  на  край  света.
Но, слава Богу, этого не понадобилось.
   Поздравить молодых пришли самые близкие, все было очень просто и неп-
ринужденно. После этого все отправились на огромное торжество,  устроен-
ное в честь новобрачных в соседней деревне, неподалеку от дома. Оно ока-
залось куда более официальным и почти целиком проходило на местном наре-
чии, которым Сол владел в совершенстве.
   Когда праздник закончился и их стали напутствовать в дорогу  шутливым
пожеланием, от которого все так и покатились со смеху,  какаято  древняя
старуха подмигнула Кэндис и прошептала:
   - Ему и говорить ничего не нужно, как видно, он уже с  пеленок  знал,
как можно сделать женщину счастливой.
   Наконец они остались вдвоем. Машина ехала по дороге,  которую  Кэндис
сразу узнала.
   - А что тебе сказала эта старуха? - с наигранной скромностью спросила
она, любуясь его профилем и вспоминая свое смятение, когда в тот  злопо-
лучный день она ехала с ним по этой дороге.
   Он улыбнулся ей легко и непринужденно.
   - Если ты хочешь сделать женщину счастливой, бей ее, когда она  этого
заслуживает, люби ее и никогда не переставай говорить ей о том, что  она
красавица. Но кроме этого, не давай ей отдыха ни днем, ни ночью.
   - А то последнее, что она прошептала тебе в самое ухо, так что слыша-
ли только ты и она?
   Он хитро улыбнулся.
   - Она сказала, что мне повезло, ведь не каждая женщина может подарить
мужу первенца-сына.
   Кровь бросилась ей в лицо.
   - Как она узнала?
   - Я думаю, на своем веку ей довелось видеть много беременных  женщин.
А что касается пола нашего ребенка, то некоторые старые полинезийки  об-
ладают каким-то талантом по части таких предсказаний.
   - И как часто они ошибаются?
   Он засмеялся.
   - Около восьмидесяти процентов их предсказаний сбывается, но об  этом
не стоит волноваться. Дочь или сын, в любом случае наш ребенок будет же-
ланным и любимым.
   Она кивнула, легко касаясь своего живота, сердце ее  переполняли  ра-
дость и счастье. В его голосе было столько  спокойной  уверенности,  что
она едва удержалась от слез. Но  внезапно  в  голову  ей  пришла  другая
мысль.
   - Как ты думаешь, заметил ли это еще ктонибудь? - озабоченно спросила
она.
   - Конечно, нет, с чего ты взяла? Если только Тамсын. Она относится  к
тебе с большой заботой и вниманием. А что, это тебя смущает?
   - Мне кажется, да, - тихо ответила она. - Тебя, по-моему, тоже, иначе
ты бы сказал об этом Гранту.
   Он слегка пожал плечами.
   - Нет. Я просто хочу, чтобы вся эта шумиха вокруг нашего брака слегка
улеглась, прежде чем тебе придется отвечать на вопросы, связанные с тво-
ей беременностью.
   Он на секунду оторвал взгляд от дороги и посмотрел в  ее  подавленное
лицо.
   - Что случилось, любовь моя? - ласково спросил он.
   Она через силу улыбнулась.
   - Мне кажется, мне просто нужно, чтобы ты успокоил меня. Я такая глу-
пая. И еще мне кажется, я должна увидеть своих приемных родителей.
   - Ты уверена, что тебе это действительно нужно? - мягко спросил он.
   Она кивнула и слегка нахмурилась.
   - Да, я столько лет прожила в ненависти к ним. А теперь я  бы  хотела
положить конец всей этой годами копившейся злобе, горечи и боли. Мне ни-
чего не нужно от них, поэтому они больше не смогут причинить  мне  боль,
и, кроме того, мне кажется, моей матери будет интересно узнать, что  все
сложилось для меня так... ну просто как в сказке!
   Еще раньше она рассказывала ему про тот случай, когда матери  удалось
всучить ей деньги; сейчас,  оглядываясь  назад,  Кэндис  вся  съежилась,
вспоминая себя, юную и самолюбивую, ожесточенную годами предубеждений  и
отчуждения.
   - Я так счастлива теперь, - продолжала она, - что  хотела  бы,  чтобы
они знали, что я отчасти понимаю, почему они так повели себя тогда.
   - Делай так, как считаешь нужным, - спокойно сказал он.
