риехала сюда в отпуск.
   Этот ответ ему явно не понравился. Локоть  сильнее  начал  давить  на
горло, пока в глазах ее не мелькнул испуг.
   - Говори правду, маленькая дрянь! Ты оказалась здесь, чтобы  войти  в
контакт со Стефани, да?
   Он слегка отпустил локоть, но лишь настолько, насколько это было нуж-
но, чтобы она смогла заговорить.
   Всхлипывая, она судорожно перевела дыхание и  утвердительно  кивнула,
наблюдая за ним сквозь вздрагивавшие ресницы.  Дикая  ярость  перекосила
это сильное, волевое лицо, не оставив и следа от той сдержанности, кото-
рая, как она считала, была его неотъемлемой чертой.  Лицо  его  налилось
кровью, а потом, несмотря на загар, смертельно побледнело.
   Вжавшись всем телом в кровать, она в какое-то мгновение подумала, что
сейчас он убьет ее. Словно маленький зверек в лапах хищника, у  которого
остался последний шанс сохранить свою жизнь, она затаила дыхание и, нап-
рягшись всем телом, стала ждать своей участи.
   Сумев подавить вспышку ярости, он овладел собой. Его холодное самооб-
ладание пугало ее гораздо больше, чем животная сила его злобы.
   - Так почему же? - зловеще прошептал он. -  Зачем  тебе  понадобилось
знакомиться с ней? - Не услышав ответа, он со злобой сплюнул. - Отвечай,
черт возьми, иначе я не остановлюсь ни перед чем, чтобы  заставить  тебя
заговорить, и меня не будут мучить угрызения совести.
   Охвативший ее ужас не давал ей вымолвить ни слова, язык  не  слушался
ее. В момент их яростной схватки простыня соскользнула с нее,  и  теперь
она лежала под ним совершенно голая. По выражению ее лица он легко дога-
дался, о чем она сейчас думала. Он снова грубо выругался и ледяным тоном
произнес:
   - Я не дотронусь до тебя, даже если на  этой  планете  ты  останешься
единственной женщиной, маленькая лживая тварь! Есть  и  другие  способы,
которые сумеют заставить тебя заговорить, дрянь! Что  тебе  понадобилось
от Стефани?
   - Она моя сестра, - с трудом выговорила она.
   Он мог ожидать всего чего угодно, но  только  не  этого.  Последовала
долгая, мучительная пауза, во время которой он пытался  осмыслить  услы-
шанное. Она видела это по его лицу, на котором вновь появилось выражение
дикой черной злобы.
   - У нас одна мать, - в испуге затараторила она. - Я родилась  за  год
до того, как она вышла замуж за отца Стефани; меня удочерили другие  лю-
ди. Когда я выяснила, кто была моя мать, я узнала и другое: после  того,
как она вышла замуж, у нее родилась дочь, а после того, как моя  мать  и
ее муж ушли из жизни, ребенка удочерили какие-то родственники в  Европе.
- Она судорожно проглотила слюну. - Узнать, кто были  эти  родственники,
не составило большого труда. Когда я навещала могилу моей матери, я раз-
говорилась с местными жителями, которые знали, что отец Стефани был бра-
том вашей матери.
   Охватившая его ярость, кажется, слегка утихла. Пристально глядя ему в
глаза, которые сейчас были так близко, что у нее закружилась голова, она
подумала: все сказанное ею было для него настолько неожиданно,  что  ему
понадобится время для того, чтобы это осознать.
   - Я не знала, известно ли ей о том, что ее удочерили, - осторожно за-
говорила она, - поэтому не могла написать ей, и, кроме  того,  я  хотела
увидеть... я... - Ее голос сорвался.
   Он резко встал и, казалось, стоял так целую вечность, глядя  на  нее,
распростертую на кровати, так, словно видел ее впервые. Затем  он  резко
повернулся и, сотрясаемый изнутри искавшей выхода энергией, стал  мерить
шагами комнату, думая о чем-то своем. От окна к  стене  и  обратно.  Она
схватила простыню и потянула ее на себя, чтобы наконец прикрыть свою на-
готу. Потом она легла и лежала  тихо  и  неподвижно,  пытаясь  осторожно
проглотить слюну, прикрывая рукой свое измученное горло.
   - Почему ты не связалась со мной?
   Она закусила губу.
   - Когда я узнала, кто ее забрал, я пришла в ужас. Я не была  уверена,
захотите ли вы знать об этом, и не представляла, как с  вами  связаться.
