и ожидая, что  она  что-то  скажет.
Жгучее чувство стыда мешало ей говорить.
   - Но тогда мы не знали наверняка, - продолжал он, - являетесь  ли  вы
частью какого-то дьявольского плана, согласно которому кое-кто  пытается
заполучить Стефани, или же вы хотите использовать ее как орудие,  с  по-
мощью которого вам удастся заарканить меня.
   - У вас есть...
   - Да, у меня есть власть и деньги, - сказал  он  каким-то  спокойным,
даже обыденным тоном, - а это величайшие  в  мире  афродизиаки.  Крупный
счет в банке изрядно подогревает сексуальные чувства некоторых. Конечно,
это было самым простым, но не самым правдоподобным объяснением,  к  тому
же более тесное знакомство с вами доказало, что вас интересовала  именно
Стефани, а не я. Вы постоянно спрашивали о ней и были  явно  расстроены,
когда узнали, что она гостит у подруги. А с какой готовностью вы  согла-
сились поехать со мной, едва я упомянул, что мы едем за ней.
   - Я оказалась бездарной  террористкой,  -  выпалила  она,  приходя  в
ярость оттого, что смогла так легко себя выдать.
   - Пожалуй. Но ведь вы могли быть орудием, марионеткой, дурочкой, зах-
ваченной романтикой терроризма, - произнес он с холодным  презрением.  -
Что касается другой версии, то, когда я попытался проверить  вас  своими
поцелуями, стало совершенно ясно, что это не то, что вас интересует. Ко-
нечно, вы мужественно вытерпели их...
   - Не будьте идиотом, - резко оборвала она.
   Он осклабился.
   - Я не добился того, чего добился сейчас,  не  желая  тогда  смотреть
правде в глаза. Чувствовалось, что вы увлечены, но вас явно что-то сдер-
живало. Поэтому-то у нас осталась единственная, гораздо более неприятная
версия, что вы являетесь частью какого-то неясного пока для нас  загово-
ра, цель которого - захватить Стефани. Может быть, даже  не  здесь.  Тем
более что похитить ее отсюда так, чтобы об этом не узнала добрая полови-
на острова, почти невозможно. Ведь на Фалаиси у нас повсюду есть глаза и
уши.
   - Что ж, неплохо сработано, - резко сказала она.
   - Это потому, что я здесь живу. Мы предполагали,  что  вы,  возможно,
хотите просто познакомиться с ней, завязать какие-то отношения, подгото-
вить почву для дальнейшей дружбы, с тем  чтобы  потом,  когда  вы  снова
объявитесь, она уже полностью доверяла вам. Настоящее же похищение долж-
но было произойти где-то совсем в другом месте, там, где  обстоятельства
будут складываться для вас более благоприятно. Когда мы пришли к  такому
мнению, я предпринял шаги для того, чтобы чем-то отвлечь вас, пока  дру-
гие обыскивали ваш багаж и не спускали глаз со Стефани. Между прочим, вы
были совершенно правы. Человек, который обыскивал вашу комнату, допустил
оплошность. В следующий раз он будет умнее.
   Тело ее пронзила какая-то щемящая боль,  дыхание  стало  прерывистым,
она едва удерживалась, чтобы не упасть, глядя на резкую, угловатую маску
его лица.
   - Но мы ничего не нашли, - продолжал он тем же спокойным, размеренным
тоном. - Нам нужно было время, и самый простой способ выиграть его  сос-
тоял в том, чтобы ненадолго вывести вас из игры. Вот  так  вы  оказались
здесь. Местные жители думают, что у нас с вами роман. Ни у кого не  воз-
никло никаких сомнений. Да и откуда? Я позаботился о том, чтобы как мож-
но больше людей видели нас вместе. К тому времени, как  мы  вернулись  с
нашей морской прогулки, все уже дружно решили, что место Лидии занято.
   - Значит, все было продумано вами до мельчайших деталей. - Она поста-
ралась произнести это как можно более безразличным голосом.
   Он пожал плечами.
   - Я люблю Стефани и сделал бы все для того, чтобы уберечь ее.
   Что ж, Кэндис могла это понять. Она дотронулась рукой до своего горла
и еще больше побледнела. Но когда она поняла, что делает, тут же опусти-
ла руку и еще выше вздернула подбородок.
   - Сегодня до обеда мы занимались проверкой того, что вы мне рассказа-
ли. - Он слегка пожал плечами. - К счастью для вас, все оказалось  прав-
дой.