   В каком-то смысле все происшедшее с ней было своеобразным эпилогом ее
жизни, когда вновь в один узел связывались все некогда  оборванные  нити
ее судьбы. Она освободилась от смятения и боли, что угнетали ее душу,  и
впервые за много  лет  могла  наслаждаться  радостным  ощущением  своего
счастья.
   Уже опустились сумерки, мерцающие и искрящиеся, когда, взяв ее на ру-
ки, он донес ее от машины до порога маленького дома, стоящего  высоко  в
горах. На этот раз его лицо было открытым и спокойным и невольно излуча-
ло то счастье, которое она ему подарила.
   Нежно прижимая ее к себе, он осторожно опустил ее на землю и  поцело-
вал.
   - Вот мы и дома. Добро пожаловать, любовь моя.
   Как сладко ей было слышать  эти  слова.  В  них  звучали  и  обещание
счастья, и преданность. Они вместе прошли в гостиную. По всему было вид-
но, что кто-то заботливо приготовил все в доме к их приезду;  в  воздухе
был разлит благоухающий аромат гардений, на столе в  серебряном  ведерке
со льдом стояло шампанское и два высоких фужера.
   По-прежнему одетая в свое словно сотканное из лунных лучей платье и с
жемчужным ожерельем на шее, Кэндис подошла к огромному открытому окну  и
взглянула на два маленьких пруда. Водяные лилии закрывали свои  чашечки,
и их бледные лепестки словно островки негаснущей надежды сияли в  темно-
те. Странное чувство, какая-то смесь волнения и грусти,  охватило  ее  в
эту минуту.
   Это от усталости, сказала она себе, слегка дотрагиваясь до своего жи-
вота. Она кожей почувствовала, что сзади подошел Сол, но не повернулась.
   - Ты выглядишь грустной, - тихо произнес он.
   Она слегка вздрогнула. В эту минуту  она  ожидала  услышать  от  него
что-то совсем другое.
   - У меня такое чувство... - сказала она и слегка затаила  дыхание,  -
словно я стою на краю пропасти и мне некуда больше отступать...
   - Но почему?
   Она никогда не думала, что кому-то расскажет об этом, даже ему, кото-
рого она полюбила всем своим существом, всем сердцем, но  слова  рвались
из нее, словно послушные чьей-то чужой воле.
   - Мысль о том, что я могу любить, хотеть кого-то,  приводила  меня  в
ужас. Я выросла, уверенная в том, что любовь - это кратчайший путь к то-
му, чтобы полностью потерять контроль над собой.
   Она наконец повернулась к нему и взглянула в его красивое, бесстраст-
ное лицо.
   - Я боюсь, Сол.
   - Что, позволив себе полюбить, ты так же погубишь себя,  как  и  твои
родители?
   Она кивнула.
   - Я боюсь, - шепотом повторила она.
   Резкие черты его лица вдруг стали напряженными.
   - Я тоже. Неужели ты думаешь, я хотел тебя полюбить?  Ты  могла  ока-
заться террористкой или просто дешевой заговорщицей, но еще до того, как
я узнал о том, что это не так, страсть к тебе уже захватила меня. Я  по-
думал, о Боже, ведь ты влюбился в нее, дурак, и я ненавидел себя за это.
Ну как меня угораздило влюбиться в такую, как ты, в эти мерцающие тайной
глаза?
   Кэндис обвила его талию руками, сильно сжала и подняла  к  нему  свое
встревоженное лицо. Он весь напрягся, но почти сразу  жесткое  выражение
сменилось нежностью, и он властно взял ее за подбородок.
   - Ты была такой сладкой и спелой, как прекрасный плод, твой алый  рот
пламенел, а янтарные волосы были похожи на шелк.  Ты  смотрела  на  меня
словно в каком-то испуге, и все мое тело изнывало  от  желания  овладеть
тобой. Я был в ужасе и намеренно заставлял себя думать о тебе самое пло-
хое. Я хотел, чтобы ты оказалась злонамеренной и порочной, чтобы  я  мог
заставить тебя страдать, потому что я все больше влюблялся в тебя.
   Ее руки сильнее обняли его.