Вы даже вообразить себе не можете, насколько трудно  найти  о  вас  хоть
что-нибудь. В библиотеке, где я работаю, я имею доступ  к  самым  разным
источникам информации, но даже в этом случае все, что мне удавалось най-
ти, я черпала в основном из колонок светских сплетен. Так что вам  прек-
расно удается держаться в тени. И... и еще я испугалась. Боюсь,  что  вы
плохо представляете себе, насколько подавляюще действует на других мысль
о вашем богатстве и могуществе.
   Она говорила хриплым шепотом, и несколько раз голос ее прерывался. Ей
было больно глотать, и она старалась делать это очень  осторожно.  Брови
его были нахмурены, лицо мрачное и отстраненное,  а  взгляд  безразлично
скользил по ее маленькой, напряженной, съежившейся фигурке.
   - Если бы ты написала письмо, оно бы непременно нашло меня.
   - А если бы вы решили, что это будет плохо для Стефани? Тогда вы сде-
лали бы все, чтобы я и близко не подошла к ней.
   - Да, наверное.
   - Значит, я поступила правильно, что обошла вас и ничего вам не сооб-
щила, - с негодованием воскликнула она охрипшим голосом и села на крова-
ти. - Но, какие бы ошибки я ни совершила, вы не имели  права  так  обра-
щаться со мной.
   - Почему же не имел? - И в глазах его сверкнула злоба. Губы его  сжа-
лись в тонкую линию, желваки играли. - Ты, глупая...
   - Не смейте! - Она рванулась с кровати и гордой поступью пошла на не-
го. Простыня волочилась за ней по полу. - Вы достаточно оскорбляли меня,
хватит, благодарю. Я не глупая...
   - Ну тогда наивная. Настолько легковерная и неопытная, что тебе  и  в
голову не пришло, что я сразу же заподозрю любого, кто попытается  завя-
зать с ней знакомство?
   - Это почему же? - произнесла она с величайшим презрением.  -  Уж  не
потому ли, что любой из тех, кто знакомится с вами, по-вашему, непремен-
но чего-то от вас хочет?
   Взгляд его стал острым как лезвие бритвы.
   - Да, ты абсолютно права. И, прежде чем так высоко задирать свой  хо-
рошенький носик, признайся, что и тебе было от меня кое-что нужно.  Тебе
была нужна моя сестра. И для того, чтобы заполучить ее, ты  была  готова
даже на такие вещи, которые на самом деле и не хотела  делать,  например
слегка поиграть в любовь с братом своей сестры.
   От удивления она раскрыла рот, и, прежде чем успела ему возразить, он
быстро направился к двери.
   - Стойте! - закричала она резким, срывающимся голосом.  Но  он  реши-
тельно закрыл за собою дверь.
   - Я, разумеется, должен буду проверить все, что ты мне здесь сказала,
поэтому до тех пор, пока я не  смогу  убедиться  в  достоверности  твоих
слов, ты останешься здесь, - сказал он из-за двери.
   В приступе дикой ярости она бросилась на дверь,  в  бессильной  злобе
колотя в нее кулаками. Но через минуту,  овладев  собой  и  почувствовав
полное изнеможение и ком в горле, она бессильно опустилась  на  кровать,
немигающим взглядом уставившись на свои голые ноги. Мысли ее бешено нес-
лись по одному и тому же кругу.
   Через полчаса после того, как она приняла душ и закуталась в  просты-
ню, в дверь постучали. Она подозрительно посмотрела на дверь и была  уже
готова разразиться новой злобной тирадой, когда на пороге появилась Айлу
со свертком в руках.
   - Ваша одежда, мадам, - сказала она бесцветным голосом.
   Кэндис была настолько поражена ее приходом, что так и стояла с откры-
тым ртом, пока Айлу не скрылась за дверью. Затаив дыхание и все еще опа-
саясь, что это всего-навсего жестокая шутка, она подергала ручку  двери.
Дверь открылась. Несколько секунд она колебалась, готовая бежать  отсюда
прямо в чем есть. Но, хорошенько подумав и подключив изрядную долю здра-
вого смысла, она все-таки натянула на себя  одежду,  забыв  о  том,  что
дверь оставалась наполовину открытой. В одно мгновение натянула  сарафан
и сандалии и помчалась к выходу. Сердце ее бешено колотилось.