   Ее чувства сейчас были словно заточены на невидимом оселке, так остро
она ощущала все в эту минуту. Она видела мужественные  линии  его  лица,
резко обозначившиеся в лунном свете, всей кожей ощущая легкое  покалыва-
ние от его близости. Ноздри ее слегка вздрагивали, пытаясь  уловить  его
запах, такой непередаваемо мужской, с легким ароматом туалетной воды. Он
был сильнее тропических ароматов цветов, красного жасмина и гардении.
   Она должна была бы ненавидеть его, но чувствовала, что вот сейчас она
перешагнула через невидимую пропасть, преодолела пространство и время  и
оказалась на какой-то другой планете, перейдя в другое измерение, другой
период существования. Позднее она поймет, что это произошло тогда, когда
она почувствовала, что любит, а не просто, как  раньше,  повинуется  ка-
кой-то слепой и могучей силе, притягивавшей ее к нему.
   Но сейчас нужно было подумать о другом.
   - А то, что угрожало Стефани, - спросила она настойчиво,  -  все  эти
разговоры, слухи или что-то там  еще...  Они  все  еще  существуют?  Она
по-прежнему в опасности?
   - Мы выяснили, откуда шли эти слухи. Их распускал наш  бывший  служа-
щий, настроенный против нас из-за того, что был уволен. Он пытался любы-
ми путями восстановить потерянный престиж и, шатаясь  по  барам,  бросал
дикие угрозы в наш адрес, обвиняя нас черт знает в чем. Мы бы и не обра-
тили на него особого внимания, но он хвастался, что у него связи с каки-
ми-то радикальными группами. В общем, этот вопрос уже закрыт.
   - А что вы сделали с ним?
   Глаза его странно сверкнули.
   - Его предупредили, и он все понял - когда трезв, он вполне  разумный
человек. - В тоне его слышалась легкая насмешка. - А почему это вас  так
взволновало? Вы подумали, что я убил его?
   Она выдержала его пристальный взгляд.
   - Вы же убили тех террористов, которые так жестоко расправились с ва-
шими родителями?
   Он ничего не ответил ей, но молчание было красноречивее слов.
   Дрожа всем телом, она спустилась по ступенькам веранды и пошла по до-
рожке, ведущей сквозь густые заросли к крохотному  ручейку.  Сначала  он
тихо струился прямо у ее ног, а чуть дальше начинал  журчать  по  камням
маленьким водопадом. Очень скоро она была вынуждена  остановиться,  очу-
тившись у края широкой ленты воды, неподвижной и блестящей, похожей  при
бледном свете луны на обсидиановую пластину. Прямо оттуда тонкой  струей
устремлялся к самому небу серебристый, словно луна, и тающий, словно ту-
ман, водяной шпиль. На мгновение он застывал там в неподвижности и потом
снова мягко устремлялся вниз, превращаясь в  тончайшую  водяную  пыль  и
открывая взору темную гладь маленького пруда.
   - Какое чудо! - прошептала она и остановилась. - Откуда он здесь?
   - Один из предков Чэпмена сделал его для своей любовницы. - Прямо  за
своей спиной она услышала его голос. - Она жила вон в том флигеле.
   - Все это очень романтично, но почему она жила не в доме?
   Он пожал плечами.
   - В доме жила его жена, семья.
   - Вот как!
   - Что, не одобряете? - И его зубы насмешливо сверкнули.
   - Да, - медленно произнесла она, - не одобряю.  Я  считаю,  что  свои
обещания нужно выполнять.
   - Согласен. Но, похоже, все они жили достаточно счастливо. Идите пря-
мо по этой дорожке, она приведет нас как раз к этому флигелю.
   Узкая дорожка, по которой могли идти только двое, огибала второй пру-
дик, который был чуть меньше первого. На его  поверхности  в  обрамлении
круглых листьев плавали белые лилии, и острия их сложенных в чашечки ле-
пестков указывали прямо в небо. Среди  закручивавшейся  в  спирали  воды
мелькали золотые рыбки. Такой неподвижный, такой уединенный. Просто Моне
в черных и серебристых тонах! Со всех сторон его обрамлял сад, благоуха-
ющий и захватывающе прекрасный, и только фонтан нарушал эту застывшую  в
неподвижности картину. Ломаная линия гор, заслоняющая собой звезды,  ка-
залась исторгнутой из чрева земли каким-то чудовищным катаклизмом.