   - Я всячески проигрывал в голове план, как заточу тебя здесь и,  вос-
пользовавшись простым законом притяжения полов, заманю тебя в постель  и
утолю свой голод настолько, что весь твой вид  будет  мне  противен.  Но
оказалось, что ты совсем неопытна: ведь даже закоренелый  преступник  не
может краснеть по заказу. Я сказал себе, что даже у террористов есть мо-
ральный кодекс, и часто довольно жесткий, что безопасность Стефани  пре-
выше всего, чтобы защитить ее, оправданны любые средства.
   Он прижался щекой к ее волосам, и глаза его потемнели.
   - Но я понял, что не смогу так просто взять тебя, не проявляя к  тебе
уважения и заботы.
   - Мне кажется, ты все это проявил как раз тогда, когда вышвыривал ме-
ня отсюда. После ночи нашей любви, - тихо сказала она.
   Гримаса презрения к самому себе исказила его лицо.
   - Я не мог поверить, что все это происходит со мной. У  меня  были  и
другие женщины, правда не так много, как об этом писали  в  газетах,  и,
хотя мне было хорошо с ними в постели, это не  могло  сравниться  с  тем
взрывом чувств, который пережили мы. Твое шелковистое тело горело как  в
огне, откликалось на каждое  мое  прикосновение;  оно  было  податливым,
страстным и щедрым, и я понял, что я пропал. Но  ты  вдобавок  оказалась
еще и сестрой Стефани, вот почему ты согласилась поехать со мной, прийти
ко мне в дом, вот почему ты улыбалась мне и заставляла смеяться  меня  -
все только потому, что ты хотела увидеть Стефани. Мои мысли были в  пол-
ном смятении.
   Он замолчал и поцеловал ее так властно и с такой  страстью,  что  она
радостно уступила его ненасытному, жадному рту.
   - Я уже тогда знала, что люблю тебя, - прошептала она, оторвавшись от
его губ. - Я тоже была в полном смятении - ты держался так холодно,  так
сдержанно, а потом мы любили друг друга, и это было так, словно мы  сго-
рали на костре нашей страсти. Мы уже не владели собой. И  тогда  всплыли
все мои дурацкие комплексы. Но почему ты предложил мне деньги?
   Губы его скривились в презрительной усмешке.
   - Мне удалось убедить себя, что ты спала со  мной  только  для  того,
чтобы снова увидеть Стефани.
   - Несколько странный способ для того, чтобы продлить  знакомство,  ты
не находишь? - Голос ее звучал очень сухо, и он невольно засмеялся.
   - Любовь моя, но к тому времени я уже знал, что значит лежать в твоих
объятиях, владеть твоим ласковым, манящим к себе телом и сгорать  в  нем
от дикой, ненасытной страсти. Да, то,  как  я  повел  себя  потом,  было
действительно чудовищно! Я предложил тебе деньги, и ты швырнула их мне в
лицо. Признаться, это был тот ответ, на который я в глубине души надеял-
ся.
   - Тогда почему?..
   Он снова криво ухмыльнулся.
   - Я же говорю тебе, что я ничего не соображал.  Обладать  тобой  было
для меня все равно что найти чашу Грааля, прикоснуться  к  радуге,  ока-
заться в раю; это было то, что я хотел и не надеялся найти, но меня  му-
чили угрызения совести. Ты оказалась девушкой, и, хотя мысль о том,  что
брак - это единственное возможное для нас решение, еще не посетила  меня
тогда, я стал придумывать разные способы, которыми  я  смог  бы  навечно
приковать тебя к себе. Но мне было нужно время  подумать,  время,  чтобы
побыть одному, чтобы не ощущать в крови этого бушующего пожара,  который
вспыхивал всякий раз, как только я смотрел на тебя. И мне кажется,  тебе
это было тоже необходимо. Я прав?
   Она нехотя кивнула, и глаза ее подернулись влажной пеленой, когда она
вспомнила бесконечные дни и недели, проведенные вдали от него.
   - Да, но как же мне тебя не хватало, как я скучала по тебе. Мне хоте-
лось умереть.
   - Я понимаю, - сказал он. Рот его мучительно изогнулся, и  она  вдруг
поймала в его взгляде отблеск того адского огня. - Поверь,  я  не  хотел
так легко сдаваться. Я смотрел на самых красивых женщин мира, но не  хо-
тел ни одной из них. Когда я понял, что пройдет какое-то время и я сдам-
ся и приползу к тебе, готовый молить о прощении, это было горькое откры-
тие.