   Дверь выходила в узкий коридор, заканчивавшийся широкой дверью, веду-
щей в другой коридор, который делил дом пополам. Она не  знала,  как  ей
поступить. В доме стояла полная тишина, не было никакого намека на  при-
сутствие в нем людей. Решительность и пренебрежение к опасности  распра-
вили ее плечи. Она бесшумно подошла к широкой двустворчатой двери и  по-
шевелила ручку.
   Дверь не поддавалась. Кэндис в отчаянии закусила губу, уставившись на
цветные витражи и со злорадством размышляя о том, что скажет  Сол,  если
сейчас она возьмет со стола вот эту великолепную бронзовую скульптуру  и
запустит ею прямо в стекло.
   Много чего скажет, но вряд ли что-нибудь хорошее,  злорадно  подумала
она, удерживая себя от подобной выходки. Если она  хочет  иметь  возмож-
ность хоть как-то общаться со Стефани, то, пожалуй,  лучше  всего  вести
себя более цивилизованным образом.
   Однако никто, наверное, не будет возражать, если она немного осмотрит
дом. Решительно сжав губы, она вошла в первую дверь направо.
   Это был дом в колониальном  стиле,  построенный,  очевидно,  в  конце
прошлого века, - с высокими потолками, огромными окнами,  выходящими  на
террасу и закрытыми сейчас ставнями от нестерпимой  жары.  Комнаты,  что
оставались не заперты, как, видимо, и те три, что сейчас оказались  зак-
рыты, были изысканно обставлены мебелью в  викторианском  и  современном
стиле. Полы из какой-то твердой породы дерева были  до  блеска  натерты,
окна и двери на веранду закрыты легкими ставнями, запертыми на ключ.
   Однако здесь она чувствовала себя такой же пленницей, как и в той ма-
ленькой комнатке, служившей, по всей вероятности, спальней для прислуги.
А Айлу, заполнявшая собою все небольшое пространство  кухни,  оставалась
ее надсмотрщиком. Она односложно отвечала на вопросы,  которые  пыталась
задавать Кэндис, и из ее ответов нельзя было извлечь ровным счетом ника-
кой информации. Некоторые же она попросту пропускала мимо ушей.
   Кэндис дрожала от закипавшей в ней злобы, но, стараясь сдерживать се-
бя, даже съела обед, приготовленный для нее Айлу. Горло уже не так боле-
ло. Сол знал, как нужно давить, получая максимальный эффект  и  причиняя
минимальный ущерб. Успокоительное, должно быть, продолжало  действовать,
так как после обеда она почувствовала, что зевает и что глаза у нее сли-
паются. Никакая сила не могла бы заставить ее вернуться  в  ту  комнату,
которая еще совсем недавно была ее тюрьмой, и, продолжая спорить с собой
о том, что же ей все-таки делать, она не заметила, как уснула на  диване
в гостиной.
   Когда Сол появился в дверях, он застал ее в самом неприглядном  виде:
заспанные глаза, маленькое разрумянившееся со сна  личико  в  обрамлении
растрепавшихся волос, растерянный взгляд. Смущенно прикрывая колени, она
даже улыбнулась ему, совершенно не подозревая о том,  что  лиф  сарафана
сбился на одну сторону.
   Застыв на пороге, он бросил пылающий взгляд на ее лицо, шею.  Смутив-
шись, она опустила глаза и увидела свою обнаженную грудь с  бледно-розо-
вым ореолом соска. Чувствуя, как краска  стыда  заливает  ей  щеки,  она
вздрогнула от неприятного ощущения своего торчащего  соска  и,  поспешно
поправив лиф, резко спросила:
   - Подглядываете?!
   - Подглядываю, - мягко подтвердил он. - Я любопытный. А вы меня  жда-
ли?
   - Нет, не ждала. Я спала.
   Он вошел в комнату. Выражение лица - презрительно-насмешливое,  глаза
- непроницаемые.
   - Это не имеет значения. Я пришел сказать вам, что проверил те объяс-
нения, которые вы дали мне по поводу вашего приезда сюда.
   - Благодарю вас, - сказала она с притворной любезностью.  -  Вы  даже
представить себе не можете, как я рада это слышать, какой камень свалил-
ся с моей души.
   - Так что теперь, - продолжал он, не обращая внимания на ее тон, - мы
должны решить, что с вами делать.
   Глаза ее презрительно сузились.