   Кэндис снова почувствовала дрожь. Он так и не ответил на  ее  вопрос,
но почему-то его ответ был для нее сейчас очень важен. Она не стала  его
переспрашивать, пока они не вернулись на веранду. На этот раз он ответил
ей, если это вообще можно было назвать ответом.
   - Они погибли, оказывая сопротивление при аресте,  -  сказал  он  ка-
ким-то чужим голосом.
   Но ей хотелось знать больше.
   Она попыталась продолжить свой вопрос.
   - Но это вы...
   Нет, этого не стоило делать. С перекошенным бледным лицом он обрушил-
ся на нее со словами:
   - Они били мою мать... даже сейчас я не могу...
   - Простите меня. - Она бросилась к нему, обняла его, прижимая к  себе
с такой силой, на которую только была способна, и полным раскаяния голо-
сом сказала: - Я не должна была спрашивать,  прости  меня,  я  виновата,
Сол...
   Он стиснул ее в своих объятиях. Словно не привыкший к такому открыто-
му проявлению сочувствия, он пристально смотрел ей в глаза. Столько муки
было в этом взгляде, что к глазам ее подступили слезы.
   Она подняла руку и погладила его по щеке.
   - Теперь все позади, - сказала она мягко. - Но я понимаю,  почему  ты
верил, что не должен упустить ни одного шанса. Все в  порядке.  Я  очень
сожалею, что всколыхнула в тебе эти тяжелые воспоминания.
   Он резко подался вперед, прижав ее к себе еще сильнее, и  прикоснулся
щекой к теплому шелку ее волос.
   Она стояла, не шелохнувшись, гладя на неподвижное  безмолвие  водяных
лилий и на шумящие струи фонтана. Налетевший с моря ветер сбил струю,  и
вода, падая, обвилась прозрачным шлейфом вокруг колонны. У нее  перехва-
тило дыхание. Ей показалось, что в тонком мареве водяных брызг она  уви-
дела серебряную радугу, призрачную и хрупкую, словно сон. Она почувство-
вала, что он тоже повернул голову и смотрит туда же, куда и она.
   - Лунная радуга, - воскликнул он, пораженный не меньше ее этим изуми-
тельным зрелищем. - Я никогда раньше не видел такого чуда.
   Ветер стих, шлейф воды беззвучно упал в прудик, и лунная  радуга  ис-
чезла.
   Слезы стояли у нее в глазах.
   - Это было так прекрасно, так прекрасно...  -  повторяла  она  тихим,
взволнованным голосом. - Спасибо за то, что ты привел меня сюда.
   Он заглянул в ее восхищенное лицо, руки его слегка разжались, и  вол-
шебная сила этого мгновения - воздушного, прозрачного, призрачного,  за-
литого лунным светом - превратилась во что-то  столь  же  волшебное,  но
бесконечно земное - дикую дрожь желания, что призывает женщину к  мужчи-
не, мужчину к женщине.
   Его жаждущий рот припал к ее губам, стараясь взять все, что она могла
дать: свою силу, свою щедрость,  свою  готовность  принять  его  сладкий
плен.
   Чувства, пережитые ею в эти последние минуты, должно  быть,  нарушили
ее обычное равновесие, так как, несмотря ни на что, она пылко и страстно
отвечала на его поцелуй. С обрывающимся, летящим в  бездну  сердцем  она
вдруг поняла, что не осталась в долгу перед этой отчаянной, рвущейся  ей
навстречу страстью. Потому что она любила.
   Просто какие-то Ромео и Джульетта! "Она затмила факелов лучи!"
   Она была права, что так боялась этого. Даже  тогда,  когда  его  губы
снова искали ее рот, она знала, что это то, чего она  боялась  всю  свою
жизнь, - не сама страсть, не любовь, а то, как она ответит на это. С тех
пор как ей исполнилось десять лет и она поняла, что осталась совсем  од-
на, она оберегала от ран свое сердце. Она каким-то образом понимала, что
способна на это всепоглощающее подчинение всех своих чувств, готовых за-
топить холодную логику ее рассудка, ее здравый смысл и ум, - как это бы-
ло теперь, когда все тонуло, все терялось в огненно-сладкой патоке, мед-
ленно струящейся сейчас у нее по жилам.
   - Как ты красива! - Голос его звучал глубоко и взволнованно,  он  был
наполнен множеством тонов и оттенков, и, услышав его, она задрожала.