   Он невесело улыбнулся.
   - Забавно, не правда ли? Как видишь, я не особенно приятная личность.
Если ты хотела найти прекрасного принца, тебе следовало остановить  свой
выбор на ком-нибудь другом. Когда во мне бушуют страсти, я не владею со-
бой.
   - Так же, как и я, - сказала она. - Вот откуда этот страх. Я боюсь...
боюсь потерять контроль над собой. Подчиниться другому и потерять себя.
   - Это происходит с нами со всеми, - тихо произнес он, с пронзительной
нежностью целуя ее закрытые глаза. - А почему ты  решила  сообщить  мне,
что ты беременна?
   - Потому что мой ребенок - это часть тебя. Ты имеешь  право  знать  о
нем. Так же как и он имеет право знать, кто его отец. Но я позвонила те-
бе, потому что умирала без тебя.
   Он кивнул, ласково касаясь губами ее бровей,  мягких  и  шелковистых,
как оперение голубки. Это прикосновение пронзило всю ее  -  от  кончиков
губ и затылка до бедер.
   - Я знаю, любовь моя. Я был счастлив, когда ты позвонила. Я  подумал,
что наконец смогу заявить о своих правах на тебя и при этом  не  поступ-
люсь своей гордостью. Будь проклята моя гордость! А потом я прилетел  за
тобой, и ты решительно и твердо заявила мне, что не собираешься выходить
за меня замуж. - Он поцеловал ее, сначала резко и грубо, а потом с  уди-
вительной нежностью. - Я потерял рассудок. Я еще  никогда  не  испытывал
такой... такой ярости, такой боли. Я думал только о том, что люблю  тебя
и безумно хочу тебя, а ты не испытываешь ко мне ничего подобного. Я  хо-
тел, чтобы ты узнала такую же боль, какую ты причинила мне.  Я  был  как
безумный.
   Она вздрогнула, вспомнив, с каким холодным прагматизмом он говорил  с
ней о своих матримониальных планах.
   - Но я любила тебя, - произнесла она, уткнувшись ему  в  грудь.  -  Я
только никак не могла подумать, что ты любишь меня. Мне казалось, что ты
вообще не способен любить. Какие только глупые мысли не приходили мне  в
голову. Я считала, что, раз ты так чудовищно богат, ты должен отличаться
от других... ты совсем другой...
   - Но я же человек, Кэндис. И когда мне делают больно, я страдаю.
   Она кивнула и смущенно потупила взгляд.
   - Да, я хотела сделать тебе больно.
   - Ты добилась своего, но ты имела на это полное право. Я пережил  са-
мые прекрасные мгновения в своей жизни, но из-за того, что я  так  испу-
гался себя, я превратил все это в фарс. Поэтому  я  сам  заслужил  того,
чтобы немного пострадать. - Он снова поцеловал ее, и поцелуй его был та-
ким долгим и сладким, что сердце ее готово было выскочить из груди.
   Когда губы их оторвались друг от друга, она прижалась к нему и взвол-
нованно спросила:
   - Как ты мог думать, что женщины преследуют тебя только  из-за  твоих
денег? Ты должен знать, что ты самый красивый мужчина из  всех,  кого  я
когда-либо встречала. На самом деле я негодовала  и  возмущалась  именно
потому, что мне казалось, что ты обладаешь всем  -  характером,  который
выделяет тебя из толпы обычных людей, физическим совершенством и  огром-
ными богатствами. И как со всем этим ты можешь любить меня? Я не  краси-
вее миллионов других женщин, я солгала тебе, я...
   - Ты очень красивая, но, даже если бы это было не так,  я  все  равно
любил бы тебя. Я не знаю, но, когда я увидел тебя в  ресторане,  во  мне
произошло что-то очень важное, что-то необратимое, как будто все  клетки
в моем организме расположились вдруг в ином порядке. Я словно перешел  в
какое-то другое состояние. Я был уже другим человеком. С тобой ведь слу-
чилось то же самое, правда?
   Она кивнула.
   - Да, только я думала, что это страх, так как я знала, что постараюсь
во что бы то ни стало увидеть Стефани, но мне кажется, что я уже  знала,
что в этом чувстве заключено что-то гораздо более опасное. Я  продолжала
твердить себе, что я законченная идиотка. Что бы там ни  было,  э