   - Неужели? - промурлыкала она все тем же притворно-сладким голосом. -
Я скажу вам, что нужно делать. Прежде всего вы отпустите меня.  А  потом
будете извиняться.
   Ей не понравилось, как он улыбнулся, вернее, то, как он окинул взгля-
дом все ее тело. Но тон, которым он  произнес  следующую  фразу,  просто
взбесил ее.
   - Извиняться должны вы, а не я. Вы доставили мне массу хлопот, заста-
вили сбиться с ног всю нашу службу безопасности, сам я находился на гра-
ни риска, готовый совершить преступление, и все из-за того, что вы пове-
ли себя так неразумно и не сказали мне, почему вы хотите увидеть  Стефа-
ни.
   - У вас чертовская выдержка. - Она вскочила с дивана, оглядывая прек-
расное убранство гостиной. - Может быть, выйдем на воздух? Я здесь прос-
то задыхаюсь.
   - Я не возражаю, - кивнул он.
   Резко и неожиданно, как это бывает только в тропиках, на землю  опус-
тились сумерки. Высоко в небе светила луна. Стоя на веранде и жадно вды-
хая прохладный вечерний воздух, она огляделась по сторонам. Все  тот  же
холмистый ландшафт, далеко внизу виднелась лагуна, по неподвижной  глади
которой, как упавшие на землю звезды, двигались вышедшие на  ночной  лов
рыбаки.
   - Зачем? Это все, что я хочу знать, - голос ее звучал зло и  требова-
тельно, а по телу пробегала дрожь. - Зачем вам понадобилось похищать ме-
ня, везти сюда и до смерти напугать, заперев почти как в тюремной  каме-
ре?
   - Потому что мы не знали, что у вас на уме.
   - Но вы даже не спросили меня об этом. Почему? Что натолкнуло вас  на
мысль, что я не просто туристка?
   - Какое-то внутреннее ощущение, - медленно выговорил он после некото-
рой паузы. - И Джил, и я - мы оба это чувствовали. Было видно, что вы...
что вам не дает покоя какое-то сильное чувство. И мы нисколько не сомне-
вались, что ваш обморок тогда, во время нашей встречи, был притворным  -
вы даже не побледнели. И Джил, и я, мы оба заметили, что  ваше  внимание
было целиком поглощено Стефани,  и  это  только  усилило  нашу  подозри-
тельность.
   - Почему?
   - Потому что большинство женщин, пытающихся  завязать  со  мной  зна-
комство, видят только меня, - огрызнулся он.
   Он ждал, что она на это скажет, но она промолчала.
   - А когда вы оказались возле моего дома и поведали мне  какую-то  со-
вершенно невразумительную историю, я уже забеспокоился не  на  шутку.  Я
попросил человека из службы безопасности следить за каждым вашим  шагом,
отправил Лидию домой, Стефани в более безопасное место,  а  сам  вытащил
вас на прогулку, чтобы не оставлять одну. В это время Джил,  мой  верный
компаньон, ни на минуту не выпускал вас из  виду  на  тот  случай,  если
объектом вашего интереса - из-за денег ли или по  какому-то  террористи-
ческому замыслу - являюсь я сам.
   - Удивительно, - вырвалось у нее непроизвольно, - вы производите впе-
чатление человека, который сам в состоянии позаботиться о себе... я имею
в виду...
   - Я понимаю, что вы хотите сказать, и обычно моя охрана не сует нос в
мою личную жизнь. Так вот, пока вы, я и Джил проводили  столько  времени
вместе, начали вырисовываться некоторые детали вашей жизни. Это было ин-
тересно. Детство, когда не один раз вам пришлось пережить предательство,
бурные годы учебы в средней школе, где ваши способности дали  вам  право
получить университетскую стипендию; потом два мятежных года в  универси-
тете, не отличавшихся большой дисциплинированностью или усердием с вашей
стороны. И вот вы бросаете учебу и проводите год где-то вдали  от  Новой
Зеландии, но где, не знает никто. Тот самый год, о котором вы так уклон-
чиво говорили, когда я пытался спросить вас об этом в машине  по  дороге
сюда.
   Она пристально посмотрела на него.
   - А какое, собственно, это имеет отношение ко всему?
   - Да просто это как раз тот год, когда след ваш теряется. Именно  его
вы могли провести в каком-нибудь лагере, изучая все эти чертовские  шту-
ки, которые обязан знать каждый член террористической организации.
   - Я провела этот год, путешествуя по Европе и Англии,  останавливаясь
в студенческих общежитиях, - холодно сказала она.