   Нежность этого поцелуя потрясла и, словно  на  крыльях,  вознесла  ее
ввысь. Он был другим, не похожим на предыдущие  -  невесом  и  обольсти-
тельно сладок. Расслабившись, она позволила этому магическому,  колдовс-
кому потоку разлиться по всему телу и, растворяясь в  нем  без  остатка,
вновь почувствовала, как губы его коснулись ее рта.  Она  подняла  руки,
ладони ее коснулись его гордой головы, пальцы скользнули сквозь  упругую
гущу его волос, приблизив его лицо вплотную к своему.
   Оторвавшись от ее губ, он дрогнувшим голосом произнес ее  имя.  Потом
он снова поцеловал ее, только теперь с дикой неистовостью страсти, когда
его горячее желание взывало к  ее  желанию,  и  оба  слились  в  пламени
чувств, поглотившем их обоих настолько, что, когда он  оторвался  от  ее
губ, чтобы перевести дыхание, горло ее издало тихий, приглушенный  звук,
а глаза, смотревшие из-под медленно поднимающихся ресниц, мерцали тускло
и темно, как два темных озерка, на ее ставшем необычно бледным лице.
   Кончиком языка она дотронулась до своих губ и тут  же  спрятала  его,
почувствовав цепкий взгляд его прозрачных синих глаз. Горячие  пятна  на
этих надменных скулах, пульсирующая жилка на виске  -  все  подтверждало
то, что подсказывала ей интуиция, доставшаяся ей от ее предков,  -  пора
сказать нет и остановиться, пока не поздно.
   Если она сделает сейчас шаг назад, он согласится с  ее  решением,  но
она никогда не узнает сладости любви с ним. Она опустила ресницы и скло-
нила голову ему на грудь, благодарная ему за то, что он позволяет ей са-
мой принять решение.
   С тех пор как она поняла, что не только ее отец, но и ее мать предали
ее, вся ее жизнь была основана на осторожности. Она никогда не позволяла
соблазнить себя настолько, чтобы она могла испытать еще одну боль.  Сей-
час, словно пережив внезапное прозрение,  она  вдруг  обнаружила,  сколь
многого лишила ее эта осторожность. Вместе с боязнью и болью разочарова-
ния она изгнала из своей жизни радость, желание и страсть. Сейчас в  его
объятиях, в этом сказочно красивом месте нерастраченный источник ее без-
рассудства, поток неведомой энергии, струящийся по всему ее телу, неожи-
данно вырвался на волю.
   Он наклонился к ней и нежно прикусил губами мочку ее уха. Ощутив  его
теплое дыхание на чувствительных завитках и изгибах ушной раковины,  она
почувствовала, как тело ее  пронзили  миллионы  крохотных  электрических
разрядов.
   Она задохнулась, ловя губами воздух, а он тихо засмеялся. Смутно ощу-
щая, что он тоже в плену у этой новой,  неведомой  ему  страсти,  и  по-
чувствовав себя смелее благодаря вырвавшимся наконец на свободу инстинк-
там, она встала на цыпочки и кончиком языка дотронулась до ямки у  осно-
вания его загорелой сильной шеи.
   Грудь его поднялась и резко опустилась.
   - Ты понимаешь, что ты делаешь? - На этот раз голос его звучал совер-
шенно серьезно.
   - Да, - выдохнула она, и дыхание ее коснулось его влажной  кожи  там,
где она ласкала его кончиком языка. - Айлу,  -  прошептала  она,  собрав
последние остатки здравого смысла.
   - Она ушла домой.
   То, что случилось потом, было так же естественно, как висевшая в небе
луна, как негромкая песнь льющихся струй фонтана.  Таинственный,  сереб-
ристый свет играл на их лицах, когда губы их слились в поцелуе. Но вско-
ре - и это было неизбежно - не все уже можно было выразить поцелуями. Он
коснулся губами пульсирующей жилки у нее на шее, хрупкой округлости пле-
ча. Он, должно быть, слышал, как она вздыхала, но он не мог  знать,  что
для ее необученного тела его прикосновения были пьянящим  вином,  черной
магией, сладким обжигающим пламенем. Она и не думала  говорить  нет,  не
хотела сдерживать ответную дрожь страсти, которая пронзала ее словно ог-
ненным трезубцем.
   Его руки - уверенные и ласковые, безжалостные и неумолимые - прикаса-
лись сначала к ее плечам и наконец спустились  к  нежной  округлости  ее
груди.
   - Тебе нравится так? Скажи мне, как тебе нравится, Кэндис,  и  я  дам
тебе это. Все, я смогу дать тебе все, что ты хочешь.