   Рот его искривился в недоверчивой усмешке, но голос звучал ровно, хо-
лодно и совершенно серьезно.
   - Ну и, кроме того, во всем этом, конечно, сыграли свою роль дошедшие
до нас сведения о том, что готовится покушение на Стефани. Мы терялись в
догадках: что это - сплетни, не имеющие под собой никаких оснований, или
за этим стоят неопровержимые доказательства? А пока мы до конца  не  ра-
зобрались во всем, мы не могли терять бдительность.
   Лицо ее покрыла смертельная бледность.
   - Какое покушение? Что вы имеете в виду? - отрывисто спросила она.
   - Ее собирались похитить. - Страшные эти слова зловеще прозвучали  во
влажном вечернем воздухе. - Такое бывает,  Кэндис.  Знаете  ли  вы,  как
умерли мои родители?
   Она кивнула.
   - Да, они погибли в авиакатастрофе.
   - Да, это мы хотели, чтобы все так думали. На самом деле они были по-
хищены террористами, которые требовали  за  них  огромную  сумму  денег.
Больше того, они хотели, чтобы фирма Джеррардов вышла из состава  участ-
ников правительственного договора,  что  должно  было  дестабилизировать
экономическое положение в одной из южноафриканских стран настолько,  что
страна оказалась бы на грани правительственного переворота.
   В лице ее не было ни кровинки, глаза стали огромными  от  ужаса.  Его
ровный голос и непроницаемое выражение лица действовали  еще  хуже,  чем
любое, самое бурное проявление эмоций.
   - Что же было дальше? - охрипшим от волнения голосом спросила она.
   - Надеюсь, вам больно будет услышать об этом. Они погибли. Но и  тер-
рористы погибли все до единого благодаря блестящей, самоотверженной  ра-
боте службы безопасности Джеррардов, которой помогали  правительственные
учреждения нескольких стран. После того как  был  вскрыт  этот  гнойник,
вряд ли найдутся охотники все повторить сначала,  но  всегда  существуют
фанатики, свято верящие в то, что именно они сумеют довести дело до кон-
ца. Если бы такое произошло и они бы схватили меня, то Джеррарды  оказа-
лись бы во власти такого правления, которое по своему упрямству и непри-
миримости может сравниться только со мной. И скорее  позволят  погибнуть
мне, чем будут рисковать всей организацией. Но если бы они похитили Сте-
фани, мне кажется, я бы принял все их условия, только  бы  сохранить  ей
жизнь.
   Ей стало холодно, по телу пробежал озноб.
   - Но ведь вы... вы не могли поверить в то, что я сделаю... что я мог-
ла бы сделать такое, правда? - прошептала она.
   - Так как мы ничего не знали о вас, мы не знали, что у вас на уме,  -
со злостью ответил он. - А если бы вы действительно оказались террорист-
кой или похитительницей? Я не хотел своими действиями вызывать вашу  по-
дозрительность, пока мы не установим, на кого вы работаете. Обсудив  все
это со своей службой безопасности, я решил, что самым лучшим в такой си-
туации будет изолировать вас до тех пор, пока мы не получим интересующую
нас информацию. Этим объясняется тот несколько  мелодраматичный  способ,
которым я заманил вас сюда, и то, почему все это время вам давали  успо-
коительное и снотворное. Я  не  хотел,  чтобы  вы  имели  возможность  с
кем-либо общаться.
   Она должна была полностью осознать то, что он ей сказал, выбросив  из
головы все остальное, чтобы к тому моменту, когда она вновь обретет спо-
собность чувствовать, ей было бы легче справиться с болью.
   - Значит, вы подозревали меня с самого начала?  -  спросила  она  ка-
ким-то чужим, слабым голосом. - Я бы хотела знать это.
   - Когда мы поняли, что вы намеренно подстроили нашу  первую  встречу,
нам показалось это настолько подозрительным, что мы стали следить за ва-
ми. Мы не были убеждены, что вы что-то замышляете, до тех пор,  пока  вы
не приплыли к моему дому на катамаране, к тому же  нам  стало  известно,
что вы приехали сюда как туристка и как туристку вас должны были предуп-
редить о том, что высаживаться на этом берегу нельзя. Когда вы плыли  на
катамаране, за вами велось наблюдение.
   Холодным и равнодушным взглядом он наблюдал, как щеки ее заливает бо-
лезненный румянец, по всей вероятност