   Она не могла говорить. Слова спотыкались друг о друга, превращались в
ничто, когда она смотрела в его мерцающие глаза, свет  которых  струился
ей прямо в глаза, сжигая предрассудки и страх, заставляя ее отдаться  во
власть своей неутоленной, давно сдерживаемой страсти.
   - Тебе нравится? - Его рука легко скользнула по ее  груди  к  соскам,
едва касаясь их, но она вдруг почувствовала в них такое странное тянущее
ощущение и такую тяжесть, от которой подкашивались ноги.
   - А так? - Он нагнулся, и его рот коснулся ее соска, горячего и влаж-
ного, сквозь тонкую ткань сарафана.
   Она громко вскрикнула, а он улыбнулся спокойно и серьезно и сказал:
   - Я вижу, что тебе хорошо.
   Все вокруг кружилось в каком-то тумане. Она с трудом поняла,  что  он
поднял ее на руки и перенес на подушки большого дивана.
   Он снял рубашку, небрежно сбросил ее на пол и опустился рядом с  ней.
На какое-то мгновение она почувствовала  древний,  атавистический  страх
женщины перед хищным самцом. Она не отпрянула, но все  ее  тело  напряг-
лось, приготовившись к отпору.
   Лицо его было почти сурово.
   - Тебе достаточно сказать только одно слово. Я не насильник,  -  спо-
койно сказал он.
   И она поняла, как глупы были все ее страхи.
   - Прости меня, - сказала она и очень тихо добавила: - Мне нужно  при-
выкнуть к тому, что рядом с тобой я такая маленькая! А ты, - она застен-
чиво улыбнулась, - стал вдруг таким большим.
   Действительно, его элегантная стройность была обманчива. Она не могла
отвести глаз от его широких плеч, которые, казалось ей, могли  заслонить
собой луну, от его рук, крепких мускулов  груди,  игравших  под  гладкой
бронзовой кожей.
   - Должно быть, временами жизнь может казаться очень страшной для  та-
кой маленькой женщины, как ты, - сказал он, играя завитком  волос  у  ее
виска, нежно и уверенно накручивая на палец  теплый  локон,  словно  ему
нравилось ощущать кожей его шелковистость.
   - Рядом с тобой мне ничего не страшно, - воскликнула  она  и  порази-
лась, прочитав в его глазах полное понимание того, о чем она думала.
   Глаза его сузились, он склонился над ней и поцеловал ее шею.
   - Я имел в виду не только это, - ответил он, и его дыхание  коснулось
ее мягкой кожи. - На самом деле, я думаю, ты с таким же  успехом  можешь
быть одной из самых опасных женщин, которых я когда-либо встречал. -  Он
помолчал, а потом добавил: - И я испытываю к  тебе  далеко  не  братские
чувства.
   Она коснулась пальцами его  головы  и  почувствовала,  как  его  рука
скользнула у нее за спиной; губы его прижались к ее губам и вдавили ее в
подушки. Запрокинув голову, она подставила шею  его  жадным  поцелуям  и
снова тихо застонала. Доводы здравого смысла захлестнуло ощущение  того,
что она делает все правильно, что всю свою жизнь она ждала именно  этого
мгновения, этого человека. Не незнакомца, а свою вторую половину...
   Скользивший по полу террасы лунный свет вначале освещал их  медленное
бесшумное движение навстречу друг другу, навстречу своей любви,  но  по-
том, когда он снял с нее сарафан, тактичная луна скрылась  в  облаках  и
оставила их в темноте. Затерявшись в чувственном тумане его рук  и  губ,
Кэндис сладострастно следила за тем, как его темная голова склонилась  к
ее груди, а губы коснулись ее так нежно и легко, что она не смогла пода-
вить тихий вскрик протеста и желания.
   Мускулы у него на спине напряглись, пока он продолжал  сладко  мучить
ее жаркими прикосновениями своего рта. Наслаждение пронзало  ее  сладкой
болью, от которой груди ее налились, как бы прося еще и еще поцелуев,  а
тело, словно расплавленный жаром свечи воск, текло, таяло и  стонало  от
дикого желания.
   - Сол, прошу  тебя.  -  Это  должно  было  прозвучать  как  призыв  к
действию, но в голосе ее слышалась умоляющая нота, и это испугало ее.
   Ее влажный сосок почувствовал его горячее дыхание.
   - Прошу что?
   - Прошу... помоги мне.
   Он замер, словно пораженный ее словами, но, когда  ее  бедра  сделали
легкое дви